Сулицын

Игорь кликнул мышкой по красному крестику и отложил ноутбук. Статья была готова. Это была, пожалуй, одна из лучших его работ. Это приносило молодому фрилансеру одно удовольствие, но, пропитанный живописью до мозга костей, от материала он получил настоящий экстаз. Текст бежал по его венам через самое сердце и бил по кончикам пальцев, которые, казалось, сами молниеносно стучали по клавишам. Это был Дали- человек, который однажды завладел его умом и душой и не покидал вот уже 15 лет. Он перечитал биографию художника тысячи, хотя нет, миллионы раз и мог назвать расположение каждой буквы на каждой странице. Он в числе первых, да что там, он всегда первый стоял у дверей музеев, привозивших экспозиции Сальвадора Дали в город. Он любил каждую неповторимую картину и мог сделать набросок с закрытыми глазами. Этот человек настолько впечатлил Игоря своими работами, своим талантом, своим уникальным даром и своим неповторимым видением этого мира, что юный писатель отдал бы абсолютно все, что имел взамен на встречу с гением. Но, к сожалению, в наше время это пока невозможно.

Игорь получил утром очередное задание от редакции - написать статью об истории создания картины «Предчувствие гражданской войны (Мягкая конструкция с варёными бобами)». Номер популярного интернет-издания о культуре и искусстве был посвящен живописи во времена фашистского режима Германии в странах Европы. В те годы испанская оппозиция под предводительством генерала Франсиско Франко устроила мятеж, в результате которого правительство Испании было свергнуто и началась Гражданская война. Эти события стали основой для картины испанского художника. Такой непростой период в жизни страны не мог не затронуть тонкую натуру Сальвадор Дали и, конечно же, отразился на его творчестве. Игорь сопереживал испанцу и воспринимал те события даже слишком близко к сердцу, но именно поэтому статья не могла не получиться такой, какой она была - яркой, страстной, проникновенной. Материал на 5000 печатных знаков должен был быть сдан через три дня, но очарованная душа юного писателя выплеснула 10258 знаков за 90 минут. Перечитав еще раз, Игорь с прискорбием отметил, что нужно сокращать. Но как? Как вырвать из единого целого хоть одну строчку? Это казалось невозможным и рука потянулась к телефону, чтобы набрать номер редактора.

- Иван Алексеевич?.. Да, да.. Я знаю... Простите, но дело не терпит отлагательств. Тут такое дело... нет, нет, что Вы?! Все в порядке, статья уже готова... Да... Да... Нет... Но понимаете... Хорошо. Я Вас понял. Все будет в лучшем виде. Да.. До сви....

Гудки прервали разговор, который принес понимание того, что этот человек не разделяет чувств Игоря и ему совершенно неведомо искусство как таковое. Материал должен быть создан, продан и опубликован. Ничего не оставалось, как со слезами на глазах удалять целые абзацы из текста. Нужные. Интересные. Важные.

Завершив калечить статью, Игорь почувствовал, что нуждается в поддержке. Ему нужно отвлечься. Он позвонил Алисе. Они вместе учились в институте в Питере. Только Алиса на курс младше. Познакомились на одном из выездов в Репино, куда брал студентов на натуру их преподаватель живописи Алексей Георгиевич. Это магическое место каким-то невероятным образом вдохновляло действительно каждого юного художника. А может быть это вдохновение приносил Алексей Георгиевич, так страстно любивший природу России, так всецело отдавшийся преподаванию и так искренне желавший взрастить из каждого своего ученика настоящих Шишкина и Левитана. Именно благодаря этому преподавателю Игорь обрел настоящего друга в лице Алисы, понимающего, вдохновляющего и поддерживающего. Казалось, что бы не произошло, у Алисы уже заготовлена целая речь, способная приободрить, вразумить и расставить все по местам в голове. Это было невероятно, но молодые люди понимали друг друга даже без слов. Это были поистине родственные души, разлученные в прошлой жизни и встретившиеся в этой, чтобы наверстать упущенное время. Каждый раз, как они встречались, они не могли наговориться, как будто и вправду рассказывали о массе событий, произошедших за целую жизнь.

Поговорив немного со своей кармической сестрой, как он называл ее, Игорь успокоился и отправил материал редактору. Свою работу на сегодня он выполнил и решил отправиться к деду. Семейные отношения были очень важны для Игоря. Все родственники горячо любили друг друга и всегда поддерживали. Каждый занимался тем, что велело ему сердце, поэтому никто из родственников не стал препятствовать, когда полный идей и желания творить выпускник решил поступать на факультет живописи. Талантливого мальчика с юных лет отмечали в школе за хорошие работы на уроках ИЗО, на полях в тетрадях по математике и, даже, школьных досках, но Игоря не очень это волновало. Не волновало до тех пор, пока он не оказался на Алтае. Именно там, впечатленный величием природы и невероятными пейзажами гор, он взялся всерьез за карандаш и начал делать тысячи и тысячи набросков. Теперь, будучи самостоятельным и независимым юношей, он часто бывает в этом волшебном месте. Но познакомил Игоря с Алтаем руководитель школьного туристического клуба - Николай Иванович. Эдакий «прожженный» альпинист и байдарочник. Всю жизнь он посвятил горам, дважды покорял Эльбрус, знал каждый уголок Кавказских гор, и видел величие всех крупных рек России. Ему нельзя было не доверять. И он полностью оправдывал это доверие. Ребята очень любили его и всегда с открытыми ртами слушали его туристические байки. И там, к слову, было о чем послушать.

Игорь шел по Невскому и вспоминал как же ему было хорошо тогда. С каким обожанием он впервые взглянул на эти горы, с каким восторгом смотрел в прозрачную, почти невидимую, воду озер, с каким страхом наблюдал как реки бурлящим потоком стремятся неведомо куда по камням. Ему было 12. Это было самое время для ярких впечатлений и развития таланта.

Толчок в спину вернул Игоря в реальность

- Извините... - буркнул гражданин в серой куртке и так же стремительно исчез из поля зрения, как и появился.

- Куда же можно так спешить, в такой чудесный день? - подумал Игорь. Сегодня выдался на редкость теплый и солнечный день, так несвойственный этому потрясающему городу. Он был настолько приятный, что хотелось скинуть куртку, бежать и просто смеяться. И даже не верилось, что у кого-то могут быть какие-то проблемы или важные дела. Хотелось смотреть на небо и любить каждую минуту этого дня. Этого солнечного радостного дня.

Игорь свернул на любимую Набережную реки Мойка и пошел в сторону Исаакиевского собора. Дед жил довольно далеко в обычном питерском дворе в переулке Прачечном. Это была семейная квартира. Квартира, которая пережила многое и переживет еще больше. Когда-то эта квартира выдержала блокаду и после событий тех страшных дней жильцы решили, что ничто и никто больше не помешает им жить счастливо. Свое обещание они выполняли и по сей день - никто из семьи Сулициных не позволял печалям наполнять сердца родных. Каждая даже самая мелкая проблема решалась благодаря поддержке и любви членов семьи. Это, казалось, были самые счастливые люди во всем мире. По крайней мере, все соседи были в этом уверены, ведь никогда они не слышали ни ругани, ни криков, не видели слез на лицах Сулициных.

Впереди виднелся собор. Игорь никогда не обделял его вниманием. Крупнейший храм Петербурга не мог не приковывать к себе взгляды. Одна из самых поздних построек в стиле классицизма поражала своим величием. Статуи, венчающие фронтоны так и норовили сойти с постаментов, сюжеты барельефов завораживали, заставляя окунуться в происходящее там с головой; белый мрамор стен приковывает взгляд, будто шепча: « Я идеальный....», а невероятный купол, венчающий стройные тела колонн, так отражал ласковые лучи солнца, что казалось, сам Господь посылает этот благостный свет, в надежде донести до детей своих праведные мысли. Это действительно вдохновляло и завораживало.

Какое-то невнятное китайское бормотание вновь вернуло Игоря на землю. Толпа жужжащих, суетящихся китайцев натолкнулась на статного, почти в полтора раза превосходящего их ростом парня. «Сорри, сорри!» - загалдели забавные туристы и принялись фотографировать окрестности. Выбравшись из этого клубящегося облака людей, Игорь направился дальше. Он любил гулять по Питеру, и, вообще, старался реже ездить на общественном транспорте. Если куда-то нужно было спешить, то он добирался на метро, а в прочие дни предпочитал не спеша брести по спокойным и немного грустным улочкам города.

Игорь свернул в переулок и спешно потопал к знакомому с детства дому. Он ускорился, потому что ему не терпелось скорее обнять деда. Игорь Олегович Сулицын учился в институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина. Он окончил факультет скульптуры и сразу после окончания стал работать в реставрационной мастерской при Государственном Русском музее. Маленький Игорь часто бегал к деду в мастерскую и в Михайловский дворец - маленького тезку уважаемого коллеги все работники хорошо знали и пускали интересующегося внучка в любое время. Мальчик с юных лет был погружен в атмосферу искусства и часами вглядывался в работы Брюллова, Айвазовского и Репина. Он буквально пронзал глазами полотна, которые, казалось вот-вот оживут и герои сойду на паркетный пол, а бурная волна окатит с ног до головы ледяной соленой водой. Игорь настолько тщательно «сканировал» произведения, что можно было представить, что он просматривает каждый слой краски, каждый мазок, каждую помарку, исправленную художником. Будучи дошкольником он мечтал рисовать также, как и эти Великие люди, но никогда не находил в себе сил обнажить свой талант. Он никогда этого не осознавал, но в глубине души он знал - придет особый момент, который оживит в нем нового Дали.

Игорь занырнул в арку и толпа мальчишек, бежавшая ему навстречу, разлетелась, будто стайка воробьев, напуганных старым, потерявшим охотничью сноровку котом. Резкий и до боли в сердце знакомый запах заставил замереть. Что это?.. Это краска. Аромат баллончиков Игорь не забудет никогда. Еще будучи в десятом или одиннадцатом классе, они с друзьями под влиянием моды увлеклись уличными искусствами - организовали граффити-банду, бомбившую все плоские пространства, попадавшиеся на пути. Вечером они собирались вместе, обсуждали планы на новые работы, читали рэп, танцевали хип-хоп. Конечно, им хотелось сделать что-то грандиозное, не меньшее, чем прославился Бэнкси. И однажды, они решились. Придумали эскиз, купили баллончиков и выбрали место. Они поехали подальше от своего района, так как хотели обрести общегородскую славу и начали прямо с Лиговского проспекта. Конечно, по законам жанра, их арестовали и позвонили родителям. Мама Игоря тогда была в командировке и мальчика пришлось вызволять деду. Никогда начинающий стрит-художник на забудет эти глаза. Он разговаривал с сотрудником полицейского участка и в один момент перевел взгляд в сторону и Игорь увидел его из камеры. В его глазах читался и стыд, и боль, и разочарование. Он вложил все силы, всего себя в этого мальчика. Он отдал ему, пожалуй, даже больше, чем собственным дочерям, а он так нагло вытер ноги о его старания. В тот момент Игорь пообещал себе, что никогда не подведет больше своего дедушку - самого близкого ему человека. И сделает все, чтобы вновь вернуть его доверие. После этого случая Игорь навсегда забыл о баллончиках и перенес все свои юношеские переживания, внутренний бунт и всплески эмоций на холст. Он решительно настроился на поступление в Институт и усердно готовился к вступительным испытаниям. Он знал: если он провалит экзамены в Вуз - он провалит экзамен на доверие. Дедушка хоть и стал строже к своему дорогому мальчику, но заметил его старания и всячески его поддерживал. Поэтому Игорь всегда считал, что это не он поступил, а они с дедушкой поступили. И всегда считал, что не зря его назвали в честь деда - будто бы часть его таланта передалась через кровь внуку.

Домофон запищал, едва Игорь успел достигнуть двери парадной. Навстречу вышла Ольга Ильинична - врач-кардиолог на пенсии, жившая по соседству с дедушкой. Она вскрикнула от неожиданности, увидев Игоря, но тут же радостно накинулась с объятиями. Она много лет дружила с Сулицыным - старшим и часто звала двух холостяков к себе на чай с пирогами. Ольга приехала в Питер из Сибири, где родилась и часто ездила туда навещать родственников. Каждый раз, когда она возвращалась в августе из отпуска, она привозила с собой уйму маленьких кисло-сладких ягод - брусники. Из этих алых и таких необычных для жителя средней полосы бусинок, она делала умопомрачительную начинку для пирогов. Эти пироги хорошо знала вся Ленинградская областная клиническая больница, в которой юная врач работала с момента окончания института и до самой пенсии. К ней и по сей день приходят бывшие коллеги, чтобы проведать одинокую женщину и попить чаю с знаменитыми брусничными пирогами.

Ольга Ильинична извинилась, что не может поболтать, пообещала вечером устроить традиционное чаепитие и спешно засеменила со двора. Игорь поднялся на второй этаж и постучал в тяжелую металлическую дверь. Через несколько секунд послышалось шарканье и щелчок замка.

- Ооо! Игореша! Здравствуй, дорогой, здравствуй! Проходи.

- Здравствуй, дед! Ну ты как? - Игорь как обычно начал разговор стандартным вопросом, - у меня внезапно освободилось время и я решил зайти к тебе. Ты смотрел в окно?

- Да ничего, потихоньку, Игорюш, потихоньку. Смотрел. Сегодня весь день и смотрю. Делать ничего не охота. Думал как бронзовое напыление сделать на розе, которая с материного эскиза. Ты видал?

- Которую она для Ключниковых делает?

- Ага, та самая, та самая... Вот ведь енот старый! Всю плешь мне проел этой розой!

- Ну, дедуль, у них юбилей. Можно понять. А ты когда в кузню собираешься?

- Юбилей-шмубилей....- дед Игорь пробормотал что-то еще, но потом быстро переключился, вспомнив про любимое дело, - да вот собирался нынче. А тебе тоже надо?

- Да, я лекцию для детей продумываю. Хотел взять что-то показать ребятам.

- Ну что ж, дело-то хорошее. Поедем, значит. Как обычно на вокзале встретимся в семь ровно. Созвонимся. У меня завтра кое-какие дела. Найдем твоим сорванцам чего-нибудь.

- Хорошо, дед. Как обычно. Я тут теть Олю встретил.... - и как всегда закружилась обычная беседа Игоря с Игорем. Они любили болтать про незначительные вещи, рассказывать друг другу что видели сегодня, кого встретили. Это были совершенно незначащие истории про совершенно незначащие происшествия, но которые так много давали им двоим, потому что сближали и не позволяли порваться той нити, которая соединяла их. Им не надо было разговаривать о каких-то своих проблемах - они словно чувствовали друг друга, словно читали мысли. И именно это ощущение всегда успокаивало и приводило в чувство Игоря-младшего после тяжелых эмоциональных потрясений. Когда он ссорился с матерью, или терпел поражение в жизни, когда просто находил осенний сплин, они с дедом договаривались, встречались на Финляндском вокзале и ехали на электричке в Кузнечное - маленький поселок близ Ладожского озера, где был старый дом, принадлежавший многие годы семье Сулициных. Там была фамильная кузня. Дед Игорь сразу после института пошел работать в мастерскую при музее, где работал Кузьмич - старый сторож. Он сразу приглянулся молодому скульптору - глубокие морщины и горящие синие глаза говорили об огромном жизненном опыте человека. И он не ошибся. Кузьмич стал ему хорошим другом, учителем и наставником. Это был человек с большим прошлым, прошедший войну, восстанавливавший Ленинград после и всю жизнь проработавший на оптическом заводе ЛОМО в Санкт-Петербурге. После выхода на пенсию он устроился работать сюда, в музей, где и повстречался с дедушкой Игоря. Кузьмич много чего знал и много умел, в том числе, любил кузнечное дело и изучал металлы и сплавы. Как-то раз, он разговорился со своим юным другом-скульптором и тот поведал ему, что хотел бы возродить семейное дело. А делом семьи Сулициных издревле было изготовление оружия. В времена революции это забылось - не до того было. Людям нужно было учиться жить по-новому и советское время требовало от них совсем иного. Заниматься развитием кузнечного дела было некогда, да и не надобно. Но когда Игорь-старший узнал от своей бабушки, что всегда это было главным делом и куском хлеба их семьи, он возымел огромное желание продолжить нелегкое ремесло. И вот, совершенно случайно, а может, и по велению Судьбы, он нашел учителя. С тех пор каждые выходные они с Кузьмичом ездили в Кузнечное, где построили при доме, где еще жили в то время его бабушка Аглая и дед Николай, небольшой цех и Игорь Олегович начал постигать азы семейного дела. После смерти Николая и Аглаи, родители Олег и Анастасия дом продавать не стали, а позволили Игорю продолжать заниматься любимым делом. Женившись и получив в подарок от судьбы троих дочерей, Игорь не расстроился, ведь девочки проявляли удивительный интерес к хобби отца с малых лет. Он начал учить их ремеслу, рассказывать о свойствах металлов, показывать какие удивительные и нежные вещи можно делать из такого жесткого и холодного металла. Игорь-старший старался привить дочкам не только любовь к физическому труду, но и к искусству, литературе и наукам, благодаря чему все три были хорошо образованы, интеллектуально развиты и не боялись хорошо поработать как головой, так и руками. Старшая Наталья втянулась в отцовское ремесло и поступила в Институт стали и сплавов в Москве и стала инженером, а после окончания Вуза уехала жить и работать в Магнитогорск. Средняя - Валентина поступила в Санкт-Петербургский политехнический университет и получила специальность ювелира. Она переехала в Москву и продолжила заниматься обработкой металлов, но только уже благородных. А младшая Мария так любила своего отца, что и представить не могла, что когда-то расстанется с ним даже на часок! Она прилежно посещала все уроки в кузне и действительно нашла свое дело - тяжелое, совершенно не женское, но такое притягательное для нее. Отец всегда говорил, что в Маше возродились кузнечные гены Сулициных. Благодаря своей внутренней нежности и женственности она привнесла в это непростое ремесло какую-то легкость и воздушность. Девушка прекрасно освоила художественную ковку и ее изделия - флюгера, балясины, каминные решетки, подсвечники и другие предметы интерьера украшают многие дома как обычных, так и очень известных и влиятельных людей. Она всегда любила сама создавать эскизы, но всегда советовалась с отцом как лучше сделать ту или иную вещь. Вслед за матерью и дедом и маленький Игорь влюбился в кузню, продолжая дело, которое кормило их семью на протяжении многих веков.

Игорь интуитивно взглянул в окно: было уже темно. Проговорив с дедом несколько часов он совершенно забыл о времени и о приглашении тети Оли. Нужно было бежать домой. Он попросил Игоря Олеговича извиниться перед соседкой, собрался и отправился обратно в свою квартиру. Это была небольшая комната в коммуналке на Каменноостровском проспекте. Он переехал туда после окончания института, так как не хотел стеснять семью, будучи уже взрослым мужчиной. Тем более сейчас, когда вот-вот должна была родиться сестренка. У малышки должна была быть своя комната, которую Игорь собственноручно переделал из своей, заваленной красками, недорисованными холстами и книгами по живописи и искусству. Мама с мужем и братом Игнатом от второго брака остались жить в квартире в одном из свежепостроенных районов. Это было довольно далеко от центра и от деда, что не нравилось Игорю, буквально влюбленному в архитектуру старого Питера. В квартире они жили вчетвером: Елена Васильевна - приятная одинокая пятидесятипятилетняя женщина, которая являлась хозяйкой этой квартиры, перешедшей ей по наследству от прабабки. Это была невысокого роста дама среднего телосложения с немного впалыми щеками, клубком бронзовых волос на голове и все еще горящим юношеским задором в глазах, который она то ли стеснялась, то ли не позволяла себе выпускать при постояльцах. Но те, порой, дикие истории ее юности, которые иногда проскальзывали за праздничным столом между светским бокалом шампанского и стопочкой вишневой наливки, давали понять, что Елена Васильевна останется навечно молодой рыжей девчонкой. Хозяйка работала преподавателем географии в школе и никогда не была замужем. Зато успела объездить все ближнее зарубежье после института и даже прожить год в Африке с экспедицией Красного креста. В общем, эта строгая и одинокая женщина о многом могла рассказать. У нее было четыре кошки, две из которых, постоянно находились в беременном состоянии. Это казалось даже смешным - пятидесятилетняя кошатница в коммуналке. Но она действительно была и действительно искренне любила этих пушистых злыдней. Именно злыдней, потому что взаимностью они отвечали лишь Елене Васильевне. На остальных жильцов или гостей квартиры они неистово шипели, выгибаясь в мохнатую подкову, либо же просто накидывались и впивались зубами в ноги. Все ненавидели этих приспешников ада и называли четырьмя всадниками Апокалипсиса. Но делать было нечего - квартира была опрятная, недорогая и хозяйка никогда не лезла в личную жизнь своих квартирантов.

Кроме хозяйки в квартире еще жила Лера - студентка из Кирова, которая училась на художника-керамиста и обожала эту обшарпанную эстетику питерских коммуналок. Она была невысокого роста, с пучком серо-русых, ничем не примечательных волос на голове, серыми глазами и светлой кожей. Ее тонкие пальчики, бледно-бежевого цвета, постоянно сжимали какие-то книги, учебники или лекции из института. Она была такой маленькой и хрупкой, что, казалось, сама сделана из какого-то фарфора. Лера никогда не красилась и постоянно ходила в длинных вязаных носках и пластиковых тапочках розового цвета. Они настолько слились с самой девушкой, что, скорее всего, она их даже не снимала. По крайней мере так казалось Игорю, та как он видел ее в этих носках круглый год. Даже летом.

Еще одним соседом Игоря был Вадик. Он приехал из Владивостока и учился в институте психоанализа. Он говорил, что специально поселился в таком колоритном месте, чтобы изучать психотипы людей. И это ему весьма хорошо удавалось - за четыре года проживания он видел массу разных людей: и дядю Витю - алкоголика-философа, который жил в самой крайней комнате и постоянно отирался на кухне в поисках собутыльника и, собственно, самой бутылки. Неизвестно откуда он появился, сколько там прожил и куда делся. Он пил, пил, а потом пропал. Через какое-то время его комнату выкупили. Елена Васильевна, говорила, что, вроде комнату продала бывшая жена дяди Вити, но где он сам и почему именно бывшая жена продала недвижимость - было весьма непонятно; так же через стенку от Игоря несколько лет тут жила Кристина - девушка, с не совсем высокой социальной ответственностью. Хлопот она не доставляла - ночью уходила, а днем спала, но платила вовремя. Поэтому Елену Васильевну все решительно устраивало. Вадик часто пересекался с ней в ночные часы на кухне и пытался разговорить девушку и узнать о ней что-то. Но она была немногословна. Удалось лишь узнать, что она из Кемерово, где у нее остались мать и дочка. Ребенка она родила рано и имя отца было неизвестно. Кристина жила с родителями, пока не умер ее отец и денег стало катастрофически не хватать. Кристина закончила медицинский колледж и работала в поликлинике массажисткой, но этого не хватало даже на еду и она решила уехать в Питер на заработки. Там она познакомилась с Рашидом - хозяином массажного салона, но когда оказалось что помимо массажа салон оказывает и иные услуги, было уже поздно что-то менять - Рашид забрал паспорт, да и деньги предлагал неплохие. А потом, как это обычно бывает, затянуло. После Кристины в комнате никто долго не жил до тех пор, пока туда не въехал Толик - начинающий рок-музыкант, полный амбиций и планов. Он был высоким, худощавым, с длинными, висящими сосульками волосами и ходил в огромной тяжелой косухе, которая явно была ему велика и напоминала, скорей, средневековый доспех, чем современную верхнюю одежду. Ночами он играл на гитаре, но соседи быстро к этому привыкли, а Елена Васильевна и вовсе ничего не слышала, так как ее комната было отгорожена капитальной стеной. Толик всегда рассказывал какие-то пьяно-рокнрольные истории и постоянно смеялся. В общем, он был неплохой парень и, даже, немного наивный. Вскоре после переезда он нашел место гитариста в местной группе, играющей инди-рок и стал пропадать на репетициях, или же концертах. А потом и вовсе надолго выпал из общественной жизни, уехав в тур на разогрев в какой-то австрийской команде. Еще несколько лет подряд в квартире жила Нюра. Тоже неместная, сельская девушка. Она была высокая, статная, с длинной белой косой, толщиной в руку и искристыми голубыми глазами. Она всегда улыбалась так широко, что уголков ее алых губ, утопающих в соблазнительных ямочках на щеках, было почти и не видно. Она была красивая, молодая и наивная. Очень скоро она познакомилась с богатым мужчиной, который владел тремя большими рыбными магазинами. По своей наивности, Нюра, конечно же, решила, что это тот самый человек, который ее будет любить до конца жизни и сразу согласилась выйти за него замуж. Но, как часто и бывает, мужчина в возрасте целенаправленно выбрал юную деревенскую красотку взамен всем этим напыщенным питерским инста-богиням с раздутыми от ботекса губами готовыми в любой момент лопнуть и твердыми идеально круглыми накачанными ягодицами. У Нюры в отличие от них красота была натуральная, а запросы скромными. Она стала управляющей одного из магазинов и вскоре родила мужу сына-наследника. Она до сих пор иногда заходила в гости и как и прежде что-то тараторила и хохотала, поедая плюшки, которые Елена Васильевна всегда пекла к ее приходу. В разное время было много разных жильцов. И этого вполне бы хватило для целой диссертации, но Вадик не спешил уезжать из этого обтрепанного шика очаровательных питерских коммуналок.

Когда-то все семь комнат квартиры были наполнены жизнью. На кухне вечно кто-то жарил картошку, в коридоре кто-то вечно ругался из-за графика дежурств, в комнатах вечно кто-то шумел, а кто-то спал и стучал соседям в стенку. Но сейчас, часть комнат была выкуплена и закрыта. Елене Васильевне тоже предлагали продать свою часть, но она, оставаясь одинокой не так боялась потерять фамильное имущество, как остаться совершенно одной. Ведь почти каждый день она собирала своих постояльцев на кухне и поила вкуснейшим чаем с душицей и сливовым вареньем. И каждый охотно рассказывал о том, как прошел день и с таким же интересом и желанием слушал рассказы пожилой дамы.

Игорь очень любил эти посиделки. Он не любил сближаться с людьми, но ему нравилось слушать о том, как живут другие, об их интересах, мечтах, о забавных случаях и иногда даже о серьезных проблемах. Никто из соседей никогда не пытался решить помочь решить их другому, но жалобы всегда были выслушаны и слова поддержки сказаны. А это, порой, гораздо важнее решения самой проблемы. После Игорь шел к себе в комнату, ложился на кровать и еще долго думал, рассматривая лепнину на потолке. О, эта великолепная лепнина! Квартира находилась на третьем этаже бывшего доходного дома. Этот этаж всегда считался «барским», а поэтому был светлым, просторным и щедро украшенным. Квартиры находившиеся ниже, были гораздо проще и не вызывали уже такого интереса. На всех в квартире имелось 200 квадратных метров площади, 4 с лишним метров потолка и от трех до пяти окон в каждой комнате. Целостность потолочного декора была нарушена, так как за годы квартира приобрела множество новых перегородок, сделанных жильцами. У Игоря в комнате находилась примерно треть от потолочного сюжета и целых три окна. Скорее всего, раньше здесь находился бальный или даже концертный зал, так как у Леры в комнате был небольшой постамент, похожий на сцену. У нее также был эркер, где стоял письменный стол с вечным творческим беспорядком, какими-то красками, кусочками тетрадей с зарисовками и обломками карандашей. На самом окне висела тоненькая занавеска бледно-голубого цвета и гирлянда с фонариками в виде оленей, которую она вешала каждый Новый год и каждый сентябрь снимала. У У Вадика в комнате был большой зеленый камин, украшенный изразцами с какими-то странными мифическими животными. Лера приходила в дикий восторг, разглядывая эти маленькие плиточки и каждый раз пыталась уговорить Вадика поменяться комнатами. Но он не соглашался, так как его комната была крайняя и он имел только одного соседа слева. Почти в каждой комнате сохранилась какая-то старая мебель: комод, софа, огромный буфет, большой круглый стол. Каждый старался поддерживать это роскошество в должном виде, поэтому квартира казалась довольно ухоженной. Кто-то подкрашивал потолок, кто-то обновлял паркет, кто-то менял обои, кто-то реставрировал мебель. В целом вся квартира напоминала о том, что здесь когда-то жили очень состоятельные люди, а Елена Васильевна часто повторяла: «Боже, да я живу во дворце!».

Каждый день Игорь вглядывался в детали своего роскошного жилища и часто представлял как здесь жили люди, как проходили их будни и какими шикарными могли быть праздники. Каждый день. Но не сегодня. Вдохновленный вечером, проведенным с дедом, он мигом взлетел на свой последний этаж, с ходу открыл ключом дверь и ринулся к себе. Он заскочил в комнату, скинул верхнюю одежду и сел за стол. Игорь достал ноутбук, открыл его и дважды кликнул по иконке с буквой «W».