Вадим Норцев и топор Перуна

Кто бы что не говорил, но я благодарен Перуну за предоставленную жилплощадь! Думаете, что спать в комнате с Филиппом одно удовольствие? Ничего подобного – его храп порядком раздражает. Я не жалуюсь, ведь он согласился приютить меня у себя, однако я не завидую его будущей жене. В общем, Перун, спасибо за комнатку, а в остальном ты тот ещё ушлёпок! Так на чём мы остановились? Ах, да. Я направляюсь в свои новые покои.

Услышав о «загадочной истории Бабы-Яги» я и компания начали разбредаться по разным этажам, Филипп заметил изменение в лифте. Скрыто от всех на лифтовой панели появилась новая кнопка с символом. Точно такая же татуировка была у меня на левом предплечье.

На этаже последователей Перуна меня встретил всего одна комната, принадлежащая некому парню по имени Вадим Норцев. Я подумал, что это, должно быть, кто-то несомненно клёвый и всеми уважаемый, раз для него сконструировали целый этаж. Либо он просто один такой кретин, которого взял под свою опеку бог грозы и справедливости.

– Ключа нет, значит совершаем проникновение со взломом! 

Я очень надеялся, что на мне на самом деле не придется взламывать замок. Не хотелось бы ночевать под дверью собственной комнаты, так в неё и не попав, ведь навыками взломщика я не обладаю. Благо сейчас удача сопутствовала мне, потому что дверь поддалась и открылась наружу.

Первое на что я обратил внимание – потолок. На нём, как и в комнате Филиппа, нарисовали огромную фреску. Фрекса изображала грозного мужчину с тёмной бородой. Его карие глаза жгли меня, будто я пролил кофе с тремя ложками сахара на его ноутбук, а затем высушил его феном, чтобы скрыть следы преступления. Правая рука мужчины лежала на рукояти меча, а другая сжимала топор, в который с затянутого тучами неба била молния. "– Найди моё оружие!". Эти слова эхом отозвались у меня в голове, призывая к немедленному действию.

– Отвали, я хочу спать. – Сказал я вслух.  

Мужчина сидел на чёрном вороном коне с кроваво-красными глазами. Но взгляд животного не пугал, напротив – в нём отражался недюжинный ум, храбрость и мощь. Казалось, что даже конь Перуна обладал собственной божественно-конской силой.

– И это мой покровитель? – подумал я. – Жесть!

В углу комнаты стоял небольшой холодильник, до отвала набитый лимонами. Зачем? Понятия не имею.

Самым лучшим из всего убранства был мягкий диван, который ласково шептал, манил лечь и заснуть на нём. Стол со скатертью, стулья с подушками для мягкости и новенький телевизор не представляли собой ничего необычного или волшебного. В отличие от платяного шкафа. Открыв его, я надеялся обнаружить волшебную страну, где правит могущественный лев с прекрасной гривой, но получил нечто другое.

Там и впрямь находился целый мир. Мир смерти и красоты; да благословят мои слова Джеймс Бонд, Джейсон Борн и многие другие. Разнообразие колюще-режущих предметов действительно впечатляло. Из оружия для ближнего боя висели: мечи, топоры, секиры, клинки, охотничьи ножи, булавы и даже дубины. Для стрельбы с расстояния: дротики, отличающиеся разными цветами, духовые трубки, луки, колчаны со стрелами и многое другое. Священная сталь на лезвиях опасно поблёскивала, выдавая заострённость каждого миллиметра необыкновенного металла. Снизу на полках в маленьких баночках стояли разноцветные яды, которыми смазывалось острие орудий.  

– Эфес меча не пропорционален ширине его лезвия... – подумал я, взглянув на один из мечей, а потом вдруг опомнился: – С чего я это решил? Я же никогда не... Странно.

От этих мыслей меня отвлекла выводящая из себя, но все-таки немного забавная ситуация. На стеклянном столике рядом с диваном лежала гора комиксов о Торе в разных изданиях. Видимо, сама избушка решила подшутить надо мной. Кроме килограмма этой макулатуры на нём также лежала коробка. По виду она ничем не отличалась от тех, которые выдают в магазинах обуви при покупке. Единственное, что их отличало – неимение ценника и наличие записки.

"– Тебе может это пригодиться. – Гласили неровные золотые буквы бога войны. – Будь готов вступить с ним в бой!"

Сняв с коробки бумажную обёртку, я поднял крышку. На бархатном волокне лежала чёрная металлическая расчёска. Выглядела она довольно старой по меркам 21 века, разумеется. На рукояти был выгравирован символ, преследовавший последователей Перуна повсюду; и в лифте, и на собственном плече, и вот теперь даже на расчёске. Рядом лежала очередная записка.

– А нельзя было написать на одной? Тайга не резиновая, Петрушка!

"Имя его Найтровс. Призови его, и он откликнется на зов моего последователя!

П.с. Это до тех пор, пока ты не научишься материализовывать оружие из хранилища Завесы. Скажи спасибо Сварогу – первоначально это его идея, он подсмотрел её у одного бога морей."

– Он должно быть шутит... И кто вообще пишет "П.с." на русском? 

Я покрутил расчёску в руках. Как эта вещь для личной гигиены может обеспечить мне безопасность в бою? И что за имя такое – Найтровс? Перун, видимо, просто помешан на эпичности и крутизне всего, что связано с ним.

– Ладно, попробуем, – сказал я. – Найтровс, привет. Как жизнь, Найтровс? Как семья? Жена как? Найтровс... Найтровс, я призываю тебя!

Несколько минут ничего не происходило. Я просто стоял и пялился на расчёску, желая увидеть, как она превратится в оружие. "Звучит бредово" –  подумал я, снова открыв коробку, чтобы спрятать расчёску. Однако сделать это мне не позволил чёрный металл рукоятки, словно приклеившийся к коже. И вдруг расчёска задрожала в руках и начала расти. В конце концов, я держался за эфес чёрного меча, идеально балансирующего в моей ладони. На стали тусклым синим цветом вспыхнуло имя клинка.

– Какого хрена? – я не мог поверить в реальность происходящего. Расчёска, превращающаяся в меч! Как такое возможно? А есть ли карандаш, линейка или ручка превращающийся в меч? Или зубная щётка, превращающаяся в гранатомёт? Сварог может сделать и такое?

– Найтровс, я... я отзываю тебя? – неуверенно скомандовал я. 

Меч снова сложился в чёрную расчёску. Я сел на диван и очень долго рассматривал предмет. Можно ли им причесаться или когда я попробую, мне отрубит голову? Пробовать я не решился. Положив оружие обратно в коробку, я решил отдохнуть.

– Прикольный подарок, – сказал я, глядя в потолок, – спасибо, Перун. Что ты там говорил насчёт того, что материализовывать его из...

Как только моя голова коснулась мягкой подушки, сон забрал меня в свои пленительные сети. 

Едва прогремело семь утра в дверь моей комнаты постучались. Я не отреагировал, давая знать, что умер во сне. Однако стук не прекращался. Открыв глаза, я возненавидел нарушителя спокойствия, встал с кровати и сонно побрел к двери. Пока шел, я думал о том, кто мог навестить меня в такую рань. На ум пришла только одна подходящая кандидатура.

Щелкнув замком и открыв дверь я сразу попросил Филиппа убраться отсюда и идти спать, так как скоро мы приедем в Москву, и возможность выспаться может вовсе не представиться, но голос с той стороны принадлежал не последователю Хорса. Это был Казимир. Он смотрел на меня как на главный приз в номинации "ЛУЧШАЯ ВЗРЫВООПАСНАЯ РОЛЬ".

– Я ведь немедля разгадал, что ты не так прост, как глядишься!

– Ах, это ты мой старый-престарый друг. Зайдёшь? – я указал на комнату.

Положительно кивнув, леший широкими шажками вошёл в моё скромное жилище. Осмотревшись по сторонам, он взглянул на потолок и цокнул языком.

– Похож ведь, чертяга!

– Ты видел Перуна? – прошептал я. – Прямо, вживую?

– Да, но давненько, – Казимир почесал бороду, пытаясь вспомнить в каком веке это было, – Короче, давным-давно. Может статься, что он переменился уже. Кто этих богов раскумекает. В любую секунду могут переменить обличье. – Казимир сел за мой стол и спросил: – Он вручил тебе оружие, да?

Ещё не до конца проснувшись, пробубнил я слипшимися губами.

– Откуда ты знаешь?

– Он всяк свойскому последователю давал оружие. Святогору, Илье, Ив... – Казимир прервался, – ...и остальным.

Он произнёс последние слова с такой интонацией, будто не хотел вспоминать что-то ужасающее. Значит и этот леший может что-то скрывать. В этом доме есть хотя бы один человек, который полностью чист?! – подумал я.

Я подошёл к стеклянному столику, открыл коробку и вынул оттуда средство для приведения волос в нужный вид.

– Найтровс, я призываю тебя!

Расчёска начала постепенно превращаться в меч. Глаза лешего округлились от ужаса.

– Благослови нас, Перун... – прошептал Казимир.

Я нахмурился, посмотрел на меч, затем на Казимира и снова на меч.

– Что-то не так?

– Ничего, просто... – леший потянулся к мечу, но вовремя одёрнул руку. – Просто он... А-а-а, неважно. Обряди его, пожалуйста! Возврати обратно в коробку!

Я послушно отозвал меч, с опаской поглядывая на его лезвие.

Чем же он мог так насторожить лешего?

– У тебя ещё остались те спички? – Казимир взглянул на меня с надеждой.

Порывшись в кармане, я не обнаружил и следа от когда-то купленного коробка. Зато я нащупал телефон. Внезапно меня осенило. Мне стало жутко интересно, что произошло с телефоном после драки с вурдалаком и моего электрического шоу. Я вынул смартфон, искренне надеясь, что он работает; я был готов к тому, что на экране появилась пара новых трещинок. Но все мои надежды полностью перечеркнулись одним беглым взглядом на прежде рабочий телефон. Экран полностью потрескался, будто на него уронили кирпич, батарея сгорела и вздулась, а задняя крышка разломилась надвое. Вторая её часть до сих пор лежала в моём кармане.

– Вот же чёрт! – я со всей силы кинул телефон на стол. – Отец меня убьёт! Он подарил мне его два месяца назад!

– Вам, последователям, в любом случае заказано ими владеть.

Спрыгнув со стула, Казимир заглянул в мой холодильник и внимательно прошёлся глазами по всему содержимому.

– Ого! Я сцапаю у тебя немного лимонов?

Я кивнул, ведь всё равно чай с лимоном не моя прерогатива.

– Ух ты, какой желтющий! – леший положил шестой лимон под подбородок и гусиной походкой выдвинулся обратно к столу. – В каком сезоне ты родился? Лето? Осень? – откусив кусок лимона, спросил Казимир.

– Весной.

– Тебе п-повезло, что я тебя отыскал! – Казимир поморщился от кислоты. – Летом чаще всего меня отсылают за последователями. В остальное время у меня отпуск.

– Спасибо тебе, – сказал я, – за то, что вы с Себастьяном спасли меня.

– Ты сам себя спас, мы лишь немного помогли опомниться и смыслиться.

– Не знаю, что я без вас делал, если бы те вурдалаки пришли за мной, а я ни о чём не знал...

– Тьфу, ответ легок: тогдась ты бы здесь не посиживал!

После этих слов, до сих пор звучавших в голове ясным эхом, я с некой долей ужаса и отвращения осознал, что не придавал значения жертве Казимира. Этот задорный леший с густой рыжей бородой, по которой стекают струйки лимонного сока, спас мою жизнь. Если бы он опоздал, или вовсе не пришёл на помощь, она могла бы закончиться едва успев начаться. Возможно, быстро и безболезненно, но вспоминая клыки озлобленных существ, на удовлетворительный финал рассчитывать не стоило.

Леший рискнул жизнью ради меня, даже не осознавая, что вытягивает из обыденности будущего последователя Перуна, одного из самых редких экземпляров божественных последователей.

Боже, Вадим! Неужели ты начнешь считать себя лучше кого-то в доме? – воскликнул разум. – Разве ты не видел, на что они способны? Разве другие последователи менее тебя достойны, отправиться на спасение мира? Что насчёт Анны и Ады? Волислава? Александра? Дэна? Агафона?

И спорить не имело никакого смысла, ведь соревнования открыли мне навыки многих ребят, получивших почётный титул богатырей. Даже обладая меткой Перуна на плече и мечом-раскладушкой, я ни шёл не в какое сравнение с ними.

Однако постоянные восклицания по поводу моего редкого божественного покровителя часто неосознанно прививали ту самую черту характера, от которой человеку сложно избавиться – тщеславие. Пожирающее изнутри и шепчущее на ухо, что ты – избранный. Тот, кто обладает поистине невероятными качествами, которых на самом деле у меня никогда не было. 

Причисляя себя к религиозным людям, отец иногда повторял, а порой и цитировал строчки из Библии и Ветхого Завета. И, какую бы книгу, по какой бы то ни было религии или идее вы не открыли, практически везде будет сказано, что чрезмерная гордыня – мать всех пороков. Другими словами, некий корень зла, запускающий свои отростки в сознание и влияющий на поступки.

От одной мысли, что я могу стать тщеславным злодеем, ставящим себя выше других, начинало мутить. Но, благо, здравомыслие старалось вовремя напомнить о многих людях получивших известность в широких и не очень кругах, но не ставшими в итоге тщеславными злодеями. Оставалось только верить в не предопределённую судьбу последователей Перуна.

Задумавшись над этим, я внимательно посмотрел на Казимира, так странно отреагировавшего и на мой меч, и на расспросы о Перуне.

– Вот он, тот человек, кто может что-то знать! – промелькнуло у меня в голове.

Недолго думая над опасностями и последствиями моего, вероятно, глупого поступка, я задал мучающий вопрос:

– Ты когда-нибудь видел последователей Перуна вживую? Встречался с ними?

Казимира настолько ошеломил подобный вопрос, что от неожиданности тот чуть не проглотил кожуру лимона. Несколько минут он пытался прокашляться, и даже моё горло неприятно защипало, представляя всё то жжение внутри лешего, вызванное лимонным соком. Я жестом предложил ему помощь, но тот нахмурился и, кряхтя, помахал ладонью из стороны в сторону, говоря этим: "Не надо, сам разберусь!" Когда приступ лимонохропии прошёл, леший посмотрел на меня. В его глазах стояли слёзы.

– Застал же ты меня врасплох, Вадим! – Казимир в очередной раз глухо откашлялся и задумался, откинувшись на спинку стула. – Нет, не сталкивался. Слышал об Святогоре и его ученике – Илье Муромце.

– А после Ильи кто-то ещё становился последователем Перуна?

– Не ведаю я! Чего пристал-то? – огрызнулся Казимир. В его рыжей бороде застряла лимонная косточка, на которую я указал. Он снял её и продолжил поедать лимон, запивая мякоть соком, ещё несколько секунд назад разжигающим его горло.

Его ответ в очередной раз напомнил мне о вечных секретах, которые люди скрывают обычно по двум причинам: из солидарности или из страха перед прошлым. Ни то, ни другое нельзя отнести к лёгкой ноше, но всё-таки существует одно весомое отличие: прошлое всегда находится за спиной, и как бы ты не старался переплыть бурную реку, тяжёлый рюкзак будет тащить тебя на дно. Именно поэтому, многие психологи советуют сбрасывать лишние камни на землю рядом с берегом, иначе, велик шанс захлебнуться. Но, видимо, лешие, как и люди, склонны к бегству.

Я решил не пытать Казимира сложными вопросами, придумав несколько совершенно безобидных. Мне казалось, что они могут принести мне толику информации о том, что будет дальше и к чему мне следует готовиться. К счастью или к сожалению, вопросов хватало.

– Уже слышал о пророчестве?

Казимир усмехнулся.

– Лучше справься, кто о нём не слыхал доколе! За ночь весть разнеслась по всей хате, да и за её дверями я уверен. Спасибо ненаглядным аэзлам, которые хоть и не сплетники, но любят поболтать с друзьями в лесах, в полях и под горами.

– И что ты думаешь об этом?

– Мню, что Филипп и Амалия смогут уберечь тебя от глупостей. И ещё мню, вам надобно повстречаться с ББЧ. Он поможет. 

– ББЧ? – я скрестил руки на груди и улыбнулся. – Большая белоголовая чайка? Чем же она нам поможет?

– Большой Босс Черепов, а если сжато – Кощей Бессмертный или ББЧ. Мы, лешие, называем его ББЧ. После встречи с ним ты уразумеешь, чего это он обрёл такое забавное прозвище. – Объяснил Казимир, а после мечтательно уставился на жёлтый цитрусовый фрукт. – А лимоны всё же хороши!

Я пропустил слова о лимонах мимо ушей. По крайней мере, постарался пропустить.

– Хорошо, а после того как мы встретим... – я помедлил, вспомнив о странном прозвище Кощея, и решил, что никогда и ни за что не буду произносить эту глупость вслух, – а после того как мы встретим его?

– Я не богиня судьбы, балбес! – ругнулся Казимир. – Ты бы у Макошь спросил, пока та была в паре метрах от тебя. Вот она верно ведала, как вам поступить далее.

– Значит, придётся действовать по всем заветам Ридли Скотта: «Наш план – это отсутствие плана!»

– У вас всё удастся. Я в это верю. – Казимир хмыкнул и попытался улыбнуться, но густая слипшаяся борода не позволила ему этого сделать. – А вот ты не твёрд, да?

– С чего ты взял?

– Думаю, ты меня отлично разгадал! – Казимир лукаво мне подмигнул. – Глаза – зеркало души, балбес. А мы, лешие, отличные эмпаты. И я тебя понимаю. Ты не обязан идти за топором Перуна, как не обязан спасать мир и следовать зову проклятого пророчества.

Я с ужасом уставился на лешего и попытался что-то сказать, но выдавить из себя лишь: «Э-а-эа, а ка...».

– Эмпаты, балбес! – сказал Казимир. – Но не делай этого ради всего мира. Подумай о своей семье. О родителях, друзьях, братьях, сёстрах, тётушках, дедушках и морских свинках, в конце концов! Уж не знаю, кто у тебя есть, но подумай о них. На что ты готов пойти ради них? Ради своих любимых?

Я вспомнил наш с Казимиром побег с дачи моей бабушки. Припомнил, какую яростью во мне подняла мысль о том, что мои близкие могут пострадать, о том, что их могут ранить или даже убить. Сейчас от меня, как и тогда зависит их будущее. Вопрос лешего тронул меня, в глазах противно защипало.

– На всё... – буркнул я. – Я готов на всё, ради них.

– А что ты будешь делать, если твои друзья отправятся без тебя и не вернутся? Ты сможешь прожить всю оставшуюся жизнь с мыслью, что если бы ты пошёл с ними конец мог быть другим? У них тоже есть семьи, Вадим. У Амалии есть мать и другие родственники, а у Филиппа есть дом и люди, ради которых он, я уверен, готов отдать жизнь, и которые с радостью отдадут жизни за него. Ты сможешь прийти домой к Амалии и объяснить безутешной матери, что её дочь погибла, потому что ты струсил?

– Не смогу.

По моей щеке скатилась слеза, и только тогда я вышел из ступора и осознал, что плачу.

– Они и мы, все надеются на вас троих. Пусть и не знают наверняка, что происходит, но гнетущее ощущение безнадёги почти никогда не уходит. Как и надежда. Поэтому, я справлюсь в последний раз. Ты сумеешь спасти свою семью и другие семьи?

– Да. – Твёрдо ответил я. – Ради семьи, ради друзей и их семей, и ещё тысячи таких же семей! Я не отпущу Филиппа и Амалию одних. Я ведь потом не смогу поднимать глаза от пола, в каждом лице буду читать свою вину. Клянусь тебе, Каз, они вернутся домой живыми и здоровыми! И клянусь, ни один человек не пострадает! Мы всех спасём, чего бы это нам не стоило.

Леший вдруг выпрямился и выронил лимон. Жёлтый фрукт покатился по полу и прикатился к моей ноге, уткнувшись в пальцы носиком.

– К-как ты меня назвал? – глаза Казимира блеснули. – Так меня кличет только Себастьян и изредка другие лешие.

– Прости, я просто подумал, что раз мы друзья, то...

– Мы – друзья? – воскликнул леший. В его глазах затаился ужас.

– Конечно, друзья. – Я вытер рукой застывшие слёзы, поднял лимон и протянул его Казимиру. – Ты спас мне жизнь, я навечно в неоплатном долгу перед тобой.

– Нет, ты не смыслишь, Вадим! – леший неуверенно хохотнул. – Это ж моя работа.

– Всё равно, – продолжал я, – именно ты спас меня. И я рад, что встретил тебя, Каз, ты хороший человек. Вернее, ты хороший леший. Спасибо тебе за все.

Казимир потупил глаза в пол.

– Мы – друзья... – прошептал он. – Я не понимаю, ведь это моя работа. У нас в доме непринято...

– Да наплевать мне на то, как принято в доме! – усмехнулся я. Казимир поднял мокрые, шокированные глаза на меня. – Ты спас меня, и ты мой друг, всё на этом.

– Ты первый, кто поблагодарил лешего, Вадим. Первый, кто впутался за меня. Тогда, в столовой, ты подставился перед Ягой, хотя был не обязан.

– Моего спасителя и друга ругали из-за меня, а мне прикажешь в такой момент спокойно есть и не вмешиваться? – я кинул лешему лимон. – Это было бы несправедливо, согласен?

Казимир поймал его и с грустью всмотрелся в жёлтый узор кожуры.

– Ты не обычный последователь, Вадим. – сказал Казимир. – Ты в самом деле последователь Перуна. Я верю, что ты изменишь миры.

– Хорошо ли это, Каз?

– Узнаем. – Казимир посмотрел на часы и спрыгнул со стула. – Мне, должно быть, уже пора. Крепись и тренируйся! Времени для этого ужасно мало.

Я указал на холодильник и предложил ему забрать оставшиеся лимоны, на что леший согласился с энтузиазмом и радостью. Когда Казимир уже вышел за дверь, он остановился и трижды постучал кулаком по лбу.

– Э-э-эх, дырява моя голова! Сегодня у тебя тренировка с одним из лучших мечников дома. И не смей забывать о нашем разговоре, балбес!

После этих слов он ушёл, оставив меня наедине с хмурым Перуном, следящим за своим новым последователем с фрески на потолке. Я сел на диван и оставшееся время до прибытия нового учителя, осматривал меч. Мысли витали где-то далеко. Далеко от комнаты на этаже Перуна, и даже от волшебной избушки на колёсах. Они будто преобладали в своём вакуумном мире.

Разговор с весёлым и мудрым лешим дал повод задуматься о многих вещах. Например, о своих обязанностях, о семье, о леших, о последователях, – блуждающих по дому, – и о многом другом. Не знаю сколько точно времени прошло до того момента как нога начала затекать, но предполагаю, что много.

Вдруг в дверь постучались. От неожиданности я вздрогнул, а потом чуть не рассмеялся. Сейчас бы пугаться стука в дверь, да, Вадим? Выпрямившись, я превратил меч обратно в расчёску и положил его в карман.

Стук послышался вновь, но на этот раз он был настойчивее и сильнее. Видимо, мой новый инструктор по фехтованию, был уж очень нетерпеливым человеком, это вернулся Казимир.

– Иду я, иду! – крикнул я, надеясь, что внезапный гость услышит мои слова и перестанет выносить дверь. – Это должно быть Вольган. Все говорили, что он лучше всех в доме владеет мечом.

Однако в проходе стоял тот, кого сегодня с утра мне хотелось видеть меньше всех. Даже Макошь с дочерью или Вольган оказались бы сейчас намного лучшими учителями, чем Агафон Корнев.

– Привет, новичок! Как спалось в новой комнате? – Парень холодно, безучастно улыбнулся. – Раскаты грома не мучили?

– Спалось нормально, спасибо, что спросил. И ты можешь называть меня по имени, ведь я уже не считаюсь новичком! – напомнил я.

Агафон хмыкнул и задумался.

– Не, новичок звучит лучше. Вадим – слишком скучное и неуклюжее имя. Понимаешь ли, В-а-д-и-м, Д-у-р-а-к и М-о-н-с-т-р для меня почти одинаковы. 

Я сдержал порыв врезать парню по его ухоженному лицу и сдержанно улыбнулся.

– Готов потренироваться прямо сейчас? 

– Готов.

– Тогда в казарму, новичок! – приказал Корнев. Не дожидаясь моего ответа, парень зашагал к лифту.

Прошептав несколько нелестных слов в его адрес, я закрыл дверь комнаты и поплёлся за порцией утренних трудностей. Поскольку казармы и все основные помещения находились на первом этаже, мне, то есть последователю Перуна, приходилось проезжать через остальные двенадцать.

Ехать в одном, пусть даже достаточно большом, лифте с Агафоном было настоящей пыткой. Он настолько забрызгался своим дезодорантом, что складывалось впечатление, будто хотел удушить своим запахом всех вокруг. Как вы понимаете, я первый вылетел из лифта, едва не сбив близняшек Аду и Анну. Посмотрев на меня с удивлением, девушки вошли в лифт. Я хотел предупредить их о биологическом оружии, которое использовал Агафон, но створки захлопнулись, обрубив их связь с кислородом.

– Возможно, я видел их в последний раз. – Пронеслось у меня в голове. 

– Ты долго отдыхать будешь, новичок? – наклонившись ко мне, спросил Агафон. – Может, возьмёшь отпуск и слетаешь на Бали?

– Сколько потребуется, столько и буду! – огрызнулся я.

– Хорошо-хорошо! Не мне же мир спасать! – съязвил паренёк. Агафон тот ещё козёл, но сейчас он был прав. От этого могли зависеть наши жизни и успех всей операции. И (постоянно забываю) судьба всего мира, разумеется.

Я глубоко вздохнул и поднялся с пола. Кашлянув из-за остатка запаха, я отряхнулся от пыли.

– Идём.

Мы вошли в казармы, Агафон поставил на стол для тенниса бутылку воды и пошёл в дальний угол, где стояло несколько сундуков. Он достал из одного ножны и вынул меч. Я уже видел его в действии. Этот лёгкий на вид клинок в руках парня превращался в самое смертоносное, быстрое и непобедимое оружие. 

– Кто будет меня тренировать? Вольган?

– Вольган вместе с Михайло на совещании у Бабы-Яги, – объяснил Агафон, показушно сдув единственную пылинку с лезвия, – твоим учителем буду я.

– У тебя достаточно опыта?

– Обижаешь, меня лично тренирует лучший мечник дома! Тем более, я чертовски хочу отомстить тебе за то унижение. – Парень иронически рассмеялся, видимо, вспоминая о том, как он отлетел от электрического разряда, взорвавшего его стрелу. – Я полагаю, тебе тоже нужен меч. Что-нибудь подходящее именно для тебя, что ты вскоре сможешь материализовывать, не затрачивая много божественной силы... – он подошёл к стенду с холодным оружием. – Что предпочитаешь? С твоим хиленьким телосложением я бы посоветовал туалетный ершик или...

Я достал расчёску и призвал своё оружие. Когда Агафон повернулся ко мне с изогнутым хопешом, моя рука уже сжимала эфес чёрного меча.

– Со своим можно? – описав в воздухе дугу, я весело улыбнулся.

Глаза Агафона блеснули, как глаза ценителя картин, вдруг заметившего на чердаке нового друга давно утерянный экземпляр стоимостью порядка миллиона евро. 

– Ого! Могу ли я? – он протянул руку в мою сторону. Немного поколебавшись, я передал ему меч. Уложив его на ладонь, Агафон измерил вес и повертел им в воздухе. Хмыкнув, последователь Трояна вынес свой вердикт: – Этот меч прекрасен. Действительно подобает последователю бога войны!

Он передал мне меч.

– Начнём же, новичок! Постарайся не умереть на первых секундах, ибо я – бог, а ты – ничтожество.

Следующие два часа стали для меня самыми неприятными и мучительными за последние несколько дней; мы прерывались на отдых всего три раза по пятнадцать минут, но даже их Троянов жрец тратил, чтобы рассказать теоретические основы боя и тактики. Кто бы знал, что мы с Агафоном не сядем за стол, и не будем часами изучать теорию и все азы, а потом медленно приступать к практике. Он решил, что начать с практики, используя прекрасно заточенные мечи, будет отличной идеей. Когда я вынес на всеобщее обозрение вопрос о его методах тренировок, Агафон заявил:

– Захочешь выжить – быстро научишься! Так мне говорил Вольган Святославович. Тем более, я последователь Трояна. Отрубленная рука не отрастёт, но неглубокие раны затянутся. Главное, не подставляйся мне под прямой удар!

Сомневаться в его способностях целителя я не стал. Не хватало мне ещё спора на тему, кто лучший доктор: я, он или Айболит.

По мере возможностей, Агафон старался не задевать меня лезвием, поэтому наносил удары тыльной стороной клинка или чуть не касался моей одежды и произносил "умер". Интересное наблюдение: после каждого выпада или удара наотмашь, он три раза отстукивал каблуком какой-то ритм. Но как бы Корнев не осторожничал с новичком, несколько раз его меч всё-таки дотягивался до лёгкой тренировочной брони и оказывался в считанных сантиметрах от моих рёбер.

Признаюсь, сражаться на мечах изначально казалось мне чем-то волшебным, интересным и захватывающим. Подобному обману, как ни странно, поспособствовали многие фильмы и сериалы. Но когда твоя одежда рвётся, тело покрывается многочисленными порезами и царапинами, а лёгкая тренировочная броня не сильно препятствует этому, становится отнюдь не до волшебства иллюзий. Сразу возникает желание выкрикивать проклятия, а потом убежать подальше, при этом ревя как младенец.

Наш с Агафоном спарринг невольно напомнил мне моменты, когда отец собирался научить меня некоторым приёмам для самозащиты. (Без использования холодного оружия, но всё же...) В то время я кричал, что мне очень больно и всё это бесполезно, а сейчас Вадим Норцев сражается на настоящих мечах с последователем бога целительства, стараясь сохранить конечности.

После часовой практики, с тремя перерывами по десять минут, Агафон приказал остановиться. Залечивай раны, он гипнотически повертел перед моим лицом серебряную флягу, по размерам больше похожую на термос.

– Выпей! – парень коснулся моего раненого плеча ладонью, из-за чего я невольно вздрогнул, – Спокойно! Я собираюсь тебя вылечить, а не просто по руке глажу.

Нерешительно отвинтив крышку, я сделал пару глотков. Сначала осторожных, а потом жадных и долгих. Вкус этого напитка был чем-то между чаем и компотом. В целом он имел приятный вкус, отдающий приторной сладостью. Однако после него горело во рту. Я хотел сделать ещё пару глотков, но грозный взгляд Агафона меня остановил.

– У нас итак её слишком мало! – заявил Корнев. – Это трын-трава. Её выращивают последователи Живы. У них на этаже находятся несколько хорошо оборудованных теплиц.

– Неужели сам выращивают?

– Нет, Род помогает! – съязвил Агафон, – Естественно сами! И готовят тоже сами. Аэзлы только чуть-чуть помогают с семенами. Кстати, если хочешь поближе познакомиться с девчонками с того этажа, то говори о том, что желаешь помочь. Они это любят. Только, когда что-то пойдёт не так, например, ты затопчешь их любимое растение... – паренёк присвистнул. – Лучше тебе не знать, новичок. Хотя, поверь мне, это стоит того, чтобы увидеть, как они бережно ухаживают за своими цветочками. – Агафон лукаво мне подмигнул.

– А ты уже мастер, да? – я нахмурился. – Постой, а если серьёзно, откуда ты...

– На это нет времени, продолжаем тренировку!

Следующий час был легче, чем первый, потому что Агафон уже выдохся, а вот я ещё мог крепко сжимать меч. Мне, наконец, удалось усвоить основные манёвры, такие как: перекат, от которого я чуть не сорвал спину четыре кряду, или парирование, дающееся мне труднее всего. Однако Корнев всё больше и больше восхищался моими успехами.

Услышав звон металла в казарму зашёл Вольган. Он вернулся из кабинета Яги, хмуро оглядел нас и прислонился к двери, наблюдая за тренировкой. Увидев учителя Агафон начал биться яростнее, не оставляя мне и секунды для раздумий. Парень наносил удар за ударом, уже кажется, забыв о том, что не хочет ранить меня.

– Агафон, осторожнее. – Сказал Вольган. – Он всё-таки слабак. Хотя даже ты не обучался так быстро, как наша убойная корова. Навыкам, обретённым самоубийцей на этом занятии, большинство обучается намного, намного дольше. Впрочем, чего ещё стоило ожидать от последователя бога войны? Однако до Агафона тебе всё равно никогда не дорасти.

С этими словами он развернулся и вышел из казарм.

Знаете, как бывает, когда ты давным-давно учил стишок, и при его повторении, слова как-то сами по себе всплывают в памяти, образуя почти чёткое представление? Именно так происходило со мной, когда Агафон показывал приёмы и рассказывал о тактиках поединка. 

– Играть честно никто не будет! – говорил он. – Уясни, что если бьёшь, то бьёшь окончательно и бесповоротно. Смерть нельзя просто так откатить назад. А если тебе нужно время на звонок другу, то будь готов к поражению и смерти. И ещё кое-что... Не чувствуй жалости к противникам. Единственное чувство, которое у тебя должны быть – это ненависть. Если противник открылся, если он безоружен, если он пал или стоит спиной – убить его не твоя подлость, а преимущество.

Удивительная лёгкость в словах парня поразили меня даже больше, чем сами слова. Он говорил о таких несправедливых вещах, так, будто действительно верил в собственные слова. Решимость и холоднокровие – одни из сильнейших черт Корнева Агафона; в этом я был ему не ровней. В этом он был чем-то похож на вот-вот сбросившую кожу склизкую змею.

Зато в фехтовании всё шло куда лучше. До уровня последователя Трояна я, как и сказал Вольган, совсем не дотягивал, да и вряд ли смог бы дотянуть, но мои глаза явно улавливали колебания противника. Я невольно замечал лёгкое трепетание и натяжение мышц за секунду до того, как он двигался или наносил удар. Я с каким-то шансом мог рассмотреть, в какую сторону сейчас переместится правая нога Корнева (она у него выступала в роли основной); заметив это, Агафон улыбнулся и начал использовать это в своих целях, чтобы запутать меня.

– Хитро, новичок, но знай свое место.  

Он специально с силой ударил себя эфесом меча по рукам и ногам, из-за чего его движения стали менее быстрыми, но более непредсказуемыми. Из-за резких скачков крови и натяжения лент нервов, посылающих сигнал боли в мозг от будущих синяков мне было труднее сосредоточиться. Теперь меня сбивали лёгкие подёргивания его конечностей. Эти обманные манёвры запутывали меня всё сильнее. Агафон прекрасно это понимал и пользовался этим. Из-за непредсказуемости его движений мне пришлось обороняться.

В итоге, заметив мой пыл и не увидев на моём лице сильной усталости, Агафон выдвинул гениальную теорию, достойную Нобелевской премии. Он решил, что поскольку я – последователь Перуна, бога войны, моё тело и глаза подпитываются божественной силой от метки. Также и метка Трояна подпитывает его при исцелении себя и других. Он сообщил и о том, какие интересные приёмы и необычные явления смог зафиксировать во мне.

Всё это он связал белой нитью под названием «МЕТКА ПЕРУНА». Якобы получив её, и отключившись на несколько часов, в моём сознании произошли изменения.

– Я заметил это ещё во время твоей диагностики. Филипп и Амалия не предали этому значения, а вот я заинтересовался.

– О чём ты?

– Пока твоё тело лежало якобы «без сознания», мозг работал как не в себя. Даже прочитав десяток книг по фехтованию, ты получишь меньше информации, чем получил за несколько часов сна. – Объяснил парень. – Твои кости стали крепче, ранения переживаются легче и болевой порог у тебя намного выше. Я рубанул тебя по таким нервам на тыльной стороне ладони, что обычный человек уже уронил бы меч, а ты продолжил биться. А твоя усталость компенсируется энергией метки. Божественную силу она черпает прямиком из запасов Перуна.

– Может, ты просто так оправдываешь свою слабость? – улыбнулся я.

– Сдурел что-ли, идиота кусок? Ещё чего! – Агафон протянул мне флакон с трын-травой. – Я тебя могу порубить как капусту, если захочу, но тебе же ещё мир спасать. 

Сделав пару глотков, я облокотился спиной к холодной стене казармы. Агафон последовал моему примеру. Вылечив наши раны, он тяжело вздохнул.

– Знаете, а ведь я вам даже сочувствую.

– В каком смысле?

– В том смысле, что мне жаль вас, тупица ты необразованная! – сказал Корнев. – Пророчество, Москва, Кощей, оружие, – парень указал на меня, – Перун!

– Эй, я вообще-то Вадим, а не Перун! 

– Да ладно тебе, новичок, ты понял, о чём я твержу тебе битые несколько часов! – Агафон скривил губы в чём-то отдалённо напоминающем улыбку. – Сначала я злился, что пророчество было не обо мне, а о тебе... Чёрт, ты только недавно здесь, а уже навёл шуму во всех мирах. Я даже ходил к Яге, чтобы они пересмотрели своё решение и вместо тебя взяли меня.

– И как успехи?

– Пока вы будете у Кощея, нам придётся тренировать всех, кто ранее не хотел тренироваться по каким-то своим соображениям. Например, последовательницы Живы. Теперь им придётся приходить в казармы на уроки Вольгана. И я, как один из лучших мечников, должен подготовить их перед войной. – Агафон помрачнел. – Если подумать о том, что вас ждет впереди, мне вас действительно жаль.

– Боюсь, что сожаления нам не помогут. – Я задумался и решил выдвинуть предположение, от которого мои друзья точно не пришли бы в восторг. Особенно Амалия. – Если бы в нашем походе был опытный воин и врач...

– Нет! – воскликнул Агафон. – Я знаю, что ты хочешь этим сказать, подлый трус! Так нельзя. В пророчестве сказано трое. Жреца Трояна в списке не было. А если я пойду с вами, то, скорее всего, умру в самом начале, чтобы не мешать воле судьбы. Пророчество всегда сбывается так, как оно произнесено. Так мне сказала Яга, когда я пришёл просить заменить тебя в этом походе.

Я промолчал, ведь сказать и вправду было нечего.

– А вот и предсмертный конвой! Тебе пора, новичок.  

Парень кивком указал на дверной проём, в котором стояла Амалия. Сегодня её волосы были заплетены в две косички. Скрестив руки на груди, она не смотрела в нашу сторону, но специально появилась в поле зрения, своим видом давая понять, что не хочет даже взглядами пересекаться с Агафоном.

Распрощавшись со своим новым учителем фехтования, я вышел в коридор. Девушка крепко сжала мои плечи и окинула меня оценивающим взглядом. Дёрнув за рваные волокна футболки, девушка неодобрительно закачала головой.

– Я вижу, Агафон тебя совсем не щадил.

– У нас это взаимно! – я широко улыбнулся. – Я готов слушать вашу лекцию о том, как нам спасти мир, госпожа Амалия.

– А я готова всадить стрелу тебе в зад! – девушка мило улыбнулась, а мне стало не по себе. – Для начала сходи в душ и переоденься. От тебя воняет как от сгоревшего скунса! И, ради всех богов, почисть зубы ещё раз.

Это было одним из тех предложений, от которых невозможно отказаться. А всё потому, что его выдвинула Амалия, которая могла вонзить в зад любого непонравившегося ей человека парочку стрел.

Когда я предложил ей подождать в моей комнате, девушка побагровела и отказалась, решив остаться за дверью. Я настаивать не стал, да и незачем. Чтобы хоть как-то загладить ожидание, я предложил ей единственный, оставшийся в холодильнике лимон. Она вежливо отказалась.

– Странно, вот Казимир взял с удовольствием. Всё-таки я ошибся в том, что лешие и девушки по...

Амалия бросила на меня испепеляющий взгляд.

– Я в душ!

Прохладная вода смыла гору с моих плеч. Уставшие и расслабившиеся мышцы заныли от боли и напряжение, потому после душа мне пришлось ещё несколько минут просидеть на диване. Описывать, что обычно происходит в душе, я, пожалуй, не буду. Переодевшись в свежую, чистую одежду, от которой не пахло потом, я вышел за дверь.

– Готов?

– Если скажу, что нет, ты всадишь мне стрелу в зад.

Филипп уже ждал нас в библиотеке. Сидя за столом с ноутбуком марки Делл он улыбался, глядя в экран. Свечение от изображения оставляло разноцветные блики на лице парня.

– Ты там анекдоты читаешь? – спросил я, когда мы с Амалией вошли в комнату. – Напоминаю, что у нас там апокалипсис намечается.

Филипп посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– Да вы гляньте, прямо другой человек! Помылся что-ли? Это у тебя впервые после рождения?

Я наиграно поаплодировал.

– Ха-ха, очень смешно, юморист. Видимо, анекдоты из интернета действуют на пользу!

– Присаживайтесь, – указав на стулья, расставленные вокруг стола, предложил Филипп. Сев на один из них, я сделал внимательный и заинтересованный вид.

Ребята посмотрели на меня, видимо, чего-то ожидая. Я взял карандаш и начал катать его по столу, надеясь, что кто-то из них всё же начнёт разговор.

– Спрашивай, наконец! – приказала Амалия.

– Что спрашивать?

– Что ты хочешь узнать.

– Так-с, что мы знаем о моем покровителе? Все как будто всё о нем знают, но мне никто и ничего объяснить не может, а мой телефон сломан. 

Филипп почесал бровь. Я не мог ни заметить, что он постоянно так делает, когда о чём-то серьёзно задумывается.

– Перун – бог, охранник нашего мира от зла и порождений Хаоса-Удгарда. Воплощение грозы, бури, справедливости, мужества, отваги, землетрясения и войны. Последователи получают его частицу и занимаются тем же самым – оберегают мир от зла. – Глаза Филиппа широко открылись. – Бинго! Топор Перуна – это одно из сильнейших божественных орудий и артефактов. Наравне с ним стоят такие вещи, как: Алатырь-камень, меч-кладенец, сапоги-скороходы и... – лицо последователя Хорса изменилось. Он вдруг опустил голову и прошептал что-то вроде: – Заткнись уже... И книга Велеса.

– Это ты в Википедии прочитал? – я скептически поднял бровь.

– А есть разница? – в глазах Филиппа стояли слёзы.

– Мальчики! Нам нужно узнать всё о том, где может быть топор Перуна! Пусть даже Филипп узнает об этом с сайта знакомств! – Амалия повернулась ко мне. – Перун сказал что-то о том, как топор пропал?

– Нет, у меня пропала связь с небесами...

– Книга "Узник неба" Карлос Руис Сафон. Графа Д, раздел А7, третья полка сверху! – заявил орёл Джордж с верхушки книжной полки.

– Это странно, вам не кажется? – спросил Филипп. – Топор Перуна просто пропал и нам никто не сказал, как и куда, хотя нам нужно каким-то образом найти его и вернуть до Купалы. А что мы знаем о Купале? Обычно приходом купальского праздника разжигают ритуальный костёр Купалец и возносят почести Богу Огня. По-другому этот день называется «свадьба огня и воды». На самом деле, это знаменательная дата. Однако почему именно этот день? И, чёрт возьми, кто-нибудь представляет, как можно потерять божественное оружие?

– Понятия не имею.

– Я тоже, а что по поводу врага, скрытого в палатях? – повернувшись к Филиппу, спросила Амалия.

Высказывание нашего библиотекаря все пропустили мимо ушей. Филипп пожал плечами, говоря мол: «А я откуда знаю?».

– В Википедии отсутствует страничка об этом? – усмехнулся я.

– Да, отсутствует.

– Жаль, что боги на свои смертоносные оружия не вешают GPS маячки... – сказала Амалия.

– Обязательно включу это в список предложений для улучшения жизни богов, когда в следующий раз созвонюсь с Перуном. – Решил я.

– Стойте! – воскликнул Филипп. Хотя это бессмысленная просьба, поскольку мы сидели. – Есть кое-что интересное! Однажды Кощей Бессмертный собирался украсть топор Перуна, но у него ничего не вышло.

– Книга "Мёртвый вор" Павел КААААР Корнев. Нет в наличии.

– Значит наша единственная подсказка – это мертвец в столице знати... – снова проигнорировав слова Джорджа, подытожила Амалия.

– Получается так. – Подтвердил Филипп.

– А что насчёт женщины из моего сна? Как она связана с оружием?

– Вадим, в интернете, знаешь ли, не всё есть!

– Ты хотя бы попробуй! Может, эта женщина как-то связана с Перуном? – попросил я.

Филипп фыркнул, но всё же начал вбивать слова в строку поиска. Мы ждали, казалось, целую вечность, пока парень не оторвал глаза от экрана.

– Ничего похожего, пустота. Если она и связана с ним или с топором, то в интернете мы ничего не узнаем. Нам нужно самим в этом разобраться.

– Что ж, тогда наша единственная надежда это мертвец в столице знати. А если и Кощей не сможет нам помочь... – Амалия прикусила губу. – Даже думать об этом не будем.

Мне очень захотелось, чтобы она сказала примерно следующее: "Ну что ж, топор нашёлся и без нас. Мир спасён. Ура! Давайте отпразднуем?" Но этому не суждено было сбыться. Разве может хоть что-то в этой жизни быть таким простым?

– Как твоя тренировка? – спросил Филипп, сложив руки в кулак.

– Ссадины, порезы, шишки, синяки. В общем, Агафон предложил мне полный набор Vip +, с акцией: мгновенное лечение.

– Он любит такие тренировки, – Филипп окинул взглядом полки с книгами, – Тем более ты же последователь Перуна, а значит, рождён для того, чтобы владеть мечом. Скажи спасибо, что тебя тренировал не Вольган. Шансы выжить на его занятиях стремятся к нулю, если он в хорошем расположении духа.

– Филипп, проверка! – щёлкнув пальцами, воскликнула Амалия.

– Точно! Как я мог забыть?

– Графа А, раздел Б2, третья полка снизу! – напомнил Джордж.

– Я помню! – на ходу бросил Филипп. Он добежал до книжной полки в графе А и нашёл ту самую книгу. Аккуратно вытащив её из ряда других «бумажных миров», парень вернулся обратно.

Обрушив на стол тяжёлый бумажный «кирпичик» Филипп довольно разглядывал обложку. Обложку, сплошь покрытую толстым слоем пыли. Буквы, на корешке стёрлись, поэтому было сложно прочитать название.

– Что это? – спросил я. – Полный сборник всех блюд мира? Рецепт пельменей там есть?

– Читай! – хором воскликнули Амалия и Филипп.

Я послушно начал читать, разбирая ранее существовавшие на обложке буквы:

«Славянские мифы, легенды и былины. Том 2.

Эксклюзивная редактура и перевод летописей под руководством лешего Кругмира и кота на дубе том»

– Он смог! – Филипп улыбнулся, но когда до него окончательно дошло, улыбка исчезла. – Как я и предполагал.

– О чём это ты?

– То, что ты прочитал, написано на старославянском! И буквально ни разу не запнулся! – восхитилась Амалия. – Твой мозг заточен под него! У некоторых и под латынь тоже, но это уже редкость.

– Это же хорошо, да?

– Считай, что в твоём мозгу установлено два или три языка по умолчанию. – Объяснил Филипп.

– Доходчиво.

Не буду лукавить, с английским, немецким и другими языками у меня не всё гладко. Если говорить очень уж откровенно, то всё сложно. Они мне совершенно не даются, да и я не особенно заинтересован в их дальнейшем изучении. Можно сколько угодно ругать меня за это. Можно говорить, что незнание банального английского на начальном этапе в двадцать первом веке приравнивается к одному из смертных грехов. Зато я знаю старославянский! А кто ещё может похвастаться такими знаниями? Вот-вот. Поэтому останемся каждый при своих умениях и возможностях.

– А вы можете читать на старославянском? – я глянул на Филиппа и Амалию, ожидая, что они тоже обладают подобными способностями.

– Я могу. – Амалия сочувственно посмотрела на Филиппа.

– Отчасти... – парень опустил глаза в стол.

– Разве не все последователи...

– Как видишь, нет. Хорс не наделил меня такой силой. Никита может читать на старославянском, а Александр только на латыни. А, впрочем, это и не удивительно... – Филипп пробарабанил пальцами по столу.

Амалия грозно кивнула, указывая на меня, а потом на Филиппа. Давай, подбодри друга! – восклицала она. Я пожал плечами, ведь не имел ни малейшего понятия, какими способами можно подбодрить парня, божественный покровитель которого по определению сволочь. Девушка глубоко вздохнула, словно говоря: - Всё приходится делать самой...

– Зато ты всегда знаешь который час.

Филипп поднял голову к потолку и крикнул:

– Человек-часы. Класс! Спасибо, Хорс! Ты просто великолепен! Лучший покровитель!

Я еле сдержал улыбку. Отличная собирается компания для спасения мира: Тор, Человек-часы и Китнисс Эвердин. Мы определённо всех победим.

– А что Жива? – я повернулся к Амалии.

– Жива наделила меня способностью быстро выращивать растения, заживлять небольшие раны, контактировать с животными почти как последователь Велеса, и... – она осторожно глянула на Филиппа, – ... читать на старославянском и латыни.

Парень фыркнул. Теперь мне стало окончательно ясно, лингвистика была для него очень больной темой.

– Я, между прочим, учу его сам! Без всяких божественных вмешательств в мой мозг.

Мне живо вспомнилось, как я сидел на уроках иностранного языка в школе, отсчитывая драгоценные секунды до конца этих злополучных мучений. Представить, что Филипп самостоятельно, по собственной воле изучает старославянский, было достаточно трудно. Интересно, как ему может хватать времени на учёбу, тренировки, приём пищи и сон? Я решил обязательно узнать секрет его успеха. Но, разумеется, позже, так как сейчас дел хватало.

– Вадим!.. – помаячив рукой перед моим лицом, Амалия вывела меня из состояния транса. – Ты здесь? Или ушёл в астрал?

– Здесь.

– Сосредоточься, попытайся вспомнить хоть что-то из старославянского языка и произнеси это вслух.

Я последовал её совету и сосредоточился. Я попытался вспомнить, или, как бы это назвал я сам, выудить из мыслей символы или буквы, причисляемые к славянскому алфавиту. И мне удалось. Символы начали перерастать в слова, а слова в предложение. Пусть малосвязанное и не имеющее смысла, но предложение.

– ты ​сломалъ​ ​дрѣвѧнни​ хлыстъ! – торжественно заявил я.

Амалия нахмурилась.

– Э-эм. Ты сломал деревянный хлыст? – переспросила она.

Я пожал плечами.

– Первое, что пришло в голову.

– Хорошо, но меня всё же немного пугают твои мысли. А сейчас я проверю тебя на знание латыни! Ut dii tueri omnibus nobis.

– Чего?

Девушка закатила глаза.

– Понятно.

– Слушай, Вадим, а Перун что-то сказал про...

Вдруг в комнату ворвался леший. Но то был не мой старый знакомый Казимир. Этот мужчина выглядел намного моложе.

– Яга требует последователя Перуна к себе в кабинет! – пророкотал он. – Немедленно!

– Quid fecisti iterum? – спросила Амалия, а после выругалась, забыв, что мы разговариваем по-русски. – Что ты опять натворил?

Если бы я сам знал, зачем Бабе-Яге потребовалось моё немедленное присутствие, то девушка бы незамедлительно получила ответ. Однако я не знал. Поэтому встал со стула, посмотрел на лешего и, предвкушая тяжкий разговор, произнёс:

– Веди меня.