Голод

Весь день Майкл провел за своим столом, который то и дело постоянно пополнялся новыми, полными текста, бумагами. Монотонная работа – прочитал-подписал. Все это до боли утомительно, но сегодня Фрэнсис добросовестно выполнял свою работу, не замечая однообразности, а порой и огромной ответственности своего работы. Шоколадный баран, который идёт на ворота с рогами, не замечая препятствий. Его усидчивости и упорству можно смело позавидовать. Кстати, граждане регулярно обсуждали оперативность работы президента, чем Майкл постоянно зарабатывал ещё больший авторитет у своей страны. Хотя далеко не всегда Майкл работал сам. Если у него появлялись неотложные дела, то он с радостью спихивал бумаги на кого-то другого.

Сегодня был завал дел и указаний, поэтому Мики только часов в двенадцать ночи отправился осматривать свои владения. Это небольшая президентская традиция. По настроению. Его дом – дворец, был действительно огромным и богатым – все таки почетная персона, главный двигатель страны, денег на апартаменты не жалеет. Огромный мраморный дворец тускло светился от света луны, преломляя звёзды на окне. Стекла потрескивали от резкой смены температуры ночью. В приоткрытые окна просачивалась приятная прохлада, которая шумно ползла по полу, цепляя ноги людей, находившихся в здании. Луна растворялась в облаках, а тучи будто сами по себе исчезали на синем небе, отправляясь за дальними звездами.

Фрэнсис всегда правильно распределял траты с госбюджета, за что ещё больше получал признание от жителей. Всем в стране денег хватало, и даже более чем. И самые мелкие городишки начали цвести на глазах, покрываясь цветными пятнами новостроек. На удивление, даже асфальт молодел и убрал морщины с отравленной травой. Но, разумеется, господин не забывал и про себя, регулярно радуя себя экзотикой в архитектуре дворца и завораживающей одеждой. Это было не все, на что милостивый президент спускал «личные» деньги, но сумма и так выходила очень немаленькая.
Майкл ценитель высокой культуры, поэтому и уделяет должное внимание своему жилью. Впрочем, ему очень даже хорошо, ведь никто не жалуется на нехватку бюджета в стране. Чуть ли не каждую неделю он осознает, что «в этом углу чего-то не хватает», и тратит большие деньги на то, чтобы комфортно проживать в таком доме. Видимо, он слишком любит себя, раз балуется такими вещами. Обычно Фрэнсис тратится на эксклюзивную мебель для бумаг и книг, ведь у него их в самом деле много. «Страстный книжный червь» – говорили его подданные, наблюдая за кошачьими глазами президента, открывающего страницы новых книг. Шорох глянцевых страниц – отрада для ушей, самая лучшая музыка. Очень часто слуги тревожат его, отвлекая от свежего чтива, из-за чего господин президент корчил недовольную, но смешную рожицу.
...
По ночному дворцу с эхом разносилось цоканье мужских ботинок, которые с осторожностью бились о мраморный, начисто вымытый пол. Цок-цок-цок. Как будто лошадь неспешно пятится в загон после скачек, постукивая копытами по каменной дороге. Звук отскакивал по стенкам дворца и растворялся в полуночной тишине. Лошадка спускалась по мраморной лестнице, покрытой красным мягким ковром. Во дворце больше ничего не цокало, а слышалось лишь прыгающее эхо шагов, направляющиеся в самый низ дворца.
Шаги подошли к старой металлической двери, которая запиралась на три огромных замка. Кажется, что даже если взорвать динамит прямо подле них, то ничего и не случится. За дверью можно было спокойно спрятаться от ядерной войны, которая происходила бы прямо за ней.
Президент достал массивную связку ключей, которые позвякивали в его руке, напоминая тяжёлые росинки в туманное утро. Каждый ключ медленно вошёл в отверстие нужного замка и провернулся с противным скрипом. Дверь, все с таким же противным завыванием, отворилась. Сырость и холод ударили в лицо молодому гению, но это его ни капли не смутило. Идя по мокренькому полу в ботинках, он убрал ключи в карман, а ткань штанов сильно опустилась вниз. Пройдя немного дальше, Майкл услышал назойливое жужжание мух. Запах тухлятины ударил в нос. Перед глазами предстали подвешенные на крюки трупы: на одном из них не было кожи, на втором ужасные ссадины и черные синяки, на третьем вырванное с корнями мясо. Личинки прожирали дырки в телах подвешенных, соревнуясь по поеданию с мухами. Президент недовольно буркнул:
– Все мясо посъедают. – нахмурил брови правитель.
Из сырой отдаленной комнаты послышались приглушённые стоны, отголоски которых разносились по всему подвалу. Майкл отправился на звук и через пару мгновений стоял над лежащем на грязном полу полумертвым мужчиной. Вряд-ли его можно было назвать мужчиной – он таковым уже и не являлся.
– Как самочувствие? – с ухмылкой проговорил молодой государь, разглядывая измученное тело.
В ответ ему послышалось лишь тихое посапывание. Он, или оно, не было в состоянии нормально ответить.
– Я догадывался, что ответ будет таким. Зато теперь ты больше не попадешь в подобную ситуацию, говорить же ты не можешь.
Резким разворотом тела Фрэнсис взял в руки большие ржавые плоскогубцы, лежавшие по правую руку на пыльной тумбочке и грубыми движениями открыл рот живого трупа, дергая нижнюю челюсть.
– Язычок хороший... Интересно, крепкий? – проговорил мучитель, разглядывая янтарными зрачками пупырышки на слюнявом отростке.
Фрэнсис сунул плоскогубцы в рот и зацепился за язык. Но вот незадача, вырвать не удается! Плоскогубцы скользили по языку, не давая крепко ухватиться.
– Блять, ладно. Поднимайся, сейчас попробуем по-другому.
Полумертвый человек попытался подняться, опираясь на тонкие, изрезанные, словно после попытки суицида, руки. Они затряслись под весом такого же разбитого тела. Человек упал, постанывая от несильного удара челюстью о пол.
– Сам ничего не можешь? – спросил президент, нахмуривая брови.
За шкирку Майкл поднял окровавленное тело, потащив исхудавшие ноги по полу.
Протащив мученика пару метров Фрэнсис кинул его на пол с особой силой.
– Приехали. Высунь язык.
Мужественные руки президента обхватили холодный крюк, свисающий на веревке с треснувшего потолка. Он пару раз подёргал крюк, проверяя прочность.
– М-м-м, твою тушку выдержит. – отрезал президент, наклоняясь к живому трупу.
Президент схватил мученика за подобие воротника на одежде, тем самым подняв его и поставив на тощие ноги, пробивающиеся тремором.
– Высунь язык, падла! – крикнул президент, грубо подвешивая в воздухе парня(?) на воротничке.
Перепуганный пленник высунул язык, после чего Майкл быстро изменился в лице. Он сладко улыбнулся, закатив глаза, как при оргазме.
Он отпустил одну руку с ворота, поддерживая пленника на второй. Свободной рукой Майкл потянул крюк, всадив в язык человека снизу. Почувствовав тяжесть и боль, он(о) закричал(о), пытаясь как можно скорее встать на ноги. Мученик встал на ноги, но уже не так, как хотел – его дырявый язык остался на крючке, а во рту чувствовалось море густой жидкости.
Душераздирающий крик разнёсся на всю камеру-мучения – боль пронзила все его и так искалеченное в мясо тело. Алая жидкость полилась ручьем на самый пол. Старые каменные полы с румяным оттенком окрасились в ярко-красный цвет, придавая экзотики устаревшему дизайну.
– Ты попал прямо в свою старую лужу крови. Видно, ты достаточно меткий. – усмехнулся Майкл, прищурив глаза.
Пару секунд государь наблюдал за кровоизлиянием из языка мученика. Он(о) ворочался(ось) от боли, смешно дергаясь на полу. После, Фрэнсис подошёл к канистре, одиноко стоявшей в левом углу и достал из вшитого внутрь кармана пиджака зажигалку. Звук открытия крышки слегка приглушал крик почти мертвого мужчины(?). Его крики превращались в хрипы и завывания, все так же прорезая слух.
Бензинопахнущая жидкость с характерным звуком вылилась на все тело бедолаги. Открыв огонь лёгким движением пальчика, мучитель кинул зажигалку прямо в живой труп. В ту же секунду он вспыхнул как костер. На нем вполне можно было прожарить мясо досуха, посолив и поперчив. А можно было прожарить того, кто так сильно мучался.
У пепелка уже не было сил кричать и даже хрипеть, поэтому он просто молча сгорал, но иногда находил силы простонать пару секунд. Его участь с самого начала была ясна и понятна. Через пару минут прожарки Майкл вылил заранее заготовленный большой таз воды на горящего, и он потух. Перед ним лежало почерневшее израненное тело, которое уже даже не боролась за право жить.
Конечно, сгореть до конца он явно не успел, но зато это будет маленьким напоминанием о том, как иногда стоит развлекаться, чтобы не сойти с ума. И как иногда важно следить за своими словами.

С умным видом Майкл прошёлся от камеру-мучений по холодному паутинистому коридору к двери, поглядывая на коллекцию мяса на крючках.
Из кармана штанов снова позвякивали тяжелейшие ключи. Три ключа вновь уверенно встали в нужные замки, повернулись со скрипом, и с тяжестью вынулись из замочной скважины.
На самом деле, Фрэнсису не надо было бы даже заморачиваться над скрытием улик хоть как-то. В любом случае у него больше полномочий, чем у всех людей этой страны вместе взятых, поэтому ему никогда не смогли бы предъявить обвинение в убийстве. Ну и за все более тяжкие преступления тоже. Даже если бы смогли, то с ним бы ничего не сделали.
– «Власть сводит с ума. Власть поглощает твой разум, ты становишься совсем глупым и бесстрашным. Но власть дает силы.
Во многом виновата власть, в остальном тоже».