Нортерн Мист Форест

Все детство я провела в деревне Мейплбрук, которая расположена близ старого леса Нортерн Мист Форест. Будучи ребенком, я придумывала фантастических существ, которые, по-моему мнению, могли населять этот лес. Там жили и жабокрылы, и гигантские рыбы с паучьими ногами и лисьими хвостами, и черные волки-пересмешники. Все эти звери были моими друзьями, а я была счастлива жить рядом с самым северным лесом из всех существующих лесов.

Так мне казалось. Однако же в школе никто моих фантазий не разделял. Глупый толстый Тобиас, сын местного промышленника Артура Грейвса, каждый день рассказывал всем, что скоро его отец вырубит весь лес, а на его месте будет колоссальных размеров фабрика, которая будет приносить миллионы. Тобиас только и делал, что повторял за отцом все то, что случайно услышал из деловых разговоров Артура с партнерами. Мистер Грейвс в действительности уже владел небольшой фабрикой, она находилась в пяти милях от Мейплбрука. Там, если я правильно помню, изготавливали какую-то посуду. Я уже была достаточно умна, чтобы понимать, что Артур Грейвс никогда не тронет лес, никто ему не позволит, не такая уж он важная шишка, как казалось его сыну. Фабрика же его приносила одни убытки и вскоре была закрыта, а мистер Грейвс бросил свою семью и уехал, как считал его недалекий сын, в какие-то восточные страны, чтобы строить железную дорогу в нашу деревню.

Еще я хорошо помню Агату и Флоренс. Две тихие неприметные девочки. Всегда ходили вместе, никто никогда не знал, что у них на уме. На занятиях они не выделялись, но были очень покладисты. Лес их не интересовал. Никто не знал, что их интересует. Повзрослев, Агата стала работать в ателье своей матери, а Флоренс переехала в Блэквуд-он-Ривер, где умерла от какой-то болезни. Вот и вся их жизнь. Одна до самой старости шила одежду для местных дам, другая же навеки осталась в памяти молодой особой, умершей в самой старой и грязной больнице Блэквуда.

Для одноклассников я была мрачной и довольно грубой девочкой. В начальных классах меня дразнили, но позже потеряли всякий интерес к моей персоне. Я была этому рада. Мне никто не нравился: ни Оливер, с его вечной потребностью красоваться, ни Джордж, который в старшей школе посчитал себя молодым гением, поэтом, которого поймут только спустя пару веков. На лице этого любимца наших учителей всегда было притворное скучающее выражение, а мысли, высказываемые им на уроках словесности, были не глубже дорожной ямы. Были среди них и всякие Луизы, Сары, Виктории, Альфреды, Джеймсы... счастливые дети, мои одноклассники.

Я же была, как я сама себя называла, дочерью Нортерн Мист Форест. Позже мне казалось это смешным, но ведь все мы в детстве что-нибудь себе придумываем. Глупое и родное. То, что у нас никогда не отнимут.

Все свое время вне школы я проводила в лесу. Бродила среди деревьев, выискивала новые тропинки, вздрагивала от незнакомых шорохов, радовалась привычным крикам придуманных мной птиц и едва слышным шагам фантастических зверей. Мое воображение работало, как хорошо отлаженный паровой механизм. Родители мои владели самой крупной продуктовой лавкой в нашем захолустье. Доход был хороший благодаря усилиям моего отца и предприимчивости моей матери. Я же была предоставлена самой себе. Впрочем, я была единственной дочерью своих родителей. Меня любили, и детство мое было действительно беззаботным.

Однако мое душевное спокойствие все же было нарушено, когда в восьмом классе к нам перевели Калвера Фицроя, странного мальчика, который прошлым летом вместе с семьей переехал в Мейплбрук из Вудхейвена, крупного и очень мрачного заводского города.