Глава 1
Когда сумерки опускаются на Казань, она превращается в загадочный мир, где каждая улица, каждый переулок оживает своими секретами и легендами. Молодая душа, одинокая и полная скрытой тоски, блуждает по этим теневым тропам, ища ответы, которых, кажется, не существует. Город, полный жизни днём, ночью становится колыбелью меланхолии, где каждый шаг напоминает о бремени бытия.
Снег под ногами не просто хрустит – он кричит, каждый кристалл отражает эхо её замерзших мечтаний, которые теперь лежат разбросанными по холодному асфальту. Она идёт, оставляя следы на снежном полотне, словно художник, рисующий картину своей души – картину, полную печали и невысказанных слов.
Огни вдалеке мерцают, как заблудшие души, ищущие путь домой. Их свет – лишь иллюзия тепла, которая не может прогнать мороз, окутывающий её сердце. Ветер, проникающий сквозь одежду, словно шёпот предков, напоминает о холоде одиночества, который стал её верным спутником в этом путешествии сквозь тьму.
Но даже в этой безнадёжности, в самом глубоком уголке её души, теплится искра. Искра, которая ждёт своего часа, чтобы вспыхнуть огнём страсти и жизни, осветить путь к новым горизонтам, к мечтам, которые ещё могут стать явью. Эта искра – символ нерушимой веры в завтрашний день, в новый свет, который разгонит тени и откроет двери в мир, где каждый момент ценен, где каждый вздох наполнен смыслом.
И пока эта искра жива, живёт и надежда. Надежда на то, что с каждым новым утром придёт осознание, что жизнь – это палитра, на которой каждый цвет имеет значение, каждая кисть может нарисовать свой уникальный узор. И в этом мире, где каждый шаг ведёт к новому открытию, она найдёт свою дорогу, свою истину, свою искру, которая в один прекрасный момент взорвётся, освещая всё вокруг ярким светом новой надежды и любви.
В тот зимний день, когда мир казался замерзшим во времени, она брела по улицам, одетая в свои потертые кеды и старую куртку, которые выглядели не просто нелепо, но и вызывали умиление своей несообразностью с погодой. Мороз кусался, проникая сквозь тонкую ткань, и каждый шаг был испытанием. Но её одежда, изодранная и заштопанная, была не просто защитой от холода, а свидетельством её несгибаемого духа и упорства.
Она шла, оставляя за собой следы на снегу, который скрипел под ногами, как старые двери. Вокруг неё были другие люди, каждый со своей историей, каждый в своей борьбе за выживание в этом холодном городе. Но никто не обращал внимания на её изношенные вещи, потому что здесь, в этом месте, каждый был поглощен своими мыслями и заботами.
Её сердце было тяжелым, как будто в нем замерзла река, и каждый вздох был как ледяной ветер, раздувающий пламя её внутреннего света. Она мечтала о тепле, о доме, где её ждали бы, где её ценили бы не за внешность, а за то, что она есть на самом деле. Она мечтала о мире, где не было бы места одиночеству и где каждый шаг не был бы борьбой.
Но даже в этом холоде, даже когда весь мир казался против неё, она находила в себе силы идти дальше. Её надежда не угасала, она была как звезда, мерцающая в темноте, напоминание о том, что даже в самую темную ночь есть свет. И каждый раз, когда она чувствовала, что силы покидают её, она вспоминала о своих мечтах, и это давало ей силы двигаться вперед.
Она была как дерево, стоящее в одиночестве на обледенелой равнине, но продолжающее расти вопреки всему. Её корни уходили глубоко в землю, черпая тепло из самых глубин, и даже когда ветер ломал её ветви, она не сдавалась. Она знала, что весна придет, и с ней придет тепло, и все её страдания и борьба окажутся не напрасными.
Так она шла, среди мороза и ветра, среди равнодушных лиц и закрытых дверей, но в её сердце жила надежда. Надежда на то, что однажды она найдет свое место в этом мире, что она встретит тех, кто увидит её настоящую сущность, и что она сможет согреться у огня, который горит в сердце другого человека. И пока она шла, её мечты были с ней, как невидимый плащ, оберегающий её от холода.
В безмолвии ночи, она одиноко пробиралась через забытые временем дворы, где каждый шепот ветра казался голосом из прошлого. Не было места спокойствию в эти нестабильные времена, и даже Тимофеева, несмотря на свою силу и решимость, чувствовала это до мозга костей. Тени старинных бараков, переплетаясь с силуэтами хрущевок, создавали картину, озаряемую лишь бледным светом, пробивающимся сквозь оконные рамы. Избитая тропа, ведущая к автобусной остановке, словно приглашала в путешествие по мрачным коридорам заброшенного особняка, который мог бы стать пристанищем для самых темных сказок.
Ее сердце билось тревожно, и каждый шаг казался эхом в пустоте. Звание кандидата в мастера спорта по боксу давало ей уверенность в своих силах, но в глубине души она знала, что одной силой не победить. Как она могла противостоять толпе? Против агрессии, которая могла встретить ее за каждым углом? Нет, это было невозможно. Несмотря на все годы упорных тренировок, она прекрасно понимала, что есть границы, которые нельзя переступить.
Иногда ей казалось, что эти тренировки - это испытание, которое требует пересечения всего района, но она не могла отказаться от них. Ведь именно здесь, в этом зале, ей предоставляли возможность тренироваться без всякой платы, и это было для нее бесценно. Мысли о смене секции иногда проскальзывали в ее голове, но каждый уголок зала был пропитан воспоминаниями, и она не могла позволить себе уйти оттуда, как бы это ни было страшно.
Так она шла, одна среди теней, среди эха своих шагов, среди воспоминаний о прошлом и мечтах о будущем, где она могла бы стать чем-то большим, чем просто боксером. Где ее страхи растворились бы, как туман на рассвете, и где она могла бы найти свое истинное предназначение.
В те времена, когда улицы были безопасными, она могла спокойно прогуливаться до дома, наслаждаясь свежестью вечернего воздуха. Но теперь, когда темные уголки города стали угрожающими, каждый шаг наполнялся тревогой и неопределенностью. Юная девушка, чье сердце колотилось от страха, предпочитала тратить последние монеты на проезд, чтобы хоть немного обезопасить себя от неведомых опасностей, подстерегающих в тени.
Город, который когда-то был полон жизни, теперь казался пустым и безжизненным. Люди, которые раньше бродили по улицам с улыбками, теперь скрывались в тени, перемещаясь группами, словно стаи испуганных животных. Ива, с её смелым и независимым духом, была одной из немногих, кто осмеливался ходить в одиночку. Но даже она не могла отрицать, что одиночество делало её уязвимой, особенно в эти безжалостные ночи.
Она знала, что одинокий человек на улице - это мишень, а одинокая женщина - это мишень вдвойне. Поэтому она укрывала свои волосы под шапкой и лицо за шарфом, стараясь скрыть свою женственность и казаться незначительным, невидимым существом в этом мире, полном опасностей. Это была не сложная маскировка для кого-то, кто уже испытал на себе тяготы жизни.
С каждым шагом её тревога усиливалась, сердце бешено колотилось в груди, а в голове крутилась мысль о том, что стоит изменить маршрут. Но разум подсказывал, что это самый короткий путь к дому, к безопасности. Она могла видеть огни остановки вдали, светящиеся сквозь темноту, словно маяки надежды. Она знала, что всего несколько шагов через ряды серых, безликих зданий - и она будет у цели, где автобус уже должен был ждать её.
Темные закоулки, которые она проходила каждый день, были её личным адом. Они были такими маленькими и незаметными, что давали ей преимущество - возможность скрыться от глаз, возможность выжить в этом мире, где каждый шаг мог стать последним. Но сегодня, в эту ночь, она чувствовала, что не одна. Кто-то или что-то следило за ней, исходя из темноты, и её инстинкты кричали о бегстве. Она ускорила шаг, сердце стучало все громче, и она молила, чтобы огни остановки стали её спасением.
В темной, пустынной улице, где каждый шорох казался зловещим, Ева шла одна. Её шаги были быстры и решительны, словно она пыталась убежать от своих мыслей. Внезапно, из ниоткуда, раздался голос, пронзительный и неожиданный, как удар грома в безоблачном небе: "Можно огонь?" Ева замерла на мгновение, сердце забилось в ушах. "Нету," - едва слышно выдавила она из себя, ускоряя шаг.
Но улица, казалось, ожила в ответ на её страх. Тени двух мужчин возникли из-за угла, словно призраки, исчезающие и появляющиеся в темноте. Один был лыс, голова его блестела под уличным фонарем, как ледяная глыба. Второй, напротив, имел густые, вьющиеся волосы, которые плясали на ветру, словно темные змеи.
Ева почувствовала, как страх сковывает её, заставляя думать о самом худшем. Она вспомнила все истории о преследованиях, о нападениях в таких же темных переулках. "Почему я не взяла такси?" - мелькнула мысль. "Почему я не послушала интуицию?" Её воображение рисовало самые страшные картины, и каждый шаг казался ей шагом в неизвестность.
Она пыталась успокоить себя, говоря, что это всего лишь плод её воображения, что никто не следит за ней, что всё будет хорошо. Но глубоко внутри она знала, что иногда наши самые темные страхи могут оказаться реальностью. И в этот момент, когда она слышала за собой шаги, она поняла, что её страхи начинают оживать.
С каждым шагом, который она делала, её сердце билось всё сильнее и сильнее. Она могла почувствовать, как адреналин заполняет её тело, готовя её к бегству или борьбе. Её дыхание стало частым и поверхностным, руки затряслись, а в голове крутилась только одна мысль: "До дома осталось всего несколько кварталов. Только бы дойти."
Но тени продолжали следовать за ней, словно они были частью ночи, которая не хотела её отпускать. Ева понимала, что она не может позволить страху взять над собой верх. Она должна была держаться сильной, держаться за последнюю нить рассудка, которая подсказывала ей, что всё еще есть шанс.
— Послушай, ты чья сторона в этом городе?
— Ответь, не тяни, — настаивал его спутник, голосом полным нетерпения.
— Я сама по себе, — уверенно, но с ноткой сомнения в голосе, произнесла Тимофеева, стараясь скрыть волнение.
— Одинокий волк, так сказать? Без клана и закона?
— Получается, что да, — медленно, с тяжелым вздохом, ответила девушка, чувствуя, как напряжение в воздухе становится все плотнее.
— Тогда почему ты здесь, как статуя? Взносы в казну города вносить будешь? — в голосе кудрявого парня прозвучали нотки издевки, а его темные глаза сверкали хитростью и жадностью.
— Я... я просто... — начала было Тимофеева, но слова застряли у нее в горле, когда она увидела, как рука парня потянулась к карману ее старой куртки.
— Ну, давай, не тяни. Мы не вечность здесь стоять будем, — сказал он, улыбаясь, но в его улыбке не было ничего дружелюбного. Он был как хищник, готовый в любой момент наброситься на свою жертву.
Тимофеева почувствовала, как ее сердце забилось в унисон с быстрыми шагами прохожих, которые, казалось, не замечали происходящего. Она знала, что должна что-то сделать, но страх сковывал ее, не давая найти выход из этой опасной ситуации.
В тот момент, когда суматоха событий охватила её сознание, она, не в силах проникнуть в суть происходящего, выполнила, возможно, самый несчастный удар в своей карьере. Этот удар, полный отчаяния и беспомощности, наверняка вызвал бы бурю негодования от её наставника. Но в этот критический момент, она уже неслась к только что подъехавшему автобусу, оставляя позади себя эхо своих шагов и пронзительные вопли парней, которые, казалось, были всего в нескольких шагах от неё.
Её сердце колотилось в такт с её бешеным бегом, каждый удар напоминал о том, что отступать уже некуда. В голове мелькали мысли о прошлых ошибках, о том, как одно неверное решение может привести к цепочке необратимых последствий. Она чувствовала, как ветер сопротивляется ей, словно пытаясь остановить её бегство от неизбежного. Но она не могла сдаться, не теперь, когда столько всего стояло на кону.
Воздух был пропитан напряжением, и каждый её вдох был полон решимости. Она знала, что каждый пройденный ею метр увеличивает расстояние между её преследователями и ею, приближая её к спасительной двери автобуса, которая казалась порталом в другой мир, мир, где ошибки прощаются, а неудачи служат лишь уроками.
И вот, наконец, она достигла своей цели, руки тренера больше не могли её достать, крики парней затихли за её спиной. Она вздохнула с облегчением, почувствовав, как напряжение покидает её тело, и усталость начинает овладевать ею. Садясь на сиденье, она закрыла глаза, позволяя себе на мгновение отдохнуть, прежде чем встретиться лицом к лицу с новыми испытаниями, которые ждали её впереди.
В тот момент, когда неожиданность стала её союзником, судьба щедро одарила её удачей. Валерий, в своём порыве, махнул рукой уже после того, как девушка миновала его, стремительно двигаясь к своей цели. Её сердце билось в такт с каждым её шагом, а в глазах отражалась решимость и непоколебимая воля к победе. Этот момент был для неё чем-то вроде выигрыша в лотерею, где ставки были невысоки, но значение имели колоссальное.
Она не боролась за мечту о беззаботном будущем или за билет к новой жизни. Нет, её приз – это скромная пенсия в размере пятидесяти двух рублей, которая должна была прокормить её на протяжении следующего месяца. В этих непростых временах, когда каждый день приносил новые испытания, эти средства были для неё более ценными, чем что-либо другое. Они были символом выживания, знаком того, что она ещё может держаться на плаву в этом бурном море жизни.
Её решимость и отвага, с которыми она шла навстречу каждому новому дню, были достойны восхищения. Она была готова пожертвовать всем, даже своим здоровьем, ради этой маленькой, но такой важной для неё суммы. Это было не просто деньги – это была её надежда, её способ сказать миру, что она ещё не сдается, что она продолжает борьбу за своё завтра.
Каждый рубль из тех пятидесяти двух был для неё как кирпичик в фундаменте её будущего. Она знала, что каждый из них поможет ей продержаться ещё немного, даст ей шанс на следующий шаг вперёд. И хотя многие могли бы подумать, что это слишком мало для выживания, для неё это было всё. Это была её жизнь, её борьба, её маленькая победа над обстоятельствами, которые старались её сломить.
И вот, стоя у порога транспорта, она огляделась назад, на Валерия, который все ещё стоял в недоумении, пытаясь понять, как она смогла его перехитрить. На её лице появилась улыбка – улыбка человека, который знает, что сегодня он одержал не просто победу, а победу над самим собой, над своими страхами и сомнениями. Сегодня она была сильнее, и это чувство было бесценным.
После непродолжительного момента ошеломления, Ева ощутила, как вновь возвращается к жизни. Её дыхание стало ровным, сердце устремилось к привычному ритму. Внезапно, она поспешно начала приводить в порядок свои волосы, вырвавшиеся на свободу из-под теплой шапки. Она не могла понять, зачем ей это нужно, ведь никто не видел её в этот момент, но все же продолжала делать это механически. Взгляд её был прикован к окну, за которым мирно проплывали заснеженные деревья и замерзшие реки. Она чувствовала, как её глаза становятся тяжелыми от бездействия, и как внутри неё растет тревога от полного отсутствия мыслей.
Это было странно, ведь обычно её ум был полон идей и размышлений, но сейчас он был пуст, как будто что-то важное было утеряно. И в этот момент она осознала, что не знает, что произошло после того, как она нанесла удар. Её руки, казалось, отказывались помнить, насколько сильно она ударила, оставила ли она след на теле или на душе того, кого ударила. Она пыталась вспомнить, но воспоминания были как будто скрыты за туманом.
Ева посмотрела на свои руки, которые казались чужими. Они были холодными и нечувствительными, словно они больше не принадлежали ей. Она пыталась их согреть, потирая их друг о друга, но тепло не возвращалось. В глубине души она чувствовала, что последствия её поступка не останутся без внимания. Она могла не чувствовать боли сейчас, но знала, что рано или поздно она придет, и тогда она будет вынуждена столкнуться с реальностью своих действий.
С каждой минутой, проведенной в этом состоянии, Ева все больше осознавала, что не может избежать последствий. Она знала, что должна будет ответить за свой поступок, встретиться лицом к лицу с тем, кого она ударила, и увидеть, какой след оставила своим действием. Это осознание приходило к ней волнами, заставляя её сердце сжиматься от страха и вины. Она понимала, что её жизнь уже никогда не будет прежней, и что она должна будет найти в себе силы принять и простить себя за то, что сделала.
Теперь, когда она сидела одна, смотря в окно на мерцающие звезды, Ева чувствовала, как в её душе зарождается новая надежда. Надежда на прощение, на исцеление, и на новое начало. Она знала, что путь будет трудным, но теперь она была готова идти по нему, шаг за шагом, день за днем, пока не найдет покой и смысл в этом хаотичном мире.
Для неё, путь был не просто коротким, он был как мгновение, как вздох ветра в бесконечности времени, всего лишь два промежутка между остановками. Она не была уверена в деталях местных территориальных делений, но интуитивно чувствовала, что окажется на знакомой территории. Это осознание только усиливало её беспокойство, сердце билось как бешеное, а мысли путались в хаосе предчувствий.
Единственной утешительной мыслью была надежда на то, что текущие обитатели района не узнают её по куртке, которая казалась на ней чужой, хотя на самом деле была её собственной. Куртка, словно плащ-невидимка, должна была стать её защитой, её щитом от любопытных взглядов и неожиданных встреч.
Покидая транспорт, она начала неистово бежать, как будто те, кто следили за ней, все еще были у неё на хвосте. Её ноги двигались автоматически, а в голове звучал только один приказ – бежать. Бежать без остановки, пока не окажешься в безопасности. К счастью, её жилище располагалось недалеко от красной линии, так что долго бежать не пришлось. И, к её облегчению, в подъезде никаких неприятностей не произошло, и она могла благодарить Бога за это, если, конечно, бывшей пионерке полагается так говорить.
Подъем по лестнице казался в десять раз тяжелее, чем обычно. Она словно навалила на себя тяжесть паранойи, от которой хотелось убежать без оглядки. Каждый шаг вверх был как борьба с невидимым противником, который тянул её вниз, в темноту своих страхов и сомнений.
Когда Тимофеева вставляла ключ в замок своей скромной двери, она входила в скромное двухкомнатное жилище, созданное по проекту Никиты Сергеевича. Интерьер был простым, и его внешний вид отражал её собственное состояние – состояние человека, который многое пережил, многое видел и теперь искал уединения и покоя в этом маленьком уголке мира.
Стены, однажды сверкавшие новизной, теперь были покрыты обоями, которые можно было купить за символическую цену. Они были тщательно приклеены, каждый уголок и каждая стыковка — всё было сделано с любовью и заботой, хотя и использовался обычный клей ПВА. Пол, который когда-то эхом отдавал шаги строителей, сохранил свою первозданность, словно свидетельство о днях, когда дом был ещё молод.
Тумбочка, которая видела лучшие времена, но теперь стояла скромно в углу, была полна вещей, которые, казалось, никому не нужны, но без которых невозможно представить повседневную жизнь. Она была свидетельницей многих тихих вечеров и теплых семейных бесед.
— Дедушка, я возвращаюсь, — весело воскликнула девушка, переступая порог. Её голос наполнил пространство, словно музыка, разгоняющая тишину.
— Евочка, как прошёл день? Расскажи мне о своих приключениях в учебе и спорте, — с любопытством и нежностью спросил старик, чьи волосы были цветом зимнего рассвета.
— Всё хорошо, дедушка, не волнуйся, — ответила она, её голос был полон уверенности, но в то же время в нём чувствовалась нотка усталости от долгого дня.
— Внученька, у нас почти ничего нет для ужина, ты не забыла зайти на почту? — его голос был спокоен, но в нём чувствовалась забота.
— Да, дедушка, — сказала она, доставая из портфеля конверт. Её движения были плавными и точными, словно она чувствовала важность этого момента.
— Отлично, тогда я оставлю на тумбочке шесть рублей. Завтра ты сможешь купить что-нибудь вкусное, чтобы мы могли насладиться обедом вместе, — его слова были полны надежды на лучшее завтра.
— Конечно, дедушка. Сейчас я приму ванну, чтобы смыть усталость, и лягу спать, чтобы завтра быть полной сил, — её голос звучал мечтательно, и в её глазах можно было увидеть отблески дневных событий.
— Спокойной ночи, моя дорогая внучка, — сказал он, и его голос был полон любви и тепла.
— И тебе, дедушка, — прошептала она, оставляя на его щеке поцелуй, который был легким, как весенний ветерок, и ушла, оставив за собой тихий шорох шагов.
Так закончился ещё один день в их скромном, но полном любви доме. Всё вокруг было пропитано историями прошлого и мечтами о будущем, которые они строили вместе, день за днём.
В её сердце ворвалась буря чувств, когда она осторожно закрыла за собой дверь ванной комнаты. Это было похоже на то, как если бы она оставила свои эмоции замерзать на той улице, где дома стояли плечом к плечу, словно стражи, охраняющие её от мира. Страх сковывал её, а слёзы били ключом, словно пытаясь вымыть из неё всю боль и тревогу. Она чувствовала себя уязвимой и одинокой, даже укрывшись в своей квартире, которая казалась ей теперь не убежищем, а клеткой.
С каждым шагом по направлению к своему дому, она чувствовала, как её сердце стучит все громче и громче, словно барабанная дробь, предвещающая надвигающуюся бурю. Она почти потеряла контроль над собой, когда переступила порог своего дома, где её ждал дед. Его взгляд был полон заботы и недомолвок, и она знала, что он что-то подозревает. Он всегда чувствовал, когда с ней что-то не так, и всего три дня назад он предостерегал её от рискованных поступков. Но как ей признаться в том, что случилось? Как объяснить, что её душа теперь наполнена тревогой и страхом?
Она хотела закричать, выплеснуть всю боль, которая накопилась в ней, но стены её дома казались слишком тонкими, чтобы удержать её крик. Она боялась, что её слабость станет известна всему миру, и это страх заставлял её молчать. Она мечтала о том, чтобы запереться в своём доме, скрыться от всех проблем и бед, но глубоко в душе понимала, что это лишь иллюзия безопасности. Реальность была жестокой, и она не могла позволить себе уйти от неё.
Теперь, когда она стояла одна среди четырёх стен, она понимала, что должна найти в себе силы, чтобы продолжать жить. Она должна была найти способ преодолеть свои страхи и встретиться лицом к лицу с тем, что так её пугало. Она знала, что это будет непросто, но также понимала, что только так она сможет обрести истинное чувство безопасности и покоя.
Она стояла перед зеркалом, взгляд ее был пуст и отражение казалось чужим. Ванная комната, наполненная паром, была единственным местом, где она могла на мгновение забыть о своих заботах. Но даже здесь, в этом убежище, роскошь долгого расслабляющего купания была недоступна. Счета за коммунальные услуги постоянно напоминали о себе, как будто они были темной тенью, висящей над ее семьей, пожирающей каждый заработанный ими цент.
Каждый раз, когда она открывала кран, она чувствовала, как ее сердце сжимается от мысли о том, что каждая капля воды – это капля из их кармана. Ее душ был коротким и деловым, без малейшего намека на удовольствие. Полотенце, которое она использовала для вытирания, было старым и потертым, но оно было единственным, на которое они могли позволить себе тратить деньги.
Ее отражение в зеркале было бледным и усталым. Глаза, которые когда-то сияли жизнью и радостью, теперь казались безжизненными. Она задавалась вопросом, когда же все это закончится, когда же она сможет проснуться от этого кошмара, который ее жизнь стала. Но каждое утро приносило только новые разочарования и новые борьбы.
Если бы у нее был выбор, она бы выбрала другую жизнь. Жизнь, где улыбки были бы не редкостью, а обыденностью. Жизнь, где она могла бы беззаботно танцевать под дождем, а не беспокоиться о том, сколько это будет стоить. Жизнь, где каждый новый день был бы приключением, а не очередной битвой за выживание.
Но реальность была жестока. Ее шестнадцатилетие не было наполнено весельем и беззаботностью, каким оно должно быть. Вместо этого она чувствовала на себе тяжесть мира, тяжесть, которая не должна лежать на плечах подростка. Ее дни были наполнены заботами и тревогами, которые казались непреодолимыми.
Иногда она мечтала о том, чтобы крикнуть, чтобы выпустить всю боль и страдание, которые она накопила внутри. Но даже крик требовал энергии, которой у нее не оставалось. Она чувствовала себя пустой и одинокой, словно она была последним человеком на Земле.
Она могла только стоять и смотреть на свое отражение, на девушку, которая казалась такой знакомой, но в то же время такой далекой. Она мечтала о том, чтобы ее жизнь была иначе, чтобы она могла сбежать от этой реальности, которая казалась ей тюрьмой.
Но даже в своих мечтах она знала, что убежать невозможно. Это была ее жизнь, и ей приходилось жить ею каждый день, независимо от того, насколько она была тяжела. И все, что она могла делать, это надеяться, что однажды все изменится, что однажды она проснется и обнаружит, что все это был просто дурной сон.