Глава II
Когда я вновь очнулся, то лежал на земле. Кто-то клал мне на лоб нечто влажное. - Вам лучше?
Надо мной склонился мужчина, ему бы ло лет 45, а может, и за 50. Он был одет в клетчатую рубашку и простые штаны, как у рабочего. Теперь я знал, какой вопрос надо задать в первую очередь.
- Какое сегодня число?
- Ммм, двадцать девятое августа. Нет, погодите - тридцатое.
- А какой год? - прохрипел я, садясь. Влажная тряпка некрасиво шлепнулась мне на брюки.Мужчина посмотрел на меня, нахмурившись.
- Две тысячи одиннадцатый, - ответил он и смерил взглядом мою форму, - а вы что думали? Сорок пятый?
Я попытался найти подходящий ответ, но потом решил, что лучше просто встану.
- Вам бы еще немного полежать, - сказал мужчина. - Или посидеть. Пойдемте, у меня в киоске есть кресло.
Я хотел было возразить, что у меня нет времени расслабляться, но осознал, что ноги еще сильно дрожат. Поэтому последовал за ним в киоск. Мужчина сел на место продавца около окошка и посмотрел на меня.
- Хотите воды? А может, шоколада? Или батончик мюсли?
Я скованно кивнул. Он встал, взял бутылку газированной воды и налил мне из нее в стакан. Потом достал с полки пестрый батончик, видимо, что-то вроде неприкосновенного запаса, упакованный в цветную фольгу. Разорвав эту фольгу, он обнажил нечто, напомина- ющее прессованное зерно, и вложил это мне в руку. Перебои с хлебом, очевидно, все еще не были устранены.
- Вам надо плотнее завтракать, - сказал он и опять сел. - У вас тут рядом съемки? - Съемки?..
- Ну там, фильма какого-нибудь документального. Тут постоянно снимают. - Фильма?..
- Ой, да вы что-то никак в себя не придете. - Он рассмеялся и указал на меня рукой. - Или вы просто всегда разгуливаете в таком виде?
Я осмотрел себя. Не заметил на себе ничего необычного, не считая, разумеется, пыли и запаха бензина.
- Вообще-то да, - ответил я.
Хотя, может, у меня повреждено лицо? - Нет ли у вас зеркала? - осведомился я. - Разумеется, есть. - Он указал в сторону. - Как раз рядом с вами, прямо над "Фокусом". Я проследил за его пальцем. Зеркало было прямоугольное, в оранжевой рамке, а сверху продавец зачем-то подписал для верности - "Зеркало"12, словно иначе никто не догадался бы. Зеркало было засунуто между журналов и выглядывало примерно на две трети. Я посмотрелся в него.
Мое отражение выглядело на удивление безупречно, даже мундир казался выглажен- ным - наверное, в киоске было лестное освещение.
- Интересно? - спросил мужчина. - Да у них в каждом третьем номере что-нибудь про Гитлера. Но вам-то, по-моему, готовиться больше не надо. И так все отлично.
- Спасибо, - рассеянно ответил я.
- Нет, правда, - продолжил он, - я смотрел фильм "Бункер". Дважды. Бруно Ганц там восхитителен, но до вас не дотягивает. Как вы себя держите... можно подумать, это вы и есть. Я взглянул на него: - Кто я есть?
- Ну, как будто вы и есть фюрер.
При этих словах он сделал странный жест: приподнял руки и, сложив вместе указа- тельный и средний пальцы на каждой руке, дважды быстро согнул и разогнул их. Не хоте- лось в это верить, но, очевидно, вот что осталось через 66 лет от некогда строгого немецкого приветствия. Это было ужасно, но хотя бы доказывало, что мой политический труд не про- шел совсем уж бесследно.
Я вскинул руку, отвечая на приветствие: - Я и есть фюрер! Он опять рассмеялся: - С ума сойти, прямо как настоящий. Не время было отвлекаться на его назойливую веселость. Я все лучше понимал свое положение. Если это не сон - а для сна все продолжалось чересчур долго, - то я дей- ствительно нахожусь в 2011 году. Стало быть, я попал в совершенно новый мир, а значит, наоборот, и сам стал для данного мира новым элементом. Если этот мир хотя бы отчасти функционирует по законам логики, то предполагается, что мне сейчас 122 года или же, и это более вероятно, что я давным-давно мертв.
- А вы еще кого-нибудь играете? - спросил мужчина. - Может, я вас уже видел? - Я вообще не играю, - ответил я, вероятно, резковато.
- Конечно же нет. - Он почему-то вдруг сделал серьезное лицо. Потом подмигнул мне: - А где выступаете? У вас своя программа?
- Разумеется, - отозвался я. - Еще с 1920 года! Вам как фольксгеноссе должны быть известны двадцать пять пунктов. Он торопливо кивнул.
- Нет, все-таки я вас еще не видел. У вас есть какая-нибудь рекламка? Или карточка? - К сожалению, нет, - огорченно ответил я. - Документация и карты находятся в ситу- ационном центре.
Я попытался разобраться, что же мне теперь делать. Было очевидно, что появление 56- летнего фюрера в рейхсканцелярии или хотя бы в фюрербункере наверняка вызовет недове- рие, даже точно вызовет. Надо потянуть время и проанализировать мои возможности. Надо найти пристанище. Я с болью осознал, что у меня в карманах нет ни единого пфеннига. На миг нахлынуло неприятное воспомнинание о жизни в мужском общежитии в 1909 году. Без- условно, то был необходимый период, когда сложились мои идеи, какие мне не смогли бы преподать ни в одном университете мира, и все же то было время нужды, которой я отнюдь не наслаждался. Мрачные месяцы пролетели в моей голове: презрение окружающих, прене- брежение, неуверенность, тревоги о насущном, сухой хлеб. Погруженный в свои мысли, я рассеянно откусил странный батончик у меня в руке. Он оказался на удивление сладким. Я внимательно поглядел на продукт.
- Мне тоже нравится, - сказал газетный торговец. - Хотите еще?
Я покачал головой. Передо мной стояли более важные задачи. Во-первых, следо- вало обеспечить себе простейшие ежедневневные средства к существованию. Требовалось жилье, немного денег, пока я не обрету более четкого понимания ситуации. Возможно, мне понадобится работа, по крайней мере на время, пока не выясню, смогу ли я вернуться к моей правительственной деятельности и если смогу, то каким образом. А до той поры при- дется зарабатывать на кусок хлеба. Может, в качестве художника, может, в архитектурном бюро. Разумеется, для начала я не стал бы чураться и физического труда. Что и говорить, гораздо больше пользы немецкому народу принесло бы использование моих знаний при каком-нибудь военном походе, однако ввиду незнания современной диспозиции это неосу- ществимо. Я даже не представляю, с кем сейчас граничит немецкий рейх, кто нам угрожает и кому нужно давать отпор. Так что придется пока рассчитывать на скромную работу руками, например при строительстве стратегического плацдарма или отрезка автобана.
- Давайте-ка серьезно, - раздался тут голос газетного торговца. - Неужели вы всего- навсего любитель? С таким-то номером? Неимоверная дерзость.
- Я не любитель! - энергично отрезал я. - Я не из тех буржуазных лентяев! - Конечно, нет, - примирительно заверил он меня. Похоже, в глубине души он честный малый. - Я имею в виду, кем вы работаете? Вот именно, кем? Что же ответить? - В настоящее время я... несколько отошел от дел, - осторожно описал я свое поло- жение.- Не поймите меня неправильно, - заторопился торговец, - но если вы еще действи-
тельно ни разу не... то это просто невероятно! Послушайте, ко мне все время кто-то загля- дывает, город же полон всяких агентов и телевизионщиков. Они только рады будут новому сюжету, новому лицу. Если что, как вас найти? У вас есть телефон? Или мейл? - Э-мм...
- Где вы живете?
Тут он попал прямо по больному месту. Однако в помыслах у этого человека, казалось, не было ничего недостойного. И я решил рискнуть.
- Что касается жилья, то в настоящее время это... как бы сказать... несколько неопре- деленно.
- Ну, бывает, а может, у вас есть подруга, которую вы навещаете? На миг я вспомнил о Еве. Где-то она сейчас?
- Нет, - пробормотал я, не желая того, подавленным тоном, - спутницы жизни у меня нет. Уже нет.
- Ох, - вздохнул лавочник, - понимаю. Все еще свежо.
- Да, - признался я, - все здесь... довольно свежо для меня. - Ясно, последнее время все шло не очень, да?
- Пожалуй, именно так, - кивнул я, - нападение группы Штайнера13 непростительным образом так и не было осуществлено. Он взглянул на меня ошарашенно: - Я имел в виду вашу подругу. Кто был виноват-то? - Не знаю, - растерялся я. - В конечном итоге, пожалуй, Черчилль. Он рассмеялся. Потом посмотрел на меня пристально и задумчиво. - Мне нравится ваша установка. Слушайте, хочу сделать вам предложение. - Что за предложение?
- Я, конечно, не знаю, какие у вас запросы. Но если вам не нужно ничего особенного, то можете поспать здесь пару ночей. - Прямо здесь? - Я огляделся. - Или вы можете позволить себе "Адлон"? Конечно, он был прав. Я смущенно уставился в пол. - Вы же видите, я... практически без средств... - признался я. - Ну так вот. Вообще-то не так уж странно, что вы не решаетесь выйти в свет с вашим талантом. Но вы не должны скрываться.
- Да я и не скрывался! - запротестовал я. - Это все бомбежки!
- Ну да, да, - махнул он рукой. - Итак: вы останетесь здесь на день-два, а я переговорю с парочкой покупателей. Вчера как раз пришли новый "Театр сегодня" и один из киножур- налов, так что народ сейчас будет заглядывать. Может, у нас что-нибудь получится. Честно сказать, вам и стараться-то не надо, уже эта ваша отличная форма... - Так, значит, я останусь здесь?
- Для начала. Днем будете при мне, чтобы я мог вас сразу представить, если кто появится. Ну а если никого не будет, хоть посмеюсь. Или у вас на примете есть другое жилье? - Нет, - вздохнул я, - разве что бункер. Он засмеялся. Но вдруг осекся.
- Послушайте-ка, а вы мне киоск не обчистите? Я гневно посмотрел на него:
- По-вашему, я похож на преступника? Он смерил меня взглядом:
- Вы похожи на Адольфа Гитлера. - Вот именно, - сказал я.