Голод

Государь подошёл к изысканно выполненной плите и поставил на нее наполовину заполненную водой кастрюлю. Он открыл контейнер и скинул оттуда пару кусочков ароматного мяса. С них стекала кровь и добавляла более пикантный вид мясцу. Президент достал из кухонной выдвижной тумбы несколько приправ и добавил в кастрюлю. Мясо всегда варилось долго (около двух часов), поэтому было ещё время заняться чем-то.
Майкл прошел в свою комнату, но неожиданно за ним зашла одна из слуг, которая убирала комнату для пыток.
– Сэр, вот выглаженный новый пиджак, рубашка со штанами на завтра... – со страхом проговорила она.
– Угу. – равнодушно ответил мистер Фрэнсис и протянул руки к костюму.
Слуга с бледным лицом и дрожащими руками протянула ему этот костюм.
Она стояла в страхе. Расстояние между ними было буквально меньше метра. Она резко отпрыгнула в сторону. Майкл вопросительно посмотрел на нее.
– С...Сэр... – с ужасом проговорила она и на мгновение замолчала.
– Почему вы так жестоки?...Почем... Что вам сделал тот человек?... – с еще большим трепетом заикалась она. Руки ее затряслись, губы посинели и задрожали.
– Глупцам вроде тебя не понять. Я восхищаюсь Калигулой – достойным правителем 37-41 веков н. э. Калигула устранял политических соперников с изощренной жестокостью. У меня есть несколько книг про него. Мне всегда нравилось читать про его издевательства над людьми. Представляешь, он писал свои новые законы маленьким и неразборчивым почерком, вешал их в самых отдаленных и неприглядных местах, чтобы при нарушении новых законов можно было наказывать людей, а сами они зачастую даже не подозревали, что они нарушили. Его эгоцентричность и эпатаж мне очень нравятся. Конечно, сдержанность ему не помешает.
Слуга промолчала, вытирая слезы страха и поспешно ушла, закрыв за собой дверь.
Майкл повесил костюм в шкаф и направился в свой кабинет, где его ждала недочитанная книга. Он уселся поудобнее на диван, полистал ароматные страницы и добрался до закладки с котиками. Он снова принялся читать.
...
Через пару часов он закончил читать книгу, и как раз именно вовремя. Прошло ровно два часа, мясо уже должно было хорошо провариться. Он поспешно поцокал на кухню, позабыв обо всем на свете.
Молодой президент был прав, мясо проварилось и из кухни доносился аппетитный аромат, от сладости которого кружило голову. Достав из кастрюли мясо, государь принялся разрезать его на ещё более мелкие кусочки, Фрэнсис подошёл к холодильнику и осмотрел его содержимое.
– Какой соус мне хочется? Может, терияки? Да, однозначно, терияки.
Майкл достал из холодильника соус, который слуги приготовили вчера вечером. Он был душистым и пряным. Взяв соусницу из навесного кухонного шкафчика и поставив её на стол, он принялся наливать соус. Майкл красиво разложил мясо и соус на тарелочке и принялся пробовать. Он взял вилку и проткнул мягковатое мяско. Результат его очень обрадовал – мясо хорошо проварилось, было наваристым и острым благодаря специям. Человечина под соусом была ещё более вкусной. Это был вкус, схожий с говядиной, причем не самой свежей говядины, но в любом случае это достаточно вкусно. Господин президент наслаждался своим блюдом и полностью утолил свой аппетит. Тарелка, соусница, кастрюля и вилка отправились в посудомойку. Он нажал на звоночек на углу стола и в кухню вбежала слуга.
– Запусти посудомойку и проветри помещение. – сурово приказал государь.
Служанка тут же принялась за работу, а Мики направился в свой кабинет.
...
За столом лежало пару бумаг, с которыми надо было поработать. Только Майкл уселся за работу, как перед ним предстал черный высокий силуэт с красными, как лампочки, глазами, безумно непропорциональными частями тела и высочайшим ростом (силуэт настолько высокий, что упирался в трёх метровый потолок, прогибая шею). Ступор и сильнейший ужас сковал тело Фрэнсиса, скорчив в неестественной позе пальцы на руках. Руки затряслись, губы предательски поджались, а глаза забегали по сторонам в поиске давно знакомого выхода. Ритм дыхания стал прерывистым и ужасно громким. Из-за черного силуэта вышло много различных животных с такими же красными лампочками вместо глаз и атрофированными, непропорциональными конечностями, волокшимися по полу, оставляя мерзкий багровый цвет. Комнату наполнили крики живых тварей с непонятным пугающим бормотанием, и послышался поломанный, басовый, и явно неестественный для человека голос черного высокого силуэта:
– Мы голодны. Мы слишком мало получаем. МЫ ГОЛОДНЫ. ТЫ НЕ УТОЛЯЕШЬ НАШ АППЕТИТ. МЫ ГОЛОДНЫ. МЫ ГОЛОДНЫ. МЫ ГОЛОДНЫ.
Майкл не слышал ничего. В ушах гудело и звенело, в глазах появилась белая пелена, спасающая психику от жуткой картины. Но даже сквозь неё он увидел, как чудовищно неестественно выворачивается челюсть силуэта и длинные палковидные руки тянутся к нему, пытаясь забрать что-то взамен. Ноги сами приказали бежать. Фрэнсис пробежал сквозь толпу обезумевших силуэтов и метался по коридору. Он старался как можно больше заворачивать за углы, пробегая двери комнат. Майкл слышал тяжёлые быстрые шаги за спиной и дыхание человекоподобной твари, которая так и не соизволила закрыть мерзкую пасть. Наконец, он оказался у большой деревянной двери. Голова не соображала и он даже не понял, перед какой комнатой стоит. Он быстро открыл дверь и забежал за нее, резко закрыв дверь на защёлку, посчитав, что это его спасет. Все тихо. Звуки за дверью утихли. Постепенно страх стал рассеиваться, руки перестали дрожать и общее состояние Мики улучшилось. За ним никто не гнался, он был один.
– «Я знаю, что это была за чертовщина. Но... Не полностью. Как мне избавиться от этого?» – с беспокойством думал про себя господин.
Оказалось, что он попал в свою огромную библиотеку. Да, чтобы вместить все книги мистера Фрэнсиса, пришлось обзавестись гигантской библиотекой. Майкл подбежал к нужному ему стеллажу и начал судорожно искать нужные ему книги. Он стоял перед «запретным» стеллажом – на нем располагались книги о расстройствах шизофренического спектра. Ещё со времён его учебы в Академии, он никак не мог изучить эту тему: всегда его навещали галлюцинации в виде черных ужасающих силуэтов животных и страх одолевал его. Разве что, он поверхностно знал определение этого термина, но ни лечение, ни причины, ни остальных подробностей он не знал и узнать не мог.
Со страхом он открыл книгу про РШС и принялся быстро читать. Но в следующий момент, он снова столкнулся с теми, от кого так быстро убегал из своей окутанной ужасом комнаты.
– МЫ ГОЛОДНЫ. МЫ ГОЛОДНЫ. УТОЛИ НАШ АППЕТИТ. УТОЛИ НАШ АППЕТИТ. УТОЛИ НАШ АППЕТИТ. УТОЛИ НАШ АППЕТИТ.
Руки снова затряслись и ноги подкосились. Они снова здесь и они мешают изучить хотя бы что-нибудь про свою болезнь. Тело не выдержало такого стресса и государь упал в бессознательное состояние на пол, проехавшись по стенкам стеллажа головой, роняя драгоценные книги.

...
Президент очнулся под утро. Около четырех утра. Ему снились интересные сны.
Майкл не узнал место, так как впервые проснулся не в кровати. Фрэнсис начал разгребать руками завалившие его книги. Одна книга поломала корешок от сильного удара, что государь очень быстро обнаружил. С пустым взглядом он осматривал свое сокровище, не веря глазам. Разумеется, он мог купить новую книгу, но это будет уже совсем другое. Таких уже не осталось. Всех стикеров и чувств на страницах не будет. Это совсем чужая, совсем пустая книга, несмотря на свое восхитительное содержание.
Майкл рассматривал другие упавшие книги, которые также были повреждены, но не так серьезно. Мики осматривал каждую книгу, по несколько минут держа ее в руках. Он оценивал боль, которая наносилась его душе. Нетрудно догадаться, что книги были не просто чем-то развивающим и интересным. Майкл видел в каждой книге отражение определенного периода своей жизни, каждой своей эмоции и каждой своей мысли. Книги были его составляющим. Его душой. Хотя бы кусочком.
Брюнет начал прокручивать события ночи в своей голове, и держа в руках «Тошноту» Сартра проехался по стеллажу. Он уселся на пол, и, сжимая в руках одну из любимых книг, расплакался. Расплакался от осознания собственной слабости и глупости. Никакой он на самом деле не гений. Он просто высокомерный трус, который так и не смог изучить то, что должен.
Всхлипы с обжигающими слезами перерастали в оживленный соленый ручеек и завывания. Он выпускал то, что так долго хранилось в его душе. Майкл никогда не считал, что он плачет. Он говорил, что это «очищение» от грехов. Так Бог взымает плату за прегрешения. Очищался он примерно каждые пару месяцев, как получалось. Если уж он очищался, то это было просто больно слушать. Слезы деспота всегда самые искренние и тяжёлые. Мне не должно быть его жаль, но подобные рыдания заставляют мое сердце содрогаться. Особенно, когда он осознает то, от чего так долго бежал.
Книга упала из рук, а ладони Майкл прижал к глазам, пытаясь остановить процесс очищения. Не получалось. Видимо, он слишком много согрешал и проливать слезы в своей родной библиотеке он будет долго.
Безусловно, господину президенту было безумно жалко свои любимые книги, которые из-за его же страха и жалости пострадали. От этого становилось ещё хуже. Фрэнсис никогда не признавал своих ошибок, потому что это было оскорбительно и унизительно. Когда нарцисс приходит к тому, что так яростно отрицает, это в миллионы раз больнее, чем если кто-то другой укажет на это.
...
Страшный вой стоял в библиотеке. Майкл все так же пытался вытереть поток слез и успокоиться, но открывая глаза его взор устремлялся к покалеченным книгам. Покалеченная душа. Он вспоминал все и заново начинал реветь с новой силой. Кто бы мог подумать, что подобный тиран способен плакать от осознания собственной омерзительности. Это тошнота.