Je ne veux pas mourir.
«Когда всё это закончится? Сколько еще продлится мое никому ненужное, никчемное существование? Почему я должен это терпеть?» – Эти мысли преследовали Жана постоянно. Каждый день проведенный им в гнезде казался адом наяву. Он окунулся во тьму из которой выбраться ему не под силу. Сначала, пока метафорические крылья Моро еще существовали, он честно пытался. Пытался взмахнуть ими и взлететь ввысь, а потом, подобно белоголовому орлану улететь далеко отсюда. Маневрируя по воздуху, мощными крыльями рассекая воздух.
Подобные сны снились ему постоянно, как только предоставлялся удобный случай. В них Жан всегда свободен. Сначала он могущественный орёл, потом, вертятно, чайка, потому что летит над бескрайним морем. Во снах оно всегда было спокойным. Таким прекрасным и манящим, что каждый раз Жану хотелось вновь окунуться в эту морскую бездну. Однако то была бы фатальная ошибка. Море спокойное только на вид: внутри него же творится полная неразбериха. Никогда не знаешь что тебя ждет дальше: может ты будешь плавать себе с собратьями и горя не знать, а может окунешься во тьму. И она будет до дрожи в коленях пугающей.
Непроглядная, из которой птица уже не выберется, стоит намочить ей крылья. И тягу в эту тьму, в неизвестность Жан никак не мог объяснить прежде всего самому себе. Казалось бы, чем ему плохо в небе, на свободе? Почему так хочется окунуться? Что он так отчаянно желает там увидеть, или кого?
Сны закончились, когда в одном из них он всё же нырнул. В какой-то момент просто сложил крылья и камнем упал в воду.
А там.. Первое ощущение: безумное спокойствие. Безумное до такой степени, что казалось, будто ты уже мёртв. Вода вокруг не прозрачная. Она мутная, тёмно-синяя, а внизу сплошная тьма.
Поняв свою ошибку, Жан, вновь попытался взлететь. Но безуспешно. Крылья намокли. Они словно преросли к телу обратно, ни двинуться, ни крикнуть. Горло как будто заткнули чем-то. Эта беспомощность приносит боль.
Вдруг дикий, животный страх окутывает всё тело. И Жан знает, что сейчас произойдет. Он знает, но подсознательно не может поверить, что свобода так быстро закончилась. Что он больше не сможет взлететь, что больше ничего кроме тьмы его не ждёт. Его тело шло ко дну. Медленно, мучительно. Казалось, что со дна, словно из ада, слышались мученические стоны. Ему даже виделись изуродованные, обглоданные кисти рук. Как будто грешники тянут его за собой. В тот мрак, в ту пугающую неизвестность, заставляя молча смириться.
–Je ne veux pas mourir. [Я не хочу умирать] – шепчет он одними губами, так как на большее сил не хватает. Шепчет так отчаянно, как будто это поможет ему выжить. Как будто это единственный ключ к спасению. Шепчет, прежде чем оказывается в пасти громадного существа, чем-то напоминающего акулу, но глаза этого нечто были пугающе человеческими. Черные, словно мгла. Словно смоль. В них ничего не отражалось на первый взгляд, только жестокость и животные инстинкты. Знаете, тот самый «Убей или умри». Но стоит приглядеться, как замечаешь что-то еще. Сомнения, сожаления? Кто ж знает.
На этом сон обрывается и Жан вскакивает с кровати задыхаясь. То ли от пережитого кошмара, то ли от боли, разносящейся по всему телу. Точно. Плохо показал себя на тренировке недавно.. Вот и поплатился. Как же всё надоело.
В душе Жана стало пусто. Хотя пусто в его душе было большую часть времени, так что можно было спокойно назвать это состояние привычным. Обыденным для него, но до боли странным для других.
Люди, которые не были в гнезде или не добирались до пугающей правды никогда не поймут этого состояния. Когда ты не жив и не мёртв одновременно. Ты существуешь непонятно для чего и непонятно как. Наверное, Моро остался жив телесно только благодаря искренней любви к одному человеку, которого больше нет. Который смог выбраться. Но знаете, это лучше ведь, чем ничего. Всегда нужно что-то, за что можно зацепиться. Хоть за соломинку, ниточку или каменный выступ. Лишь бы продлить это бессмысленное, но такое инстинктивно дорогое явление, как жизнь.
Сил у него нет никаких: ни моральных, ни физических. Жан встает с кровати подобно роботу, запрограммированнуму на один алгоритм. Делает вид, что ему не больно. Делает вид, что еще жив.
Переодевается, а далее всё по сценарию: тренировки, боль, тренировки и еще раз тренировки, а потом вновь нескончаемая боль.
Вот Жан сидит на скамье, наблюдая за матчем. Пришло время, когда его замещают на поле.
Он смотрит не отрываясь лишь на одного человека. Которого ненавидит всей душой, но сколько задумывался обо всём: если бы тот погиб, Моро бы стало в каком-то абстрактном понимании грустно.
Жан сам не понимал, почему Рико вызывает в нём настолько противоречивые чувства. Ненавидит, но не желает смерти? Ненавидит, но отчаянно хочет видеть. Что за бред! Разве когда кого-то ненавидишь, не желаешь человеку смерти автоматически? Разве не хочешь, чтобы он просто исчез?
Брюнет пальцами зарывается себе в волосы, наконец отрывая взгляд от до боли знакомой фигуры. Всегда величественной и быстрой. На поле и впрямь чем-то напоминающей птицу. Летает высоко, как орлан, но на деле всего лишь жалкий стервятник и не более. Стервятник, которого просто наделили поддельными небесами и сильными крыльями.
Сложно сказать наверняка, но Рико Морияма и впрямь был причиной боли и страданий Жана. Именно от него он получал самые жестокие наказания. Так произошло и сегодня.
« Как и всегда. Господи, избавь меня от этого кошмара. Если ты всё же есть.» –А кому предложите молится? Кого еще умолять, даже зная, что это бессмысленно ? Жан знал, что бога нет. Точнее тут два варианта: либо он есть и до смерти ненавидит Жана, либо его не существует вовсе. Что более вероятно, Люди просто придумали его для себя, чтобы оправдывать собственные ошибки и несчастья. Этакая груша для битья или подушка для слез, куда люди обращали надежду и предрассудки, боль и несправедливость созданного ими строя, мира, устоев, законов и правил.
Дверь в комнату распахивается. Когда-нибудь она точно слетит с петель. Моро по обыкновению смеряет вошедшего покорным взглядом полным безысходности. Однако что-то в его душе вспыхивает, одновременно с этим больно колет, словно иглой, глубоко вошедшей в тело. Это такая крайне неприятная, почти невыносимая, ноющая боль, которая будет преследовать тебя даже после того как достать инородное тело.
Рико делает несколько вальяжных шагов вперёд и теперь уже ответно одаривает третьего взглядом. Взглядом жестокого короля тирана.
Взглядом дикого зверя, наблюдающего за собственной добычей. В этих глазах ничего нет кроме пугающей до дрожи жестокости.
«Интересно, раньше он мог хоть что-то чувствовать? Или с рождения был таким, просто за счёт родословной?» – мог. Ещё как мог. Просто в их семье не принято. Он должен сохранять эту маску, обязан.. Не сказать, что Морияме жаль тех, над кем он издевается. В том числе и Жана. В большинстве своём подобные действия для него – норма. Ведь по мнению семьи только телесные наказания имели силу. А если сверху того надавить психологически – можно добиться чего угодно. И в общем-то, давайте согласимся с этим суждением. Это то явление, которое в народе принято называть горькой правдой.
Рико и сам получает, когда старается не так сильно, как обычно. Тренер издевается над ним, смешивая с грязью порой даже сильнее, чем кого либо еще. Тут любого возненавидишь. Не бывает абсолютно, до мозга костей прогнивших людей. Бывают те, кто стал чудовищем не по собственной воле и те, кого сломали, а так же те, кто был вынужден. Тот случай, когда всё решают обстоятельства. Время, место, семья, устои, правила, традиции. Когда юноша плохо показывает результат прошедшего времени. Оно ведь и впрямь стоит очень дорого. Жизнь становится для Мориямы еще большим кошмаром наяву, чем была ранее. Имея связи и деньги, он так же был словно птица в железной клетке, из которой не выбраться. И наказания для короля, как правило, всегда более жестоки, чем для подчинённых. Ведь «чернь» пытают, дабы заставить работать так, как нужно государю, а короля в первую очередь воспитывают.
–И что за пиздец ты творил сегодня на поле? – резко неожиданно выдаёт Рико и садится на кровать напротив, сложив ногу на ногу. Сегодня Моро и впрямь был особенно плох. Жан на это беззвучно сглатывает. Подсознательно готовит себя к худшему. С ответом он не нашелся.
– Расслабься. Сегодня, если правильно будешь отвечать, быть может новых травм не получишь. –от этих слов по спине прокатывается дрожь. Жан не привык сбегать, когда-то он об этом мечтал, теперь же утопать в грёзах он не мог. Мог только молчать и принимать всё произошедшее как нечто неизбежное. Как что-то заслуженное и столь обыденное, как кофе по утрам.
От Рико можно ожидать чего угодно. Он непредсказуем, особенно когда в настроении. Обычно младший Морияма в ужасном расположении духа. И тогда ты точно знаешь – дай бог, кости останутся целыми.
Тут же никогда не предугадаешь до чего может дойти его безумие. До чего может дойти их безумие. Ведь Жан тоже уже в какой-то степени сошел с ума, раз прямо сейчас чувствует что-то до жути неизвестное, страшное и приятное одновременно. Описать это чувство одним словом сложно, но что-то подобное возникает в груди просто по-умолчанию. Как будто это какой-то программный код.
– Что ты хочешь, чтобы я ответил? –говорит Жан отрешённо. Его мир давно рухнул и сосредоточился вокруг Воронов.
–Хм. Подумай хорошенько, и кто знает, может, найдешь правильный ответ. –своей рукой король обхватывает горло Моро, сжимая так, чтобы тот чувствовал дискомфорт, но всё же имел возможность говорить. Самодовольная улыбка садиста не спадала с лица брюнета. И снова эти противоречивые чувства валятся как снег на голову: с одной стороны, Жана тошнило от всего этого, с другой же, что-то заставляло сердце трепетать. И к сожалению или к счастью, нет, не от ужаса. Это чувство было незнакомым, но смутно родным. Как будто оно преследовало третьего постоянно.
Кислорода становилось всё меньше. Морияма постепенно терял терпение, сжимая бледную шею всё сильнее. На ней наверняка останутся синяки, но в гнезде это мало кого волнует. Здесь – всё равно что ад на Земле. А в аду не существует таких слов как пощада и сострадание. Есть разве что боль и искупление. В данном случае Моро искуплял грехи собственных родителей.
–Играл так, как мог. Выше головы не прыгнешь. – наконец Жан нашелся с ответом, а Рико лишь холодно усмехнулся.
–Выше головы и впрямь не прыгнешь, но играл ужасно даже даже для такого как ты. Знаешь, сегодня можно сказать ты подвёл всех. –Морияма сильнее сжал горло Жана. Теперь дышать было почти невозможно, как и сказать хоть что-то в своё оправдание. Но он и не собирался. Он заслужил всё то, что с ним происходит.
Да и черт его знает, что хотел услышать Морияма в самом деле. Никогда не угадаешь, что творится у него в голове, так что пора бы Моро бросить эти глупые попытки. Теперь брюнет почти сжигал Жана своим взглядом, до предела сжав его горло. С такой силой, что Моро казалось, будто сейчас для него всё и закончится.
Да, эти мысли появлялись более чем часто.. И если вспомнить с насколько пугающей частотой он был на грани смерти в Эверморе – странно осознавать факт внезапной вспышки страха. Жизнь тут давно должна была убить всякий инстинкт самосохранения, но на то это и инстинкт. Проявляется ровно тогда, когда нужно.
Жан неожиданно для себя пытается вырваться из хватки. С силой хватается за запястье короля, больно впиваясь ногтями в кожу. Но лишь на мгновение, так как в следующее Моро пронзила острая, ноющая, почти невыносимая боль. Морияма только что толкнул его в стену, так сильно, что он готов поклясться, вот-вот и выплюнул все внутренности. Тут же приставляя к шее канцелярский нож, Рико, кажется, почти обезумел. Холодная дрожь, прямо как лезвие, прошлась от головы до кончиков пальцев Жана.
В глазах Рико читалась холодная ярость. Он был похож на дикого зверя, готовящегося сожрать свою жертву.
–Сделаешь хоть одно движение и я пережу тебе глотку. –прошипел, нет, скорее почти прорычал он.
Однако Рико знает, что не сможет. Знает, что не сможет покончить с этим парнем.
Однажды он уже пытался, когда безжалостно ломал защитнику рёбра, но когда была возможность он не смог покончить с ним. Оставил в живых, случайно устроил каникулы от поля на одинадцать месяцев.. Хотя сложно назвать это подобным образом, ведь даже так, всё прибывание в гнезде было наполненно болью. Кто знает, как тренер бы отреагировал на подобную кончину одного из игроков. Так что в какой-то степени Рико был благодарен этой слабости.
Моро застыл. Серые очи его были направлены на короля. Перед ними тёмная дымка вызванная помесью страха и безразличия.
–Режь. Чего ждешь? – наконец тихо выдает Моро. Только что до него дошел один факт: насколько бессмысленно ему пытаться тут выжить. Кто сказал, что после выпуска всё закончится? Да и у остальных всё же было к кому возвращаться. У Жана же таких людей не было.
На лице Рико тем временем заиграла смесь удивления и чего-то еще. Чего-то, что отразилось в его глазах еще более черной пеленой.
–Не держишься за жизнь, с чего вдруг? –удивленно прошипел он с оскалом голодного зверя.
–Какой смысл так отчаянно за нее держаться, просто потому что это всё, что у меня есть?
–И это что-то так легко отнять. – Рико залился горьким смехом граничащим с безумием. Под внимательным взглядом Моро, тот и вовсе согнулся пополам.
А потом посмотрел на него иначе. Такого взгляда Жан еще не знал.
Безумный, полный животной ярости и похоти. Теперь Рико вновь сокращает расстояние между ними, чуть наклоняясь и задирая подбородок третьего. Сжимая до боли. И Моро наконец узнал эти глаза. Из того сна. Чудовищем всё это время являлся Рико. Как же он раньше не догадался?
–Не говори о бессмысленности бытия, Жан. Ты меня возбуждаешь. – шепчет Морияма где-то над ухом Моро. Шепчет прежде чем затянуть пешку в нетерпеливый, пугающий, больной и растворяющий в себе поцелуй.