Глава 1. Цена любопытства
В большом трактире на окраине города Озборна слышались крики и рёвы пропойцов и пьяниц. Трактир гудел от звона домбр и балалаек, и пеений уставших мужиков. Обычное дело после тяжёлого дня на недавно открывшемся предприятии — фабрике по производству самых острых лезвий в этих землях. Ножи мясорубки и многое другое нуждаются в стали, заточенной на станках, наполненных кровью и потом. Изрезанные руки и шрамы на лицах местных тружеников — главный атрибут моды. И, как обычно, все эти уставшие люди направляются прямиком в местный кабак, чтобы опустошить одну из двух кружек отборного эля, который добывают в горах гномы, трудившиеся для владельца заведения. По крайней мере, так он сам рассказывает в своих байках, которые с удовольствием излагает за кружкой с отдыхающими.
Его звали Салл. Имя его было пропитано славой, ведь в прошлом он был известным охотником за головами, который занимал не последнее место в списке лучших убийц. А теперь что взять с крупного старика? Разве что только за пойло отблагодарить и сгинуть с трактира до лучших времён. Да и с приходом эпохи индустриализации мы пришли от дуэлей на саблях и пистолетах до железных кувалд и моноклей с шляпами.
А трактир всё гудел. Старик разливал эль, а работяги весело отдыхали и пропивали свою получку. Трактир хоть и был большим, но в нём работал только один старик, который успевал и носить бочки с элем из подвала, и разливать его по бокалам, устраняя сухость в горле. В приятной дружеской обстановке мужики пили и орали на всю катушку, а Салл только успевал наполнять кружки, как приносили новые.
Тем временем, в другом конце города, некая барышня краем уха услыхала дикий вопль, который эхом бил по тесным улицам, или, скорее, пространствам между домами. Обычно там скитаются одни калеки, убогие нищие, надеясь, что кто-то выкинет горсть хлеба.
Тишина. Сударыня соизволила пройти посмотреть, откуда исходил вопль, имея на ногах лишь потасканные сандалии. Идя на источник ора, она забредала в самые тёмные уголки города Озборна, некогда королевства, а теперь города, который окутала серая пыль от заводов.
Она подошла достаточно близко, чтобы услышать, как кто-то ревел во всю глотку.
— Я прошу, не нужно! Я дам денег! Я отдам последние, только не делай этого!
— У тупого червя хватает смелости перечить мне и просить о пощаде?
Блеск лезвия отражал ночные мотивы луны. И последние слова бедолаги:
— Прошу... НЕНАДО...
Быстрый взмах ножа, обрубивший добрую часть гортани, заставил фонтан крови спуститься на серые пыльные стены. Молодая барышня, носящая имя Элизабет, случайно опрокинула неосторожное...
— Ой...
В тот момент, когда убийца, словно палач, вытирал своё орудие об сервисную тряпочку.
— Подглядывать нехорошо, юная леди.
Элизабет только тихо, как если бы её и не было, попыталась отойти, и, пройдя несколько шагов назад, быстро рванула на утёк, убегая так быстро, как только позволяли её уставшие рабочие ноги. Она споткнулась, ударилась коленом и не смогла подняться, начав ползти прочь. Собирать грудью всю грязь с земли, она почувствовала, как сильная ступня пронзила её спину, переворачивая её на землю.
— Красивая леди, но невоспитанная, — улыбнулся убийца, и его зубы, казалось, были покрыты серебром, отражая свет полной луны.
— Что чувствует палач, когда опускает гильотину? Спит ли он спокойно, не видя предсмертные гримасы жертв?
Элизабет тихо стонала, стараясь ползти дальше. Но убийца поднял ногу с её спины и протянул руку, демонстративно предлагая помощь.
— Не гоже, мадам, вам по полу ползти.
Его улыбка стала безумной.
Элизабет успела только встать на ноги, как почувствовала пронзительную боль в животе. Опустив голову, луна осветила её распоротое брюхо. Упав на колени, она услышала последнюю речь в своей жизни:
— Ты так и не ответила, что чувствует палач, который способен решать судьбы волей своего тесака?
Его лицо стало серьёзным, а глаза злыми.
— Сальяви, мадам-сеньор.
Незнакомец направился в трактир, пройдя несколько шагов от темных переулков к людной местности, вытирая с высоких ботфортов кровь и грязь.