Глава XXX
Я нервничал, но лишь слегка. Такая мягкая нервозность даже успокаивает меня, она означает, что я сосредоточен. Мы работали над этим четыре с половиной месяца. Как некогда я перерос подвальчик Хофбройкеллер , так и ныне программу этого Визгюра, как некогда я въехал в цирк Кроне, так ныне в новую студию для моей собственной передачи. Насколько я слышал, доходы от рекламы немецкой промышленности во время моей передачи достигли такого уровня, что были сравнимы с нашими финансовыми средствами перед захватом власти в 1933 году. На меня накатила радость в преддверии грядущих событий, но я хранил железную концентрацию. Еще раз проверил мой вид в зеркале. Безупречно.
На экране студии пустили заставку. Она получилась очень хорошей, я все выше ценил бывшего бронировщика отелей Завацки. Ему пришло в голову взять для заглавной песни простую басовую мелодию. Вначале были кадры из хроники, как я принимаю парад штурмовиков в Нюрнберге. Потом несколько коротких отрывков из Рифеншталь, из Триумфа воли . А поверх милый шлягерный голос: Он снова здесь, он снова тут .
Затем шли съемки из польского похода. Штуки над Варшавой. Стреляющие пушки. Неистовые танки Гудериана. Потом несколько очень красивых кадров моего посещения войск на фронте.
Он снова здесь, пел чудесный женский голосок, так говорят .
Старые съемки сменялись новейшими. Я прогуливаюсь по новой Потсдамской площади. Покупаю у продавщицы булочки. И любимый момент, как я на детской площадке треплю по головам двух ребятишек мальчика и девочку. Молодежь это все-таки наше будущее.
Зачем ко мне он не пришел, жаловался голос (что было понятно), как получилось? Я не могу совсем понять, что же случилось .
Я был очень тронут, когда впервые услышал этот шлягер на обсуждении мелодии для заставки, потому что я действительно совсем не мог понять, что же случилось. Далее меня показывали на заднем сиденье черного майбаха по дороге к месту съемки это был отслуживший свой век кинотеатр. И пока я выходил из машины и заходил в здание, а камера сзади поднималась вверх, на вывеску на кинотеатре, которая служила и названием передачи Говорит фюрер , дама допевала свою удачно смонтированную песню: Он снова здесь, он сно-о-о-о-о-ва-а-а-а-а-а ту-у-у-у-у-у-у-у-у-ут .
Я мог смотреть заставку снова и снова, но самое позднее на сцене с булочками мне уже надо было направляться за кулисы, чтобы точно под конец песни оказаться за письменным столом и с серьезной миной встретить приветственные аплодисменты. Все это вместе смотрелось несколько более вольно, чем, например, во Дворце спорта, но довольно торжественно благодаря вступлению.
Мне выстроили прекрасную студию, никакого сравнения с простой трибуной у Визгюра. Ее сделали по образцу Волчьего логова . Это был компромисс. Я вначале предложил Оберзальцберг, но дама Беллини сочла, что это выглядит чересчур весело и симпатично, и предложила фюрербункер, в результате мы сошлись на Волчьем логове . Я даже съездил туда вместе с производственным отделом, скорее из любопытства, потому что, естественно, мог по памяти детально нарисовать весь комплекс внутри и снаружи, включая личный состав. Но дама Беллини не без основания хотела, чтобы производственный отдел набрался впечатлений непосредственно на месте.
Я считал само собой разумеющимся, что русские стерли с лица земли все свидетельства нашего прошлого, расположенные в их зоне влияния, но против железобетона Организации Тодта у них, конечно, не было ни малейшего шанса. Пришлось даже оставить зенитные башни в Вене, потому что их просто-напросто невозможно было взорвать. Конечно, можно было бы до самой крыши набить эти наземные бункеры тротилом, но шельма Таммс гениальным образом установил их ровно в центре жилых районов. Так они и стоят, внушительно мрачные памятники немецкой крепостной архитектуры.
Зато поляки устроили из Волчьего логова какой-то увеселительный парк, прямо сердце заболело при виде той равнодушной наивности, с которой любой тупой невежа шастает по территории. Нет ни следа необходимой серьезности, уж если выбирать, то мне больше по душе информационные центры, которые сейчас всюду понастроили. Конечно, там народу промывают мозги, но, по крайней мере, корректно изображается серьезность нашего движения и его цель, даже включая еврейскую проблематику. Понятно, что нынешние преобразователи мира красят все в свой цвет, однако для верности они еще везде добавляют: мол, наша политика была человеконенавистнической . Геббельса на них нет! Он бы сразу все это вычеркнул со словами: Если вам приходится вставлять подобные определения, значит, у вас негодный текст. Когда текст хорош, у читателя после него в голове остается лишь одна мысль: какое же человеконенавистничество! Тогда и только тогда он поверит, что понял все сам!
Милый Геббельс. Как я любил его детей, они были самыми хорошенькими в фюрербункере!
Итак, Волчье логово . У них тут теперь отель, в столовой каждый день мазурская кухня, а рядом тир для стрельбы из пневматического ружья, в общем и целом жалкое зрелище. Если б мне предложили управлять данным заведением, я бы положил наше оригинальное оружие: винтовка G43, пистолет Vis.35, люгер, армейский вальтер или вальтер PPK[69], хотя нет, лучше без PPK, а то при мысли о старом добром РРК всегда начинаются досадные головные боли. Нужно бы проконсультироваться с врачом, хотя в последнее время мне это дается нелегко. Раньше-то было удобно, когда Тео Морелль всегда был под рукой. Геринг его не любил, но Геринг не во всех отношениях был светлой головой.
Я подождал, пока аплодисменты совсем затихнут, что постоянно выливалось в соревнование по крепости нервов между каналом, публикой и мной, потому что мне нужна была абсолютная тишина. А я до сих пор умел успокоить любую публику.
Фолькс-
геноссе!
Мы знаем:
нация живет своей землей.
Земля
это ее жизненное пространство. Но в каком состоянии сегодня эта земля?
Канцлерша
говорит:
мол, в великолепном.
Ну-ну.
Раньше в этой стране считалось высшей похвалой, когда говорили: здесь можно есть с земли.
И где же, хочу спросить я эту
канцлершу ,
желаете вы поесть с земли?
Я до сих пор жду ответа, ведь даже канцлерша знает:
немецкая земля отравлена ядом крупного капитала, международных финансовых магнатов!
Немецкая земля полна мусора, немецкому ребенку нужен высокий стул, чтобы расти здоровым, немецкий мужчина, немецкая женщина, немецкая семья забираются как можно выше, в высотные дома, маленькая немецкая собачка по имени Штруппи или, может, Шпицль своей нежной лапкой может наступить на пивную пробку, полизать диоксин и умереть в ужасных муках и судорогах!
Бедный, бедный
Штруппи.
И все это на земле, с которой желает есть наша
канцлерша .
Ну так приятного аппетита!
Наш сегодняшний гость эксперт по немецкой земле.
Зеленый политик
Ренате Кюнаст.
Ее провел в студию рослый ординарец по имени Вернер, блондин с прекрасными манерами, и хотя на лице дамы явно читалась неприязнь к его форме, но в ее мимике скользило определенное признание его физических достоинств. Женщина остается женщиной.
Эта идея родилась тоже у Завацки. В рядах Флешлайт появилось мнение, что мне нужен ассистент.
Это важно, сказал тогда Зензенбринк. Это даст вам возможность обращаться к третьему человеку. Если гость вялый, если реплика провисает, то вы не останетесь наедине с публикой.
Значит, я могу спихнуть вину на другого?
Как бы да.
Я не согласен. Фюрер делегирует задачи, но не ответственность.
Но фюрер и не станет сам открывать дверь, когда звонят, вставила дама Беллини. А гостей у вас будет более чем достаточно.
Это было верно.
Раньше-то у вас тоже был какой-нибудь ассистент? Кто у вас открывал дверь? Она осеклась и добавила: То есть не у вас. А у Гитлера.
Ладно, ладно, ответил я. Кто открывал дверь? Наверное, Юнге. Или, под конец, кто-то из людей Шедле
Господи, вздохнул Зензенбринк, да их ни одна собака не знает.
Ну а вы что думали? Что мне лично Гиммлер по утрам гладил форму?
Его-то хоть знают!
Не надо усложнять, осадила нас Беллини. Вы же назвали сейчас не просто мелкого эсэсовца, а этого Шубли?
Шедле.
Вот именно. Заменим его. И поднимемся на этаж повыше. Это ж чисто символически.
Ну хорошо, сказал я, так мы дойдем до Бормана.
До кого? переспросил Зензенбринк.
Борман! Мартин! Рейхсляйтер!
Никогда не слышал.
Я уже был готов высказать ему все, что думаю, но это пресекла дама Беллини.
Ах, какие у вас богатые познания, запела она мне, прекрасно, что вы знаете все детали, на такое никто больше не способен! Но если нам нужна широкая аудитория и действительно высокий рейтинг, тут она весьма кстати сделала небольшую паузу, то придется выбрать ассистента из очень узкого круга. Давайте посмотрим реалистично: мы можем взять Геббельса, Геринга, Гиммлера, может, еще Гесса
Только не Гесса, вставил Зензенбринк, а то вокруг него аура сочувствия, мол, бедный старик, навечно за решеткой из-за злых русских
Да, верно, я тоже так считаю, продолжила дама Беллини, тогда у нас три кандидатуры. Иначе каждый телезритель через полминуты будет гадать, что за странный тип рядом с фюрером. А нам лишнее недоумение ни к чему. Хватает уже вас одного.
Геббельс никогда не стал бы для меня открывать дверь, упрямо сказал я, хотя, конечно, понимал, что она права. И разумеется, Геббельс стал бы для меня открывать дверь. Он сделал бы все ради меня. В этом он чуть походил на моего фокстерьера Фоксля в окопе. Но я понимал: это не должен быть Геббельс. Они же сделают из него Квазимодо, подобно горбуну Фрицу в сенсационной постановке Франкенштейна с Борисом Карлоффом. Его превратят в гротескное чудище и будут издеваться над ним всякий раз, когда он возникает на сцене. Геббельс этого не заслужил. Другое дело Геринг или Гиммлер. Конечно, им уже досталось по заслугам, но во мне по-прежнему тлел справедливый гнев из-за их предательства. В то же время они перетянули бы на себя часть внимания. Я же сам видел, что случилось с Визгюром.
А если мы возьмем неизвестного солдата? подал голос Завацки.
В каком смысле? спросила дама Беллини.
Завацки выпрямился на стуле:
Такого высокого суперблондина, типичного эсэсовца.
Неплохая идея, отметила Беллини.
Из Геббельса вышел бы лучший комик, возразил Зензенбринк.
Нам не нужен дешевый комик, хором сказали мы с Беллини.
И взглянули друг на друга. Она с каждой встречей нравилась мне все больше.
Спасибо, что пришли, поздоровался я с госпожой Кюнаст и предложил ей сесть.
Она села уверенно, как человек, знакомый с телекамерами.
Да, мне тоже приятно, с насмешкой сказала она, в некотором роде.
Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему я пригласил именно вас?
Потому что никто больше не согласился?
Нет-нет. Мы могли бы заполучить и вашу коллегу, госпожу Рот. О, кстати говоря, вы не могли бы сделать мне одолжение?
Смотря какое.
Пожалуйста, исключите эту даму из вашей партии. Как можно сотрудничать с партией, содержащей нечто столь ужасное?
Ну, до сего дня это не мешало ни СДПГ, ни ХДС.
Так вас это тоже удивляет?
На какой-то момент она растерялась.
Должна заявить, что Клаудия Рот делает прекрасную работу и
Ладно, вы правы, может, достаточно просто не подпускать ее к телекамерам и держать в звуконепроницаемом подвальном помещнии без окон. Вот мы и вышли к нашей теме: я пригласил вас, потому что, разумеется, должен строить планы на будущее, а для прихода к власти нужно, если не ошибаюсь, парламентское большинство .
Парламентское большинство?
Разумеется, как в 1933 году, когда мне потребовалась НННП[70]. В ближайшее время дела могут пойти схожим образом. НННП сейчас, к сожалению, нет, вот я и решил проверить, на кого можно рассчитывать для создания нового Гарцбургского фронта.
И вы хотите использовать именно зеленых?
А почему бы нет?
Я не вижу тут особых возможностей, сказала она, наморщив лоб.
Ваша скромность делает вам честь, но не зарывайте свой талант в землю. Ваша партия подходит гораздо лучше, чем вы подозреваете!
Вы меня заинтриговали.
Я полагаю, что у нас схожие мечты о будущем. Расскажите, пожалуйста, какой вы видите Германию через пятьсот лет?
Через пятьсот лет?
Ну или через триста?
Я не пророк, я держусь реальности.
Но у вас же есть какой-то план для Германии?
Но не на триста же лет вперед. Никто не знает, что случится через триста лет.
Я знаю.
Да что вы? И что же будет через триста лет?
Пожалуйста, уважаемые зрители! Рассуждая о планах на будущее, зеленые обращаются за советом к фюреру немецкой империи! Как я и говорил, наше сотрудничество вполне представимо
Хорошо, оставьте свои планы при себе, быстро сдала позиции Кюнаст, зеленые и без вас прекрасно
Ладно, так на сколько же лет вперед простирается ваше планирование? На сто?
Это чушь.
Пятьдесят? Сорок? Тридцать? Двадцать? Знаете что, я буду сейчас вести обратный отсчет, а вы просто в нужный момент скажите: Стоп!
Ни один человек не может всерьез заявлять, будто способен прогнозировать развитие событий более чем на десять лет вперед.
Десять?
Ну хорошо, пятнадцать.
Ладно, какой вы видите Германию через пятнадцать минут?
Кюнаст вздохнула:
Если вы так настаиваете: я вижу Германию как оплот экологической безопасности, с восполняемыми экологическими энергоресурсами, с высокоразвитыми технологиями, главным образом технологиями защиты окружающей среды, внутри мирной Европы под эгидой ЕС и ООН.
Вы успели записать, Вернер? спросил я ординарца.
внутри мирной Европы под эгидой ЕС и ООН, четко отрапортовал Вернер.
Что ЕС к тому времени по-прежнему будет существовать, вы все же знаете? уточнил я.
Само собой разумеется.
И греки там по-прежнему будут? Испанцы? Итальянцы? Ирландцы? Португальцы?
Кюнаст вздохнула:
Ну кто это может сегодня знать.
Вы можете! В энергетической политике! Тут вы мыслите в тех же масштабах, что и я! Минимальный импорт вплоть до полного отказа от него, полное самообеспечение за счет воспроизводимого сырья, воды, ветра вот что такое безопасность в области энергетической политики на сто, двести, тысячу лет Вы же можете немного заглянуть в будущее. Ну что сказать именно этого я всегда и добивался
Подождите! Но у вас были совершенно неверные причины!
А какая связь между причинами и восполняемыми энергоресурсами? Неужели есть добрые ветроколеса и злые?
Она посмотрела на меня с раздражением.
Я правильно вас понимаю, не отставал я, что для содержания дельфина в условиях, соответствующих его биологическим особенностям, можно применять хорошую и здоровую солнечную энергию, а вот если заселять украинские пахотные земли германскими крестьянами, то им достанется лишь буроугольная электроэнергия? Или атомная?
Нет, конечно, запротестовала Кюнаст, но пусть эти земли заселяются украинцами. Если их вообще надо заселять.
А украинцам тогда разрешается пользоваться ветровой энергией? Или тут тоже есть специальные условия? Может, у вас имеется таблица для разных типов энергии и их конкретного применения?
Она откинулась назад.
Вы прекрасно понимаете, что я не это имела в виду. Следуя вашей логике, вы можете сейчас спросить, а не лучше ли, если бы миллионы евреев были убиты при помощи солнечной энергии?..
Интересная мысль, заметил я, но евреи не тема для шуток.
На какой-то момент в студии воцарилась абсолютная тишина.
Тишина в телевизоре это всегда разбазаривание драгоценных народных частот, сказал я. Давайте лучше заполним ее рекламной паузой.
Свет приглушили. К нам подошли гримеры и обновили наши лица.
Кюнаст прикрыла микрофон рукой.
То, что вы здесь устраиваете, это уже на грани, тихо сказала она мне.
Я, конечно, знаю о настроении умов внутри вашей партии, ответил я, но признайтесь сами: про евреев начал не я.
Она призадумалась. Вновь зажегся свет. Подождав, пока утихнут аплодисменты, я предложил:
Давайте подойдем к столу с картами!
Справа в студии мы воссоздали старый стол из Волчьего логова . Я заказал для него большую и красивую рельефную карту мира.
А почему, кстати, на ходу спросил я, ваша партия последнее время отказывается от опыта, от знаний бывшего военного министра Фишера?
Йошка Фишер никогда не был министром обороны, грубовато возразила она мне.
Вы правы, согласился я, я никогда и не считал его министром обороны. Оборонять можно лишь территорию рейха, а Косово к ней не принадлежит. Аннексия не имела бы никакого смысла ввиду удаленности данной области. Или вы считаете иначе?
Аннексия Косово никогда и не обсуждалась! Речь шла о противодействии этническим чисткам Я не собираюсь вам сейчас разъяснять причины интервенции в Косово. Тогда нельзя было оставаться в стороне!
Кому вы это говорите, серьезно сказал я. Вы абсолютно правы, альтернативы не было, как не было ее и в 1941 году. А чем, кстати, занимается сейчас этот Фишер?
Ее глаза забегали очевидно, она выбирала между обсуждением нынешних умонастроений господина Фишера и сравнительным анализом балканской политики за последние семьдесят лет.
Она выбрала первую тему.
Главное, что у зеленых нет причин беспокоиться о нехватке талантов в своих рядах. Йошка Фишер был и остается важной персоной в истории нашего движения, но сейчас ему на смену пришли другие.
Например, вы?
Например, среди прочих я.
Тем временем мы уже стояли у стола с картой. По моей просьбе флажками на ней были отмечены места действия бундесвера.
Позвольте спросить, как зеленые представляют себе победоносное завершение наших операций в Афганистане?
Что значит победоносное завершение? Военные действия там должны быть как можно быстрее окончены. Это ведет лишь к росту насилия
В Афганистане для нас нет никакой выгоды, я считаю точно так же. Что нам там делать?
Подождите, сказала она, но
Только не надо говорить мне, что вы опять сомневаетесь в моих мотивах. Не надо говорить мне, будто только вам можно уходить из Афганистана, а я должен там оставаться!
Я не уверена, буду ли вообще еще что-нибудь говорить, ответила она и нервно обвела глазами студию.
Ее взгляд остановился под столом:
Там почему-то стоит портфель, высокомерно сказала она. Так и задумано?
Наверное, кто-то забыл, отмахнулся я. А где, кстати, фон Штауффенберг?
Портфель под столом был моей идеей. Я действительно вспомнил это происшествие, посещая Волчье логово . Я также предложил, чтобы он стал постоянным элементом программы. Как и проход через студию к столу. Портфель, по моему мнению, надо заново прятать для каждого гостя.
Раз уж мы с вами нашли общий язык касательно вывода войск из Афганистана, произнес я, наклоняясь над картой, признайтесь мне под конец: если зеленые получат власть, какую страну они планируют аннексировать в первую очередь?
Портфель тикает, испуганно сказала Кюнаст.
Это уже была идея Зензенбринка. Впрочем, ему в голову она пришла на секунду раньше, чем мне.
Не говорите глупостей, попенял я ей. Портфели не тикают. Портфель это не будильник. Итак, какую страну вы назвали?
И что оттуда вылетит? Конфетти? Или мука? Сажа? Краска?
Господи, ну так посмотрите сами!
Да уж, вам бы этого хотелось. Но я не сумасшедшая!
Тогда вы ничего и не узнаете, ответил я. Зато мы узнали кое-что весьма интересное о вашей очень симпатичной партии. Большое спасибо, что вы к нам зашли. Госпожа Ренате Кюнаст!
Во время аплодисментов я посмотрел за кулисы. Там стояли Зензенбринк и дама Беллини. Они попеременно то хлопали, то показывали кулаки с отогнутыми большими пальцами.
Это вызывало приятные чувства