18
«Важней, чем оружие – человек, который им владеет. Нет никого более непобедимого, чем человек, готовый пожертвовать своей жизнью.
Эрнст Хайне »
Падать больно. Падение всегда вызывает болезненные ощущения и неважно упал ты с велосипеда, с высоты или в глазах кого-то. Ая знает это не по наслышке: столько раз переламывала кости о стены чужого равнодушия и предательства, что впору обзавестись титановым скелетом, желательно с оголенными проводами, чтоб когда очередной человек, захотев притронутся, умирал выжигая собственные органы изнутри. Самое отстойное падать во сне. Ты летишь в пустоте и не думаешь о том, что когда-то придётся приземлиться, а вот когда эта мысль проскальзывает ты дергаешься всем телом ощущая эфемерную боль, хотя ты всё также лежишь на мягкой постели, неприятное чувство.
Ая дергается на кровати и распахивает в глаза, задыхаясь после кошмара. Кислорода ужасно мало и ей кажется, что вот так она и умрет, в собственной постели. Вот люди то обрадуются. Именно поэтому она предпочитает отключаться под наркотой, так хоть за ней снова не гоняются призраки прошлого. Сонный паралич отпускает медленно, Ая прикрывает воспалённые глаза, делая более глубокие вдохи. Говорят, что тот кто пережил нечто ужасное становится морально сильным и устойчивым, возможно это и так, но Мор сломалась. После трагического дня в школе и вереницы событий последующие потом девушка потеряла, казалось бы, часть себя и ловя своё убогое отражение, не узнавала ту бойкую девчонку, что терроризировала весь город со своей малолетней бандой. Она не выбралась из пекла, сильная и волевая девочка, потерялась среди верениц коридоров, теперь уже, заброшенной школы. Её тело сгорело в огне, кости навсегда потеряны среди обломков, а то, что сейчас раздражает почти все местное население, лишь оболочка.
У её погибели были ярко - желтые глаза. Она навсегда запомнила ухмыляющуюся волчью пасть и ужас, что сковал всё тело, когда они оказались нос к носу. В юности она восхищалась волками: красивые, опасные и преданные друг другу. Она любила передачи по Дискавери о волчьих стаях и каждый раз замирала возле телевизора, стоило увидеть этих красивых хищников, а после долго фантазировала о том, как заведёт себе одного такого и как он будет защищать и любить её. Надо же, она повстречала одного, только вместо того, чтобы защищать её, зверь вцепился клыками в её глотку намертво, не собираясь отпускать, пока не услышит, как замирает гнилое сердце.
О, она правда пытается ускорить этот процесс, потому что жить с такими воспоминаниями - безумие и чистое издевательство над душой, но чертова судьба решила поиздеваться не иначе, ибо, какого черта, она каждый раз просыпается и проживает день за днём.
С ней проводили тысячу бесед о том, что ничего больше не повторится, но каждый божий сон, она видит эти ядовитые глаза и испытывает адскую боль. Разум играет с ней и на кону вменяемость, которая с каждым днём ускользает все дальше.
Ая присаживается на кровати, опуская босые ноги на пол. Она не может здесь находится, не может захлебываться в собственном страхе, кажется будто липкий ужас осел на каждом предмете в спальне, она встаёт открыть окно, ступая по ковру крайне мягко. На улице темно, в домах напротив не горит свет, она проспала почти весь вечер и половину ночи. Отворачивается от окна, замечая тень возле фонарного столба. Козырек кепки скрывает чужое лицо и Ае страшно до усрачки. Она замирает возле окна, не отводя свой взгляд от фигуры в черном, а человек будто издевается, поднимает ладонь в черной перчатке и машет ей. Отлично, ей еще и местных психов не хватало. Дрожащими руками задергивает штору и приседает на корточки, потирая заспанные глаза. Каждый день здесь похож на пытку и она уже устала бороться с родственниками, горожанами, призраками.
Девушка встает с пола, стараясь делать всё медленно, ибо голову кружит хуже, чем после самой лютой попойки, с трудом находит сумку и начинает искать необходимую вещь.
- Не может быть, - Она тихо стонет, выкидывая все на пол,- нет, нет, нет.
Перед глазами всё плывет и она сдерживает крик. Она пропала. Куртка с волшебными таблетками, её нет. Ая снова и снова перебирает вещи, но не находит джинсовку, отчего начинает злиться. Она убьет его.
Вылетая из комнаты, спешит в спальню родителей с мыслью, что вытрясет из него свои деньги и сейчас же уедет обратно к Нику, но у самой двери останавливается. Это была спальня родителей. Комната отца и матери, теперь же Питера и матери. Что-то мерзкое царапает глотку. Интересно они избавились от его вещей? Ая идет на первый этаж, идет туда, где когда-то осталось её сердце. Кабинет не изменился, всё осталось на своих местах: любимые книги отца и пластинки на полках, многочисленные рамки с семейными фотографиями. Подходит ближе, беря одну из фотокарточек. Это было на пляже, им с Ви было около восьми, отец обнимал мать, другой рукой придерживая Айву на руках, а Ая на руках Питера, слева от отца, кусает того за щеку. Хорошее фото, они здесь такие счастливые.
Девушка ставит рамку на место, обходя стол. Фотографий много, но отец всего на пару из них и то совместных. Тёмные брови сходятся на переносице, когда она оглядывает фотографии снова и снова. Некоторых фотографий и правда нет, и Ая начинает смеяться, понимая, что нет тех одиночных, на которых был отец и она. Они стёрли всё. Убрали лишних людей из своей жизни. Она смеётся громче и громче, роняя тело на деревянный стол.
- Половину я забрала себе, как бы они не хотели двигаться дальше, я не смогла избавиться от вас.
Лаура проходит в кабинет, запахивая халат покрепче.
- Как и его вещи. Они тоже у меня и иногда, я достаю его форму и плачу, вспоминая какой красивый он был, каким добрым, милым и ответственным.
- Они не имели право! Не имели права так с ним поступать! Это, нахрен, его дом, его кабинет, его вещи. - Ая рычит, выплёвывая слова вместе со слюной. - Ненавижу их, ненавижу их всех.
Лаура молча наблюдает, как внучка сходит с ума, вслушивается в чужой рык полный боли и даже не дергается, когда все документы и фото летят со стола на пол. Аю накрывает покруче любой наркоты, она переворачивает стол, швыряет стул в стену, на которой остаётся вмятина и почетные грамоты «не отца» летят к прочему бардаку. Ярость аккуратно присаживается на подоконник, закидывая ногу на ногу, и грациозно поправляет алый подол. Она с любовью наблюдает, как её прелестное дитя подрывается к книжным полкам, раскрывает створки и скидывает книги, как кулаками разбивает стекла в дверях.
Только, когда Лаура замечает кровавые капли, предпринимает попытку остановить внучку, но та не подаётся. Отталкивает чужие руки и продолжает громить кабинет под громкий смех Ярости. Ая кричит, кричит, кричит, кричит.
Она останавливается, когда бить больше нечего. Вокруг полная анархия, из целого только виниловые пластинки, которые «неприкосновенны». Девушка рассматривает свои кровавые ладони и равнодушно, начинает вытаскивать осколки, не обращая внимания на бабушку, что стоит бледной тенью возле двери. Ярость отступает в тень, разочаровано вздыхая, жалея о том, что всё так быстро закончилось, но Ая её лучшая девочка, поэтому они обязательно встретятся вновь.
- Есть бинт? - Девушка тяжело дышит и смотрит на женщину, что судорожно кивает и выбегает из кабинета, оставляя внучку один на один с хаосом. После всплеска эмоций её штормит, она спотыкается о мусор и режет ноги о стёкла, кровь струиться по костяшкам, пальцам и пачкает голые стопы. Ярко-красная и густая поднимается до щиколоток, Аю тошнит, она пытается сделать пару шагов, но вязнет в красном море, как тогда. Тогда, когда она вкусила чужую смерть. В горле застывает противный комок, пытается сглатывать подступающую жёлчь, но у неё не выходит и она падает на колени, опорожняя желудок, с ужасом понимая, что её рвёт чем-то чёрным.
«Попалась!»
Щелчок затвора, скрип чужой подошвы и холодная ненависть в глазах. В волчьих глазах.
«Раз, два, три, четыре, пять.
Девочке пора бежать.»
И она бежит.
Но спасёт ли это её?