Связанные контрактом

     В городе Фримонт, штат Небраска, занималось утро. Солнце всходило, но густые облака, растянувшиеся серым полотном, с востока подсвеченным розовым, не позволяли лучам коснуться улиц города, заглянуть в окна и разбудить всяких разных сонь до того, как это сделают надоедливые будильники.

     Девушка худого телосложения подошла к окну и запахнула штору, после чего вернулась за стол и склонилась над письменной рукописью — черновым вариантом. Невероятно сосредоточенно она корпела над красивыми ровными буквами на белом листе, складывая слова в предложения. Столь увлечённая своим делом, она не заметила, как быстро пришло утро, сменив спокойную, тихую ночь.

     Всполохи яркого синего света явили в комнату черноволосого парня с растрёпанными волосами. Смерив юную писательницу снисходительным взглядом, он положил свою ладонь на лист бумаги, отрезав возможность выводить аккуратные маленькие буквы. Девушка, разъярённо вскрикнув, оторвалась от созерцания текста, и подняла взгляд на помешавшего.

     — Муз! — с укором в глазах воскликнула она, откинув за спину русые волосы.

     Но парень смотрел на неё, не скрывая своего беспокойства.

     — Ты всю ночь просидела за этими листочками. Так и зрение испортить можно.
     — Сам приносишь вдохновение, — съязвила девушка, сложив на груди руки. — Тем более, Пилигрим ещё не нашёл душу своей матери в Аду!
      — Завтра найдёт, а сейчас давай-ка спать, — распорядился парень по имени Муз, собирая со стола хаотично разбросанные листы и закрывая крышку ноутбука, который давно уже находился в спящем режиме.

     Девушка нахмурилась, но всё же кивнула головой. Сладкий зевок выдавал затаившуюся за углом сонливость, учтиво позволяющую сначала закончить с написанием главы. И какой раз она уже ложилась под утро? Вспомнить точное число не казалось возможным.

     — Филли, — окликнул её Муз, аккуратно уложив листы на угол стола.
     — Иди уже, — вздохнула она, ощутив неожиданно навалившуюся усталость. — Я сейчас лягу. Уже ложусь.

     Муз кивнул головой. Вокруг него стали появляться голубые языки света, накрывшие тело с головой и полностью заслонившие от остального мира. Словно цветок, закрывающий бутон в вечернее время суток, сияние поглотило парня, перенося его в другой мир.

     Каждый день Филли видела его, это необычное существо. Оно был её личной музой, дарившей вдохновение, и без него девушка уже не представляла своего существования. Вместе с ним в её друзьях было ещё три представителя того же вида, что и Муз: маленький мальчик Фантазия, с цветочком на голове, растущим прямо из затылка, и розовыми круглыми крылышками; парень по имени Безумие, неряшливый и неухоженный, в порванной коричневой майке, с пепельными блестящими волосами, вечно стоящими торчком, и с по-эльфийски удлинёнными ушами; редко появляющаяся женщина Разврат в откровенном красном корсете, демонстрирующим высокую, красивую грудь, украшенным чёрным бантом, такого же цвета короткой юбкой, еле прикрывающей исподнее, а также в сетчатых длинных чулках.

     Вообще Филли не очень любила связываться с ней, но иногда она приходила по собственному желанию, и тогда уже избавиться от неё не получалось. Так как Разврат представляла собой любовь во всех смыслах этого слова, произведения с её участием девушка публиковала так же, как и другие, более приключенческого жанра. Но так как с женщиной Филли работала редко, то и подобных рассказов, затрагивающих тему любви, у неё было немного.

     Юная писательница поднялась со стула, потянулась, разминая затёкшие от продолжительной работы мышцы и бухнулась в кровать, благо Муз уже расправил её. Именно этот парень, который, по идее, являлся всего лишь волшебным помощником девушки, заботился о ней, заменяя и отца, и брата.
Филли жила в небольшом двухэтажном частном домике, на первом этаже которого находилась гостиная, кухня и ванная комната, а на втором — три комнаты, две ванные, кабинет и балкон, который у входной двери поддерживали колонны.

     Одну из спален занимала сама Филли, в то время как во второй жили родители — Эрик и Вайнона Делеон. Третья раньше принадлежала старшей сестре, но та выскочила замуж и переехала в другой город, чему юная писательница несказанно радовалась. Отношения с сестрой у неё были, мягко говоря, не очень. Сказалось совместное взросление, сложный переходный возраст и борьба за внимание родителей.

     Фантазию, Безумие и Муза девушка встретила в возрасте десяти лет, когда пребывала во сне. Те, зацепившись за её талант, пришли и предложили свою помощь, а девушка с радостью согласилась, слабо понимая, в чём именно заключаются условия контракта. Существа, представившиеся Оберегами, сказали ей, что будут катализаторами её творческих способностей, прогнозировали успех и славу, если она будет прикладывать достаточно сил и работать с ними в одной связке. Будучи ребёнком, Филли не особо отдавала отчёт в собственных действиях. Она просто дала согласие, заинтересовавшись осознанным сновидением, который удалось запомнить без труда.

     Проснувшись, Филли и в голову не брала то, что ей приснилось. Это казалось всего-навсего интересной проделкой мозга, зацепившимся за пробудившийся к написанию рассказов интерес, но когда трое уже знакомых существ пришли к ней исполнять свою часть контракта, то она тотчас осознала, что сон оказался реальностью. Отказать в соглашении Филли уже не могла, да и, заинтересовавшись их предложением, решила попробовать свои навыки на деле. Таким образом трое практически поселились в её квартире. Им быстро удалось найти общий язык несмотря на то, что лишь Фантазия оказался младше самой десятилетней девочки. Остальные казались старше, опытнее, мудрее. Но это не помешало им сдружиться и начать плодотворную работу сначала над совсем маленькими историями, которые в последствие обрастали хитросплетениями, интересными подробностями и волнующими событиями. И этот процесс продумывания сюжетных линий, персонажей, а после — выстраивания предложений, превращая их в длинные тексты, полностью поглотил Филли

     Её творческие покровители жили в ином, наполненном магией мире, в одном из двадцати семи изведанных королевств — Акрэне. Насколько юная писательница знала, там жили такие же помощники, кои водились у неё самой. Помимо знакомых ей Оберегов неизвестный, новый мир населяло множество мифических существ, например, феи, ростом в шесть дюймов, и Филли очень хотелось увидеть их своими газами, но рассказавший о них Муз отказывался принести даже фотографии, и остальные, Фантазия, Буземие и Разврат — которая появилась спустя четыре года после встречи с Оберегами — поддерживали его в этом решении. Филли казалось, что Муз просто держал остальных под своим каблуком, но спорить с ним даже она не находила желания. Казалось, что сказанное им само собой становилось неоспоримым.

     Провалившись в с безмятежный сон, девушка не успела насладиться всеми прелестями пребывания в объятиях Морфея, ведь в три часа дня в комнату постучала Вайнона и, не услышав ответа, просунулась внутрь. Завидев дочь спящей, она не на шутку разозлилась.

     — Филли! — укоризненно сказала женщина, следя за тем, как девушка пытается спрятаться под подушку.

     Она подошла к дочери и резким движением стянула с неё одеяло. Согнувшись в позу зародыша, девушка сладко посапывала, словно бы и не слышала возгласа матери.
Та покачала головой и вздохнула. Единственный член семьи Делеон, кто слыл соней из-за своего нелепого режима, идущего врознь с привычной людям жизнью, невероятно злил Вайнону. Женщина знала, что служит этому виной, и всячески отрицала любые оправдания дочери. И хоть пыталась понять подобный режим жизни, каждый раз сталкивалась с логичными заключениями:

     — Филли, это вредно для здоровья! — женщина безрезультатно расталкивала девушку, пытаясь разбудить. — Ты проспала завтрак и обед! Во сколько ты легла?!

     Наконец, её действия возымели успех. Не успевшая отдохнуть юная писательница лениво раскрыла глаза и, завидев с озадаченным взглядом матери, предприняла попытку улыбнуться, но получилось очень вяло.

     — Во сколько? — настойчиво спросила Вайнона, но девушка решила промолчать, лишь махнув рукой. Не важно, что бы она ответила, женщину это всё равно не устроило.

     Она приняла сидячее положение и стала потирать глаза. Хотела было извиниться за то, что вновь так поздно легла, но быстро поняла, что эти пустые слова ничего не изменят: если рядом будет Муз, она снова будет писать для него истории.

     Муз должен был приносить с собой вдохновение, но он САМ был вдохновением. Рядом с ним Филли могла писать до посинения, увлекаясь новыми и новыми главами. Корпя над листами, ей удавалось доводить себя до исступления, врываясь в какой-то иную, знакомую лишь писателем реальность.

     Филли боялась признаться, но за приятным времяпрепровождением с Музом скрывались не только написанные истории. Года, что они провели вместе, вырастили в ней неуверенную, но пылкую юношескую влюблённость. Каждый взгляд на него из-под вуали чёрных ресниц вызывал приятную дрожь в теле, каждое его слово, каждое педантичное действие — всё это заставляло сердце ускорять свой ритм. Она не говорила Музу об этом, боялась, что их дружеские чувства перерастут во что-то новое, что его присмотр значит нечто иное, чем просто забота о друге. Филли знала, что это невозможно, ведь Оберег был так уверен в своих убеждениях, но также прекрасно понимала, что всякие законы нарушимы, поэтому продолжала тайно вздыхать по нему, молчаливо надеясь на ответные чувства.

     Когда Вайнона всплеснула руками, оставляя дочь наедине с собой, та собралась с духом, встала с кровати и после кратковременных водных процедур спустилась на первый этаж, вошла на кухню, обнаружив, что завтрак стоит на столе. Правда, скорее всего, для родителей это послужило хорошим обедом.

     — Папа уже на работе? — поинтересовалась девушка, садясь за стол.
     — Да, — послышался голос Вайноны из гостиной. — Я буду вечером, если что, звони!
     — А куда ты? — громко спросила Филли, на что мать ответила:
     — К Ламоне, — она была подругой Вайноны ещё со школьных времён.

     Стоило только входной двери закрыться, появились разноцветные вспышки, закрутившиеся вихрем. Преломляя свет, с любопытством заглядывающий на кухню, они сузились до размера крошечной точки и тут же взорвались, демонстрируя перед девушкой маленького мальчика с цветком на голове.

     — Привет, — Филли улыбнулась, уплетая еду за обе щеки. — Хте астальныэ?
     — Чего? — удивлённо переспросил мальчик. — А! Муза вызвала принцесса Аделия, Безумие охотится за карликовыми мухами, а Разврат...
     — Не стоит мне знать, где эта леди, — перебила мальчика Филли. — Значит, Муза долго не будет?

     Никто не знал, как дорожит им девушка, никто, даже остальные волшебные покровители, являющиеся самыми близкими друзьями писательницы. Они были не просто духами, имеющими способность являться лишь человеку, с которым был заключён контракт. Так как Филли относилась работала с ними на равных, искренне интересуясь их жизнями и буднями в магическом мире, они в скором времени заменили ей семью, став самой важной частью существования девушки. Своим отношением Филли их словно очеловечила, и пускай никто другой не мог познакомиться с ними и узнать, какие они интересные и разносторонние личности, она любила их. А они, в свою очередь, любили её как свою близкую подругу.

     Зачастую они собирались все вместе в гостиной перед телевизором, когда Вайнона уходила на теннис или к подруге, а отец пропадал на работе, и веселились. Могли смотреть кино, жуя попкорн, рассказывать друг другу страшилки или строить планы на следующие рассказы. Подобных идей, готовых к рассмотрению, у Филли скопился целый блокнот, ведь для (или благодаря?) Оберегов ей хотелось стараться как можно сильнее, чтобы быстрее стать известной не только на просторах Интернета, но и в реальности. Зачастую представляла обложки своих книг на полках магазинов, и вздыхала, засучивая рукава над очередным ещё пустым листом бумаги. А Обереги стояли за её спиной и наперебой высказывали свои гениальные идеи.

      В общем, в этой компании царила идиллия.

     Филли сама и не заметила, как стала дорожить этими ребятами больше, чем кем бы то ни было. Ради них она была готова на всё! Даже самые лучшие друзья на тот момент не казались такими близкими, почти родными. Тем более что с течением времени, а вернее будет сказать, работы с Оберегами, Филли растеряла последних из представителей человеческого вида. И в реальном мире она быстро превратилась в интроверта, став белой вороной в школе, где бурлила жизнь, аккуратно обходя её маленькую нескладную фигурку.

      — Он не сказал мне, когда вернётся, — Фантазия пожал плечами, отводя взгляд, но девушка всё равно заметила, что и он тоже волнуется за Муза — его ещё никогда раньше не вызывали во дворец.

     Филли попыталась предположить, что именно стало причиной аудиенции во дворце, но на ум ничего не приходило. Как и её творческие покровители, представители королевской семьи были Оберегами, а именно — любовным подвидом, как Разврат. Конечно, им была свойственна некоторая легкомысленность, покровительство выбранному идеальному образу, но как правители король и королева справлялись со своими обязанностями. Пока он не остался один, а она бесследно пропала. И сколько бы Филли не спрашивала, что могло случиться, её Обереги оставляли вопрос без ответа. Но по их глазам она могла предположить, что им наверняка известны подробности. В отличие от неё они жили там, где царили совершенно иные законы.

     — Да не волнуйся ты так! — воскликнул мальчик, пожелавший прервать паузу. — С твоим вдохновением ничего не произойдёт!

     «Не волнует меня вдохновение! — подумала опечаленно девушка. — Меня волнует Муз».

      Она не могла заявить, что любит этого парня с магическими способностями, но привязанность к нему определённо была. Он был заботливым, обходительным и вовлечённым в любое переживание юной писательницы. Вполне естественно, что в конечном итоге это заставило её сердце трепетать.

      — Примемся за работу? — ласково спросил мальчик, когда Филли закончила есть.

     Девушка глянула на него, раздумывая о предложении и, позвав Безумие, наконец-то выразила своё согласие.

      Зажглись чёрные огни, и внутри них стало что-то проявляться. Внезапно они разбежались в разные стороны, проходя сквозь стены, а на их месте появился воющий на люстру парень со странной причёской.

     — Без, — девушка положила руку на плечо Оберега. Тот, закончив свой пронзительный вой, обернулся и посмотрел на подругу. — Фантазия предложил немного поработать.
     — Думаешь, без Муза у тебя это получится? — насмешливо спросил парень, не скрывая лихорадочного блеска в лукавых глазах. Безумие был единственным, кто вообще догадывался о чувствах Филли к Музу, но стойко молчал об этом, позволяя юной писательницы дойти до принятия этого факта самостоятельно.

     Девушка зарделась, но постаралась сделать вид, что ничуть не смутилась. Лишь её пальцы с большей силой сжали плечо Безумия, демонстрируя недовольство.

     — Тогда тебе же лучше. Будет больше времени поохотиться, или чем ты там занимаешься.
     — Ар-р, между прочим, я много работаю, посещая разных авторов!
     — Ты мне изменяешь?! — с притворным ужасом в голосе спросила Филли.
     — Нет! — парень, поддерживая этот театр, замахал руками и стыдливо прикрыл глаза. — Я вер-рен только тебе! Мне просто интересно наблюдать, как р-работают другие.

     Филли захихикала и спустя мгновение Без присоединился к ней. Шутки шутками, но девушка знала, что это чистая правда, и её ребята, в отличие от других, были верными, и не заключали соглашения с другими писателями, хоть это и могло принести им дополнительный заработок. Но Муз рассказывал, что таких много, кто приходит к одному, работает с ним, а в один прекрасный момент уходит к другому автору, оставляя прошлого в творческом тупике. Или вовсе пытается помочь всем и сразу, лишь бы добиться сияния.

     Сияющие Обереги имели особенный статус среди себе подобных. При сохранении своего света в течение определённого количества лет их приглашали в высший свет, а это наделяло их титулом и землями, а, значит, и уважением остальных. Помимо прочего, сияние позволяло творческому человеку, с кем заключён контракт, усилить силу своего таланта, что приближало его к популярности или удерживало её. Подобные авторы, например, оставались бестселлерами несмотря на качество изданной литературы.

     И Филли собиралась добиться сияния своих Оберегов, чтобы позволить им улучшить качество своей жизни в Акрэне. И пускай на неё никто не давил, она чувствовала себя обязанной им, ведь благодаря их встрече в ней раскрылся писательский талант.

     Троица двинулась на второй этаж, но перед этим Филли приготовила себе кофе, чтобы лучше работалось. Остатки сна всё ещё не покинули её тяжёлую голову, уставшую от бесконечных дум. В попытках сделать историю своего персонажа наиболее логичной, юная писательница потратила несколько недель, прежде чем добилась сносного результата. Но это был далеко не конец её работы.
Безумие на четвереньках двигался впереди, Филли шла второй, а Фантазия замыкал шествие, летя по воздуху, держась лишь за счёт своих непропорциональных маленьких крыльев. Порой Филли завидовала тому, что мальчик умеет летать, но, понимая, что эти чувства ни к чему не приведут — крылья прикрепить себе она не сможет — быстро успокаивалась.

      Вскоре компания приступила к работе, продолжая главу произведения Филли. Безумие и Фантазия прыгали на диване, а девушка, тем временем, скрючилась над чистыми листами. Присутствие ребят, непременно, помогало ей, но без Муза работа не казалась возможной — эти двое вместе устроили невозможный балаган.

     В конце концов, написав пару сцен, не связанных друг с другом, девушка повернулась на стуле к друзьям, и сказала:

     — Я закончила.
     — Ар-р, дай-ка почитаю, — Безумие выхватил листы из её рук и, быстренько пробежав глазами по строчкам, воскликнул: — Да здесь не хватает безумия! — и завыл.
     — Сносно, — оценил Фантазия, выглядывая из-за плеча своего коллеги.

     Девушка грустно выдохнула, смежив веки. Приходилось идти на уступки, ведь её Оберегам куда лучше виделись успехи работы, которую они держали в руках. А так как у Филли были большие планы на неё, она была готова прислушаться к друзьям.

     — Хорошо, — наконец, сказала юная писательница, забирая из рук парня исписанные листы, — добавим капельку безумия.
      — Ау-у-у-у! — радостно завыл тот, прыгая на стол рядом.

     Эти двое приходили не так редко, как Разврат, но и не так часто, как Муз, который был рядом почти ежедневно. И теперь, привыкнув к нему, Филли скучала, хоть они виделись ранним утром. Его присутствие рядом стало таким рутинным, что, потеряв с ним связь, девушка чувствовала себя опустошённой. И её неимоверно расстраивал тот факт, что аудиенция у принцессы стала для неё сюрпризом, ведь Муз редко что-либо скрывал.

     Конечно, бывало такое, когда его не было и день, и два, но он обязательно предупреждал, прежде чем исчезать. Уходить без слов не было в духе Муза, и это настораживало девушку. Пусть и прошло слишком мало времени, чтобы она начала волноваться, но какие-то беспокойные червячки уже зашевелились в подкорке её сознания.

     В итоге, Филли всё-таки закончила с написанием главы, благодаря помощи Безумия и Фантазии. Пришлось потратить на это гораздо больше времени, чем обычно, а результат, по мнению Филли, получился довольно суховатым, без должного количества описаний событий и чувств главного героя, демона Пилигрима, который отправился в Ад на поиски души матери, чтобы подыскать ей после новое тело и воскресить из мёртвых. Причина этому была проста: желание писать отсутствовало. Такое случалось, но крайне редко. Это было чем-то вроде кратковременного творческого кризиса.

     — Думаю, на сегодня хватит, — сказал Безумие, взлохматив русые волосы девушки, и так находящиеся в беспорядке. — Ты выглядишь уставшей, ар-р.
     — Ну, — Филли попыталась улыбнуться, автоматическим движением пригладив непослушные пряди, — я сегодня слишком мало спала. Мама рано разбудила.
     — Так ложись, — Фантазия пожал плечами, — а мы отправимся домой и встретимся с Музом.
     — Да, — подтвердил Безумие. — Я вернусь к тебе и доложу, как всё прошло. Пора забирать его от принцессы, ау!

     Они исчезли, оставив после себя лишь лёгкий запах корицы, и Филли смогла, наконец-таки, вздохнуть спокойно. Эти двое необычайно давили на мозг своим присутствием. Конечно, девушка была рада видеть их, но работать с ними сегодня не было никакого желания. Возможно, это было потому, что она сильно переживала за Муза, хоть и понимала: она должна доверять ему. У парня были силы противостоять любому.

     Однако тревога лишь нарастала, не желая опускать Филли до самого вечера. Когда вернулись родители, она закрылась в своей комнате, не желая разговаривать, невидящим взглядом уставившись в монитор, на котором сменяли друг друга разномастные, лишённые смысловой нагрузки видеоролики. Сколько бы не пыталась, сосредоточиться не выходило, а навящивое сосание под ложечкой только ухудшало самочувствие. В конечном итоге девушка забылась беспокойным сном, притянув под одеялом голые коленки к животу.

     На следующее утро Филли проснулась засветло, не в силах мириться с волнением, рвущим душу на части. В висках назойливо пульсировало, словно маленькие молоточки устроили там не санкционированный ремонт. А также беспокоило жжение в груди, настойчиво привлекающее внимание. В правой части груди, если быть точнее.

     Девушка поднялась с кровати и подошла к зеркалу во весь рост и придирчиво себя оглядела. Брови её недовольно сдвинулись к переносице, она предчувствовала что-то неладное. На Филли была лишь тонкая пижамная кофточка да штаны по колено. И её, эту самую кофточку, девушка поспешила скинуть. От волнения заплетались пальцы, и пуговицы не хотели расстёгиваться, мешая раздеться. Юная писательница потратила пару минут, прежде чем удалось избавиться от лишнего предмета одежды.

     Когда же это всё-таки удалось, Филли осмотрела себя уже совершенно другим взглядом. Сместила взгляд на татуировку дюйма на четыре ниже правой ключицы. Раньше там располагались четыре капли, острыми концами направленные друг к другу. На каждой из них было по маленькой букве. На одной — «Б» с заострёнными концами и местами с круглыми, словно прожжёнными дырами; на другой — «Ф», изрисованная розовыми цветочками и лепестками; на третьей — «Л», и эта буква единственная имела красный цвет, цвет страсти; на четвёртой — «В», украшенная пятью линиями нотного стана, на ножках её были маленькие нотки.

     Безумие, фантазия, любовь и вдохновение.

     Так вот, теперь этой последней, самой красивой по мнению Филли, капли не было на своём месте.

     Осталось лишь три татуировки, направленных друг к другу так, будто четвёртой никогда и не было на своём месте.

     Пару секунд Филли смотрела на эти капли, удивлённая отсутствием последней, а после заметила странную поволоку, застилающую глаза. Моргнув, она почувствовала, как струятся по щекам слёзы, оставляя солоноватые дорожки на разрумянившейся коже. Утирая их, она стала поспешно одеваться.

     «Это значит, — думала девушка, захлёбываясь рыданиями, — это значит, что контракт с Музом расторгнут».

     Она поспешила успокоиться, умылась и вызвала Безумие к себе. Тот быстро откликнулся и появился в комнате. Он молчал, а глаза его были холодны и пусты, что сразу напрягло Филли, напугало её.

     — Что случилось? — промолвила она, подскочив к парню.

     Тот посмотрел на девушку из-за полуопущенных ресниц и сделал попутку улыбнуться, но вышло так, как и у самой Филли вчерашним днём — вяло и ненатурально.

     Испугавшись ещё сильнее, девушка покорно ждала ответа своего магического друга, но тот, как на зло, молчал, слишком долго подбирая слова. Новости обещали быть ошарашивающими, потому парень собирался преподнести их как можно мягче, хоть и понимал, что сгладить ситуацию не удастся. Словно пытаясь найти в нём поддержку, юная писательница сжала жилистую шершавую ладонь. Ей казалось, что сознание вот-вот ускользнёт, напуганное произошедшим. Не так она представляла своё будущее с трепетно любимым Оберегом.

     Наконец, плотно зажмурившись, Безумие выпалил:

     — Муз пропал, Филли.

     Ахнув, девушка еле удержалась, чтобы не упасть. Пальцы её свободной руки, которую ответно не сжимал Без, вцепились в плечо парня с такой силой, что аж побелели.

     Она пыталась выдавить из себя что-то, но слова встали поперёк горла жутким спазмом, сковавшим гортань. Боль растекалась во все стороны, достигая ротовой полости и вызывая онемение языка.

     Услышанное казалось насмешкой, страшным сном, от которого уже стоит проснуться. Но всё вокруг намекало на обратное, и это пугало ещё сильнее.

     — Как пропал? — спросила девушка, молясь, что это всё просто шутка отмороженного безумца, но его потухшие глаза не вселяли в неё надежду.
     — Прости, Фил, — Безумие воззрился на свою подругу, покрепче сжав её маленькую, вспотевшую ладонь, — но это правда. Я тебе больше скажу: принцесса тоже пропала.
     — И принцесса? — не поверила девушка. Безумие кивнул головой.
     — Говорят, что после аудиенции с Музом она была... Не в себе, будто приняла запрещённый песок забвения. До неё никто не мог достучаться. Она всё лепетала что-то очень неразборчиво, улыбалась постоянно. А следующим утром в своей постели её не обнаружили, хоть перед дверьми и выставили стражу.
     — А Муз?
     — Муза не было дома. И никто не видел его с тех пор, как он пошёл во дворец.

     Не выдержав, Филли новь поддалась рыданиям. Ей стало так страшно, как не было никогда. Сознание тотчас подбросило самые страшные картинки, не сулящие ничего хорошего. Возбуждённое воображение не планировало останавливаться даже когда Безумие, мягко обняв девушку за плечи, попросил не беспокоиться. Тогда, задыхаясь рыданиями, она рассказала о том, что утром обнаружила отсутствие татуировки Муза на своей груди. Причитала, что разорвать контракт он не мог, так как они вдвоём прекрасно ладили, ни разу не ссорились и всегда находили компромисс в случае недомолвок. И, говоря это самое «прекрасно», она заревела ещё пуще, чуть не взболтнув о том, что она его вообще-то любит больше, чем остальных.

      Они стояли посреди комнаты в обнимку, как забытые миром существа из разных измерений. Прижимаясь друг к другу, делили общее горе, пытаясь успокоиться и вверить себе надежду в лучший исход событий. Да только сам факт пропажи Оберега без разрыва контракта будоражил воображение, ведь подобного ещё никогда не происходило.

     — Ничего, Фил, — Безумие гладил её по спине, пока она рассказывала ему всю историю, — мы найдём его, вот увиди-и-ишь.
     — Н-найдёте? — удивлённо переспросила девушка, отшатнувшись. Безумие кивнул головой. — Ч-что зна-ачит найдё-ёте? — от волнения она стала заикаться.
      — Мы отпр-р-равляемся искать его, — пояснил парень. — Я, Фантазия, и даже Разврат — все мы, ау! — добавил он, после чего печально улыбнулся. — На самом деле, кр-р-рошка, я думаю, что страже совсем наплевать на Муза, для них главное — Аделию найти, потому мы р-решили пр-р-рисоединиться к поискам. Он нужен тебе, не так ли?

      В любой другой день Филли бы рассмеялась и показала язык, как маленькая девочка, которую обвиняют в любви к сладкому, но сейчас она закивала головой, боясь признаться Безумию, как важно для неё, чтобы Муза нашли, но не стесняясь этого.

     И, помолчав с минуту, она вдруг выпалила, залившись румянцем:

     — Возьмите и меня с собой!
     — Что? — переспросил парень, отстраняясь от Филли. — Нет, кр-р-рошка, это совершенно невозможно! Ты всего лишь человек, ау! Тебе нельзя пр-ребывать в нашем мире!
     — Но Муз говорил, что люди там были! — возразила девушка.
     — Да, но это получалось случайно или по чей-то глупости! Ар-р-р! К тому же, Обереги не могут пер-р-реносить кого-то с собой через пор-ртал, извини меня.

     Конечно, этого от неё не скрывали. Стоило им только узнать друг друга получше, как Филли полюбопытствовала, бывал ли кто-то из представителей её вида в магическом измерении? Подобных историй оказалось немного, в основном незваные гости тем или иным образом оказывались связаны с магией, но всё же... В ней теплилась надежда, что существует способ, с помощью которого ей удастся оказаться в мире своих друзей и помочь найти Муза.

     — Прошу тебя, — взмолилась Филли, готовая упасть на колени, но Безумие, вовремя предугадав её действия, подхватил девушку и усадил на кровать.
     — Послушай, — заговорил он, точно с ребёнком, доверительно заглядывая в наполненные слезами глаза, — мы сами найдём его, вер-р-рь нам, Филли.

     Безусловно, она готова была ему довериться. Но ей было очень страшно, а потому хотелось сделать хоть что-либо, чтобы избавиться от этого липкого, навязчивого ощущения, поглощающего с головой. Задыхаясь от долгого приступа, Филли сказала:

     — Я верю, но...

     Она хотела было объяснить свою позицию. Показать, что готова на всё, лишь бы сослужить помощь в поиске Муза. Ей жуть как хотелось вновь увидеть его, глупо пошутить и столкнуться с его смешливым взглядом, оценившим её дурашливое поведение. Ей было бы приятно прикоснуться к его ладони, потянуть за собой к столу, чтобы продемонстрировать очередную написанную главу. И её сердце обливалось кровью при мысли о том, что та их утренняя встреча оказалась последней.

     — Никаких «но», — Безумие был непреклонен. Чуть мотнув головой, он отошёл от хозяйки. — Мы скоро вернёмся, ты и мор-ргнуть не успеешь, ау-у!

     И он исчез, оставив девушку в полной растерянности.