Часть 4
В течение последних семи дней, она, словно воплощение упрямства, отказывалась ступить на порог тренировочного зала. Это не было вызвано внезапным охлаждением её пылкого желания к физическим нагрузкам. Нет, причина крылась в неожиданно возникших трудностях, которые, словно тяжёлые тучи, сгущались над её головой, не предвещая ничего хорошего. Она чувствовала, как каждый день эти проблемы всё теснее обвивают её, не давая дышать, не позволяя сосредоточиться на чём-то другом. Но сегодня утром что-то изменилось.
С первыми лучами рассвета пришло и осознание, что пора прекратить бегство от неприятностей. С новой силой и решимостью в сердце, она направилась в спортзал, готовая столкнуться лицом к лицу со своими страхами и сомнениями, которые так долго мешали ей двигаться вперёд. С каждым шагом её уверенность росла, и она почувствовала, как внутри всё зажигается новым светом, готовым рассеять тьму неуверенности и вновь наполнить её жизнь яркими красками страсти к спорту и жаждой побед.
Тяга к сигарете горела внутри, словно пламя, но она знала, что перед тренировкой это было табу. Не то чтобы ей не хватало проблем, ведь и так придется объясняться за свои проступки, а курение только добавило бы масла в огонь. Она вошла в спортзал, тихо, словно тень, стараясь не привлекать внимание, но ее сердце билось в такт с громкими ударами мячей и криками в раздевалке. Ей нужно было только переобуться, но это казалось испытанием, ведь каждый шаг отдавался эхом в ее голове.
Вбегая в основной зал, она словно ветер, мгновенно приступила к разминке, пытаясь слиться с обстановкой, но ее дерзкий дух и желание быть незаметной были напрасны. Взгляд тренера, у которого было столько наград, что они могли бы украсить целую стену, был прикован к ней. Он видел каждое ее движение, словно она была единственной ученицей в зале. Ее глаза, полные вызова, едва ли могли скрыться за маской равнодушия.
Когда она заканчивала растяжку, чувствуя каждый мускул своего тела, ее взгляд встретился с приглашением тренера - жестом руки он подзывал ее. Она знала, что это не будет дружеский разговор, и что ей предстоит столкнуться с критикой, но в ее сердце жила борьба и она была готова к любым испытаниям. Ее дух не был сломлен, и она собиралась встретить любые трудности с головой, поднятой высоко и улыбкой дерзости на губах.
— Тимофеева, подойди ко мне, — голос Сергея Трофимовича, наполненный тревогой и нетерпением, разрезал воздух спортзала. Его взгляд, полный ожидания, был прикован к молодой девушке.
— Сейчас, сейчас, — отозвалась Ева, в её голосе чувствовалась смесь вины и смятения, в то время как она поднималась, стараясь скрыть неловкость своего движения.
— Ева, ты словно пропала без следа с прошлого вторника, мне стало не по себе, — его слова были полны заботы и легкого укора, в то время как он изучал её лицо, ища признаки болезни.
— Всё в порядке, Сергей Трофимович, просто немного приболела, — её ответ был мягок, но в нём читалась усталость, и она избегала его взгляда, словно пытаясь укрыться от его проницательности.
— Как ты могла не позвонить, не предупредить? Мое сердце чуть не остановилось от беспокойства, я уже хотел отправить за тобой поисковую команду, — его голос дрожал от подавленной паники, а в глазах мелькала тень страха.
— Ну, у меня дома и телефона-то нет, — Ева ответила, её слова были правдивы, и в её глазах на мгновение вспыхнула искра обиды, ведь он знал об этом не меньше её.
— Ты могла бы передать сообщение через кого-нибудь, — настаивал Сергей Трофимович, его тон стал строже, а взгляд — пронзительнее.
— Да ведь никого не видела я, и в голове было, что уже позвонила, наверное, просто забыла, — Ева сказала, и её голос звучал неуверенно, в нём слышалась нотка самообвинения, ведь она знала, что это была небольшая ложь.
— Ладно, хватит об этом, Тимофеева, иди к боксерской груше, освежи в памяти приемы, а потом покажешь мне, на что ты способна в спарринге с новенькой, — Сергей Трофимович смягчился, в его голосе послышалась нотка прощения, а в глазах появился блеск предвкушения предстоящего поединка.
В её глазах отражалась лишь безмолвная согласность, когда она, вопреки ожиданиям, допустила нелепую ошибку. Но, к её неописуемому облегчению, наставление было столь ласковым и нежным, что в глубине души зародилось желание улыбнуться, несмотря на всеобъемлющий страх. Она могла только молить небеса, чтобы он, её наставник, выбрал для неё достойного противника, сопоставимого по силе и мастерству. В то время как она усердно отражала однообразные удары, смешивая их с изящной защитой, её внимание резко отвлек свисток, звук которого пронзил воздух, оставив после себя лишь эхо в её ушах. Сердце её замерло на мгновение, когда она повернулась к источнику звука, и в толпе зрителей её взгляд встретился с пронзительными глазами Сергея Трофимовича, чьё присутствие всегда означало нечто значительное.
— Тимофеева и вы, — сказал тренер, обращаясь к ней с неожиданной нежностью, — пойдёмте вместе. В его голосе звучала неуловимая нотка утешения, словно он хотел подготовить её к предстоящему испытанию.
Ева стояла, ошеломлённая, пока не осознала всю глубину ситуации. Её сердце забилось быстрее, когда до неё дошло: тренер был так мягок только потому, что истинное испытание ждало её впереди. На арене, где каждый шаг и каждый удар могли стать последними. Где каждый вздох и каждый взгляд имели значение. Где она должна была не просто выстоять, но и победить, несмотря на все страхи и сомнения, что роились в её голове.
Вдруг, её взгляд стал туманным, и мир вокруг начал казаться далёким и нереальным. Картинки из прошлого и возможные сценарии будущего начали пронесётся перед её глазами в хаотичном танце. Она видела себя маленькой девочкой, мечтающей о больших победах, и в то же время — сильной и решительной борцом, готовой преодолеть любые препятствия.
Тренер, заметив её растерянность, подошёл ближе и положил руку ей на плечо. Его прикосновение было полно понимания и поддержки. Он не сказал ни слова, но его глаза говорили за него: "Ты сильнее, чем думаешь. Ты готова". И в этот момент Ева почувствовала прилив сил. Она знала, что не одна, что рядом есть те, кто верит в неё. И это дало ей мужество смотреть в лицо предстоящему вызову.
Перед лицом непреклонного вызова, Ева Тимофеева ощущала, как каждая клетка её тела наполняется напряжением. Её соперница, воплощение силы и решимости, возвышалась над ней, словно непоколебимая гора. Она была не просто выше Евы на полголовы, но и тяжелее её на целых десять килограммов, что придавало ей вид несокрушимого бойца.
В воздухе витало напряжение, и каждый шаг Евы сопровождался учащенным сердцебиением, которое громко отдавалось в её ушах. Кровь бешено мчалась по венам, приближая момент столкновения, который казался неизбежным. В последнее время она часто ловила себя на мысли о физической боли, как будто её душа искала испытание, способное разбудить затаенные глубины её существа. И вот, стоя перед своей противницей, Ева понимала, что этот бой может стать катарсисом, который освободит её от оков страха и позволит дышать полной грудью.
Её противница, тем временем, излучала холодное спокойствие, но в её взгляде таилась ярость, словно она смотрела на Еву как на воплощение всех своих неудач и разочарований. Когда тренер дал старт поединку, она бросилась в атаку с такой яростью, что казалось, она готова была разорвать пространство между ними. Её движения были лишены колебаний, они были четкими и решительными, словно она стремилась не просто к победе, но и к демонстрации своего превосходства.
Ева же, хоть и разделяла желание победить, не была готова к такому безудержному стремлению. Для неё важнее было не проиграть без борьбы, не позволить себе быть сломленной. Она вышла на поединок с противником из другой весовой категории, и каждый удар, каждое движение было для неё испытанием, но и подтверждением того, что она способна противостоять, несмотря на все препятствия. Это было не просто сражение тел, это была борьба духа, и каждый момент этого противостояния заставлял её сердце биться все сильнее, наполняя её жизненной энергией и жаждой жить.
С самого начала, в этой непредсказуемой схватке, где каждый момент мог стать решающим, Ева чувствовала, что судьба подшучивает над ней. Но она не собиралась сдаваться. Каждый удар, который она получала, лишь разжигал в ней огонь сопротивления. Особенно тот мощный удар по щеке, который, казалось, должен был ошеломить её, но на деле только добавил ярости и решимости.
Её противница, с которой она столкнулась в этом бою, была не просто соперником; она была испытанием, которое Ева должна была преодолеть. С каждым махом, с каждым ударом, который противница наносила, Ева чувствовала, как внутри неё растёт сила. Она уклонялась с грацией и точностью, словно танцор, избегая ударов, которые могли бы положить конец её пути.
Но Ева не была одна. В ней жила страсть, которая питала её волю к победе. Каждый удар, который она наносила в ответ, был как заявление о её непоколебимости. Её размеры, которые казались ей недостатком, теперь стали её преимуществом, позволяя ей быть более маневренной и непредсказуемой.
Когда она нанесла удар в живот своей сопернице, это было не просто физическое действие. Это было выражение её духа, который не знал усталости и не признавал поражения. И хотя противница отвечала с такой же ловкостью, нанося удар в область печени, Ева лишь слегка поморщилась. Боль была лишь напоминанием о том, что она жива, что борьба продолжается.
В Еве было что-то, чего не было у её противницы. Это была не просто злость или агрессия. Это была нечеловеческая ярость, которая исходила из самых глубин её существа, наполняя каждое её движение, каждый её взгляд. И в этой битве, где каждый шаг мог стать последним, именно эта ярость давала Еве преимущество, которое могло привести её к победе.
— Пожалуйста, отойдите, — громко проговорил наставник, его голос разрезал воздух вместе со звонким свистом. Едва его слова улеглись, две пары изумленных глаз вопросительно смотрели на него. Похоже, никаких правил не было нарушено, не было видимых оснований для остановки. Но он, не колеблясь, отправил им ледяной взгляд, полный непреклонности, и объявил следующих участников. Она не хотела ждать окончания, ее сердце билось в такт соревнованиям, но, демонстрируя уважение к соперникам, она выбрала укромный уголок, чтобы устроиться поудобнее. Она не следила за поединками других, ее взгляд больше не был прикован к рингу, как это было раньше, когда каждый удар и каждое движение держали ее в напряжении.
Инструктор стоял, словно непоколебимый страж, в центре зала. Его глаза не упускали ни одного движения, его свисток был готов в любой момент взрываться новыми командами. Девушки, которых он только что отозвал, были полны решимости; их страсть к борьбе и стремление к победе были видны в каждом их жесте. Они были как две стихии, готовые вновь вспыхнуть в бою, но сейчас они были вынуждены подчиниться его решению. Одна из них, с огнем в глазах, смотрела на ринг, где ее товарищи продолжали сражение. Ее дыхание было ровным, но в глубине души кипела буря эмоций. Она была как вулкан на грани извержения, но сейчас ей приходилось сохранять спокойствие.
Время шло, и каждая минута казалась вечностью. Зал был наполнен звуками столкновений, каждый удар эхом отдавался в ее ушах. Она чувствовала каждую битву, каждую победу и поражение, как будто они были ее собственными. Но сейчас она была лишь зрителем, вынужденной наблюдать, как другие добиваются славы, которую она так жаждет. Она знала, что скоро ее время придет, и она снова вступит в бой, полная решимости и силы, готовая доказать всем, что она лучшая.
В последние дни, она словно превратилась в воплощение апатии, воплощение равнодушия. Её сердце было окутано ледяным покровом, который не пропускал ни тепла, ни света. Впервые в жизни она ощутила такое глубокое безразличие, что даже привычные радости жизни казались ей чуждыми и ненужными. Она маскировала свою беззаботность, стараясь скрыть внутреннюю пустоту, которая её поглощала.
Она смотрела в одну точку, потерявшись в своих мыслях, и не заметила, как вокруг все успокоилось и люди рассеялись. Оставшись одна, она поспешила к раздевалке, стараясь не отставать от тех, кто уже ушёл. В её душе было только одно желание – скрыться от всех, уйти туда, где её никто не найдёт и где она не столкнётся с чужими взглядами.
Одевшись наспех, она выбежала на улицу, словно пытаясь убежать от своих проблем. На мгновение она остановилась у окна, и в его отражении увидела своё лицо. На щеке красовался фиолетовый синяк, который занимал почти всё пространство щеки. Он был ярким напоминанием о том, что произошло, и о том, что теперь ей придётся менять свои привычки, включая и то, на каком боку ей спать. В то время как многие ищут перемен, она хотела бы вернуться к тому спокойствию, которое было раньше.
Она боялась идти на автобусную остановку, опасаясь, что кто-то может поджидать её там. Поэтому она решила идти домой пешком, пробираясь через заснеженные улицы. Вокруг царила зловещая тишина, в которой каждый шорох звучал громче обычного, заставляя её сердце биться быстрее. Она шла, ощущая, как снег скрипит под ногами, и каждый её шаг отдавался эхом в пустоте зимнего вечера.
Проходя по заброшенной тропинке, она чувствовала, как каждый шаг становится испытанием. Её кеды не предназначались для таких условий, и она скользила, словно пыталась ходить по льду в обычной обуви. Она не раз чуть не потеряла равновесие, и каждый раз, когда это случалось, она невольно издавала восклицание, после чего тут же укоряла себя за проявленную слабость.
Её рука, словно сама по себе, тянулась к карману изношенной куртки, ища утешение в привычном жесте. Пальцы нащупали пачку сигарет, и она, не задумываясь, достала одну и прикурила, используя спичку. Затем, словно ничего не произошло, она снова спрятала руки в карманы, вынимая их только для того, чтобы стряхнуть пепел с сигареты.
За её спиной, казалось, доносились шаги, но она уже не обращала на это внимания. На такой тропе не убежишь, и она продолжала свой путь, словно ведомая неизбежностью, сдерживая желание оглянуться на звуки, которые могли быть лишь плодом её воображения.
— У тебя есть огонь? — раздался вопрос из темноты.
— Вот, — ответила она, не оглядываясь, протягивая коробок спичек в сторону голоса, не зная, кому она помогает.
Только когда услышала характерный звук зажигания, она повернулась, чтобы убедиться, что спички возвращены. Перед ней стоял парень с царапинами на лице, в кепке с узором, который казался ужасно знакомым. Его взгляд был полон тайн, и в этот момент она почувствовала смесь страха и любопытства, ведь его присутствие в этом месте и в это время казалось не случайным.
— Ты что, не можешь разглядеть меня? — весело воскликнул парень, скидывая с головы шутливую шапку, отчего его вьющиеся волосы радостно подпрыгнули в воздухе.
— Ах, теперь-то я тебя узнала! — произнесла девушка, её голос дрожал от смеси волнения и удивления.
— Ну, тогда что ты замерла как вкопанная? Пора в путь-дорогу, — он продолжал дразнить её, его глаза сверкали шаловливым озорством.
— Да уж, вряд ли я смогу здесь даже шаг сделать, на этом скользком льду, сразу же упаду, — она ответила, её слова были полны сарказма, а движения ног выражали неуверенность.
— Пройти? Ты имеешь в виду убежать отсюда? — он перешёл от поддразнивания к искреннему смеху.
— "Запылить" значит быстро исчезнуть отсюда, — она пояснила, её глаза блеснули уморительной хитростью.
— Это что, новый модный сленг? — он поднял бровь в знак любопытства.
— Нет, это добрая старая феня, — она ответила с лёгкой усмешкой, словно делилась секретом.
В её шагах звучала непреклонная решимость, а на лице играла тонкая улыбка, словно она была втайне посвящена в загадки вселенной. Её спутник, молодой человек с видом бунтаря, казалось, был чужд миру простых радостей – даже знакомая каждому мелодия казалась ему непонятной загадкой. Несмотря на его мятежный облик, было ясно, что он едва ли испытал тяготы настоящего заключения; его максимум – это короткое пребывание в камере предварительного заключения, скорее всего, за какую-то школьную выходку.
Она, словно ловец звуков, реагировала на каждый шепот ветра, на каждый скрытый шорох ночи. Её взгляды, полные недосказанности и тайн, то и дело скользили в сторону того, кто был для неё никем – ведь даже его имени она не знала. Но каждый раз, когда их взгляды случайно встречались, она быстро отводила глаза, словно боясь, что её внутренний мир, полный чувств и переживаний, может быть раскрыт.
Атмосфера вокруг была наполнена ощущением неопределенности и ожидания чего-то неизбежного. Воздух был насыщен предчувствием перемен, и казалось, что даже звезды на небе, мерцающие в одиночестве, составляли послание, написанное светом – словно призыв к действию, к спасению, к бегству от всего, что угнетает и сковывает.
— Почему ты такая напуганная? — его голос был полон беспокойства, когда он заметил её тревожный взгляд.
— Ты разве не чувствуешь, почему? — её слова были едва слышны, словно она боялась их произнести вслух.
— Нет, — он категорически покачал головой, его глаза искали в её взгляде ответы.
— Позволь мне рассказать тебе историю, которая не дает мне покоя, — начала она, и её голос дрожал от воспоминаний. — В моём учебном заведении была одна девушка, Света. Она была полна жизни и мечт, но однажды вечером её жизнь оборвалась. Некоторые люди, похожие на тебя, заманили её в безлюдное место. Что они с ней сделали — остается только догадываться, — она зажгла сигарету, и её руки дрожали. — Её искали, искали с надеждой, но всё, что нашли через пару дней — это её тело, брошенное среди кустов, как ненужная вещь. Как после этого не жить в страхе?
— Ты думаешь, что я, вместе с Зимой, способен на такое? — его голос внезапно стал резким, и он смотрел на неё с недоумением.
— Сначала я была уверена в этом, но теперь... Я не знаю, — её слова были полны сомнений, и она отвела взгляд.
— А почему ты так реагировала во второй раз? — он продолжал настаивать, и его интерес был явен.
— Ты сам провоцировал меня, — она глубоко затянулась сигаретой, и её глаза вспыхнули вызовом. — Извинения не последуют, ведь я верю, что лучшая защита — это нападение.
— Похоже, тебе уже дали урок за твои дерзкие слова, — он усмехнулся, заметив фиолетовый оттенок на её щеке под светом фонаря.
Она кивнула, признавая некоторую правоту в словах. Ведь если бы действовала адекватно, то и выбор партнера для тренировок был бы подходящим. Но теперь ей предстоит пройти через испытания, словно став жертвой городских бандитов.
Молодой человек продолжал неотступно следовать за ней, вызывая легкое беспокойство. И хотя он уже не казался таким страшным, как раньше, она все еще чувствовала тревогу.
Ее сердце билось, как бешеное, когда она шла по темным улицам, оглядываясь через плечо. Она могла почувствовать его взгляд на своей спине, тяжелый и непрекращающийся. Она ускорила шаг, но он тоже ускорился. Она начала бежать, и он последовал за ней, его шаги громко отдавались в тишине ночи. Она знала, что не может убежать, но все же пыталась. Она была одна, одна среди теней, и каждый шорох заставлял ее сердце пропускать удар. Она чувствовала, как страх сковывает ее, но она продолжала бежать, продолжала бороться, несмотря на то, что ее легкие горели, и ноги казались свинцовыми. Она молила о спасении, о чуде, которое вырвет ее из этого кошмара.
— Почему ты следуешь за мной? Что тебя так привлекает? — её голос звучал смесью удивления и раздражения, когда она обернулась к нему.
— Может быть, я просто хотел познакомиться поближе, — он улыбнулся, но его улыбка казалась неуместной, словно он пытался скрыть свою неуверенность.
— Но мы уже знакомы, не так ли? — она отвечала холодно, её слова были остры как лезвие.
— Меня зовут Валера, хотя друзья предпочитают называть меня Турбо, — он продолжал, словно не замечая её отторжения, его голос звучал настойчиво, но в то же время в нём чувствовалась нотка отчаяния.
— Я не та, кого можно просто позвать. Я сама решаю, когда и куда идти, — её ответ был резким и самоуверенным, словно она ставила стену между ними.
— Ты не можешь вести себя нормально? — его тон вдруг изменился, стал более агрессивным, а голос громче, словно он пытался пробиться через её защиту.
— А как можно быть нормальной с тобой? Ты непредсказуем, — Тимофеева кричала, её голос наполнен был страстью и гневом. — В первый раз ты чуть не превратился в грабителя, во второй — пришёл с извинениями, а теперь вдруг решил играть роль джентльмена. Что будет дальше? Ты устроишь мне засаду за гаражами?
— Я никогда не поднимал руку на женщин, это должно быть ясно, — он ответил, его голос был твёрдым и решительным, в нём не было места сомнениям.
Диалог между ними был наполнен эмоциями — от недоверия и раздражения до агрессии и отчаяния. Каждое их слово, каждый жест были переполнены чувствами, которые они пытались скрыть или, наоборот, выразить как можно ярче. Это было похоже на танец, где каждый шаг и каждое движение имели своё значение, и каждый из них пытался вести, стараясь не уступить ведение партнёру.
Внезапно, как вспышка молнии, она осознала нечто важное. Если бы он был темной личностью, опасным маньяком, он бы не бродил рядом с ней, соблюдая приличное расстояние. Возможно, пришло время смягчить свой пыл, чтобы не подталкивать его к греху. Ведь до дома ей предстоит пройти еще столько же, сколько и до этого момента.
Она шла по улице, сердце её колотилось в унисон с шагами. В воздухе витало напряжение, и каждый её вздох казался громче обычного. Она чувствовала его взгляд на своей спине, но не могла понять его намерений. Он был как загадка, таинственный незнакомец, который внезапно вошел в её жизнь. Она пыталась угадать его мысли, но его лицо оставалось непроницаемым, как маска.
С каждым шагом она ощущала, как внутренняя борьба разгорается всё сильнее. Её разум говорил ей быть осторожной, но её любопытство толкало её вперёд. Она хотела знать больше о нём, понять, кто он такой. Но в то же время, она боялась, что открытие может быть чем-то, что перевернёт её мир.
— Ева, — тепло приветствовала она, мягко протягивая свою руку в знак дружбы.
— Прости, Ева, но я предпочитаю сохранять формальности, — извиняясь, он отказался от рукопожатия.
— Не беда, — с легкостью отмахнулась она, словно ей было абсолютно все равно.
— А как твоя фамилия? — спросил он, пытаясь восстановить диалог.
— Что, это допрос с пристрастием? — с иронией в голосе парировала она.
— Давай без обид, мы же просто беседуем, — с ноткой удивления и недоумения ответил Турбо.
— Тимофеева, — коротко бросила она.
— И какая у тебя специальность? — продолжил он, не скрывая любопытства.
— Я студентка, изучаю экономику, — предвосхитила она его вопрос.
— А номерок мне не дашь? — с улыбкой и надеждой в голосе спросил Валера.
— У меня нет телефона, и даже если бы он у меня был, тебе он не нужен. Посмотри на меня еще раз, — с вызовом и самоиронией в голосе сказала она.
— А зачем смотреть? Когда синяк пройдет, ты будешь просто очаровательна, — откровенно и без уклонений ответил он.
— Вот это да, какой комплимент! Ты прямо образец галантности, — с сарказмом и легким смехом отозвалась она.
В этом диалоге каждое слово и каждый жест переполнены эмоциями. От теплого приветствия до ироничного обмена репликами, каждый оборот речи и каждый взгляд наполнены глубокими чувствами и скрытыми намерениями. Это не просто разговор, это игра умов и характеров, где каждый старается удержать свою позицию и не показать слабости. Валера, с его прямолинейностью и непосредственностью, сталкивается с Евой, которая остроумно и ловко парирует каждую его попытку приблизиться. Она использует юмор как щит, чтобы защитить свои чувства и сохранить дистанцию. В то же время, Валера не теряет надежды и продолжает свои попытки, показывая свою настойчивость и открытость. Этот диалог — это танец слов, где каждый шаг, каждое движение имеет значение, и каждый из участников старается не наступить на партнера.
В её душе зарождалось тепло, словно она не бросалась к нему с цветком в руках и не исчезала на автобусной остановке. Ей казалось, что она знает его гораздо дольше, чем просто сорок минут их встречи. Его простые вопросы наполняли воздух особой теплотой и искренностью, заставляя её сердце биться чаще, и на губах невольно появлялась улыбка, чтобы не нарушить этот магический момент.
Для неё все происходящее было новым и необычным. Впервые кто-то проявлял к ней такое внимание, и это ощущение было странным, но приятным. Она не хотела думать о возможных подводных камнях, вместо этого в её душе укоренилась надежда на его благородные намерения.
Вдалеке уже проступало хоккейное поле, которое было для неё знаком скорого возвращения домой. Несмотря на то, что она не хотела заканчивать эту встречу, внутри неё зарождалось легкое беспокойство из-за такого быстрого сближения. Иногда ей хотелось все прервать и убежать от этого момента, чтобы сохранить свою душевную гармонию.
— Мы, кажется, пришли к разлуке наших путей, — нежно произнесла Тимофеева, медленно приближаясь к заснеженной арене, где лед блестел под лунным светом.
Валера, чьё сердце колотилось в предвкушении продолжения их беседы, только раскрыл рот, чтобы ответить, как его слова были жестоко перерезаны криком, раздавшимся с арены. Этот вопль, полный срочности и тревоги, не оставил места для дальнейших слов: — Турбо, ко мне немедленно! — голос, пронзительный и настойчивый, звучал из темноты, откуда не было видно его владельца.
— Видишь ли, твои друзья зовут, и время моё здесь истекает, — сказала девушка, её голос дрожал от неуверенности, а глаза искали взгляд Валеры. Она отступила на шаг назад, её фигура стала мерцать в тумане. — Прощай.
Валера, чувствуя, как его мир рушится от её ухода, попытался что-то возразить, но его голос потонул в шуме ветра. Она, не оборачиваясь, махнула ему в последний раз, её силуэт таял в ночи. Он стоял неподвижно, словно в его груди замерло всё живое, и только ее имя, прошептанный ветром, напоминал о том, что когда-то здесь была история двух сердец.
Проводив взглядом новую знакомую, он не стал задерживаться и направился к друзьям, хотя изначально планировал довести ее до подъезда. Мысль о том, чтобы узнать о ней больше, не давала ему покоя. Он хотел выяснить, встречалась ли она с кем-то до него, и ему требовалось подробное описание ее личности. Информации, которую он сумел выведать, было достаточно, чтобы пробить ее через свои контакты. Оставалось лишь надеяться, что девушка окажется девственницей, чтобы не стыдно было с ней встречаться.
Она ему понравилась - немного скандальная, но не безвольная. С такими, как она, не бывает скучно. Ему хотелось остроты ощущений.
В укромном уголке городской суеты, где поворот скрывал от посторонних глаз, девушка, словно тень, притаилась у старого подъезда. В её сердце бушевали чувства, такие противоречивые и новые, что они будили в ней неудержимое любопытство. Молодой человек, который вдруг предстал перед ней, не был так ужасен, как мог показаться на первый взгляд. Его черты лица были приятными, с легким оттенком строгости, а в глазах теплился огонек юности, искренний и теплый. Но в её памяти все еще жила та сцена у автобусной остановки, и это воспоминание заставляло её сомневаться в его искренности, хотя она и старалась это отрицать.
Она всегда считала, что чтобы не испытывать горечь разочарования, лучше не поддаваться сладостным обещаниям очарования. Вероятно, именно эта философия жизни подталкивала её к тому, чтобы держать сердце на замке и отталкивать тех, кто пытался пробудить в ней чувства.