𝑀𝑜𝑜𝓃𝓁𝒾𝑔𝒽𝓉 [bnha]

Просторный зал, украшенный большой роскошной люстрой, длинными резанным столом и великолепным троном в конце поистине можно называть королевским. Свет из изысканных французских окон освещал ровно половину помещения, отдав контраст теней другой стороне возвышенной платформы, там, где стоял трон Кэйташи.

Сидя с ним за одним столом, Акира начала свой рассказ о том, как проснулась в капсуле в окружении неизвестных странно одетых личностей, не забывая отмечать некоторые детали. Девушка не помнила, как попала в эту капсулу и дальнейшие события, будто мозг затвердел после стольких лет его неиспользования. Но она помнила основных личностей, что повлияли на её жизнь. Она смутно помнила мужчину с именем Все За Одного, некоторые обрывки его фраз в её сторону, отчетливо знала лица своих друзей детства и бережно сохранила в своей памяти дни, проведённые вместе.

Кэйташи сидел, внимательно и сосредоточенно слушая историю, задумчиво подперев рукой подбородок. Его обычный безразличный взгляд зелёных глаз был низко опущен, а мужественная красота казалось эстетичным и даже каким-то недоступным. Разглядывая его нынешнюю внешность, девушка не могла не вспомнить пятилетнего хиленького мальчика в лохмотьях, с бледным осунувшемся лицом, но с непоколебимой верностью следовать за ней и другими детьми ради лучшей жизни. Тогда он казался ей очаровательно милым, но сейчас, спустя многие годы тренировок и жестоких стычек, Кэйташи превратился из слабого котёнка в непобедимого тигра, вселяющий неудержимый страх как и врагам, так и союзникам. Титул Короля Мафии он вряд ли получил за свои прекрасные зеленые глаза.

Акира, в отличии от Фен Джина и Кэйташи, оставалась все эти сотни лет слабой, хоть и бессмертной. Как известно, чем чаще используется причуда, тем сильнее она становиться со временем. Из-за этого бессмертие достигло своего апогея в восемнадцатилетнем возрасте*, остановив дальнейшее старение и усилив остальное. У Акиры была высокая прочность и регенерация, ей не требуется пища или сон, и она никогда не чувствует усталости. Однако, к величайшему сожалению, она навсегда останется беззащитна в плане атак, силы и скорости. Поэтому она по праву может называть себя бесполезной и слабой, ничуть не стыдясь того, чего нельзя никак избежать.

Девушка всегда завидовала способностям Аято, который был младше Акиры всего полгода, но мог с легкостью управлять и контролировать организмом человека, заставляя его отключиться или совершать безумные функции, такие как остановка сердца, сжатия лёгких и взрыв кровеносных сосудов изнутри. Ему было от силы восемь лет, но он компенсировал это своим невероятным талантом и гениальностью, умело понимая свою причуду и причуды других людей.

Он мог бы стать великим человеком, если бы его и других детей не забрала Ассоциация. Даже Кэйташи и Джин до сих пор не знают его нынешнее местоположение, собственно, как и местоположения других детей.

Кэйташи был одним из немногих числа упрямых людей, кто никогда не сдавался. Фен Джин по своей природе был трезвым реалистом, после долгих шестидесяти лет он бросил поиски, считая, что все они уже никогда не встретятся. Поиски таких масштабов требовали много ресурсов и людей, так что Джин не мог больше продолжать это гиблое дело, надеясь, что однажды, Кэйташи и остальные дети его простят.

«Грустно это признавать, но это так», — утомленным голосом признал он тогда, поссорившись с Кэйташи после прекращения поисков с его стороны.

Но кто же знал, что они действительно встретятся вновь?

Фен Джин бегал по коридорам, словно сумасшедший, в направлении главного зала Короля. Как только его вертолёт сел на посадочном площадке в главном здании мафии, Джин разузнал у одного из подручных, что Кэйташи все ещё разговаривает со странной незнакомкой в зале. Все ещё одетый в ярком гавайском рубашке, коротких шортах и в сланцах, он прерывисто дышал, покидая этаж за этажом в срочной спешке.

«Если вдруг этот придурок Кэйташи меня решил так разыграть, я серьёзно убью его. Нет, это слишком просто. Я просто установлю бомбы на всех его дорогих машинах, и только потом убью его. Но если это действительно правда... Я, черт возьми, расцелую этого мудака, и так быть, впервые в жизни соизволю похвалить Аньхао и остальных своих тупых детишек.»

Фен Джин решил отдышаться перед последней дверью, прежде чем открыть его. Он слишком боялся, что все это окажется ложью, и глупая Аньхао просто спутала какую-ту другую женщину с тем же именем, что у его Акиры. Но, как только он увидел больно знакомую беловолосую девушку рядом с Кэйташи, он окончательно убедился в реальности происходящего.

Сглотнув, он с широко распахнутыми глазами медленно подошёл к длинному столу, не отводя взгляд с белоснежной макушки. Как только девушка повернулась к вошедшему, то они оба застыли, немигающе смотря на друг друга. Кэйташи счастливо улыбнулся, наблюдая за этой сценой. Потому что, как и он, Джин с искренной верностью относился к Акире, как к старшей сестре в далеком детстве.

— Ты — это действительно ты? Пожалуйста, скажи, что это правда, Кэйташи, — впервые неуверенно обратился Джин к другу, не отводя взгляд от девушки.

Кэйташи не ответил. Правду ведь не доказывают, да?

Акира, словно не слыша никаких слов, бросилась к остолбеневшему Джину, крепко обняв его за талию. Она казалась младшей сестрой, чем старшей, не доставая ростом даже до головы парня. Но, несмотря на это, Джин почувствовал, как размяк, впервые по-настоящему расслабившись в чьих-то объятиях. С дрожащими руками он мягко прикоснулся к маленькой голове, за долгое время своего существования ужасно занервничав.

— Ты действительно вырос, маленький засранец, — шутливо пробормотала Акира, разорвав кольцо объятия. — В детстве ты часто хвастался своей неземной красотой, что заставлял нас всех всегда закатывать глаза. Но, кажется, теперь ты действительно стал более милым.

Этот голос унял возникшее волнение и Джин снова пришёл в себя.

«"Стал более милым"?!» — шокированный собственным сказанным словам, Джин чуть ли не посмотрел на Акиру, как на безумную. — «Моя ошеломительная красота что, только что было названо просто милотой?! Что за страшная женщина! Как и была, так и осталась такой же непробиваемой! Если она считает меня «просто милым», то какой невероятно высокой должны быть её реальные стандарты?! Сочувствую всем мужчинам, которые были обделены моей красотой, ведь наверняка она воспринимает их не более, чем как уродливых жаб!»

На самом деле Акира не считала Джина милым, тем более не считала всех мужчин уродливыми жабами. Однако, по какой-то причине, девушка никогда не называла нарцисстичного Джина «красивым», а вместо этого дразнила его великое эго любыми способами, которые в итоге оставляли мальчика немного раздражённым. Акира пока была единственной из всех девушек, кто никогда особо не обращала внимание на его ошеломительную внешность.

Джин с титаническим трудом смог проигнорировать часть про его красоту, но в остальном он смолчать не мог.

— Я никогда не хвастался, — серьезно возразил он.

Но его аргумент жестоко был опровергнут:

— Однажды ты назвал своё лицо доказательством существования Бога, — правдиво сказала Акира, краем глаза заметив, как Кэйташи согласно кивнул, ни минуту не колеблясь.

— Никто не мог сотворить такой шедевр, если это не Бог, — безразлично пожал плечами Джин, самовлюбленно проведя рукой по золотистым волосам, посмотрев куда-то верх.

На секунду Акире показалось, как вокруг него засверкали звезды.

Вдруг девушка вспомнила одну немаловажную вещь:

— В любом случае, меня больше интересует, как такой величайший нарцисс обзавёлся собственными детьми и внуками?

Кэйташи тяжело вздохнул, качая головой, а Джин внутренне запаниковал, смущенно отводя взгляд. Усевшись в более удобной позе, Акира с интересом начала слушать историю. Потому что она не могла поверить в то, что тот самый Фен Джин первый решился создать семью, который ещё с детства утверждал, что никто не смеет звать его «простым смертным».

— Он познакомился с некой «потрясающей» женщиной лет пятьдесят назад, бездумно открылся ей и даже дошло до пышной свадьбы. Этот придурок был даже не против того, чтобы она забеременела, позволив родиться аж тройняшкам. Однако, как позже выяснилось, женщина просто хотела заграбастать все деньги этого засранца, оставив его ни с чем. Если бы мы вовремя это не узнали, то все закончилось бы просто дерьмово, — кратко объяснил Кэйташи.

— Дети невинны. Я рада, что ты не бросил их, — понимающе кивнула девушка с мягкой улыбкой, мысленно выразив ему свою поддержку. Вдруг её выражение лица окаменело.— Но что насчёт той женщины? Зная тебя, могу сказать, ты точно заставил её долго страдать, прежде чем собственноручно спустить курок, — равнодушно произнесла она убийственно холодным тоном.

Голубые глаза владельца подполья зловеще потемнели, с очаровательной улыбкой ответив:

— Конечно. Я пытал её ровно год, семь месяцев и пять дней, столько же, сколько мы были знакомы, прежде чем перерезать ей горло, пока она умоляла меня убить её. Тогда я понял одну очень важную вещь: в следующий раз, когда я кому-то откроюсь, будет мое вскрытие.

Эта была реальная причина, почему он никогда не хвалил своих детей и внуков от той женщины. Поэтому он с самого начала относился к ним, как к инструментам, без лишней заботы обучив их вести дела и дав им роскошное образование. Они же никогда не чувствовали, что их отец обязан им больше, чем нужно. Зная их историю с матерью, они с раболепием относились к Джину, вечно благодаря его за его милость сохранить им жизни. Их верность к Джину — было самой меньшей ценой за тот чудовищный поступок матери.

— Вот почему я никогда не хотел детей, — вздохнул Кэйташи, приложив ладонь ко лбу.

Акира сделала вид, будто была шокирована до глубины души, положив руку на своё сердце.

— Ты — бессердечный бесчувственный монстр с чернейшей душой на свете, — сказала Акира.

— В точку.

— Но я люблю детей, — вдруг осознала она.

— Звучишь, как педофил.

— Я имею ввиду, что дети — единственные, помимо животных, кого мне жалко убивать.

— Теперь звучишь, как серийный убийца.

— У тебя никогда не было даже мысли завести детей и семью? Или ты приверженец нетрадиционной ориентации?

— Мне тоже всегда было интересен этот вопрос, — присоединился к ним Джин, с неподдельным вниманием уделяя эту тему.

— Ты спрашиваешь это, потому что тоже являешься геем и хочешь своего лучшего друга? — спросила Акира серьезно.

— Что? — опешил Джин, услышав вполне серьёзный вопрос от Акиры. — Разумеется, нет! Просто этот недоумок никогда не интересовался женщинами, поэтому то мне и интересно. А так как я самый бесподобно красивый из числа мужского пола, то естественно я должен быть в паре с самой красивой девушкой из числа женского пола, чтобы мы могли вместе спасти это бренный мир от ужаса уродства, распространив свои семена среди населения. Это был моим вторым планом, который я придумал после рождения на этот свет, а первым был — наслаждаться кормлением грудью. Неплохо, да?

Когда Джин закончил рассказывать свой гениальный план, он посмотрел на остальных, чтобы увидеть их восхищенные лица. Но вместо этого встретил чистое отвращение.

— Боюсь, меня скоро вырвет, — с неким неодобрением на лице покачала головой девушка, возвращая свой взор к Кэйташи.

Джин заметно поник, погружаясь в депрессию. Не обращая внимания на его состояние, Кэйташи равнодушно посмотрел в лицо Акиры и честно ответил:

— Думайте, как хотите, но я просто не заинтересован иметь отношения с кем-либо. Однако, физически для меня больше привлекательнее девушки.

— Ясно. Но все же, ты же вроде «Король» всей мафии. Не думаешь, что среди твоих подчиненных поползут грязные слухи о твоих отношениях с противоположным полом? Ты же знаешь, что даже из-за малейшей мелочи люди склонны терять уважение к другим.

— На самом деле, это не проблема, — ухмыльнулся парень, сверкнув глазами. — В мафии самое главное это сила, хитрость и готовность убивать. Почему-то за все эти сотни лет не нашлось ни единого кандидата, кто мог бы подойти на должности Короля больше, чем я.

— И твои подчиненные никогда не бунтовали против тебя за все это время? — удивленно спросила Акира.

— Было много событий. Но никто и никогда не восставал против меня, какими бы сильными они не были. Ты никогда не думала, почему они так преданны мне? — он щелкнул пальцами. — Все довольно просто. Всех новобранцев подбирали с трущоб и мест с неблагоприятными условиями в раннем возрасте, бесплатно учили, кормили и одевали, а в возрасте девяти лет начинали тренировать в разных направлениях: убийцы, контрабандисты, стратеги, разведка и все такое. Я специально внедрил в их обучение уроки идеологии и уроки строгих законов мафии, который гласил о трёх ценностях: силе, хитрости и готовности убивать, что сделало из них идеальных подчиненных. Эта система неплохо работает уже много лет без лишней помпезности.

— Это удивительно, — восхитилась Акира, неверующе смотря на Кэйташи.

— В любом случае, как насчёт тебя? Как ты собираешься жить дальше? — на минуту он остановился, затем задал неожиданный вопрос: — Не хочешь присоединиться к мафии в качестве руководителя? Ты всегда была хороша в управлении людьми и ресурсами. Можно сказать, что это ты всегда была несравненна в этом плане.

Акира ухмыльнулась, качая головой:

— Ты говоришь о тех временах, когда я должна была разделять деньги и посылать вас выполнять разные поручения, такие как чистка картофеля и мытьё посуды? К сожалению, это нельзя считать за талант, дорогой Кэйташи. Это и руководство мафии — не одно и тоже самое. Даже если ты Король, ты не должен раздавать высокопоставленные должности своим друзьям и знакомым. Это может обернуться против тебя весьма плачевным образом.

— Не волнуйся, я никогда не ставлю на должности тех, кто этого не заслуживает. Ровно так же, как и тебя. Я просто уверен, что ты более чем сможешь справиться с этой работой, если не с работой самого Короля, — серьезно сказал Кэйташи.

Прежде чем что-то сказать, Акира долго смотрела на парня, как на слабоумного, после чего громко вздохнула:

— Ты ведь в курсе того, что я бессмертна, верно?

— Конечно, и я не вижу в этом никакой проблемы.

— Сейчас ты смотришь на вещи не как ты сам, а как глава мафии. Ты ищешь выгоды в положении, которое я займу, будучи опытной в управлении, но не замечаешь того, что является самым главным.

— Я все ещё не понимаю возникшую проблему.

Акира глубоко вздохнула.

— Бессмертная жизнь — это мое гребанное проклятие, дорогой мой. Ты и Фен Джин не можете стареть, но можете умереть, если получите смертельные ранения. Но, а я — нет. Это значит, что я буду вынуждена прожигать день за днём в этом мире, без шанса уйти на покой, как вы. Если я стану одним из руководителей мафии или даже подполья, то должна буду лишить себя свободы, обрекая себя жить вечность в том мире, что вы создали вместе. А я не хочу лишать себя драгоценной свободы, которую с таким трудом получила. Ну и перспектива заниматься нудной бумажной работы особо не радует.

После долгой тишины, Кэйташи наконец тяжело вздохнул:

— Прости, — извинился он. — Я все ещё остаюсь тугодумом в таких размышлениях, поэтому не сразу сообразил, как это будет выглядеть с твоей точки зрения.

— Фен Джин всегда был поумнее тебя в этом плане. К сожалению или к счастью, он неплохо разбирается в эмпатии окружающих, что сделало из него потрясающим азартным игроком.

— Почему вы оба говорите обо мне так, словно я тут не существую?

— Наш мозг работает более расслабленно, если отрицает твоё жалкое существование. Это простой закон природы, — ответил Кэйташи ровно, даже не посмотрев на своего лучшего друга.

— Какой же ты всё-таки придурок, Кэйташи.

— Ты назвал придурком того, кто возглавляет всю чёртову мафию по всей стране, является твоей главной опорой в безопасности всего подполья, имеет в личном составе охраны двадцать три тысяч вооруженных обученных солдатов, не говоря уже об остальной армии, и считается самым опасным мафиози в истории. Ты уверен, что можешь назвать меня придурком ещё раз после озвучивания всего вышеперечисленного?

— Пожалуйста, не забывай, что 60% финансовых дел мафии обеспечиваются мной, не говоря уже об оружии, зданий, служебного персонала и остальных мелочей, требующие бешеных денег. Если бы не я и мои подпольные дела с разными влиятельными людьми, то половину всей деятельности мафии могли бы уже давным-давно развернуть полиция и про-герои. Так что я вполне могу называть тебя придурком, придурок.

— Ты в курсе, насколько ты конченный самовлюбленный нарцисс? Если ты не употребишь в каждом своём предложении слово «я», то наверняка будешь проклят и умрешь в муках, да?

— Иногда людям не помешало бы поднять свою самооценку, а то ходят такие неуверенные и несчастные, прямо как ты, Кэйташи, — самодовольно хмыкнул Джин, хлопая длинными ресницами, как девушка на первом свидании.

— Интересно, это насколько же нужно поднять самооценку, чтобы без стеснений и всерьёз называть себя «Истинным Богом Красоты» в социальных сетях, не говоря уже о важных встречах руководителей подполья, где каждый должен быть жестко раскритикован тобой просто за то, что не родились тобой. Я бы не удивился, если бы ты начал готовить секретный план, как быстро и эффективно провести пластическую операцию на всех людях планеты, чтобы они выглядели точно так же, как и ты. Это было бы жутко — каждый день видеть на улицах твою смазливую рожу. Аж мурашки побежали, бр-р.

— Ты только что назвал мое богоподобное великолепное лицо «смазливым»? — шокировано переспросил Джин.

— Из всего сказанного ты отрицаешь именно это? Даже не план про пластические операции? Хотя, о чем это я. Было бы странно, если бы человекоподобный павлин, как ты, не отметил сперва своё «богоподобное-аж-стошнит» лицо.

Продолжая препираться с друг другом, они так и не заметили слабую тень улыбки на лице Акиры, смотрящая на них так, словно в мире нет более большого счастья, чем видеть, как они спорят с друг другом. Даже в самом лучшем сне она не могла мечтать увидеть их снова, вместе и счастливые.

Даже если ей придётся умереть миллион раз ради сохранности счастья своих близких, то она без колебаний начнёт отсчёт с первой смерти.