Шпага Суворова 2
Никогда не забуду переполоха, наделанного моим племянником Николаем.
Сейчас он — офицер флота, а тогда ему только что исполнилось шесть лет. Он рос крепким, здоровым мальчиком, любознательным и упорным.
Наслушавшись рассказов о прадеде, Николай, тайком от старших, снял со стены заветную шпагу, выбежал вместе с гостившими у нас мальчуганами-сверстниками на двор и скоро отыскал своего первого в жизни «врага». Во главе стайки кур важно выступал петух.
Мальчик замахнулся шпагой, но, не рассчитав удара, споткнулся и, падая, с силой ударил ею о камень.
Смелый бросок Николая вперед, его решительный взмах шпагой ошеломили надменную птицу. Ее воинственно топорщившиеся перья поникли. Петух, забыв про своих кур, убежал в дальний угол двора.
Поднялся Николай с разбитым коленом. Он досадовал, но не плакал. На шпаге появилась большая зазубрина. Еще немного — и клинок сломался бы. Так «петушиный» бой окончился плачевно. Николая наказали, а шпагу заперли на «семь замков».
Я слушал рассказ Апполинарии Сергеевны и больше всего боялся, что она прервет свои воспоминания.
Догадавшись о причине моего волнения, она, не дожидаясь вопросов, продолжала:
«В 1914 году ко мне на квартиру приехал командир Семеновского полка. Приближался полковой праздник, которая-то годовщина со дня основания полка. Командир просил передать полковому музею что-нибудь из личных вещей великого полководца: ведь наш прадед начинал свою военную службу в этом полку.
Там, говорят в народе, он получил свою первую награду — серебряный рубль. Там присвоили ему и первые воинские звания. Там произвели его в офицеры. Девять первых лет его военной службы связаны с Семеновским полком.
Отобрали мы для полкового музея палаш, который подарил нашему прадеду Ганнибал, несколько орденов, два-три кубка, вазу и боевую шпагу. С нею Суворов прошел итальянский и швейцарский походы.
На семейном совете решили передать музею большой кремневый пистолет. Александр Васильевич ценил его за меткий бой и возил с собой в поход. На пистолете стояло фабричное клеймо: „Тула. 1789 год“. Суворов любил русское оружие и доверял ему.
Спустя несколько дней к нам пришли офицеры Семеновского полка, и мы передали им отобранные накануне вещи».
Апполинария Сергеевна приумолкла, как бы собираясь с мыслями, и снова повела свой рассказ:
— Весть о шпаге Суворова разнеслась по полку. Солдаты и офицеры с глубоким чувством смотрели на шпагу отважного полководца. Она лежала под стеклом в витрине полкового музея. Ее обрамляли широкие георгиевские ленты.
Прошло совсем немного времени после передачи вещей полковому музею, как началась мировая война.
Дальше события развивались стремительно.
— А шпага, где шпага? — прервал я ее, не замечая неловкости своего поступка.
Апполинария Сергеевна укоризненно посмотрела на меня.
— Ох, и нетерпеливый вы! — сказала она. — Шпага пропала! Справлялись мы. Вещи полкового музея в 1919 году передали Военно-историческому музею.
— Так, значит, шпага Суворова там? — почти вскрикнул я.
— В том-то и дело, что там ее нет, — спокойно ответила Апполинария Сергеевна. — Всё, вплоть до самых мелочей, сохранилось в целости и поступило в музей.
Не нашлось только нескольких вещей, подаренных нами полковому музею, и среди них — боевой шпаги прадеда. Но куда они делись? Где находятся сейчас? Сохранились ли? Об этом никто ничего не знает.