Начало
Здравия желаю, что-ли. Я – Российская Федерация. Сверхдержава, застрявшая в облике агрессора в глазах других стран. Я парень простой, не смотря на высокий статус. Тем-более поспешу сообщить, что у власти не нахожусь. Я – олицетворение народа. Так что ни-ни на меня за политику наезжать! Ну так вот, история не о проблемах внутри меня, а про случайно приросшую любовь. Я безмятежно влюблён в своего близкого друга, страну лошадей, качевников и степей, Монголию! Этот парень завоевал моё сердце ещё в далёком детстве, когда он был не действительным государством, а я республикой моего отца, Союза Советских Социалистических Республик. Слушайте внимательно...
Это произошло, когда мне было шестнадцать лет. Я был тогда обычным подростком-бунтарём из шестидесятых. Мы с семьёй жили в деревне, в старом большом доме. У каждого было хоть маленькое дело. Лично я дрова рубил. Так вот, началось наше общение достаточно странно. Я поссорился с отцом по какой-то неистовой причине и убежал из дома, в поле. Но, пройдя чуть дальше этого поля и лес насквозь, я оказался в неизвестной мне конюшне. Точнее, в одном огороженном поле, для паски лошадей. Ну, я так понял. И на меня нёсся большой, широкий конь игреневой масти. Я думал всё, меня сейчас раздавят и я не вернусь домой извиняться, но тут передо мной оказался он!.. Парнишка с немного смугловатой, но светлой кожей, длинными чёрными, практически смоляными волосами собранными в высокий хвост. Он героически запрыгнул на перепуганного коня и ухватившись за гриву, остановил его. Успокаивающе поглаживая животное по шее, герой в моих глазах даже не обратил внимания на меня. Но когда заметил, лишь шокированно вздохнул.
— Кто ты такой? — я потерял дар речи от нежного приятно низкого тона голоса, говорящего приторно тихо и с заметнейшей осторожностью.
— А, оу, эм... — дезориентированно оглядевшись, я начал судорожно подбирать слова. Я человек гордый, если и представиться, то заявить о себе! — Я Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика! Сын Союза Советских Социалистических Республик! В свои шестнадцать лет уже сварщик второго разряда! — я гордо положил руку на сердце и широко улыбнулся, а после уже глянул собеседнику в глаза. Он был в явном шоке, видимо не ожидал такого искреннего ответа. Азиат неловко спустился с игреневого коня и, придерживая его за приятную на вид белую гриву подошёл ко мне, держа согнутую в кулак свободную руку у рта и тихо посмеиваясь. — Чего смеёшься? Что я смешного сказал?
— РСФСР кратко, разрешите? — также тихо, но до боли приятно на мой слух ответил тот, кого я мысленно сравнил с самим собой. Он был ниже меня на две головы, что нехило меня напрягало. — Раз на то пошло, то я Монголия, сын Монгольской Народной Республики. В свои четырнадцать конюх со стажем. — монгол ещё раз тихо рассмеялся в кулачок, смотря мне в глаза. — Ничего смешного, только тебя здесь не должно быть. До ближайшей деревни несколько километров! Каким образом ты прошёл всё это пешком я не знаю. Ты из деревни «Озёрово»? — он с интересом наклонил голову, убирая руку от лица и начиная поглаживать большую лошадиную мордашку.
— Ох, да, так! Я оттуда! — я довольно поставил руки в боки и огляделся. Крупную поляну окружает кольцо деревьев, поодаль гуляет ещё множество разных лошадей. Ощущение, что эта конюшня, или поместье, что у него там, в самом лесу! Изолированное от общества. — Раз это так далеко, может, подвезёшь меня? Ну, просто смотрю это тебе по силам. Я не сильно затрудняю? — на моём лице распласталась наглая, но в то же время счастливая улыбка.
— Честно, у меня нет выбора. Я не люблю, когда у моих гостей проблемы с возвращением домой. Погоди минутку. — Монголия похлопал коня по шее и бегом свалил от места, где сейчас стояли я и конь. Мы обменивались подозрительными взглядами. Игреневый смотрел на меня своими светлыми молочными глазами с презрением, словно я совершил настолько ужасный поступок, что меня надо казнить. Монгол вернулся через несколько минут с верёвкой, что позже назвал недоузком. Он был натянут на морду вредного животного. Конюх улыбнулся и запрыгнул на него, держась за некую узду.
— Залезай. — наездник подал мне руку помощи, кою я принял и кое как взобрался на спину живого транспорта. Было достаточно страшно, а держать равновесие на нём я не умел, потому в наглую обвил чужую талию руками, крепко держась. — Поедем быстро, чтобы приехать в кротчайшие сроки или медленно, чтобы не свалиться? — голос звучал также спокойно. Ощущение, что четырнадцатилетний конюх отвозил заблудившихся обиженок каждый день и вечер и ночь.
— А можно что-то среднее? Ну, чтобы и быстро и не у-упасть? – голос предательски дрогнул. Да, честно признать мне очень страшно быть верхом.
— Конечно.
Дальше я просто отдался своим чувствам, чувствуя, как лёгкий ветерок немного теребил мои короткие волосы. Как тело, которое я продолжал крепко держать ради собственной безопасности, немного подрагивало от редких, но сильных движений моих. Изредка я сильно его сжимал, словно игрушку из ещё более далёкого детства. Меня переполняли смешанные чувства. И страх от того, что я в любой момент могу упасть; счастье, что я вытащил из норы домашнего очага нового знакомого; симпатия к нему же, ведь Монголия достаточно красив, и стыд. Стыд, что столько требую, и перед родственниками, что я удрал и не возвращался половину суток. Ведь всё-таки я ушёл из дома в середине дня, а сейчас уже тёмная ночь. Приехали мы за час. На дороге мы остановились и я спрыгнул с, как узнал по пути, Хурэла. Монголия уже поворачивал, как я перехватил узду и широко улыбнулся.
— Монголия, может познакомишься с моей роднёй? Они будут очень благодарны, что ты меня, такого непутёвого, привёз обратно. — Я стал медленно идти в сторону своего дома и везти за собой без разрешения коня.
— Раз ты настаиваешь... Хорошо, я останусь на лишние несколько минут. — удручённо выдал мой новый знакомый и еле заметно улыбнулся. Улыбка ему идёт, должен подметить... Парень спускаться не спешил, лишь держался за шею животного и оглядывался. Через пару минут мне любезно перекинул верёвку, кою я перехватил и уже более удобно вёл за собой коня.
У калитки стоял отец и покуривал трубку. Казалось, что он само спокойствие, но его нервозность можно различить в частых постукиваниях носком ног о землю. Каштановые волосы отца были убраны назад, а в зелёных глазах читался страх. СССР был строен и высок, имел развитую мускулатуру. На лице красовалась чёрная повязка с изображением золотых перекрещённых серпа и молота, закрывающая правый глаз. В левом уголке губ протяжный шрам, оканчивающийся на подбородке. Мне стало очень страшно, когда он перевёл взгляд на меня. Он моментом налился злостью. Меня с силой передёрнуло. Сжав повод я сильней, пришлось ускорить шаг, ведь под пристальным взглядом останавливаться не хотелось.
Вот, я стою лицом к лицу с отцом. По спине пробежался табун мурашек. Конь за моей спиной злорастно заржал. Умный засранец, понимал, что я сейчас получу пиздюлей. В недоумении оставался лишь Монголия и мой младший брат Беларусская Советская Социалистическая Республика, стоявший за забором. Со стороны Союза раздался шумный вздох. Руки потели.
— Я слушаю Вас, молодой человек. — строгим басом начал глава семейства, смотря в мои глаза. — Ну и где мы пропадали, простите, весь день? Нагулялись? Коня у турецких цыган выкупили, смотрю. Европу посетили? — он скептически оглядел Игреня за моей спиной, видимо, совсем не заметив моего некого спасителя.
— Отец. — начал я, на ходу подбирая слова. — Я ушёл сам не знаю куда. Сначала в поле, потом в лес, потом опять в поле, потом опять в лес. И нет, я не шёл по кругу... В общем, я хочу попросить прощения. Я виноват и зря ушёл. — по взгляду бати я понял, что рано замолчал и, тяжело вздохнув, продолжил. — Как ты понял, я заблудился. Нет, я не купил этого коня у турецких цыган. Он принадлежит моему, грубо говоря, спасителю. — после я отошёл в сторону и, словно прочитав мои мысли, Монголия слез с Хурэла и дружественно улыбнулся, совершая низкий поклон. Совет явно ахуел и немного нервно поклонился в ответ. Я усмехнулся про себя и передал повод конюху со стажем.
— Так вот. Знакомься, это – Монголия. Мой новый знакомый и возможно друг. Я наткнулся на его... — тишина. А точно ли поместье? Усадьба? Куда я пришёл тогда?
— Конюшню. — встрял Мон, видя, что я явно сомневаюсь. Боже, спасибо родной.
— Да, конюшню. И мы поговорили, и он любезно согласился мне помочь! — я весело улыбнулся.
— Прости, Монголия, моего непутёвого сына за неудобства. Такого больше... — я получил подзатыльник. Больно, блин. — ...не повторится. Уже темно, проходи, коня заводи на задний двор, там ещё лошади есть. Переночуй у нас, не утруждай себя обратным путём.
— Благодарю Вас, СССР, за гостеприимство. Я с удовольствием приму это предложение. Но... Кхм, думаю, Вы меня поняли. — он покосился на крупный дом, который дед называл усадьбой. Мон имел ввиду, что явно раньше заблюдится, чем найдёт дорогу к заднему двору. Даже смешно стало немного, но я держался и лишь нервно чесал шею.
— Ох, да, точно. — батька стукнул себя по голове и обернулся к наблюдавшему Беларуси. — Бел, родной. Я знаю, что ты всё слышал, поэтому проводи нашего гостя на задний двор и веди в беседку. Ужин скоро. И раз ты тут стоишь, значит всё готово? — злость в голосе испарилась и отец уже говорил по доброму.
— Конечно пап! Монголия, я БССР! Беларусская Советская Социалистическая Республика! Но давай просто Беларусь, хорошо? — монгол кивнул, подходя к калитке. Бельчонок, как мы его называли, любезно отбежал от забора и открыл проход, ведя моего спасителя на задний двор. Я широко улыбнулся.
После этого мы долго и обидно для меня обсуждали с СССР моё поведение, какой я плохой и тому подобное. Но после, случайно завёл шарманку, что нашёл достаточно приличного человека в такой глуши. Даже стало обидно за него. Он не выглядит как дикарь, хоть и ходил в своей, как я понял, национальной одежде. Да, именно. Он носил длинную, до колен рубаху. Поверх был высокий пояс с подвязками с двух сторон, от бёдер до живота. Честно, он больше напоминал корсет, нежели тот же пояс. Под рубахой, собственно, на ногах были частично обтягивающие штаны. Обут в тёмные ботинки. У него достаточно узкие плечи. Честно, он и в правду напоминал больше девушку. Я тяжко вздохнул, проходя на задний двор. Вредный Хурэл уже спокойно жевал траву, наклоняя бархатистую бронзовую шею к землю. А самого хозяина этой животины окружили старшие нашей семьи. А точнее Беларусь, Украина и Казахстан. Опишу их как-нибудь потом, сейчас это не так важно. Моно был растерян, а на его лице читалось смущение. Рядом с ним стоял чубарая кобыла Кобурка. Она выглядела довольной. Парень спокойно гладил её по мордочке, от ушей до носа. Шок в том, что Кобурка никому раньше не довалась. Она очень своенравная, дерзкая, даже злая лошадь. Я старался значения этому не придавать. После, я подключился к их разговору. Мои братья были приятно поражены тем же манерам и дружелюбию конюха, а сам виновник торжества был ошеломлён таким вниманием.
За ужином, когда всё расселись за столом и уже нормально познакомились с Монголией, был на удивление более оживлённый разговор. Братья обсуждали какие-то повседневные дела, о которых я даже не знал. Закончилось всё тоже спокойно, все по занимались нужными им занятиями и легли спать. Но вот незадача, гостю не хватало места. И угадайте, кого выгнали на диван? Меня! Ведь это я заварил всю эту кашу.
Но ночью Чёрт дёрнул за ногу и я решил вернуться к себе. И я не пожалел позже. Придя, я увидел приятную картину. Волосы Монголии распластались за его спиной, на подушке. Веки изредка дёргались от неспокойного сна. Штаны и пояс бережно лежали на стуле. Осознание, что он сейчас в одной рубахе и нижнем белье меня раззадорили и я забрался к нему на кровать, залезая под одеяло. Одну руку я убрал вверх, а вторую бережно укладывая на талии азиата. После я уснул, не чувствую грешка за спиной и помидора на голове, что оставил мой здравый смысл.
Утро прошло удивительно тихо. Моно не поднял паники и дождался, когда я проснусь. Мы долго обсуждали эту тему, я множество раз извинился и в итоге был прощён. Когда мы спускались по лестнице, от меня послышался разочарованный вздох. В одной лишь рубахе монгол выглядел более по домашнему, чем со штанами и этим поясом. Хотя он просто ночует, почему я ещё чего-то хочу?
Закончилась это тем, что гостя отпустили домой. Хотя нет, вру. На самом деле после меня словно ужалили. Я настоял у своих братьев кавказцев, которые и держали лошадей на том, чтобы меня научили верховой езде. Я смог подружиться со светло-мышастым конём Жаком с выразительными голубыми глазами. И знаете, у меня неплохо получалось! Так вот. Научившись простой езде, чтоб просто доехать куда-то, я стал регулярно навещать Монголию. Он показал мне дом, в котором жил, познакомил с частью своих питомцев. Мы стали близкими друзьями.
Но однажды, после развала Союза и отхода моего отца на пенсию, я огородился от всех, стараясь лишь завести союзников и забыв про друзей. Но мы снова встретились! Однажды Польша решил собрать нас всех в одной пригородной конюшне. Обсудить жизнь и в кои-то веки отдохнуть. Пришли я, Германия, Греция, Италия, Япония, Китай и, собственно, Польша. Все были настроены позитивно. Кроме меня. Ох, нет, не подумайте, я не был в депрессии, или что-то вроде. Просто разлюбил природу и конюшни и так далее. Но радость вернулась ко мне, когда я встретил на той конюшне Монголию! Он вытянулся, чутка возмужам, но оставался таким же женственный, как и раньше. Благодаря моим уговорам, он поехал с нами на том же самом игреневом коне, Хурэле. После, мы держали дружбу и больше не теряли друг друга. В тяжёлые моменты я плевал на свои принципы и сам приезжал к нему за поддержкой. Я рад, что у меня такой друг. Но, дело остаётся делом. Я влюбился, уже не детской любовью. И хочу добиться его родного сердца. Но... С чего мне начать? Намекнуть? Или...