всего день в Урюпинске
Психиатрическая лечебница города Урюпинск. Улица Лизы Чайкиной, все как обычно. Особо буйные ребята сидят по своим серым камерам, мужики с тяжёлой депрессией лежат в своих палатах на своих жёстких кроватях, смотрят в потолок. Их сухие руки обычно сложены в замочек. Женщины с шизофренией никак не могут справиться со своей воздушной подушкой и пришельцами, пытающимися уложить их на кровать, привязать и очень жёстко изнасиловать своими тоненькими пальчиками. Но, честно сказать, многие бабки этого очень даже хотели. Никто за их 70 лет так яростно не хотел их, не видел в них женщин. Конечно, когда ты горбатишься на заводе, вряд-ли какой-нибудь патриархальный мужичок будет видеть в тебе сексуальный объект. Разумеется, каждой виделось разное. Вере Ивановне, например, виделось как красный мужчина заходит к ней в палату, у него такой красный, твердый пресс, копыта, черные гладкие рога, мягкий хвост и повязка на паху вместо одежды. Такая серая, потёртая, где-то выжжены небольшие дырочки. Вера Ивановна желала его, но кричала, просила помощи. Может быть, чтобы очистить совесть перед господом? Никто ее не слышал. Другие женщины сидели, пили воду, будто она и не кричит вовсе, будто ее даже нет с ними в палате.
- Верочка, любимая, я скучал по твоей ненасытной киске. - Говорил он низким, грудным, неземным голосом. Дьявольским!
- Нет, сатана! Прочь! Уходи, не трогай меня. Я не хочу! - Ее старческое сухое влагалище наконец-то почувствовало что-то кроме боли и зуда. Вера Ивановна взмокла. Ее киска пылала, страстно желая почувствовать этот огромный дьявольский член в себе.
- Как же ты сексуальная в этой сорочке. Я возьму тебя силой, но тебе это понравится, любовь моя. - Он подходил все ближе и ближе, глаза его пылали, а тело было горячим, почти несносной температуры. Будто ещё градуса 2 и точно закипит. - Обещаю. - прошептал он.
- Блять, Верка-то опять хуйней страдает, смотрите ка! - Бабка ,сидящая напротив, залилась смехом. Глаза ее закатились, толстая рука указывала прямо на бедную Веру Ивановну. Сморщенная бледная кожа, почти прозрачная, такая мягкая и пористая, натянутая на слой жира, мерзко трясущегося. Смеётся она долго, широко, заливая всю комнату своим мерзким, хриплым голосом. Ее лицо всегда в тот момент отваратительное. Люди говорят: "Улыбайся, когда тебе улыбаются в ответ!". Смотря на эту бабку, улыбаться не хотелось. Хотелось то-ли отвернуться, то-ли проблеваться, то-ли ударить ее, то-ли заплакать, если вы, конечно, пятилетний мальчик в трамвае. Темные пятна под глазами, отвратительная родинка на щеке, потрескавшиеся губы, широко открытые глаза с огромными зрачками, покрасневшие белки, жирная кожа мерзко блестела, выглядела она так ужасно, будто в Урюпинске под страхом смерти запрещали использовать воду.
- Клим Саныч, ваша телка потекла. Идите вытирайте! - крикнула молодая женщина, проходящему рядом врачу.
- Я Евгений Сергеевич. - Сказал молодой врач, поморщив нос. Заходя в палату под хриплые стоны Веры Ивановны и мерзкий смех толстой бабки. Парочку таблеток ей всё-таки впихнуть удалось. Евгений Сергеевич вышел, выдохнул, пошел мыть руки.
- Надо было на актрису хуярить, полный пиздец. - Женский голос смешался со звуком ржавой воды из крана. Синяя плитка на стенах, разбитое зеркало и грязные полы. Бывалые врачи уже привыкли к суровым Урюпинским реалиям, а вот новоприбывшая психиатриня никак не могла смириться. Запах сигарет, резкая вонь из туалета и лёгкая отдушка крови. Так пахли практически все врачи в этом здании.
- Анна Сергеевна, пора бы вам уже смириться. - Улыбнулся Евгений Сергеевич, тщательно намыливая каждый пальчик своей руки, не снимая кольцо с безымянного пальца.
- Простите, Евгений Сергеевич, мне тут ещё очень сложно. Я так не хочу разбираться с этими бабками-нимфоманками. Меня так все раздражает. - Девушка сделала ещё одну затяжку. Врач посмотрел на нее, слегка печально и понимающе. Он ведь был таким же. В России всегда сложно с психиатрией. Они ведь не лечат нормально пациентов, только кормят транквилизаторами, дают дешёвые антидепресанты и делают уколы. Разумеется, когда ты только заканчиваешь медицинский, тратишь на него 8 лет, убиваешься из-за каждой тройки, а теперь работаешь тут. Жалко ее.
- Знаете, Анна Сергеевна, а давайте-ка я вам доверю Серёжку. - Он выключил кран, вытер руки об свой халат и потянулся в карман.
- Какого ещё Серёжку? - Девушка выбросила сигарету в окно, слегка заинтересованно подняв бровь.
- Особо опасный преступник с тяжёлым бредом. Он ни с кем не хочет разговаривать, поэтому нормальное лечение ему никто не может дать. Может у вас получится? Если справитесь... Кто знает, повышение. - Он слегка улыбнулся, не заканчивая фразу. Достав детский крем из кармана, он медленно размазал его по рукам.
- Да? Отлично, в какой он палате?
- В тринадцатой. Возьми ключ и Любочки.
- Спасибо вам, Евгений Сергеевич! - девушка встала с потресканного подоконника, лёгкой походкой направилась к стойке.
- Любочка, мне ключ от тринадцатой! - Улыбнулась девушка, на что Любочка недовольно покачала головой. Ее красные губы сжались в тонкую полоску, а залаченные волосы слегка покачнулась из стороны в сторону. Она встала, поправила очки в серебряной оправе и открыла небольшой ящичек.
- Удачи вам, - Женщина слегка замялась, отводя глаза в правый нижний угол, будто, пытаясь что-то вспомнить. Дала ключ и села дальше читать газету.
Бедная Любочка, между прочим заслуженная женщина-ученая! Теперь сидит тут, ключи даёт, судоку решает. Участвовала в специальном эксперименте со своей бригадой учёных, где команда молодых гениев изучали влияние питания на вкус спермы мужчин. Женщины в науке всё-таки совершают невероятные вещи!
Отперев дверь, она услышала шубуршание. Будто что-то быстрое пробежало по комнате. Девушка открыла дверь, резко закрыв ее за собой. Перед ее глазами сидел парень, повернутый к ней спиной.
- Привет, меня зовут Анна Сергеевна! Я теперь твой новый психиатр. Как тебя зовут? - Совсем по-идиотски начала она, будто разговаривает с слабоумным. Молчал. - Это что? У тебя смирительная рубашка? - Девушка удивилась, подойдя чуть ближе. - И правда. - Тихо сказала она, поджав губы и останавливаясь.
Комната пропахла сыростью, свет был до жути яркий, белый, врезающийся в глаза. Судя по спине, человек был очень высоким, подтянутым, кажется, очень даже молодым.
- Ну что же ты не разговариваешь? - Девушка присела на стул. - Подожди, я слышала, что ты вскочил с кровати. - Анна вдруг рассмеялась. - Ты, типа, боже! Ты вскочил с кровати, чтобы сесть ко мне спиной на полу? Господи. - девушка улыбнулась, закрыв слегка рукой лицо. - Тринадцатый, емае, ну ты даёшь.
- Женщина... - Прохрипел он, тяжело дыша. Девушка замерла на месте. - Я не тринадцатый. То, что у меня еврейская фамилия, не значит, что меня можно номером называть. - Выкинул парень, начиная ползти к ней. Выглядело это зрелище до жути смешно. Связанные руки, ноги, ползущий мальчишка с черными волосами и белой кожей. Девушка еле сдержала смех. Она подошла к нему, взяла его за плечи, усадила перед собой на пол.
- И как же тебя зовут? - Улыбнулась она, садясь перед ним на пол.
- Сережа. Мое имя Сергей Фриш.
Девушке нужно было собрать весь свой профессионализм, чтобы всё-таки нормально продолжить беседу.
- Отлично, мне звать тебя Сережа, Сергей или Фриш? - Она улыбнулась, взяв в руки небольшой блокнот, лежавший у нее в кармане халата.
- Одно из трёх. - Он невзначай улыбнулся, осматривая смелую и молодую девушку.
- Значит так, Сережа, Рассказывай, как ты сюда попал? - она принялась внимательно слушать. Разумеется, она прекрасно заметила, как тот жадно осматривает ее тело. После рассказа Фриша, мозги кипели, будто в мозг выебала галлюцинация Веры Ивановны.
- Значит так, Сережа, вы утверждаете, что вы родом из Америки, в возрастё 13 лет вы убили нескольких подростков ножом, так, а потом..
- А потом эти уебки кинули в меня зажигалку, облили средствами для оттирантя толчков. - дергано, с придыханием ответил парень, постоянно шевеля руками, пытаясь выбраться, деть куда-то агрессию.
- И после вы поняли, что вы рождены для того, чтобы убивать. Ага, отлично. Вы, случайно не любитель Достоевского? - спокойно спросила девушка.
- Что? Причем тут персонаж из манги? - Парень нахмурился.
- Так, понятно. Дальше вы зарезали своих родителей, которые попытались вас застрелить, так, отлично! - Улыбнулась девушка, поспешив встать.
- Подождите, это ещё не всё. Я ещё не кончил.- Он остановил ее взглядом, говоря все с таким же придыханием.
- Хорошо, давайте дальше. - Девушка уселась удобнее, взяв покрепче свой блокнот в руки.
- Я убиваю людей. В основном подростков. Обычно, обычно я стою у их кровати, и если они проснутся, то я говорю: "Спи, спи, закрывай глазки, чего же ты не спишь?" Да, если он засыпает - ухожу, а если начинает кричать. Убиваю. Без жалости, без сомнений. Вот женщин мне не нравится убивать. Я любил свою маму, знаете, она была хорошей женщиной. Мне нравится убивать мужчин, мой отец был настоящим подонком. Нравится смотреть как сильные мужики просят у меня пощады, да, боже. - Его глаза закатились, и на несколько секунд он замер. Девушка непонимающе посмотрела на него, оглядев с ног до головы. Резко она отползла, создавая расстояние между ними. Руки. Его руки все это время были свободны, просто он не подавал вида. Мужчина медленно перевел на нее взгляд.