Серебряные нити

Будильник прозвенел в половине седьмого, разрезав утреннюю тишину дома на Тисовой улице.
Я потянулась, чувствуя, как затекшие мышцы протестуют против движения. Рядом со мной Гарри уже сидел на краю кровати, натягивая джинсы.

— Доброе утро, — пробормотала я, хотя голос звучал хрипло ото сна.

— Проснулась? Отлично, — он обернулся ко мне с улыбкой. — Мне нужно рано быть в штаб-квартире. Позавтракаешь сама?

— Да, не волнуйся.

Он наклонился, чмокнул меня в лоб — но не автоматически, а внимательно посмотрев в глаза. Направился к двери, но на пороге остановился, обернулся.

— Гермиона... может, сегодня вечером... — Гарри запнулся, словно не зная, как закончить фразу.

— Что сегодня вечером?

— Может, побудем дома? Вместе? — он подошел обратно, сел на край кровати. — Мы должны проводить больше времени вместе. Это важно для нас.

Давно мы не занимались сексом. Вот что он имел в виду. И это была правда. Последний раз был... месяц назад? Два?

— Конечно, — солгала я. — Буду дома к девяти.

— Я знал, что ты поймешь, — он улыбнулся с удовлетворением. — Ты всегда понимаешь, что правильно.

Он встал, но не ушел сразу. Подошел к шкафу, достал мой серый кардиган.

— Надень это сегодня. Синий тебя бледнит.

— Гарри, я сама могу выбрать...

— Конечно можешь. — Он улыбнулся, но в глазах мелькнуло что-то твердое. — Просто мне нравится, когда ты выглядишь здоровой. Серый тебе идет.

Он положил кардиган на кровать — не просьба, а указание.

Что-то в этой фразе заставило меня поежиться, но Гарри уже ушел. А я осталась лежать, глядя в потолок и чувствуя, как внутри все сжимается от предвкушения.
Конечно, Гарри здесь ни при чем. Сегодня четверг. А значит, вечером я снова смогу делать что захочу.

Поднявшись с кровати, я направилась в ванную умыться. Наклонившись за полотенцем, случайно задела стопку старых журналов на полке. Они упали, рассыпавшись по полу, и из-под них выскользнула фотография.

Сердце сжалось болезненно.

Мама обнимала меня в день поступления в Хогвартс. Ее лицо светилось гордостью, глаза искрились от счастья. Я была такой маленькой рядом с ней, такой наивной. На обороте знакомый мамин почерк:
"Нашей любимой Гермионе. Мы так гордимся нашей умной девочкой!"

Теперь они в Австралии. Называют друг друга Моника и Дэвид Уилкинс. Для них дочери по имени Гермиона никогда не существовало. Я стерла им память, чтобы защитить, а в итоге просто украла у них меня. И у себя — их.

Я прижала фото к груди и заплакала в полной тишине пустого дома. Плакала по родителям, которые были живы, но потеряны для меня навсегда.

Мы жили в этом доме уже два года — старом доме Дурслей на Тисовой улице. Когда родственники Гарри окончательно сбежали от всего магического, дом опустел. Мы заняли его просто потому, что не могли позволить себе снимать квартиру.

Наследства Гарри хватало только на самое необходимое — большую часть он тратил на нужды Ордена. Я работала в магловской страховой компании, но моя небольшая зарплата уходила на помощь родителям в Австралии и скудный семейный бюджет. Родителям, которые не помнили о моем существовании.

***

Магловская страховая компания "Prudential" встретила меня привычной серостью. Флуоресцентные лампы, серые перегородки, шелест бумаг.

Я прошла к своему столу, поздоровалась с коллегами — тихо, незаметно, как и подобает скромной миссис Поттер.

— Как дела дома? — спросила Сьюзан из соседнего отдела, заглядывая через перегородку. — Муж как? Все еще занят... э-э... правительственной работой?

Я кивнула. Официально Гарри числился консультантом в неком министерском подразделении. Коллеги считали его важным чиновником, который решает судьбы страны.

Если бы они знали, что он просиживает штаны в полуразрушенном доме, планируя операции, которые никогда не осуществятся.

— Да, очень загружен. Вы знаете, как это бывает.

— Конечно, конечно. А вы не скучаете? Молодая женщина, а сидите дома одна...

О, я не сижу дома одна.

— Иногда, — я изобразила грустную улыбку. — Но понимаю, что его работа важна.

Сьюзан покачала головой с сочувствием и ушла.

А я вернулась к папкам с исками, пытаясь сосредоточиться на цифрах. Но мысли упорно возвращались к вечеру. К тому, кем я стану через несколько часов.

Время тянулось мучительно медленно. Страховые выплаты, поврежденные автомобили, жалобы клиентов — все сливалось в серую массу повседневности. А я мечтала о софитах, о музыке, о взглядах, полных восхищения.

***

В шесть вечера я вышла из офиса и аппарировала в знакомый переулок рядом с Диагон-аллеей. Переход между мирами всегда поражал контрастом.

Магловский Лондон жил своей обычной жизнью — люди смеялись, спешили на свидания, планировали выходные. Неоновые вывески кафе и магазинов приглашающе мигали, витрины сияли яркими красками. Можно было дышать полной грудью, не оглядываясь через плечо.

Но здесь... здесь в магической части каждый шаг был пропитан осторожностью.

Диагон-аллея изменилась за эти два года, превратившись в тень самой себя. Половина витрин заколочена досками, на которых кто-то нацарапал граффити: "ОРДЕН = ТЕРРОРИСТЫ" или "ТЕМНЫЙ ЛОРД ПОБЕДИТ". Люди торопились домой до комендантского часа в десять вечера, избегали встречаться взглядами, говорили шепотом.

Магазин мороженого "Фортескью" превратился в пункт проката защитных амулетов. Лавка с совами закрылась после того, как Пожиратели отравили половину птиц. Даже "Олливандерс" работал теперь только по предварительной записи — слишком много было попыток украсть волшебные палочки.

Я шла по знакомой мостовой, стараясь быть незаметной. Но люди узнавали меня — как не узнать супругу Мальчика-Который-Выжил? Их взгляды, впрочем, были далеки от восхищения. Пожилой волшебник в потертой мантии покосился на меня и поспешно свернул в боковую улочку. Группа молодых ведьм замолчала на полуслове, когда я прошла мимо, а потом шептались за спиной.

"Жена героя, которая работает среди маглов," — знала я их мысли. "Что-то здесь не так. Зачем ей прятаться в их мире, если не от чего-то дурного?"

А еще были те, кто знал о моей связи с Орденом. Кто шипел вслед:
"Экстремистка. Из-за таких, как она, война никогда не закончится. Надо было договариваться с Темным Лордом, когда была возможность."

Я ускорила шаг, направляясь к единственному яркому пятну в этой серости.

Магазин "Гламурные чары" светился теплым золотистым светом среди мрачных, наполовину пустых витрин. Это было как маяк в бушующем море — напоминание о том, что красота все еще существует в этом мире.

Колокольчик над дверью мелодично зазвенел, когда я вошла внутрь.

— Минутку, дорогая, — Лаванда Браун улыбнулась клиентке, пожилой ведьме с тщательно припудренным лицом.

Но никакая пудра не могла полностью скрыть темный фингал под глазом.

— Вот этот тональный крем полностью перекроет следы от... падения. И румяна берите розовые, не красные. Красный цвет сейчас никто не носит. Слишком... привлекает нежелательное внимание.

Клиентка благодарно кивнула, расплатилась дрожащими руками и поспешно вышла, прижимая покупки к груди.

Когда мы остались одни, я тихо спросила:

— Муж?

— Сын, — так же тихо ответила Лаванда, и шрам от когтей оборотня на ее лице потемнел. — Младший Пожиратель. Приходит домой злой после неудачных операций. Срывается на матери, потому что не может сорваться на командирах.

Она помолчала, потом повернулась ко мне с первой настоящей улыбкой за день:

— Здравствуй, Гермиона. У нас есть час? Идем наверх, сделаем тебя неотразимой.

Мы поднялись по узкой лестнице в ее маленькую квартирку над магазином. Здесь царил творческий беспорядок: перья всех цветов радуги, пайетки, ткани, коробки с косметикой. На столе стояли флаконы с зельями для изменения цвета волос, а в углу теснились несколько манекенов.

— Как дела с Поттером? — спросила Лаванда, усаживая меня перед зеркалом и принимаясь за работу.

— Он очень... заботливый, — я осторожно подбирала слова. — Сегодня утром снова предложил провести вечер вместе. Сказал, что мы должны быть вместе больше времени.

— О! И что ты ответила?

— Что буду дома к девяти.

Лаванда хмыкнула:
— А он не задает лишних вопросов? О твоих задержках на работе?

— Пока нет. Но иногда мне кажется... — я замолчала, не зная, как объяснить это ощущение постоянного контроля. — Он просто очень внимательный. Всегда интересуется, где я была, с кем говорила. Говорит, что волнуется.

— Понятно, — в голосе Лаванды прозвучала осторожность. — Ну, пока он не подозревает ничего серьезного.

— А что с эксклюзивными платьями? — я кивнула в сторону закрытой ширмы, за которой, я знала, хранились настоящие шедевры Лаванды.

Лицо подруги омрачилось:
— У меня всего три постоянные клиентки. Всего три женщины во всей магической Британии, которые осмеливаются носить что-то яркое и красивое. — Она сжала кисть для макияжа так сильно, что побелели костяшки. — Сложно продавать красоту, когда на улицах рыскают Пожиратели, верно? Люди боятся выделяться. А яркие цвета теперь равняются мишени на спине.

— Что случилось? — спросила я, чувствуя горечь в ее голосе.

— Помнишь Сьюзан Боунс из Пуффендуя? Тихая такая девочка, всегда улыбалась?

— Конечно помню.

— Она купила у меня платье на прошлой неделе. Ярко-желтое, как солнышко. Хотела надеть на день рождения племянницы. — Лаванда отвернулась к столу, делая вид, что ищет нужную кисть. — Ее избили прямо на Диагон-аллее. Средь бела дня. Группа "обеспокоенных граждан" решила, что желтый цвет — это провокация. Что она "выставляется напоказ" и "не понимает серьезности момента".

Я сжала подлокотники кресла.

— Как она?

— Жива. Но больше не покупает платья. Никто не покупает. — Лаванда повернулась ко мне, и в ее глазах я увидела ту же боль, что терзала меня. — Но знаешь что, Гермиона? Мне плевать. Если я перестану создавать красоту, если закрою магазин и спрячусь, как все остальные, они окончательно победят. Пусть мир стал серым и страшным, но хотя бы здесь, в этой комнате, я могу сделать что-то прекрасное.

Она замолчала, сосредоточившись на моем макияже. Я сидела молча, понимая, что мы с ней не так уж разные. Каждая по-своему сопротивляется этому миру, который пытается сделать нас серыми и незаметными.

Час спустя Лаванда отошла от зеркала:
— Готово. Полюбуйся на себя.

Я открыла глаза и ахнула. Девушка в зеркале была произведением искусства. Smoky eyes в оттенках черного и серебристого делали мой взгляд глубоким и загадочным. Темно-бордовые губы казались созданными для поцелуев и тайн. Тонкие стрелки подводки превращали обычные глаза в оружие соблазнения.

— Лав, это... невероятно.

— Ты невероятная, — поправила она. — Я просто помогаю миру это увидеть.

Я переоделась в приготовленный наряд — черное кружевное белье и полупрозрачную накидку — и встала перед зеркалом в полный рост. Даже без трансформационных чар я выглядела совершенно по-другому.

— Готова превратиться в Рейвен? — спросила Лаванда.

Я кивнула и закрыла глаза, накладывая трансформационное заклинание. Магия пробежала по коже теплой волной, меняя каждую клеточку моего тела. Каштановые волосы потемнели до иссиня-черного и удлинились до пояса. Карие глаза стали серыми, как зимнее небо. Лицо слегка изменилось — скулы стали острее, губы полнее, подбородок более решительным.

Когда я открыла глаза, в зеркале стояла совершенно другая женщина. Уверенная. Опасная. Желанная.

— Удачной охоты, дорогая, — прошептала Лаванда.

Выйдя из магазина, я сразу почувствовала разницу. Мужчины останавливались на полуслове, провожая меня взглядами. Женщины инстинктивно сжимали руки своих спутников. Несколько девушек проводили меня откровенно завистливыми взглядами.

Вот что значит власть над вниманием.

Я шла по Диагон-аллее, чувствуя себя королевой. Даже в этом мрачном, забитом страхом мире красота все еще имела силу. Все еще могла заставить людей остановиться и восхититься.

Проходя мимо магазина шуток Уизли — одного из немногих, что еще работал, — я увидела в окне знакомый силуэт. Рон склонился над каким-то изобретением, что-то объяснил Джорджу. Они смеялись — редкий звук в наши дни. Рон не заметил меня.

Впрочем, и не узнал бы — для всех остальных я по-прежнему была тихой, скромной, девочкой с книжками из библиотеки.

Если бы он знал, кем я стану через час...

Я остановилась у витрины закрытого магазина и посмотрела на свое отражение в темном стекле. Рейвен смотрела в ответ — загадочная незнакомка с опасной улыбкой.

Да, сегодня я буду блистать.

Я аппарировала.

***

Переход в магловский мир был как глоток свежего воздуха. Здесь сияли неоновые огни ресторанов и клубов, здесь люди смеялись и не боялись привлекать внимание. Музыка лилась из открытых дверей пабов, парочки целовались прямо на улице, не оглядываясь по сторонам.

Вот как должен выглядеть живой мир.

Клуб "Velvet Rose" располагался в самом сердце Сохо. Дорогое заведение с дискретной вывеской, куда приходили мужчины с толстыми кошельками и тайными желаниями.

В раздевалке девушки готовились к рабочему вечеру. Знакомые лица, знакомые голоса.

— Рейвен! — Кэнди обернулась от зеркала, поправляя красное кружевное боди. — Как дела, красотка?

— Отлично. А у тебя как дела с новой квартирой?

— Благодать! Наконец-то живу как человек, а не в той дыре на окраине. Спасибо, что посоветовала этот район.

Я улыбнулась. Здесь, среди этих девушек, я чувствовала себя... нормально. Они не задавали лишних вопросов о моем прошлом, не копались в том, откуда я взялась. Здесь я была просто Рейвен — красивая, талантливая танцовщица, которая знала себе цену.

— Рейвен и Скарлетт, поприветствуем наших красавиц! — объявил диджей.

Софиты ослепили на мгновение, но я привыкла к этому ощущению. Зал замер, сотни мужских глаз устремились на сцену. Я чувствовала это внимание кожей, впитывала его как наркотик.

Здесь я контролирую каждый взгляд, каждый вздох.

Музыка наполнила меня — медленная, гипнотическая мелодия. Я начала танец, позволяя ритму руководить каждым движением. Скарлетт двигалась рядом, но я знала — все смотрят только на меня.

Я медленно скользила вдоль шеста, мои движения были точными, выверенными. Каждый жест, каждый поворот головы рассчитан на максимальный эффект. Полупрозрачная ткань играла со светом, то скрывая, то открывая изгибы тела.

В магловском офисе я никто. Дома я тень. А здесь... здесь я богиня.

Зал затаил дыхание, когда я медленно сняла накидку. Остались только кружевное белье и уверенность в собственной неотразимости. Я владела этой сценой, владела их желанием, владела моментом.

Когда музыка стихла, зал взорвался аплодисментами. Мужчины тянулись к сцене, размахивая купюрами. Я принимала их дань с королевским достоинством — каждые деньги были признанием моей власти над ними.

— Приватный танец? — спросил знакомый голос.

Я обернулась и увидела мистера Дэвидсона. Постоянный клиент уже полгода, всегда вежливый, всегда щедрый на чаевые. Около сорока лет, обручальное кольцо, нервное подергивание пальцев. Успешный бизнесмен, несчастливый в браке — классический тип.

— Конечно, идем.

Приватная комната была небольшой и интимной. Мягкое освещение, удобные кресла, зеркала на стенах. Я включила музыку и начала танцевать специально для него одного.

— Ты сегодня особенно красива, — сказал он, и в его голосе звучало искреннее восхищение.

— Спасибо, — я улыбнулась, продолжая двигаться под музыку.

Он достал кошелек, щедро выложил чаевые на столик — больше обычного.

— Ты знаешь, я всегда восхищался тобой, Рейвен, — продолжал он мягко. — Такая элегантность, такая грация...

Приятные слова, знакомый ритуал. Я расслабилась, давая ему именно то, за что он платил — внимание, красоту, иллюзию желанности.

— Как дела на работе? — спросила я, наклоняясь ближе. — Расскажи мне о себе.

— О, работа... — он махнул рукой. — Скучные дела. Гораздо интереснее говорить о тебе.

Что-то в его тоне заставило меня насторожиться, но я продолжала танцевать.

— Кстати, — голос стал более небрежным, — твой муж знает, где ты работаешь?

Мир остановился. Кровь отлила от лица, но я заставила себя продолжать движения.

— Что? — голос прозвучал хрипло.

— Гермиона Поттер, верно? — он наклонился вперед, и в его глазах не было прежнего восхищения. Только холодный расчет.
Паника поднялась из живота к горлу. Он знал. Каким-то образом узнал мою настоящую личность.

— Не знаю, о чем вы говорите, — проговорила я максимально спокойно, хотя внутри все кричало.

— Не волнуйся, дорогая, — он засмеялся, доставая телефон. — Твой секрет в безопасности.

На экране была фотография — я выхожу из клуба в своем настоящем облике. Без трансформации. Четкая, недвусмысленная. Еще одна — я аппарирую в переулке. И еще несколько.

Облегчение длилось всего секунду, прежде чем он добавил:
— За дополнительную плату, конечно.

Отчаяние накрыло волной. Шантаж. Он собирался шантажировать меня.

— Что вы хотите? — прошептала я.

— Пока что ничего особенного, — он убрал телефон в карман. — Просто... будь дружелюбнее со мной. И помни — у меня есть еще фотографии. Много фотографий.

Время в комнате словно растянулось. Я продолжала танцевать механически, а в голове проносились мысли о последствиях. Если он расскажет... если фотографии попадут к Гарри, в Орден, в газеты...

— Сколько? — спросила я, когда музыка закончилась.

— Мы обсудим детали позже, — он встал, оставив на столе те же чаевые, что и всегда. Как будто ничего не изменилось. — Увидимся на следующей неделе, Рейвен. Или мне лучше звать тебя по имени?

Я провела остаток вечера в тумане. Танцевала, улыбалась, собирала чаевые, но мысли были далеко. Каждый клиент теперь казался потенциальной угрозой.

Около двух ночи ко мне подошел мужчина, которого я не видела раньше. Крупный, с покрасневшим от алкоголя лицом и агрессивным взглядом.

— Станцуешь только для меня, красотка? — он размахивал пачкой крупных купюр.

Что-то в нем настораживало, но после сцены с Дэвидсоном я боялась отказывать клиентам. Что если он тоже что-то знает?

— Конечно.

В приватной комнате он сразу же нарушил все правила. Едва я начала танцевать, его руки потянулись ко мне.

— Не трогайте, — сказала я твердо, отступая. — Это против правил заведения.

— За такие деньги ты должна больше, — прорычал он, хватая меня за запястье.

Пальцы впились болезненно, и я попыталась вырваться.

— Отпустите немедленно!

— А то что? — он потянул меня к себе, пытаясь силой стащить бюстгальтер. — Кричи - никто не услышит. Комната звукоизолирована.

Паника накрыла волной. Я попыталась дотянуться до сумки, где лежала палочка, но он перехватил мою руку. Тяжелый удар по лицу заставил меня пошатнуться.

— Вот так лучше. Теперь не дергайся.

В последний момент дверь распахнулась. Охранник ворвался в комнату — видимо, я все-таки успела нажать тревожную кнопку.

— Что здесь происходит?

Клиент отпустил меня и попытался что-то объяснить, но его уже выводили. Я осталась одна, тряся дрожащими руками и чувствуя, как горит щека от удара.

***

Домой я добиралась окольными путями, постоянно оглядываясь. После двух кошмаров за один вечер паранойя зашкаливала.

Аппарировав в знакомый переулок, я услышала быстрые шаги за спиной. Обернулась — никого. Но ощущение слежки не проходило.
Кто-то определенно знал о моей двойной жизни. И этот кто-то явно не собирался молчать просто так.

Сняла трансформацию в прихожей дрожащими руками и тихо поднялась в спальню. Гарри не спал — сидел на краю кровати с полупустой бутылкой виски в руках, ожидая меня.

— Где ты была? — его голос был спокойным, но в глазах читалось напряжение.

— Задержалась на работе с отчетами, — солгала я.

— До трех утра? — он встал, медленно подошел. — Гермиона, посмотри на меня.

Он взял мое лицо в ладони, внимательно изучил глаза.

— Ты выглядишь уставшей. И пахнешь... странно. Каким-то парфюмом.

— Это от коллеги. Мы работали рядом...

— Какой коллеги? — голос стал тверже. — Назови имя.

Сердце забилось быстрее. Он не просто спрашивал — он проверял.

— Сьюзан. Из соседнего отдела.

— Хорошо. — Он поцеловал меня в лоб. — В следующий раз предупреди, что задерживаешься. Я волнуюсь, когда не знаю, где ты.

Я кивнула и легла в постель, но сон не шел. За окном шуршали листья, и каждый звук заставлял вздрагивать. Рядом Гарри дышал ровно, но я чувствовала — он тоже не спит, просто наблюдает.

Кто-то знал мою тайну. Кто-то держал мою жизнь в руках. И даже дома, рядом с мужем, я больше не чувствовала себя в безопасности.

Может быть, именно поэтому я не могу остановиться, думала я, глядя в потолок. Потому что только там я чувствую себя живой. Только там я помню, кто я есть на самом деле.

Но какой ценой?

Завтра я снова стану Рейвен. Потому что теперь у меня не было выбора.

Теперь это была игра на выживание.