Асфоделус

«В наш уродливый и благоразумный век поэзия, живопись, музыка черпают вдохновение не из жизни, а друг у друга» — Оскар Уайльд.

- Я слышал очень много речей о том, что наша страна нуждается в новом правлении, и полностью поддерживаю эту идею. Однако прежде чем я начну говорить о нововведениях, позвольте мне напомнить вам о том, что нас с вами сейчас окружает. Если сравнивать последние десятилетия, то вы сразу поймете, что эта страна стала более сострадательной и открытой не только к своим гражданам, но и к иммигрантам. Это именно то, за что мы должны быть благодарны. От имени всей страны, я, Генри Мортимер хотел бы отдать должное почтение нашему премьер-министру, за долгую и преданную службу государству, который, к сожалению, объявил о своем скором уходе. С точки зрения специалистов, в нашей стране существует сбалансированный парламент, где ни одна из сторон не имеет абсолютного большинства, и поэтому у нас есть несколько важных объектов повышенного внимания, таких как огромный дефицит и глубокие социальные проблемы. Политическая система нуждается в реформировании. По этим причинам я буду стремиться сформировать правильную и полную коалицию между консерваторами и либерал-демократами. Я считаю, это будет правильный путь, чтобы обеспечить страну сильной, стабильной, хорошей и достойной властью, которая, по моему мнению, так необходима нашему государству. И как приемник премьер-министра, я собираюсь...

- Эй, ты почему выключила? – нахмурившись, начала возмущаться девушка, чьи кудрявые волосы, уложенные в элегантную прическу, из-за резких движений запутались окончательно.

Тиана не стала отвечать и уж тем более не хотела потакать капризам девятнадцатилетней девчонки, которая вдруг решила увлечься политикой. Она лишь пристально взглянула на сестру и положила пульт, обмотанный скотчем, на стеклянный столик с пятнами от кофе, стоявший около дивана. При каждом её движении кожаный старый диван предательски скрипел, а встать с него было не так-то уж и легко, учитывая тот факт, что его внешний вид и состояние оставляли желать лучшего.

- Давай руку, помогу тебе подняться, а то что-то мне подсказывает, сама ты из этого "болота" не выберешься. – Протянула свою руку, пытаясь помочь Тиане не утонуть в жестких пружинах.

Ни смотря на хрупкое телосложение, сфера её деятельности требовала от неё хорошей физической формы, которой она обладала, и благодаря чему с легкостью смогла опрокинуть увесистую сестру.

Пару раз шлепками по спине отбив такт музыки "Only Girl (in the World)" в исполнении "Rihanna", которая стала хитом 2010 года, по совместительству любимой песней сестер, Тиана быстро вскочила с дивана, пока её сестра окончательно не опомнилась, и не стала отбиваться.

- Эй, за что? Ты мне весь макияж испортила, - возмущённо кряхтела Лесли, пытаясь встать.

- А за то, что не стоит смотреть всякую ерунду. - Поднимая с пола разбросанные кеды, она стала потихоньку наводить порядок в доме. "Уже пора приходить в себя", подумала Тиана.

- Эх, нет в тебе чувства патриотизма, сестренка. – Мотая головой возле зеркала, Лесли стала облизывать пальцы и ими приглаживать непослушные пряди каштановых волос.

- Возможно, но знаешь, его хитрые глаза окончательно убили во мне любой отголосок преданности, а уж второй подбородок и пивной живот вообще не внушают доверия. Весь его внешний вид так и кричит о том, что он, получив пост премьер-министра, будет только воровать и все.

- Нельзя судить о людях по внешнему виду, - обиженно проговорила Лесли, строго посмотрев на свою сестру, которая в данный момент, опустив голову, переминалась с одной ноги на другую. Тиана поняла, что эти слова были сказаны от обиды, причинённой ей, а не политику.

- Знаю, прости, не важно, кто ты снаружи, главное, кто ты внутри. Но ни один человек на свете, будь то мужчина или женщина, не видит себя в зеркале таким, каков он на самом деле. – Слова вылетели, прежде чем она смогла осознать то, что сказала.

- Цитируешь Колин Маккалоу? – скептически приподняв тонкую бровь, спросила Лесли.

- Да. Иди уже одевайся, скоро Фрэнк за тобой приедет, а ты еще не готова, - быстро проговорила Тиана и отправилась на балкон, настежь открывая скрипучую дверь. От резких движений, кусочек краски отлетел от и так не привлекательной поверхности.

"Боже, дом скоро окончательно развалится, но это лучше, чем та хижина, где мы жили раньше. На одну зарплату копа не разгуляешься, тем более с такой сестрой, которая, как и все девочки её возраста, думает только о своей внешности. Но мне все равно придется что-то делать с этой квартирой", стала она рассуждать.

Тиана пыталась занять свои мысли чем угодно, но только не тем, что всего пару минут назад она говорила сестре именно те слова, которые её мать произнесла в последний день своей жизни, прежде чем её убили при исполнении гражданского долга.

Опираясь на перекладину, она стала наблюдать, как люди вокруг суетятся и спешат покинуть свои рабочие места, чтобы поскорей уехать домой к родным и близким. В воздухе витал запах выхлопных газов, смешанный со свежим бризом морской воды. Воспоминания о родителях застилали ей глаза прозрачной пеленой. Как бы банально и трагично это не звучало, но когда твоих родителей, людей, которые были готовы отдать свою жизнь за родину, убивают, как последних шакалов перед глазами тысячи людей, человек автоматически престает верить тем лживым политикам, что бесконечно обещают спокойную, мирную жизнь в справедливой стране.

Миллионы людей во всем мире погибают во время забастовок, облав и террористических атак. Но никто, даже Тиана, до нынешнего времени наряду со своими родителями слепо верящая в справедливость приказов правления, не осознавал, что эти люди всего лишь декорации, пушечное мясо, пешки, стоящие на доске и смирно ждущие приказа.

Но в этом мире нельзя прожить без веры, верно? Поэтому в глубине души, Тиана еще верила, что способна сделать что-то достойное памяти её родителей и покойного жениха, погибшего при таких же тривиальных обстоятельствах всего пару недель назад.

Внимание Тианы привлёк парнишка, который, уткнувшись в телефон, вприпрыжку бежал по тротуару, постоянно спотыкаясь, не пропуская ни одной ямки на своем пути. Это еще один знак нечестных чиновников, которые вместо того чтобы улучшать город, набивали свои карманы. Белокурый парнишка не заметил даже большой ухаб, упал на колени, а люди, вместо того чтобы помочь ему, перепрыгивали через него и продолжали свой путь, остальные же, стоя на своих местах, стали откровенно сменятся над ним.

- Почему мы так жестоки, - завязывая свои рыжие волосы в хвост, еле слышно прошептала Тиана, честно признаваясь себе в том, что поступила бы так же, как и большинство, просто перепрыгнула и продолжила идти.

- Ана, представляешь, этот мудак Фрэнк меня кинул, - злобно кричала из гостиной Лесли.

- Я так понимаю, что в твоих словах есть подтекст? – обернувшись, заметила, что сестра, стоя посередине комнаты, протягивала чёрное, шифоновое платье с открытой спиной, взглядом умоляя составить ей компанию на этот вечер. – Тебе что, прямо так сильно хочется попасть на эту выставку? – На что ответом стал лишь её жалостливый взгляд и комичная поза.

- Хорошо, надеюсь, этот художник действительно так великолепен, как о нем говорят, - забрав платье у сестры, прыгавшей от счастья, отправилась одеваться.

* * *

По словам критиков, никто и никогда за всю историю человечества не умел так чисто и ярко передавать на холсте истинное происхождение человека, как это делал неизвестный художник, чьи работы назывались "Голгофа". Однако как можно верить вкусу тех, что назвали бесценными такие картины как "Номер 5" – Джексона Поллока, "Оранжевый, красный, желтый" – Марка Ротко, "Триптих" – Фрэнсиса Бэкона, "Победа. Буги-Вуги" – Пита Мондриана, "Женщина III" – Виллема де Кунинга, и этот список можно продолжать бесконечно, хотя суть в том, что у каждого человека свои вкусы и предпочтения, и никто не имеет право судить их.

После полутора часовой тряски от Брайтона, они, наконец, добрались целыми и невредимыми до улицы Дьюк оф Йорк, около галереи Саатчи, более того, даже успели припарковаться, и это было действительно большой удачей, ведь на стоянке почти не осталось мест. Дрожа от холодной Лондонской погоды, две девушки бежали по аллее, пытаясь как можно скорее попасть в здание.

Первое, что заметила Тиана это то, что абсолютно весь персонал состоял из мужчин, да и вообще ощущение, что это не место для слабого пола, никак не покидало её. Лесли же отнюдь чувствовала себя абсолютно свободно, не обращала внимания на мимолетные, укоризненные взгляды охранников и билетёра.

Галерея Саатчи очень отличалась внутренним и внешним дизайном строения, как инь и янь, привлекая ценителей искусства своим старинным экстерьером и одновременно немного отталкивая белыми стенами, положение которых спасали лишь картины. Хотя наверно галерея и должна быть такой, однако сестер Одли удивило не это, а то, что в здание, несмотря на толпу машин, не было ни единой души.

- Все наслаждаются картинами " Голгофа", - объяснил им билетёр.

Невероятно, люди, которые называют себя коллекционерами живописи, прошли мимо картин, что так естественно передавали все живые краски мира, а их сюжеты отличались изяществом и пели оду природе, даже скульптуры, идеально повторяющие каждый изгиб натурщиков, не привлекли их внимания.

Разглядывая одно полотно за другим, Тиану не покидало чувство тревоги, оглядевшись, она поняла, что Лесли нет поблизости. Беспокоясь о родном человеке, она в быстром темпе переходила из одной комнаты в другую в поисках сестры, пока не оказалась перед входом в просторное тусклое помещение, буквально набитое людьми.

Замерев под входной аркой на несколько минут, Ана прочла табличку с надписью: "Голгофа " – Масло, холст. Автор неизвестен.

Присутствующие ценители великолепного хранили торжественное молчание и стояли обособленно, вперив неподвижные взоры в картины, развешенные по стенам.

"Так это и есть нашумевшая выставка провокационной экспозиции Голгофа?", задалась вопросом Ана и окинула взглядом собравшихся, пытаясь разглядеть силуэт Лесли, но кто-то дернул девушку за руку, в которой она держала бокал с шампанским, от чего рука непроизвольно дрогнула и вся жидкость опрокинулась на темно-бордовый костюм кучерявого парня.

- Ой, прошу прощения. – Тиана даже не взглянула на того, кто побеспокоил её.

- Тиана? – прошептал ее имя незнакомец, расслышав, она устремила свой взор на парня, чей голос узнала с трудом.

- Фрэнк? Что ты тут делаешь? – удивилась она, ведь всего пару часов назад он заявил, что не хочет "лицезреть картины бездарного художника, что рисует голых женщин".

- Как видишь, на выставку пришел. А Лесли тоже здесь? – Его взгляд блуждал по сторонам, он судорожно сглатывал.

- Да, она должна быть где-то здесь. – Обводя помещение взглядом, она заметила, что Лесли стоит около одной картины, и даже не дышит. "М-да, запугала Лесли бедного парнишку. Меня их проблемы не касаются, они взрослые люди, я не стану говорить ей о том, что видела Фрэнка", мысленно уговаривала она себя, направляясь в сторону сестры.

Проходя мимо маленькой компании людей, стоящей посреди комнаты, она заметила, как один из темноволосых мужчин объяснял всем смену стиля и техники автора, что сделал каждый из своих холстов уникальным. На минуту их взгляды встретились, но это было лишь мимолетное созерцание, не более того.

- Ана, ты только посмотри, – заметив сестру, Лесли потянула ее за руку, чтобы та увидела, наконец, то, зачем сюда пришла толпа народу.

В следующую секунду Тиана моментально забыла о красочных картинах природы и изящных скульптурах, она испытала настоящий шок. И дело было не в том, что произведение несло в себе явные черты европейского стиля. Не в силах вздохнуть и шевельнуться, она тупо разглядывала холст, на котором была изображена обнаженная женщина, лежащая на кровати, а вокруг нее все было украшено цветами. Она вроде была моложе Тианы лет на шесть, то есть ровесница Лесли. Ее поза была странной, безвольно свесившаяся рука через железный край кровати, Глаза ее были закрыты, лицо излучало покой, и все же Тиана не могла определить, на что это больше походило – на сон или на смерть. Будучи детективом вот уже не первый год, и каждый раз попадая в опасные ситуации, она повидала на своем веку столько мертвых людей, что этому мог бы позавидовать любой патологоанатом. И все же эти странные картины вызвали в её душе тревожное предчувствие. Цвет тела был неестественно белым – кожа отливала алебастром. На секунду ей вдруг показалось, что, если эту женщину перевернуть на живот, ее взору предстанет побагровевшая от притока крови спина.

- Тебя тоже что-то тревожит? – Спросила Лесли. Было явно видно, что она напугана, как и остальные женщины в помещении. Противоположный пол же отнюдь - наслаждался искусством.

Тиана ничего не ответила, потому что не могла, она лишь осторожно перешла к следующему полотну. Это была уже другая женщина с ребенком, и лежали они на полу, а вокруг была вода, точнее они лежали в луже, опять же окруженные цветами. Полуоткрытые глаза ее, казалось, смотрели куда-то за плечо Тианы тем самым остановившимся взглядом, на который она много раз натыкалась в стенах моргов и различных улицах, где происходили убийства. Тиана могла поклясться, эта женщина выглядела, как мертвая. Не факт, что она действительно была мертва, но художник, безусловно, четко представлял себе, как именно следует изображать смерть. Ребёнок же был прикрыт одеялом, но выгладил он таким же безжизненным, как и та женщина, что обнимала его словно куклу.

Она почувствовала, как за ее спиной группа людей стала оживать, женщины проходили от одного полотна к другому, все чаще и громче возмущаясь, тем самым нарушая покой мужчин, которые откровенно скользили своими взглядами по девушкам, изображенным на картинах, их взоры смахивали на надругательство над телом погибшего. Слава богу, хоть дети прикрыты. Женщины, запечатленные на картинах, выглядели абсолютно беззащитными. И даже если они были мертвы, кто сказал, что можно осквернять их покой и память?

И вот этого художника называют открывателем нового стиля в живописи?

Тиане стало противно. Даже будучи атеисткой, она прикрыла глаза и вознесла в уме краткую молитву по этим несчастным, пусть по-детски наивно, но зато изо всех сил пожелала им оказаться живыми.

- Ана, что это за знак? – услышала она хриплый голос сестры, повернувшись, убедилась, что она действительно плачет. "Пусть поплачет, за нас обоих", констатировала она, и только потом заметила, что Лесли дрожащими пальцами показывает на знак, что был "нарисован" на лбу у женщины и ребенка.

- Это крест апостола Петра. Кажется, по приданию он попросил своих палачей распять себя вниз головой, из-за того, что предал Христа. – Тиана была удивлена не меньше Лесли, поражаясь тому, откуда она может это знать.

- Или же это знак поклонения сатане, - обе сестры резко повернули головы, и подпрыгнули от испуга, не ожидая того, что кто-то может вмешаться в их разговор. Это был именно тот мужчина, что всего пару минут назад объяснял половине зала то, что художник прошёл четкий путь от импрессионизма к натуралистическому реализму. А последние работы серии отличает почти фотографическая точность передачи линий и теней. – Прошу прощения, что вмешался в разговор, меня зовут Александр Саатчи, - тихо добавил он и протянул руку.

- Лесли Одли, а это моя сестра, Тиана, - пожав ему руку, она устремила свой взор к концу комнаты. Сузив глаза, она быстро извинилась, и решительно направилась в противоположную сторону.

"Понятно, Фрэнка засекли. Теперь ему несдобровать", подумала Тиана, провожая сестру взглядом.

- Хм-м, Тиана в переводе - посланница Христа. – Снова бестактно вторгся в её мысли Александр Саатчи.

- А вы я вижу, знаете все, - ехидно заметила она.

- Нет, не все, - усмехнулся мужчина и протянул ей бокал с красным вином, который только что принес официант. – Попробуйте, это Шато Лябегорс, обещаю, вам понравится, - сказал он, заметив тень сомнения в её глазах.

- А вы не автор этих "Шедевров"? – задала она вопрос, который мучил её с тех пор, как услышала его речи о картинах. Сделав пару глотков сухого вина, она еле удержалась, чтобы не застонать от удовольствия. Прохладная, терпкая жидкость увлажняла её горло изнутри, оставляя во рту приятное послевкусие, он был прав, вино было великолепным.

- О-о нет, я всего лишь хозяин галереи, - усмехнулся он. Его глаза скользили по её силуэту, от пристального взгляда ей стало не по себе, и она поежилась, но не попятилась назад, она не из хрупкого десятка, и уж тем более какой-то парень не нарушит ее покой. Она поклялась себе и ему, покойному жениху.

- До скорой встречи Тиана, - тихо прошептал он, взяв её запястье, поцеловал тыльную сторону ладони.

Тиана не стала обращать внимание, потому что никак не могла забыть о полотнах толи с мертвыми, толи со спящими женщинами и детьми. Это было странно, все в этой галерее казалось ей странным, как и сам хозяин.