11
Наконец-то, мы договорили, и, как бы мне ни хотелось есть сырое мясо, желудок начал уже не урчать, а злобно рычать.
Поэтому, я сразу же кровожадно накинулась на кусок. Кровь сочилась при каждом сжатии моей челюсти, но я к этому уже привыкла и начала относиться даже положительно к "бедной" плоти.
Анна и Джей на меня смотрели с отвращением, но меня с моим голодом это не смущало. Когда я доела, Анна, приподняв левую бровь и искривив уголок рта, спросила:
"Неужели тебе нравится это?"
" Я просто голодна, не осуждай меня," - я надула губки и сделала вид обиженного ребёнка.
"Ндэ, это может быть и выглядело бы мило, - вмешался Джейсон, - если бы у твоих уголков рта и подбородке не было крови," - невозмутимо добавил он и сам вытер моё лицо.
"Животное," - шутливо приговаривала Анна.
Мне немного становилось стыдно.
К нашему столику подошёл Ник, сказал, что нам пора. Я не стала спорить, обнялась с ребятами и вышла из столовой.
Хотя я и знала, что могу умереть здесь, что и моих друзей может настигнуть та же участь, сейчас прощаться с ними было легко, я ощущала, как будто это только начало, будто нас ждёт ещё много улыбок, слёз, переживаний и даже приключений. Увидев их, я поняла, что я здесь не она.
- Нас, точнее, тебя, ждёт тренировка. - сказал Ник и пошёл по коридору в противоположную сторону от нашей комнаты. А я без вопросов последовала за ним.
Мы зашли в достаточно большую комнату; как и остальные, плохо освещённую (факелы по всему периметру стен, на три квадратных метра каждый). В комнате было семь боксёрских груш, и много других разных тренажёров (не техника). Центр был пуст. Во всю левую от двери стену было зеркало, в целом, уютно.
- Ну что, начнём? - спросил Ник, на ключ запирая комнату изнутри. На его лице пронелась ухмылка.
- Это зачем?
- Что зачем? - включил дурака.
- Дверь закрыл зачем? - в его глазах плясали черти, мне становилось не по себе.
- Мы не должны здесь находиться. - его голос был наигранно игривым. С каждым словом он приближался ко мне, я же понемногу начала отходить. Ну, знаете ли, жутковато смотреть на него, на его безумные глаза, играющие брови, слегка наклоненную набок голову, улыбку маньяка, при этом, под тусклым томным освещением.
Вдруг он резко отошёл в угол комнаты, где стояла скамейка, почти как в школьном спорт зале. Он начал снимать с себя доспехи, кирасы, в общем всё железное, в понятиях я не сильна. Под ними скрывались белая слегка обтягивающая футболка и тёмные (почти чёрные) джинсы спортивного типа, которых раньше я не замечала. На ногах были ботинки, схожие с моими. Когда он снял латы, его пресс, его плечи, его осанка приводили меня в восторг... ааах, слов нет.
Когда его броня лежала в углу на скамейке, он развернулся и спросил: "Ты чего не разминаешься?" - Ник начал разминать руки в плечевом суставе.
- Что? Почему мы здесь должны чем-то заниматься, если не должны быть здесь? - ничего не понимаю.
- Ты особенная. И все вокруг это знают. У тебя у одной форма чёрного цвета. И ученики считают тебя другой. Два варианта: либо ты для них убогая, либо ты авторитет для них. Завтра у тебя бой. Вы об этом знать не должны. Но я не хочу, чтобы ты выставила себя неудачницей, - на этой фразе он сделал паузу, - завтра соперницы будут сильнее, чем в тот раз. Тренироваться нужно начать сейчас.
- То есть ты считаешь, что без твоего "незаконного" предупреждения, я определённо выставлю себя неудачницей? - искренне возмутилась я.
- Всё. Ты мне надоела. - он подбежал и замахнулся на меня, но я вовремя подставила руку, отразив его удар. Папа многому меня учил, поэтому я почти не боялась ходить поздно вечером по улице.
- Неплохо, - Ник даже не возмутился, сразу же подставил мне подножку. Я начала падать, но он успел схватить меня за талию, - ну, а вот если бы упала? Десять секунд проваляешься на полу и ты труп.
Я ничего не ответила, скорчив недовольную гримасу. Я поняла, что самый момент врезать ему. Воспользовавшись тем, что его рука всё ещё была на моей талии, я крепко схватила её одной рукой, другой резко толкнула Ника в корпус, помагая своей ногой ему упасть (поставила подножку).
Он не удержался и упал, но успел потянуть меня за собой. Я была уже на нём. Наши лица были в миллиметре друг от друга. Он посмотрел мне в глаза, затем мне на губы, начал тяжелее дышать. Воспользовавшись моментом, пока он был немного отвлечён, я основательно уселась на нём и радостно выкрикнула "десять".
"Недурно, но на бою такого не будет. Вряд ли хоть одна из твоих соперниц захочет тебя поцеловать," - сказал Ник, прикрыв глаза. Он всё ещё лежал на полу.
"А ты хотел меня поцеловать?" - с некой иронией и издёвкой театрально спросила я.
Он лишь усмехнулся. И не спеша начал подниматься.
Следующие пол часа мы провели практически так же. Однако мы всё-таки потренировались. Он был очень красив. В его глазах я видела лес, дремучий и непроходимый, по-русски суровый, зимний. Что-то на секунду злое и жестокое таилось в этом лесу, но это были глаза, полные уверенности. Они были живые, они сверкали. Только по глазам можно было понять, что он чувствует.
Шрам на его лице первые пять минут мешал моему взгляду, что называется - неудобно было смотреть, но после, на него было несложно не обращать внимания. Его идеальные черты лица, мягкие тёмные волосы... Он был и вправду очень красив, когда улыбался, обнажая будто наточенные клыки. Что могу сказать на этот счёт? Я б его нарисовала!
Кто-то сначала попытался открыть дверь, но после неудавшейся попытки раздался стук, Ник сорвался с места, начал влезать в свои доспехи, надел шлем.
Открыв дверь, мы молниеносно выскочили оттуда и почти. побежали в сторону комнаты. К счастью, на пути нам никто не встретился, и мы благополучно добрались до комнаты.
- Уже десять. - в комнате и уже без шлема и доспехов сказал Ник.
- Я очень хочу пить. - я надула губки.
- Сейчас. - вздохнув, ответил Ник, выйдя из комнаты.
Через три минуты он уже вошёл со стаканом воды. Когда я попила, ему пришлось ещё и отнести за мной стакан.
Со словами "спокойной ночи", он ушёл в свою комнату.
Я очень быстро уснула.