На перепутье. Даард

ДАША

Сидя в пассажирском кресле, я чувствовала, как сердце колотится от восторга и адреналина. Участие в ралли было моей тайной мечтой, и теперь, когда я наконец— то сбежала от вездесущего контроля матери, наслаждение охватывало меня целиком. Я чувствовала себя свободной, отважной и живой, когда ветер от открытого окна бил в лицо, и рев двигателя заполнял уши. Это был настоящий бунт против постоянной опеки и стремления матери контролировать каждый мой шаг.

Но радость почему— то смешивалась с тревогой, когда в памяти всплывало мамино лицо, её беспокойство и недовольство моими выходками. Я всегда была для неё головной болью, неугомонной и непредсказуемой, а она — моим постоянным укором. "Даша, веди себя благоразумно," — слышала я её голос в голове.

Сердце отчего— то сжала тоска и боль, мир вокруг словно растворился, воспоминание о маме окутало вязкой пеленой, которая незаметно переплелась с другими образами, более глубокими и чуждыми.

Перед глазами предстала сцена: маленький белокурый мальчик сидит на каменном полу, и придерживает руками спину неземной красоты эльфийки. Она была одета в голубое платье, похожее чем— то на бальное. Я бы даже могла залюбоваться этой парочкой, которые были друг другу сто процентов родственниками, но ... на животе у эльфийки была колотая рана, из которой сочилась кровь, разорванный лиф и задранный нижние юбки, что не оставляло вариантов для воображения, что тут недавно скорее всего произошло. Её голос звучал приглушенно, как будто издалека, но слова проникали прямо в сердце.

— Обещай мне... никому... не рассказывать о своём... даре. НИКОМУ! — захлебываясь в собственной крови, шептала она, из последних сил прижимая к своей груди руку десятилетнего сына.

— Какой дар, мама? — плакал белокурый мальчишка, стараясь остановить вытекающую из раны кровь. — Мамочка! Не оставляй меня! Мма— мааа!

— Он скоро проснётся, ты поймешь... Главное, молчи... — рука, до этого придерживающая пухлую щёчку, опала.

Тени окружили меня, смешивая моё сознание с воспоминаниями тела, в котором я оказалась. Я больше не была сторонним наблюдателем. Меня схватили и бросили в озеро. Ледяная вода обжигала, и я почувствовала, как легкие сжимаются в отчаянной борьбе за воздух. Я была в мешке, погружённая в глубины, ощущая, как сила уходит вместе с воздухом.

Рывок вытащил меня обратно, и реальность качнулась, возвращая к видениям будущего. Дружба, рождение страны, встреча змайса с необычной человечкой... Я ощущала поток образов, как будто переживала их вместе с мальчиком.

Тепло солнца и прохлада воздуха вновь обволокли, когда нас вытянули на берег. Видения размылись, оставив отзвуки судьбы мира, который я сама не узнаю. Мир меча и магии, которые раньше для меня были лишь мифом.

Я осознала, что именно мне суждено, было оказаться здесь, в другом мире, обменявшись судьбами с истинным предсказателем и эльфом по совместительству. Эльфом, в теле которого я сейчас оказалась.

Я проснулась, сердце бешено колотилось в груди, а перед глазами мелькали образы, оставшиеся от смешанных воспоминаний прошлого и снов.

— Господин Хортар! Беда! — в комнату ворвался дедок полузмей, который шокировал меня ранее, его голос вернул меня в реальность— Беда— а— а!

— Не части, что случилось? — пришлось схватить за руки пожилого мужчину, который страдальчески впился пальцами в покрывало, которое прикрывало мои бедра. — Ну?!

— Беда— аа— а... В наших стенах было совершено покушение на императора. Что с нами теперь будет.

— А теперь медленно и по порядку расскажи, что произошло — сама не верила тому, что говорю, но ситуация выбора мне не оставляла. — Император хоть жив?

Возможно, будь у меня больше времени на обдумывание ситуации я бы скорее всего воспользовалась хитроумным ходом всех попаданок и списала бы нетипичное поведение данного тела на амнезию, и медленно бы адаптировалась под новые реалии, но внутреннее чутье подсказывало — это не мой вариант.

Попытка скрыться за легендой об амнезии не даст мне необходимого времени и контроля над ситуацией. Нападение на императора, странное поведение его друга(то есть — меня) может заставить окружающих и местные спец службы(которые с вероятностью в сто процентов находятся у него в услужении) заинтересоваться моей персоной, и это в лучшем случае. Думаю будет лучше если я притворюсь ректором академии, обычно в учебных заведениях не происходит никаких экшенов.

Так, что оставалось надеяться, что все обойдется какой— то бумажной волокитой, которую смело можно будет спихнуть на секретаря ректора. Я вне подозрений буду так как ректор, к тому же привязан к больничной койке. Благо отпечаток событий о произошедших недавно событиях с этим телом у меня остался и никаких крамольных действий этим эльфом совершенно не было.

Надеюсь, сновидения были правдивы и вместе с переселением мне передались и пророческие силы этого тела. И я смогу выжать все возможное из этой ситуации.

— Не произошло, а сейчас происходит! — убил все мои планы на корню этот змей— Вы должны что— то сделать!

Что я могу сделать в этом случае не умея ни магией управлять ни зная никаких заклинаний?! Опять вернулся соблазн к варианту с амнезией. Но кто бы мне только дал это сделать? В этот самый момент дед снова схватился за мою руку, прикоснувшись ладонью к открытому участку кожи и мою разум стали наполнять образы разных вероятностей будущего с участием этого змеелюда и меня заодно. Виски прострелила боль, мои предположения подтвердились, магия предвидения работала, только радости это не принесло, и выбора мне не осталось как продолжить просто плыть по течению событий.

— Веди — ощущая тяжесть нового тела и попыталась придать лицу максимально серьёзное выражение не смотря на чувство обреченности.

Если бы не ведения, которые наполнили мою голову и понимание того, что при любом раскладе я попала, я бы ударилась в панику не зная, как выкручиваться из этого положения, а так выбрала меньшее из зол.

Полузмей торопливо наклонился, чтобы помочь мне подняться с кровати. Его движение было неожиданно плавным и уважительным. Возможно кое— что удастся переиграть, хотя этого нага стало жаль, ведь у него то вариантов совсем нет, он обречен.

— Нехорошие новости, господин. Ваше состояние... — он замялся, увидев с каким трудом я поднималась с кровати, но тут же продолжил, — я помогу вам привести себя в порядок, но вы должны выйти во двор. Это дело не терпит отлагательств.

Я почувствовала, как мой пульс участился, мне совершено не хотелось идти туда, куда он меня вел. Стараясь скрыть растерянность, я приняла помощь полузмея. Его руки были ловкими и сильными, но в них не было той нежности, к которой я привыкла в своём старом теле. Он ловко помог мне надеть одежду, обращая внимание на детали, несмотря на обстоятельства за пределами больничного корпуса, и стараясь не смотреть мне в глаза, словно чувствовал мою неловкость.

Я же во все глаза смотрела в распахнутое окно, которое было обращено на восток в сторону какой— то башни, скорее всего именно туда меня и ведут. С удивлением отмечая, как каменную конструкцию поглощает полупрозрачный купол, этот момент в видениях мной был упущен. Не знаю, что это за купол, но надеюсь он как— то спасет ситуацию.

— Магистры уже собрались? — не своим голосом спросила о развитии событий, что— то во мне будто отсчитывало время к началу эпических действий снаружи, я даже опешила от такого поворота, ведь в действительности не планировала ничего спрашивать оно само собой как— то получилось.

— Да господин Итой,— тихо проговорил дед суетливо застегивая манжеты на моих рукавах — Сейчас они должны уже были воссоздать купол, чтобы не дать стихийным вспышкам разрушить академию. Также господин Аш— Шарес на всякий случай возглавил остатки имперской стражи, чтобы не дать выбраться наружу заговорщикам.

— А что случилось с их командиром? — опять произнесли мои губы, пока я наблюдала за электрическим вспышками под куполом, то что господин Аш— Шарес это преподаватель пришла откуда— то мысль сразу как только было произнесено это имя(что вообще странно), но почемy я вообще спрашиваю об этом, вопрос остался открытым, cписала на память этого тела.

— Так он ведь вместе с бывшим советником отправился в подземелье допрашивать эльфийку.

— Но что— то пошло не так, как я вижу. — этот же комментарий был точно признесен мной, в этот самый момент змеехвостый дедок выводил наши будущие мощи в коридор и на выход, странная слабость этого тела меня не отпускала, еще бы я ведь точно знала, что мы идем на заклание и как только мы выйдем дедушке настанет конец, а я окажусь под завалом под грудой камней.

Я невольно подумала о том, как мало у меня времени на адаптацию. Моя голова всё ещё была занята сновидениями и предстоящими решениями, но я старалась сосредоточиться на настоящем моменте. В голову пришло осознание, что притворяться эльфом— ректором — это не просто игра, это мой единственный шанс выжить и разобраться в том, что происходит.

Возможно у меня будет шанс избежать такого бесславного конца, в конечном итоге, я ведь знаю а каком месте будет обвал.

Когда мы вышли во двор, я мгновенно почувствовала смену атмосферы. Солнечный свет мягко окутывал каменные стены, воздух был прохладным и свежим, и я не могла не заметить странное чувство, будто всё вокруг неё было чуть более чётким и ясным, чем обычно. Возможно, это было влияние нового тела, чувствительного к магии, или же напряжение, не покидающее меня после сна.

Двор был широким и ухоженным, в центре которого находился небольшой сквер. Мимо пробежала парочка стражей. Откуда— то мне было известно, что это стража, которая обычно стоит на воротах при входе в академию.

— Господин Итой давайте поторопимся, — стонал блаженный, даже не осознавая, что таким способом торопит свою погибель — Необходимо, чтобы вы призвали стражей и погрузили в стазис часть академии. Пока не поздно, необходимо спасти императора.

Стражи... Взор мимо воли поднялся в сторону вершини башни, по углам которой сидели каменные изваяния на подобии наших горгулий.

Я не знала, ни заклинаний, ни как применить магию и как в принципе выполнить то, чего от меня хотел этот змеелюд. Хотя в принципе сейчас мне это и не пригодиться, cобытия из видений уже начали воплощаться в реальности. Не успели мы сделать последний шаг со стороны сквера, как пространство вокруг нас задрожало и послышался агонизирующий крик будто бы из недр земли. Каменная брусчатка которой был устлан двор вокруг башни, начала, где ни где подниматься, и просто выстреливать в небо.

"Началось..."— прошелестел в голове неизвестный голос.

От неожиданности я подвернула ногу, хотя в этот самый момент хотела дать деру, чтобы избежать участи угодить под обвал, который с секунду на секунду должен тут произойти.

— Аааа! — заорала я то ли от шока, от того, что в моей голове еще кто-то есть, то ли от страха, потому что в этот самый момент земля начала уходить из под ног в глубь, а башня рушиться.

ИЗВОРОТЛИВАЯ ЭЛЬФИЙКА

Аширо, чувствовавшая себя в полной беспомощности, едва передвигая ноги, следовала за группой магистров и охраны, которые вели её к неизвестной башне. Она пыталась осмыслить свои дальнейшие шаги, но мысли путались от страха и усталости. Дахор Огненный — самый могущественный из змайсов, победивший в битве и захвативший артефакт, теперь держал её жизнь в своих руках. Он мог уничтожить её одним словом или жестом.

Когда они подошли к башне, Аширо бросила взгляд на её массивные стены. Камень был древним и холодным, казалось, что он впитал в себя все страхи и страдания тех, кто когда— то здесь находился. Магистры открыли массивную дверь, и её встретил влажный запах сырости и затхлости. Её удивило, что в академии, казалось бы, сосредоточенной на обучении и науке, могло существовать такое мрачное место, напоминающее тюремное подземелье.

Её ввели в коридор, который вел вниз, глубже под землю. Стены были выложены грубыми каменными блоками, освещёнными лишь тусклыми магическими светильниками, отбрасывающими длинные зловещие тени. Каждый шаг по этому узкому, мрачному пути отдавался эхом, усиливая ощущение безысходности. Страх вновь охватил её, но она старалась не выказывать этого. Думать о страхе было опасно, нужно сосредоточиться на том, как выбраться из этой ситуации.

Когда они достигли двери, ведущей в тюремную камеру, Аширо невольно содрогнулась. Железные двери были увенчаны массивными цепями и замками. Стражи открыли дверь, и перед её глазами предстала тесная камера, практически лишённая света, за исключением слабого свечения магического барьера, который окружал внутреннее пространство.

Аширо толкнули внутрь, и она не успела опомниться, как к её запястьям и щиколоткам уже прикрепили холодные металлические цепи, приковывающие её к стене. Железо, возможно, было зачаровано, потому что она почувствовала, как оно поглощает её магическую силу, лишая её даже малейшей возможности использовать заклинания. Это было худшее из возможных состояний — оказаться беспомощной, лишённой не только свободы, но и своей магии, которая всегда была её главным защитником.

«Как такое возможно?» — думала она. «Почему в академии, где обучают искусству, магии и знаниям, есть такие подземелья? Неужели это место имеет тёмную историю?»

Её разум лихорадочно работал, пытаясь найти ответы. Возможно, эта темница существовала задолго до того, как академия стала местом обучения. Или же её строили специально, чтобы удерживать тех, кто представлял угрозу для власти или обладал знаниями, которые нужно было скрыть. Может, здесь хранили неугодных или тех, кто осмеливался бросить вызов установленным порядкам.

Она думала о своём положении. Теперь, когда план провалился, что ей делать дальше? Судя по всему, Дахор не собирался убивать её сразу, а это значило, что у неё ещё есть шанс. Надо будет использовать любую возможность, чтобы выбраться отсюда. Но как? Её магия блокирована, силы на исходе, а единственные союзники в академии — её враги.

Нужно было придумать новый план. Аширо понимала, что больше не может рассчитывать на грубую силу или магию. Теперь в ход должны пойти ум, хитрость и, возможно, интриги. Она вспомнила слова своей матери, сказанные когда— то в далёком детстве: «В самых безвыходных ситуациях всегда есть слабое место. Найди его — и ты сможешь выжить».

«Может быть, это слабое место — сама темница? Или стражники? Или, быть может, кто-то в академии готов пойти против императора?» — эти мысли давали ей надежду.

Тем временем цепи, стягивающие её тело, холодели все сильнее, лишая её сил и погружая в странное состояние оцепенения. Закрывая глаза, Аширо знала, что время ожидания будет длинным и полно кошмаров. Но она была полна решимости. Каким бы ни было её будущее, она сделает всё возможное, чтобы вырваться из этой западни. И если для этого придётся использовать артефакт, в который она вложила столько сил, она не постесняется сделать это.

«Кто же встанет на ее сторону? Кузен? Бывший Советник?», — перебирала она варианты пока ее сердце колотилось в груди из— за страха и отчаяния, когда её сознание начало погружаться в тревожное полузабитие. «Да он первый меня уничтожит, осознав, что я обманула его зверя».

Несмотря на предрассветный час темница окружила её холодом, и в этом холоде, среди камней и цепей, искра надежды угасала час за часом.

Аширо почувствовала, как цепи на её запястьях и лодыжках начали холодеть всё сильнее, впиваясь в кожу и постепенно лишая её остатков сил. В душе зарождалось отчаяние — глубокое и неизбежное, как темнота, окружающая её со всех сторон. Здесь, в этих каменных стенах, она была лишена всего, что когда— либо считала своим: свободы, магии, и даже самой возможности на спасение.

Она знала, что её ждёт впереди. Судя по всему, Дахор и его подручные не оставят попыток вырвать из неё правду, каким бы способом это ни потребовалось. Её поймали с артефактом, который сам по себе был символом власти и силы. Теперь они будут думать, что она часть большого заговора, что за ней стоят могущественные силы, и что она знает больше, чем говорит. Но истина была куда более страшной — Аширо действительно знала правду, но сказать её она не могла.

На её предплечье тяжело висела печать долга — магическая клятва, навязанная её матерью и драконами. Она знала, что любое слово против них обернётся смертью. Магия печати приносила боль даже когда она только думала о том, чтобы предать их. Если она осмелится выдать их, магия тут же убьёт её, разорвав тело на куски или сведя с ума. Она уже видела, как это случалось с другими. В глубине её сознания поселился страх, что скоро её ждёт та же участь.

Она поняла, что оказалась в ловушке не только физически, но и ментально. Никакие пытки, никакие угрозы не смогут заставить её говорить — она не сможет. Слова буквально застрянут в её горле, не давая выбраться наружу. Но зная это, она понимала и другое: это лишь сделает её страдания ещё более невыносимыми. Каждый раз, когда её будут допрашивать, каждый раз, когда её тело будет ломаться под пытками, она будет молчать. И это молчание станет её проклятием.

"Что мне делать?" — думала она, в отчаянии оглядываясь на каменные стены. "Как мне выбраться из этой западни?"

С каждым мгновением давление на её разум усиливалось. Её предчувствия не обманывали её: пытки начнутся уже завтра, или даже раньше. Дахор и его маги захотят узнать всё, что она знает, и если она не заговорит, они будут применять всё более жестокие методы. Но если она попытается говорить, магия печати нанесёт ей ещё большие страдания. Это была ловушка, из которой не было выхода.

"Неужели это конец?" — ужасная мысль мелькнула в её голове. Она никогда не считала себя слабой, но сейчас, когда все двери перед ней закрылись, она почувствовала страх, который разлился по её телу, как леденящий яд.

"Я не могу выдать свою мать и дракона", — вновь и вновь повторяла она себе, пытаясь сохранить хоть крупицу здравомыслия. Но в этом было мало утешения. Она знала, что пытки, которые её ждут, будут не только физическими. Маги Кровавого Змайса умели проникать в разум, вгрызаться в самые глубины сознания, вынуждая своих жертв говорить даже то, что они сами не помнили.

"Что, если они доберутся до моей души?" — ужасающее понимание охватило её. Даже если она не заговорит, даже если магия печати удержит её от предательства, они могут узнать правду другими способами. Они могут вызвать её воспоминания, её страхи, её сокровенные мысли. Они могут уничтожить её душу, разрушить её изнутри, чтобы получить то, что хотят. И никто не сможет их остановить.

Отчаяние наполнило её сердце, словно тёмная вода, затопляющая всё внутри. Выхода не было. Никакого плана, никакого шанса на спасение. Магия, которая раньше защищала её, теперь стала её смертным врагом. Печать долга, которой её заклеймила мать, станет её палачом.

"Что же делать?" — этот вопрос повторялся в её сознании, но ответа не было. Всё, что ей оставалось, это готовиться к неизбежному. Она могла только ждать. Ждать того момента, когда двери камеры откроются, и в её жизнь ворвётся боль, страшная и невыносимая. Боль, которая не оставит ей ни сил, ни надежды. Это сводило с ума.

Аширо почувствовала, как слёзы выступили на её глазах, но даже они не принесли облегчения. Всё, что ей оставалось — это попытаться выжить настолько долго, насколько это возможно. Её ждало неизвестное количество времени без сна, вечность, полная мыслей о смерти и страданиях, которые неотвратимо надвигались.

"Выхода нет", — с горечью осознала она, погружаясь в мрак отчаяния. — "Но, если я выживу, я должна найти способ избавиться от этой печати. И, возможно, тогда у меня появится шанс..."

Но даже эта слабая надежда угасла под весом реальности. Завтра, даже скорее всего сегодня придёт боль, и она должна быть готова к тому, что никто её не спасёт. Она останется одна, в этом холодном подземелье, наедине со своими страхами и предательством тех, кому она некогда доверяла.

Её тело содрогалось от страха, но она сделала всё возможное, чтобы удержаться от крика. Бессильная и одинокая, она смотрела в темноту перед собой, и в этой темноте не было ничего, кроме её собственных страхов и боли, которые ожидали её впереди.

Не известно сколько времени прошло, в агонии предположений своего незавидного будущего, но и это время передышки прошло. Где в глубинах коридора, ведущего к ее камере она услышала, как зазвенела связка ключей. Шуршание змеиных хвостов и через секунду, сквозь решетку напротив себя она увидела огромные фигуры трех змайсов: один не известный, второй император и третий... слепой саш Маарц.

Бывший советник слепой и ведомый инстинктами своего зверя уверено ползет с правой стороны от Кровавого Императора, Аширо обратила внимание на то как он пробует воздух в камере стремясь чувствовать ее запах. Cудя по тому, как на секунду он сжал кулаки в попытке спрятать отросшие когти и тут же их расслабил, он не хотел чтобы это кто-то заметил. Неужели он все еще принимает ее, Аширо, за свою сэйру?! Она не могла до конца в это поверить и боялась разочароваться в своих предположениях. Ведь если это так его инстинкты потребуют защитить её любой ценой. Он казался напряженным, готовым к действиям. Так не ведут себя власть имущие на допросах, в нем не было той вальяжности с которой в камеру вползли император и его служайщий.

Умершая пару часов назад надежда, вновь подняла голову из глубин подсознания и наполнила грудь затхлым, но таким вкусным, воздухом. А едва заметная щетина на его висках, которую она заметила от игры огня в факелах, что они держали в руках, заставила ее сердце затрепетать

В голове Аширо начал выстраиваться план....