Джойс

Звук настырно вибрирующего телефона казался таким далеким, словно доносился с того конца света. Дотянувшись рукой до тумбочки, я схватила его трясущейся рукой и, едва сумев разлепить слипшиеся веки, глянула на экран.

Мирьям.

– Алло, – прохрипела я в трубку.

– Спишь что ли? – звонкий голос секретаря Алекса прозвучал в моей голове так громко, как церковный колокол, что я подальше отодвинула динамик от уха.

– Типа того... – пробормотала я, пытаясь осознать, который час и какой сегодня день.

– Студентам что, можно спать, когда вздумается? – хмыкнула Мирьям, пока я оторопело оглядывалась по своей спальне, удивляясь, почему в комнате до сих пор так темно. – Ты видела емейл, который я тебе отправила? Алекс уже полдня ждет от тебя материалы вчерашней встречи. Он готовится отправить в "Кавендиш энд Ко" еще одно контрольное письмо. Ты подготовила?

Я непонимающе уставилась на экран телефона – каких полдня? Циферки на заставке показывали полшестого вечера, и до меня наконец-то дошло – я проспала почти сутки! Подскочив на кровати, чувствуя, как голова загудела, больно отдавая в виски, я наспех ответила:

– Будет через полчаса. Прикрой меня, Мирьям, прошу! – взмолилась я, моментально придумав себе отговорку. – Кажется, я заболела.

– Ладно... – протянула девушка. – Но за тобой должок!

– Отдам, – пообещала я и нажала отбой. – Черт возьми, как я могла столько спать...

Заслышав мой голос, Акито забежала в комнату и в один прыжок оказалась у меня на коленях.

– Прости, прости... – залепетала я. – Ты ведь ужасно голодная.

Я стянула ноги на пол, посидела так с минуту, пытаясь прийти в себя, а затем встала с постели и побрела на кухню.

За весь пропущенный мною день скопилось столько рабочих емейлов, сообщений в университетском чате, смс от Клэр и Мэгги, что до позднего вечера я просидела за ноутбуком, не поднимая головы. Слава богам, сегодня заканчивалась пятница, а значит, у меня впереди были целые выходные, чтобы успеть повидать Джессику, затарить пустой холодильник едой, сделать стирку, написать все эссе и выполнить домашки по социологии и тележурналистике. К десяти вечера, наконец-то отклеившись от экрана ноутбука, я сладко потянулась, сходила умыться и, напялив на себя необъятный спортивный костюм, решила подышать свежим воздухом.

Выходя из квартиры, я наткнулась на маленький букетик, лежащий около моей двери. Не знаю, каким чудом я не наступила на него, ведь цветы выглядели совсем не примечательными, практически сливаясь с бледно-желтым цветом напольного покрытия в общем коридоре. Я присела на корточки и осторожно взяла три небольших цветка морозника.

Джеймс.

Мое сердце пропустило хлесткий удар.

Разумеется, это был он, в этом не приходилось сомневаться. В памяти всплыло теплое воспоминание того утра, когда Джеймс подарил мне точно такой же букет, пытаясь скрыть неловкость за смущенной улыбкой. Все тогда было совершенно иначе – его брат был жив, Вики дорожила нашей дружбой, моя семья все еще пыталась удержать свою целостность, а мы вдвоем строили робкие надежды на совместное счастливое будущее. Я поджала губы, стараясь сдержать подступающие эмоции.

Цветы морозника слегка привяли, опустив белоснежные головки и листья. Видимо, их положили сюда достаточно давно. Цветки в точности передавали наши с Джеймсом нынешние отношения – все еще живые, но уже совершенно утратившие прежнюю силу и красоту. Я аккуратно повертела в руках букетик, удивляясь, откуда в сентябре нашлись цветки морозника, а затем вернулась домой, набрала в стакан холодной воды и опустила в нее увядшие стебли.

– Может, вам повезет больше, чем нам... – пробормотала я и наконец-то покинула дом.

На улице было сухо. Пахло первой сыростью и опавшими листьями. Погода в Минстоуне была не такой, как у побережья. Здесь рано приходила осень, зимой город засыпало снегом, а тепла приходилось ждать аж до конца апреля. Я скучала по Глендклиффу, по своему укромному тихому месту на заброшенном пляже, по шуму прибоя и соленому запаху волн, по знакомым очертаниям города и всему, что было связано с моим домом. Съехав от матери, я приезжала в Глендклифф только по праздникам, да и то, спустя несколько дней – мы с Джесс завели традицию отмечать Рождество, Пасху, дни рождения и Хэллоуин вместе, что, конечно, ужасно бесило мою мать, но выбора у нее не оставалось. Неожиданно для Сары ее старшая дочь стала самостоятельной, и ей приходилось мириться с новой реальностью.

Порой, как сегодня вечером, мне было ужасно тоскливо. Я так быстро оставила Глендклифф и перебралась сюда вслед за Джессикой, что едва успела опомниться, как мою жизнь заполнили незнакомые люди, улицы, дома. Прожив в Минстоуне два года, я до сих пор так и не завела друзей – из-за плотного рабочего и учебного графика весь мой круг общения здесь сводился до парочки сокурсников и арендодателя. Признаться честно, иногда мне не хватало Вики и Кэтти, тетки Мелани и ее обалденно вкусной стряпни, я очень скучала по младшей сестре и жалела, что не вижу, как она растет и меняется, постепенно превращаясь в подростка. Я скучала по Клэр, по запаху ее духов, сигаретному дыму и прищуренной улыбке, когда она расспрашивала у меня, как дела. Моя жизнь в Минстоуне иногда была похожа на крысиные бега, пока я пыталась не сойти с ума, сочетая учебу, работу и заботу о Джесс. Иногда, как сегодня, мне хотелось взвыть и бросить все к чертям, уехав домой, поближе к океану, оказаться в своей старой комнате, залезть под одеяло и больше никогда оттуда не высовываться.

Я шумно втянула носом прохладный воздух, пытаясь прогнать нахлынувшие воспоминания. Улица вокруг меня шумела звуками, люди смеялись, выходя из баров, машины лениво сигналили друг другу на светофоре, звенели колокольчики на входе в кофейни и пластиковые двери в магазинах тихо поскрипывали, когда из них выходили посетители с полными пакетами. Я неспешно шла по ярко освещенному тротуару, засунув руки поглубже в карманы толстовки, стараясь подметить все вокруг, впитать в себя любую мелочь, которая могла бы влюбить меня в этот пропахший выхлопными газами город. И что так привлекает людей в густонаселенных городах? Казалось, в них нет ничего живого и настоящего – все их очарование сводилось вокруг ослепительно ярких витрин и рекламных щитов.

Неожиданно в мою лодыжку уперлось что-то твердое, и я испуганно дернулась на месте, моментально вернувшись из своих раздумий к реальности. Я отскочила в сторону, но это не помогло – чья-то собака принялась снова тычиться своим черным носом прямо в мою лодыжку.

– Эй, дружок, а ну-ка отвали от меня... – я попыталась отойти в сторону, но игривый бобтейл продолжал упорно меня доставать.

Одно успокаивало – собака была с ошейником, а значит, где-то рядом должен был быть ее хозяин. Я сделала попытку двинуться дальше, но огромная собака настойчиво продолжала за мной идти, путаясь под ногами. Сдавшись ее напору, я присела на корточки и осторожно погладила мохнатую голову.

– Где твой хозяин? – спросила я, оглядываясь по сторонам. – Ты потерялась?

– Мэй! Мэй!

Я повернула голову на звук, понимая, что это хозяин зовет свою собаку, и застыла в полнейшем удивлении.

– Марко?!

Парень подбежал к нам с болтающимся поводком в руках. Он слегка запыхался, видимо, сделал не один круг, пытаясь найти своего самовольного питомца. Завидев меня, его глаза стали круглыми, как стеклышки очков.

– Эсме? – разулыбался он. – Вот это встреча!

Я поднялась на ноги.

– Кажется, твоя собака любит поиграть в одиночестве? – спросила я, удивляясь, что Марко делает в моем районе.

Парень тихонько засмеялся и прицепил поводок к ошейнику собаки. Та недовольно завертелась и сделала несколько попыток дернуться вперед.

– Да погоди ты! – новый знакомый легко дернул за поводок, пытаясь остановить неугомонного питомца. – Что за непослушная собака...

– А ты как здесь оказался? – спросила я, снова засовывая руки в карманы. – Живешь недалеко?

– Недавно переехал, – улыбаясь, ответил Марко, по выражению лица которого было видно, что он также приятно удивлен нашей встрече, как и я. – Мой дом около большого супермаркета здесь, за углом, знаешь?

Я кивнула в ответ. Значит, Марко перебрался на соседнюю улицу рядом со мной. Наконец-то у меня появился шанс завести хоть одного хорошего знакомого. Настоящий подарок!

– Мы с тобой соседи, – отозвалась я, и мы неспешно двинулись по тротуару, пока шустрая Мэй металась из стороны в сторону, обнюхивая каждый упавший на асфальт листик. – Как это удивительно, ты не находишь?

Марко улыбнулся своей фирменной обезоруживающей улыбкой.

– Ты задолжала мне ужин, помнишь? – парень подмигнул, и я впервые за время нашего знакомства почувствовала себя неловко.

Честно говоря, я надеялась, что он забыл. Неожиданная встреча с Джеймсом и наш вчерашний разговор (если ту сцену можно было назвать разговором) полностью выбили меня из колеи. Я так старательно прикладывала усилия, чтобы начать жизнь заново, и даже значительно преуспела в этом, что не могла понять, как так случилось, что его появление в одночасье свело на нет все мои старания. Едва завидев Харрингтона в аэропорту, я вдруг почувствовала себя такой слабой, словно все, что я построила за прошедшие два года рухнуло от одного его слова. Еще и цветы эти под дверью... Предложение Марко об ужине сейчас казалось совершенно нелепым. Мне моментально захотелось от него отказаться, но я дала себе шанс.

– Помню, конечно, – я тряхнула головой, словно мои навязчивые мысли могли разлететься, словно пыль. – Возможно, на следующей неделе. На выходных буду завалена учебой по самую макушку.

– Все время забываю, что ты студентка, – Марко улыбнулся, выискивая глазами свою собаку, которая, хоть и с поводком, но снова исчезла из виду. – По тебе не скажешь, что ты еще учишься. Выглядишь достаточно взрослой.

Я коротко засмеялась.

– Это такой намек, что я плохо выгляжу?

Марко игриво глянул на меня своими темными азиатскими глазами и коротко улыбнулся.

– По тебе можно сказать, что ты многое пережила, – ответил он, словно ставя диагноз. – За свою жизнь, начиная с приюта, я повидал много людей, а потому неплохо умею читать своего собеседника.

Его слова прозвучали крайне любопытно.

– Что же можешь сказать обо мне?

Марко снова бросил на меня искрометный взгляд, словно оценивая, а затем вынес свой вердикт.

– Думаю, ты видела трагедию или смерть, – предположил он, следя за моей реакцией. – Такие вещи отпечатываются у человека в глазах, я видел такое много раз. Еще предполагаю, что ты очень упрямая, но не умеешь справляться со своими эмоциями, а потому куришь.

Я с изумлением слушала стопроцентную правду обо мне в исполнении Марко, только и успевая, что поднимать брови.

– Делаю предположение, что ты выросла на побережье, – продолжил знакомый, отчего я подумала, не обладает ли он экстрасенсорными способностями. – И, думаю, с тем представителем инвестора, на лице которого отражалась вселенская гробовая скука, ты знакома очень хорошо. Иначе я не нахожу объяснения, почему он всю встречу так хмуро на тебя пялился, словно ты здоровски подпортила ему жизнь.

На последнем предположении моя челюсть окончательно упала куда-то под ноги. Остановившись прямо посреди тротуара, я оторопело уставилась на Марко-предсказателя.

– У тебя что, какие-то сверхспособности?! – я не переставала удивляться всему, что сейчас услышала. – И вообще-то это он мне жизнь подпортил.

Марко довольно ухмыльнулся и остановился напротив. На его дружелюбном лице заиграла шутливая улыбка.

– Так я оказался прав, между вами что-то было, – парень аккуратно потянул поводок, и непослушная Мэй снова подбежала к своему хозяину.

– А как ты угадал на счет всего остального? – не унималась я.

– У тебя кожа неестественного для Минстоуна оттенка, – пояснил Марко тоном знатока. – Когда живешь долго у моря, коже требуются годы, чтобы смыть с себя загар. А в Минстоуне количество солнечных дней до того маленькое, что люди здесь ходят бледные словно зомби.

Я кивнула, соглашаясь с простой логикой.

– На счет упрямства я стрелял наугад, – заулыбался откровенно парень, – доказательств у меня нет, но, думаю, я попал в точку. А на счет трагедии... – Марко слегка склонил голову набок, на секунду вглядываясь в меня своими раскосыми глазами. – Я просто это почувствовал. В своей жизни я видел много людей, которым посчастливилось меньше, чем остальным. Я и сам такой, и ощущаю это в тебе. Наверное, поэтому мы так легко сошлись в общении.

Я шумно выдохнула, все еще удивляясь тому, что услышала.

– Несколько лет назад я спасла в аварии девочку, ее родители погибли, – слова вылетели из меня, даже не спросив разрешения. – Теперь я ухаживаю за ней и ради нее перебралась в Минстоун.

Марко внимательно на меня посмотрел, впервые таким задумчивым взглядом. А затем его лицо снова прояснилось.

– Ну я же говорил! – хохотнул он. – Подамся в экстрасенсы, если с архитектурой не повезет.

Мы оба засмеялись, и Мэй вместе с нами радостно залаяла, как будто почувствовав приподнятое настроение хозяина.

– Мы проводим тебя, если ты направлялась к дому, – сказал Марко. – Мэй полезно много гулять.

Я согласно кивнула. Во мне вдруг ожила трепетная надежда обрести хорошего друга в этом, так и не ставшим мне знакомым, городе. Гулять вот так рядом с кем-то, говорить о пустяках и забавных случаях из жизни, ждать на светофоре зеленый, наблюдать, как шустрая и общительная Мэй норовит поздороваться с каждым прохожим, слушать чужой смех и болтовню и чувствовать себя в своей компании оказалось мне настолько необходимым, что я не сразу поняла, как все тревоги внутри испарились, оставив место беззаботности и смеху. Я так привыкла быть одна, что обнаружить рядом с собой другого человека стало для меня настоящим эликсиром жизни. С Марко было легко и просто, с ним можно было болтать о всяких глупостях, совершенно не замечая разницы в возрасте, которая смущала меня еще буквально вчера. Он мне нравился, к людям такого типа обычно испытываешь искреннюю симпатию. Оставалось надеяться, что моя интуиция меня не подводила.

Дойдя до моего дома, мы остановились. Марко все еще пытался удержать непослушного бобтейла от побега за очередным ночным велосипедистом, пока я с улыбкой наблюдала за этой картиной.

– Вообще-то мне ее подарили, – сказал он, виновато морщась. – Коллеги на прошлой работе. Говорили, это будет миниатюрная пушистая собачка.

Мы засмеялись, глядя на заросшее чудо, больше похожее на маленького пони.

– У меня кошка, – сказала я, надевая капюшон толстовки. Вечерний воздух становился все прохладнее. – Возможно, как-то вас познакомлю.

Марко довольно разулыбался. Он протянул руку навстречу, и я осторожно вложила свою ладонь в его.

– Спокойной ночи кошачьему царству, – произнес он шутливо, мягко сжимая мои пальцы. – Надеюсь, скоро увидимся.

Я улыбнулась в ответ, помахала Мэй, убежавшей вперед по тротуару, быстро взбежала по ступенькам и вскоре скрылась за парадной дверью. Ожидая лифт, я словила себя на том, что с моего лица не сходила улыбка, а за ребрами растекалось тепло. Я так давно не ощущала этого – ловить на себе изучающий взгляд, говорить о погоде и смеяться над глупыми шутками. Мне было немного неловко, но все же приятно.

Около двери в квартиру я замешкалась, пытаясь найти нужный ключ. В это время двери квартиры напротив с едва заметным скрипом открылись, и миссис Мёрфи высунула на свет божий свою кудрявую седую голову.

– О, это ты, деточка, – прокряхтела она. – А я думала это снова тот парень.

– Какой парень? – удивилась я, забыв о ключах.

Миссис Мёрфи торжественно улыбнулась, демонстрируя белоснежные протезы. Это был ее звездный час. Она даже наполовину показалась из своей квартиры.

– Тот самый, который приходил к тебе вчера вечером, – ответила она, внимательно наблюдая своими любопытными серыми глазами за моей реакцией. – Он и сегодня к тебе приходил, но ты не открыла. Наверное, тебя не было дома?

Соседка хитро улыбалась, предвкушая новые сплетни. Хотя я не воспринимала такой тип женщин, и, будь миссис Мёрфи помоложе, я бы грубо ответила ей, что не стоит совать свой нос в чужие дела, но воспитание и уважение к старшим каждый раз брало надо мной верх.

– Это он положил сюда цветы? – уклонилась я от ответа.

Миссис Мёрфи утвердительно закивала, и все ее седые кудри разом подпрыгнули.

– Когда это было, вы не помните? – спросила я. Мне хотелось все знать о том, что здесь делал Джеймс, который должен был улететь еще вчера в неизвестном для меня направлении.

– Дай-ка подумать... – бабуля задумчиво приложила палец к губам. – Первый раз он приходил около двенадцати, когда я собиралась в магазин за булочками...

– Первый раз?! – выпалила я. – Он что сюда не один раз приходил?!

– Думаешь, он маньяк какой-то? – лицо миссис Мёрфи в секунду изменилось, теперь оно выражало обеспокоенность.

Я поспешила ее успокоить.

– Нет-нет, я знаю этого человека очень давно, он точно не маньяк. Просто я удивилась, что он приходил несколько раз.

Старушка облегченно выдохнула и продолжила:

– Так вот, первый раз он пришел сюда около двенадцати. Покрутился около твоей двери минут десять, а затем ушел. Думаю, он хотел зайти, но не решился. А потом пришел к пяти вечера уже с этим маленьким букетиком. Постучался пару раз к тебе, но дома никого не было. Парниша подождал немного, оставил цветы под дверью и ушел. Знаешь, – добавила миссис Мёрфи, – видок у парня был совсем нервный. Я бы такого домой не пустила ни за что.

Я стояла, пригвоздившись к месту, не зная, как реагировать на услышанное. Так Джеймс приходил два раза? Он стучал? Как же крепко я спала, что совершенно ничего не слышала...

– Это твой парень, деточка? – прервала мои размышления бабуля, и снова ее глаза заблестели как стеклышки.

– Был когда-то... – ответила я наспех и добавила: – Если он еще раз придет и вы это заметите, сообщите мне, пожалуйста.

Миссис Мёрфи оценивающе на меня посмотрела, видимо прикидывая, почему я не собираюсь самолично разобраться с бывшим, а затем согласилась. Уверена, подглядывать за моей дверью ей теперь будет вдвойне интереснее.

Зайдя в квартиру, я достала из кармана телефон. Может, он писал мне, а я пропустила? Но на экране было пусто, а это значит, что Джеймс не пытался выйти со мной на связь. Наверное, я слишком сильно его оттолкнула. Мне срочно нужно было с кем-то обсудить произошедшее, и я не придумала ничего лучше, чем написать Клэр. Через пару минут раздался звонок.

– Не спишь? – спросила я первой, плюхнувшись на диван около спящей Акито.

– Не-а, – послышался вялый голос на том конце. – Смотрю сериалы и заедаю меланхолию пачкой чипсов.

– Что-то случилось? – нахмурилась я. После переезда Клэр все чаще впадала в упаднические настроения, и меня это порядком тревожило. И хотя она нашла хорошее место в частной младшей школе, где платили впятеро больше ее предыдущего оклада так, что ей наконец-то удалось выплатить все долги, оставшиеся по наследству от непутевого мужа, все свои деньги она держала на счету, не тратя на себя ни копейки. Я много раз предлагала ей приехать в Минстоун на праздники или съездить вместе в отпуск, но весь ее энтузиазм быстро улетучивался, и я снова находила ее лежащей на диване с ноутбуком выходные напролет.

– Все тоже самое, – протянула когда-то жизнерадостная Клэр, – печаль-тоска. А ты как?

Я подумала, что позже поговорю с ней о перепадах в ее настроении, а потому побольше набрала в легкие воздуха и на одном дыхании выдала все, что произошло со мной за последние два дня. Клэр это оживило. Я буквально слышала, как на каждое новое заявление она вскакивала на своем замусоренном крошками диване, когда вскрикивала "да ладно!" и "не может быть!". Мой рассказ порядком ее взбодрил.

– А как он узнал твой адрес? Он не звонил? Ты знаешь, где он остановился в Минстоуне? Ты говорила об этом с Алексом? – Клэр стреляла вопросами, а затем помолчав рассмеялась: – А помнишь, как я тебе предсказала все это? – Тон ее голоса выдавал неприкрытое самодовольство. – И еще этот кореец! Кто бы мог подумать, а?

Я кивала в ответ на все ее догадки. Наконец-то Клэр стала сама собой.

– Признаюсь, у тебя талант, – ответила я. – Может, построишь карьеру на предсказаниях?

– Возможно как раз этого мне и не хватало... – Клэр задумчиво смолкла на том конце. – Но, не будем обо мне! Как ты? Я хочу все знать!

Я потерла лицо свободной рукой.

– Кроме того, что я была в таком шоке, что после этого отсыпалась почти сутки? – хмыкнула я и притихла. – Сама не знаю...

– А что ты чувствуешь? – спросила подруга, и я услышала характерный звук щелкающей зажигалки. Клэр затянулась. – Какие у тебя ощущения в теле?

– Такие, как будто меня засунули в стиралку и вытащили после нескольких стирок подряд, – ответила я. – С одной стороны мне не нравится вся эта история с его внезапным возвращением и то, как я чувствую себя рядом с ним. Раньше все было иначе.

– Раньше ты была школьницей, Эсме, – мягко произнесла Клэр. – И вас не разделяло столько боли, расстояния и недосказанностей. Это нормально, что ты чувствуешь себя не в своей тарелке, прошло целых два года... Но разве ты не веришь ему, что у него никого не было после тебя? Мне кажется, это о многом говорит.

Я затаила дыхание и перевернулась на бок. Акито мяукнула во сне и снова уткнулась носом в лапки.

– Да, я тоже об этом подумала... – ответила я. – Кажется, он не врал, когда говорил об этом. Но что его останавливало все это время со мной связаться? Если он был настолько подавленным, почему не передал ничего через Вики?

– А какая сейчас разница? – Клэр затянулась. – Возможно, у вас появился второй шанс начать все сначала. Вопрос только в том, хочешь ли ты этого?

Я замялась с ответом. Внутри меня звенела тишина, словно в опустевшем музее в понедельник утром.

– Не знаю, – отозвалась я. – Признаю, меня тянет к нему, как и раньше. Возможно, сейчас даже сильнее... Но я больше не могу ему доверять. Если однажды он со мной так поступил, просто отодвинув по ненадобности, что остановит его в следующий раз?

– Это здравое размышление, – ответила Клэр, цокая языком. – Но даже в случае с твоим новым знакомым ты не застрахована от того, что и он может уйти, правда?

– Верно... – я поджала губы, задумавшись. Осознание того, что в этом мире никому нельзя довериться, казалось невыносимым. – Подталкиваешь меня к одиночеству?

Клэр хрипло рассмеялась.

– Ни в коем случае, детка, – прокряхтела она наигранно. Последнее время Клэр любила изображать из себя умудренную опытом женщину. – Просто это факт, который в жизни следует принять, как данность, ты так не считаешь?

– Это отвратительный факт, – призналась я. – Жить с этим все равно, что запереть себя в четырех стенах.

– В четырех стенах не так уж плохо. Здесь есть чипсы с беконом.

Клэри тихо рассмеялась, и я вместе с ней.

– И все же, – не унималась она, – как тебе этот подающий надежды главный инженер?

Я зевнула, чувствуя, как на меня снова наваливается усталость.

– Он забавный, – сказала я, вспоминая мальчишечье выражение на взрослом лице. – У него смешная собака, размером с пони, с ним непринужденно и легко. И, знаешь, мне приятно от мысли, что я смогу обрести здесь друга.

– О, на этот счет я очень сомневаюсь! Никогда не видела, чтобы парни в его возрасте хотели завести друзей среди девушек.

Я скривилась. Конечно, я и сама об этом думала, но все же до разговора с Клэр во мне жила робкая надежда на то, что есть шанс обойтись без откровенной романтики. Мне она сейчас была ни к чему.

– Побудь с этим, – послышался уже спокойный голос, тоном напоминавший моего старого психолога. – Если не знаешь, что делать, дай жизни все устроить самой.

– Спасибо, что поговорила со мной, – ответила я, закрывая глаза от усталости. – Может все таки приедешь? В октябре здесь все еще бывают солнечные дни.

– Я подумаю, – отозвалась подруга на этот раз более оживленно. – Самой интересно посмотреть на твоего нового знакомого. Как ты там говоришь его зовут?

– Марко, – протянула я с заплетающимся языком. Меня стремительно клонило в сон.

– Красиво. Ну, спокойной ночи! Слышу, ты уже вырубаешься.

Я протянула что-то нечленнораздельное и второй раз за сутки провалилась в беспробудный сон.

На субботу у меня были грандиозные планы. Во-первых, я собиралась навестить Джессику. Во-вторых, планировала еще раз обсудить с директором приюта возможность брать девочку к себе на выходные. Мне было уже двадцать один год, Алекс, как опекун, не выступал против того, чтобы Джесс проводила со мной время вне стен детского дома, а в папке с моими документами лежало огромного размера рекомендательное письмо от миссис Аллен, в котором говорилось, что мне можно доверять. Близился день рождения Джессики, и я всеми силами пыталась устроить ее первую после аварии вылазку в большой мир. Оставалось только убедить директора Уолша и соц комиссию, что восемь часов со мной пойдут девочке на пользу. А в-третьих, я намеревалась выяснить, как Джеймс узнал мой адрес.

Проснувшись утром полностью выспавшейся, первым делом я написала Алексу, спрашивая, когда могу позвонить. Но едва сообщение было доставлено, как шеф сам меня набрал.

– Как раз хотел с тобой поговорить, – начал оживленно Алекс едва я успела поздороваться. – На счет этого Джеймса Харрингтона. Как удобно оказалось, что вы знакомы! Почему ты не сказала?

Я прочистила горло. Напор Алекса казался слишком воодушевленным. Как бы сейчас он не начал меня уговаривать, чтобы я повлияла на Джеймса в вопросе об инвестировании проекта.

– Честно говоря, мы не общались несколько лет, – осторожно ответила я, боясь выдать лишнюю информацию. – Это родственник наших соседей.

– То есть, ты хорошо его знаешь? – не унимался Александр. – Я был так увлечен сделкой, что не подумал прежде, чем узнавать для него твой адрес.

– Кстати, об этом, – встряла я. – Как так получилось, что он узнал, где я живу?

На том конце послышался гулкий вой сирены и недовольные сигналы машин. Видимо, Алекс был за рулем.

– Я как раз об этом, – торопливо ответил шеф. – Мы ждали своего рейса и говорили о проекте. Хочу отметить, что этот Харрингтон малоприятный тип. Такой нудный и медлительный, как будто его совершенно не волнует сделка, на которой он может заработать кругленькую сумму. Удивляюсь, как он вообще получил должность в "Кавендиш энд Ко", там кого попало не берут.

Я промолчала, так как сама не знала, что Джеймс делал в инвестиционной компании. Строя карьеру в ІТ и увлекаясь фотографией, было странным видеть его в скучной сфере цифр и аналитики.

Шеф в это время продолжал:

– Мы разговаривали, если это можно было так назвать, потому что парень явно думал о чем-то своем, а затем он сорвался с места и сказал, что забыл отдать тебе некоторые формуляры, которые нужно заполнить перед тем, как его отдел будет принимать решение о финансировании. Я спросил его, нельзя ли отправить бумаги по емейл, но парень сказал, что хотел бы еще раз осмотреть местность, отведенную под застройку, а заодно отдать тебе документы. Конечно, я удивился немного, – протянул Алекс задумчиво, – но за много лет видел и не таких эксцентричных типов. Я сомневался на счет того, чтобы предоставлять ему твою личную информацию, но Харрингтон заверил меня, что вы с ним знакомы и часто виделись в Глендклиффе. Не знаю, я был так увлечен сделкой, ты же понимаешь, как она для меня важна, что позвонил Мирьям и узнал твой адрес. Так он занес бумаги?

От всей этой истории у меня неприятно засосало под ложечкой. Теперь стало ясно, как Джеймс оказался у моего порога. Конечно, никаких документов не было, он просто хотел объясниться. Но тот факт, что Алекс поверил на слово какому-то агенту, которого видел впервые в жизни, и дал ему мой адрес, меня приводил в смятение.

– Да, он приходил, и я уже отдала ему заполненные бумаги, – наскоро соврала я. – Но в следующий раз, прежде, чем выдавать кому-то мою информацию, пожалуйста, спросите прежде меня. Договорились?

– Разумеется, – голос Алекса стал сухим. Мое замечание его задело, он и сам понимал, что сделал глупость. Но не в правилах шефа было оправдываться. – Надеюсь, ты не в обиде.

– Все хорошо, – я быстро перевела тему, пока Алекс оставался на линии. – Я сегодня еду к Джессике и буду разговаривать еще раз с мистером Уолшем, директором приюта, о том, чтобы он разрешил мне забрать девочку через пару недель на ее день рождения. Хочу съездить с ней в парк аттракционов, она давно об этом мечтала. Вы помните, что это 2 октября?

– Не помню, но попрошу тебя купить от меня подарок, – в спешке ответил Алекс, потеряв всякий интерес к разговору. – И да, если мистеру Уолшу еще раз понадобится мое согласие или разрешение в письменной форме, что я отпускаю ее с тобой, дай мне знать. Все, Эсме, у меня параллельный звонок.

На этой фразе Алекс отключился. Довольная исходом разговора, я пошла собираться.

Дорога до "Серенити Спрингс" занимала около часа, и я это просто ненавидела. В Глендклиффе для того, чтобы увидеться с Джессикой стоило всего лишь запрыгнуть в машину и через пятнадцать-двадцать минут я уже была на месте. Но Минстоун представлял собой огромный лабиринт из светофоров и улиц, которые были переполнены даже в выходной и съедали свободное время словно пакмен в своей игре.

В очередной раз ожидая зеленый на перекрестке, я думала о том, как круто, бывает, меняется жизнь. И моя собственная жизнь была тому доказательством – та злополучная авария, встреча с Джеймсом посреди бури, его внезапное исчезновение, переезд в Минстоун и кардинальные перемены в связи с этим. И вот спустя столько времени Харрингтон снова объявляется на моем пороге... "Надо спросить у Клэри, нет ли у меня в натальной карте какой-нибудь роковой звезды, – думала я про себя, пропуская пешеходов на переходе. – Возможно, именно из-за нее моя судьба постоянно выворачивается наизнанку. И когда она уже успокоится... "

Помню, как-то прочла, что, если женщина при встрече с мужчиной испытывает дискомфорт в желудке или ощущение мурашек по коже, это вовсе не означает влечение или влюбленность. В большинстве случаев такие проявления тела могут свидетельствовать о подсознательном предчувствии опасности, которое исходит от другого человека. Сложно сосчитать, сколько раз мой желудок сводило в тугой узел при виде Джеймса... Что если моя интуиция была куда предусмотрительней меня самой – возможно, она настойчиво предостерегала о том, что эти отношения ничем хорошим не закончатся?

Я шумно втянула носом воздух и покрепче сжала руль в руках.

"Зато в присутствии Марко я как-будто сразу же расслаблялась, – промелькнуло в моей голове". И все же Марко не вызывал во мне тех самых чувств. Даже спустя два года мое сердце издевательски пропускало удар при взгляде на Харрингтона, а каждое его прикосновение словно пробуждало во мне что-то живое. Как-будто все это время я жила за каким-то стеклом, слушая приглушенные разговоры людей и наблюдая за всем происходящим через прозрачную толщу своей собственной коробки. Но стоило Джеймсу появиться снова, как стекло треснуло по швам и разлетелось на миллионы осколков, выпуская наружу все мои эмоции, оставляя меня совершенно незащищенной от каждого его внимательного взгляда и произнесенного вслух слова. Я ненавидела то, как мое тело реагировало на его присутствие, как сердце принималось учащенно биться, а дыхание замирало. Мне бы хотелось принять решение, выставить его за дверь и наконец-то поставить жирную точку в нашей несложившейся истории. Но отчего-то я не могла это сделать. Была ли у меня зависимость или я ожидала следующего витка развития? Я не знала. Но ноющая боль в груди, начавшаяся в то самое утро в аэропорту, не унималась до сих пор, приводя меня в полнейшее отчаяние, отравляя мой рассудок нерешительными догадками и мрачными рассуждениями.

Перед тем, как зайти к Джессике, мне нужно было сперва навестить моралиста Уолша, чтобы получить от него разрешение съездить с девочкой на ее день рождения в парк аттракционов. Взяв с собой на всякий случай копию разрешения от Фишера и натянув на лицо доброжелательную улыбку, после протяжного "войдите" я зашла в нужный кабинет.

Уолш и его разрастающаяся лысина были на месте. Несмотря на выходной день, директор сидел за своим широким круглым столом, склонившись над очередной кипой бумаг, и что-то внимательно изучал, поднеся круглые очки вплотную к листам. Завидев меня, старик поднял голову, кисло на меня посмотрел и указал рукой на стул напротив.

– Вы сегодня рано, мисс Джейс, – проговорил он, причмокивая тонкими губами и снова склоняясь над документами. – Опять пришли меня терроризировать на счет разрешения?

– Моя фамилия Джойс, – ответила я как можно спокойнее. – Надеюсь, сегодня вы будете более благосклонны директор, ведь мистер Фишер отправил вам письмо, где одобряет мою инициативу устроить Джессике день рождения вне стен школы. У меня и копия с собой есть. Вам показать?

– Можете оставить ее у себя, – протянул он, не поднимая головы. – Я видел письмо и, разумеется, сразу же ответил на него мистеру Фишеру. Поэтому меня удивляет, зачем вы пришли?

Я нахмурилась. Алекс и словом не обмолвился о том, что получал ответ от директора.

– Дядя Джессики ничего мне не говорил об этом, – сказала я неуверенно. – Что вы ответили ему, директор?

Уолш протяжно вздохнул и наконец-то оторвался от своих бумаг. Откинувшись на спинку кожаного кресла, он скрестил пальцы у себя на животе и принялся разглядывать меня своими мелкими стальными глазами. Если бы Чарльз Диккенс искал прототип для Скруджа, им бы мог послужить этот худощавый старик, одетый в ужасного болотного цвета твидовый костюм и бледно-желтую рубашку, застегнутую под самое горло.

Скрудж-Уолш пристально посмотрел на меня, словно я задолжала ему огромную сумму денег.

– Мистер Алекс хорошо о вас отзывается, – проскрипел директор. – Несомненно он доверяет вам, ведь именно вы спасли девочку во время аварии и были с ней все это время. Насколько я понял, вы и в Минстоун перебрались ради нее.

Я согласно кивнула. Что-то в интонации Уолша нагнетало и того душную обстановку кабинета. То, как он говорил о наших с Джесс отношениях, было похоже на тюремный допрос, нежели на ноту понимания и сострадания.

– И все же вы еще студентка, – старик развел обреченно пальцами в стороны. – Сколько вам, двадцать один? Живете одна на доход от того самого мистера Фишера, которому нет дела до собственной племянницы.

Вот от кого у меня крутило желудок, так это то Уолша. Откуда он знал, что я работаю у Фишера? Алекс ему сказал? Но зачем?

– Ну, и что? – ответила я, пытаясь скрыть волнение за холодным тоном. – Да, мистеру Фишеру некогда заниматься Джессикой, все заботы о ней лежат на мне.

– Давайте расставим все точки над "i", – перебил меня Уолш и слегка подался вперед. – Джессика не ваша забота, мисс Джойс. Она воспитанница "Серенити Спрингс", и ответственность за ее благополучие несет это заведение. В том числе, и я. А вы, – он нетерпеливо указал меня своим крючковатым пальцем, – всего лишь ее подружка, которая приезжает к ней раз в неделю.

Мои щеки в секунду вспыхнули. Подружка? Да как он смеет!

– Я больше, чем подружка, директор, – отчеканила я каждое слово, но Уолша было не остановить.

– Мисс Джойс, я видел много таких персонажей, как вы, – он криво усмехнулся. – Находят богатенькую наследницу-сиротку, завязывают с ней отношения, втираются в доверие к родственникам. Признайтесь, милая, – Уолш еще ближе наклонился ко мне, – вы и так уже неплохо устроились. Фишер взял вас на работу, платит непомерное для студентки третьего курса жалованье, во всем вам потакает. Каков ваш следующий шаг? Пообещать девочке удочерить ее или женить на себе мистера Алекса? Попросить его купить вам дом побольше и поближе к школе? Вариантов много, я понимаю.

На последнем слове он злорадно рассмеялся, словно видел меня насквозь.

Я вскочила со своего стула, чувствуя, как кровь ударила в голову. Слова этого старого мерзавца казались мне чудовищными, я впервые в жизни слышала нечто уничижительное в свой адрес. Мои руки непроизвольно начало трясти, а щеки горели огнем. Подойдя вплотную к столу, я уперлась руками о столешницу и нагнулась к старику так близко, чтобы чувствовать запах его старомодного спиртового лосьона после бритья.

– Вы ничего обо мне не знаете, директор, – процедила я сквозь зубы. – И никто не давал вам право отзываться о мне в таком тоне.

Уолш откинулся на спинку кресла. Кажется, мое негодование его вовсе не задело.

– Ответьте мне на один вопрос, – старик поднял на меня выцветшие глаза. – Какие у вас планы на Джессику?

Я поджала губы. Сколько раз я думала об этом вопросе, но решения так и не нашла.

– Так я думал, – усмехнулся Уолш. – Вот видите, мисс Джойс, все гораздо проще, чем вы себе представляете. У девочки есть родня, и это мистер Фишер. Она круглая сирота и до восемнадцати лет будет вынуждена проживать в "Серенити Спрингс", получая здесь образование и крышу над головой. Когда Джессика подрастет и станет взрослым человеком, она сама примет решение, продолжать ли с вами общение или нет. А до тех пор я буду тем самым ответственным, который обезопасит ее от ненужных контактов и будущих разочарований. Я разрешу вам, как прежде, навещать девочку раз в неделю, – сказал он. – Но ни о каких дополнительных встречах, а уж тем более поездках без присмотра опекуна, речи быть не может.

– Но вы не имеете права... – я начинала задыхаться, словно из меня одним махом выбили весь воздух.

– Как раз-то я имею полное право отказать опекуну, – отрезал Уолш. – Пока девочка находится под моей крышей, я несу за нее ту же ответственность, что и он. И я не собираюсь допустить историю, когда с моей подопечной что-то произойдет вне стен этой школы. Это мое последнее слово.

Я глянула на старика со всем злобой, на которую была способна. У меня не хватало слов, чтобы выразить ему свое негодование, все мысли куда-то разом улетучились. Убрав руки со стола, я нервно поправила волосы, а затем забрала свои вещи и молча направилась к двери.

– Подумайте о моем вопросе, мисс Джойс, – сказал мне Уолш вдогонку, но я выскочила за дверь прежде, чем он успел произнести еще хоть слово.

Находиться в этом здании стало невозможным. Я практически летела по длинному коридору с высокими окнами, пропускающими в эти суровые стены теплое сентябрьское солнце, затем также быстро спустилась по ступенькам, наскочив случайно при этом на одного из учеников. Мне срочно нужно было на свежий воздух, чтобы прочистить мозги.

Курилка находилось сразу за центральным входом, и я гигантскими шагами направилась туда, торопливо рыская в своей сумке в поиске сигарет и зажигалки. Добравшись до нужно места, я облегченно закурила. Мои руки подрагивали, мысли путались. "Как он посмел такое обо мне сказать! – я вела мысленный разговор сама с собой, расхаживая по асфальту. – Вот гад! Неужели я похожа на одну из таких женщин?!"

Слова директора больно меня задели. Я столько сделала для Джессики, стольким пожертвовала, что предположения этого мерзкого старика ранили меня в самое сердце. По щекам потекли слезы, но я быстро смахнула их и затянулась еще раз. "Сегодня же поговорю с Фишером! – решила я и мысленно усмехнулась: – Как вообще можно подумать, что мне придет в голову женить на себе этого лысого зануду?! Он же старый!" От этой фразы мне стало смешно. Да уж, Уолш совершенно не понимал, в каких отношениях мы были с дядей Джессики. Что ж, ему и не нужно. Но что теперь делать с планами на день рождения? Я разочарованно вздохнула. Хорошо, что я ничего не рассказала Джесс о парке аттракционов, иначе истерики не удалось бы избежать.

Я докурила свою сигарету, чувствуя неприятный привкус во рту и ругая себя за то, что пристрастилась к этой дряни, а затем вытерла руки влажными салфетками, бросила в рот жвачку, пытаясь скрыть от Джесси свою маленькую тайну, и медленно поплелась обратно ко входу. Как бы там ни было, к девочке я должна прийти в хорошем расположении духа.

Но меня ожидал еще один сюрприз.

Зайдя в комнату к Джесс, мое сердце упало.

Джессика лежала на своей кровати, уставившись в телефон, но завидев меня, отбросила его в сторону и широко улыбнулась. В этот момент я увидела огромное багровое пятно у нее на щеке и несколько мелких царапин.

– Что случилось?! – вскрикнула я и тут же подбежала к Джесс.

Девочка села на кровати и довольно подставила свое лицо, чтобы я могла поближе его рассмотреть.

– У меня боевой фингал, – рассмеялась она, слегка поморщившись от боли.

Я взяла крохотное лицо в свои руки и принялась рассматривать подтек.

– Ты что, подралась?! Тебя кто-то ударил? – слова вылетали наспех, пока сердце колотилось как бешеное. – Срочно пойдем в медсестринскую!

– Да успокойся ты! – Джесси отбросила мои руки и снова залезла на кровать. – Ничего страшного не произошло.

– Наконец-то кто-то дал им отпор, – послышался голос Лины с другого конца комнаты. Я обернулась. Девочка сидела за своим столом и довольно улыбалась. – Джесс, ты крутая. Горжусь тобой.

– В каком смысле?! – не унималась я. – Вы на счет тех девчонок, которые к тебе задирались?

– Ага, Джесс задала им встряски! – заржала соседка. – Алина, кажется, останется без нескольких прядей волос.

Мои глаза собирались вывалиться наружу от удивления. Я глянула на Джессику, та задумчиво улыбалась, снова уставившись в свой телефон.

– Так, пойдем со мной! – я выхватила телефон из ее рук и потащила за собой. – Для начала приложим лед и обработаем царапины.

В медсестринской пахло спиртом и немного табачным дымом. Кажется, кому-то было лень спускаться на первый этаж на курилку. Я осуждающе глянула на молоденькую девушку в белом халате, но та лишь безразлично пожала плечами.

– У вас есть лед? – спросила я, усаживая Джессику на кушетку. – И что-то, чтобы обработать рану.

Девушка нехотя встала из-за своего стола и двинулась к холодильной камере. Достав из него резиновый медицинский пузырь, она протянула его мне.

– На этой неделе прямо аншлаг, – сказала она, поглядывая на Джесс. – У вас какой-то флешмоб, детка? Кто больше надерет задниц?

Джессика хохотнула и снова поморщилась, когда я приложила лед к ее щеке.

– Такое часто случается? – спросила я, обращаясь к девушке.

– Это средняя школа, – она развела руками. – Разве в твоей школе не было также?

– Джесси, что произошло? – я села на кушетку рядом с девочкой. – Расскажи мне.

Джессика покрепче прижала руку со льдом к лицу.

– Алина с девочками снова обозвали меня деревенской сиротой, – ответила она. – Только уже при остальных детях.

– Когда это случилось?

– Сегодня утром после завтрака, – ответила она и поспешно добавила: – Ты бы видела меня, Эс! Я ни секунды не сомневалась в себе! Набросилась на нее сразу же! Но Алина не дура, сразу дала мне отпор.

– И что было дальше?

– Ничего, – Джесси пожала плечами и хохотнула: – У меня фингал, а у Алины уменьшилось волос. Теперь они ко мне точно не будут задираться. Мэгги была права, стоит один раз проучить этих заносчивых девчонок, чтобы обеспечить себе нормальную жизнь.

– Мэгги?! – я вскочила с места и оторопело уставилась на Джесс. – Это она тебе сказала драться?!

– Она не говорила драться, – отмахнулась Джессика. – Просто посоветовала предпринять решительные меры.

Я в ужасе прикрыла рот рукой. Зачем я только сказала Джесси обратиться к своей младшей сестре?!

– Да не переживай ты так, – послышался прокуренный голос медсестры у меня за спиной. – Здесь такие разборки это нормально. В прошлом году парню из пятого класса вообще сломали руку. Ничего, заросла.

В моей голове не укладывалось все происходящее. Если Уолш узнает об этом, он меня на пушечный выстрел не подпустит к Джессике...

– Почему Алина вообще не дома? – спросила я Джесс, вспоминая, что ее одноклассница была из полноценной семьи и, по идее, выходные должна была проводить вне школы.

– Завтра будут проходить пробы на танцевальный курс, она должна все выходные тренироваться.

Я снова вернулась на свое место рядом с Джессикой.

– И все же драться это нехорошо, – сказала я неуверенно, взяв маленькую руку в свою ладонь. – Нужно найти способ защитить себя без применения насилия.

– А мне понравилось, – широко улыбнулась Джесс, но, глянув на мое строгое лицо, быстро осеклась. – Обещаю в следующий раз постараюсь обойтись без драки!

Из моей груди снова вырвался тяжелый вздох. Я ничего не знала о том, как воспитывать десятилетних девочек.

По дороге обратно я позвонила Клэр и проговорила с ней весь час, пока добиралась по пробкам домой.

– А наша Джесси не промах! – звонко рассмеялась Клэри. – Надо поздравить ее с первым фингалом.

– Что ты такое говоришь?! – сердито отозвалась я. – Представь только что будет, если родители той девчонки заявятся к Уолшу с претензией? Директор и так мне не доверяет, считает меня пройдохой. Что если после этого он вообще запретит мне общаться с Джесс?

– Не запретит, – ответила Клэр будничным тоном. – Все же ты представитель опекуна, и этим у Уолша связаны руки. Но вставить палки в колеса может. Ума не приложу, отчего он на тебя так взъелся?

– Не знаю, – вздохнула я, – может, у него были подобные случаи. Представить сложно, что в мире есть люди, которые наживаются на горе детей.

– Да уж... – протянула Клэри и добавила: – Выходит, праздник накрылся?

– Выходит, что так... – угрюмо ответила я. – Это несправедливо! Джесси мечтала об этом сколько ее знаю. А теперь снова придется отмечать день рождения в четырех стенах.

Клэри притихла, и я услышала на том конце шелест пакетов и пикающий звук, похожий на тот, что бывает в супермаркетах.

– Ты в магазине? – спросила я. – Наконец-то вышла из дома на свет божий?

– И не говори, – тихонько рассмеялась Клэр. – Вообще, знаешь, после твоего рассказа о бывшем и о том, как сбылось мое предсказание, я вдруг сказала сама себе: "Клэр, тебе тридцать два года! Какого черта ты до сих пор занимаешься тем, что тебе не нравится?! ". Я подумываю уволиться с той школы, – добавила она решительно, – и начать всерьез заниматься своими раскладами. Чувствую, это мое.

– Это однозначно твое, – широко улыбнулась я. Наконец-то Клэри начала приходить в себя! – Я рада, что ты взбодрилась.Ужасно по тебе соскучилась.

– Я тоже, детка, – отозвалась подруга. – Слушай, а может мне приехать к Джесси на день рождения? Ты уже два года меня зовешь в этот ваш Минстоун. Раз уж начинать новую жизнь, так с путешествий!

Я посмотрела на экран, пытаясь убедиться, что говорю с той самой Клэр.

– Да ты шутишь, – рассмеялась я, поворачивая на свою улицу. – Конечно, приезжай! Джесси будет просто в восторге! Поспишь возле Акито на диване, если она уступит тебе место.

Клэр зашлась звонким смехом.

– Все, решено! Второго октября отмечаем десятилетие нашей девочки вместе! Напишу тебе, как возьму билеты.

Остаток субботы я провела за стиркой и домашними заданиями, стараясь по максимум освободить время на завтра, чтобы хорошенько выспаться и успеть сходить в книжный. Ситуация с Джесс и ее драка не вызывали во мне ничего, кроме легкого приступа паники – я совершенно не понимала, каким образом могла вмешиваться в новый период ее взросления и стоило ли это вообще делать. Уже лежа в кровати, я в десятый раз глянула на телефон. Ни одного пропущенного, ни одного сообщения. Я прикусила губу, стараясь понять, что чувствовала в тот момент, когда ждала хоть какого-то знака от Джеймса. Но Харрингтон не объявлялся, и очередное молчание, возникшее между нами, вводило меня в состояние тревоги. "Зачем же он приходил? – пронеслось у меня в голове перед тем, как я провалилась в глубокий сон".

На следующий день после обеда я получила неожиданное сообщение от Марко:

"Знаю, ты говорила, что будешь занята на выходных, но приезжай, если получится. Мы с друзьями забронировали квест-комнату, нужен четвертый игрок. Начинаем в 18:00".

Я прочитала сообщение еще раз и еще раз, пытаясь уловить его смысл. Хорошо, что это не было приглашение на ужин. Романтическое свидание сейчас было бы совсем некстати. Возможно, Марко тоже это чувствовал, а потому начал издалека? Дружеская компания, квест. Выглядело довольно нейтрально. Я проверила свои входящие и ничего там не обнаружив, ответила Марко, чтобы прислал адрес.

В шесть вечера моя машина остановилась у незнакомого здания в центральном районе. Начинался мелкий дождь, на улице заметно похолодало. С приближением октября ночь в Минстоуне наступала все раньше, а погода заметно портилась с каждым днем. Я мельком глянула на себя в зеркало заднего вида, поправила волосы и, вытащив ключи из зажигания, ступила на мокрый асфальт. Раз уж это не было свиданием, я была рада, что смогла надеть свои любимые джинсы, теплую вязаную кофту, кроссовки и легкий тренч. Я не собиралась производить впечатление на Марко, а уж тем более на его друзей, потому была счастлива, что разрешила себе одеться так, как хотела. Еще год назад я бы старательно подбирала гардероб, как делала это, когда парни из параллельного потока звали меня на ужин, но сейчас оценка других людей меня совершенно не волновала. Решительно настроившись приятно провести вечер, я позвонила Марко, чтобы узнать, куда конкретно мне идти.

– Стой на месте, я сейчас выйду! – в трубке послышался знакомый приветливый голос.

Я нажала отбой и встала под красный навес одной из кафешек. Мягкий свет уличных фонарей отражался в мелких лужах, где-то приглушенно играла музыка и был слышен раскатистый смех полу трезвых компаний, пахло сыростью и свежесваренным кофе, люди выходили из ресторанов на перекур, что-то бурно обсуждая между собой, мимо проезжали доставщики с боксами и хипстеры на самокатах. Вечерняя улица жила своим темпом, погружаясь в чернильные сумерки. Я спрятала руки в карманы тренча и прикрыла глаза, впитывая в себя звуки и запахи вокруг, стараясь почувствовать это самое мгновение по максимуму.

– Привет!

Я открыла глаза. Марко стоял прямо передо мной с широченной улыбкой на лице.

– Привет, – мои губы автоматически расплылись в ответной улыбке.

– Хорошо выглядишь, – сказал парень так просто, что нужно было отдать ему должное – его комплименты не заставляя мои щеки краснеть.

– Ты тоже, – ответила я машинально, мельком глянув на его повседневный прикид, похожий мой, – теплая рубашка поверх тонкой кофты, джинсы и кроссовки. – С кем же осталась Мэй, если хозяин бессовестно гуляет один?

Марко засмеялся.

– Несмотря на свой характер, она прекрасно умеет развлекать себя сама. Скорее всего дома меня ждет еще одна пара испорченных ботинок.

Я хохотнула, представляя неуемного бобтейла, терзающего мужские кроссовки.

– Так куда нам идти? – спросила я, оглядываясь по сторонам.

– Это в соседнем подъезде, – сказал Марко, указывая рукой куда-то позади себя. – В этом доме несколько жилых квартир, а все остальные помещения занимают кафе и квест-комнаты.

Я немного вышла из-под навеса и запрокинула голову, осматривая небольшое пятиэтажное здание, обложенное кирпичом.

– Последний раз я участвовала в квесте, когда мне было лет пятнадцать, – сказала я, снова вернувшись под навес. – Если честно, из меня выдался плохой игрок.

– Из меня тоже, – Марко застенчиво почесал затылок. – Но в компании всегда весело. Кстати, где же наша компания...

Парень достал из кармана телефон и принялся кому-то звонить. Я наблюдала за ним, пока он ожидал кого-то на линии, и думала о том, что прежде не встречала таких людей, как Марко. Он всегда улыбался, на его лице не было ни одной морщины, свидетельствующей о грустных и тяжелых мыслях, его глаза сверкали, а взгляд был спокойным и дружелюбным. Даже его движения, манера речи и мимика были каким-то неестественно умиротворенными, словно этому человеку не были знакомы тревога, беспокойство или задумчивость. Он весь излучал тотальную уверенность и безопасность. Словно весь мир был у него под контролем.

Заметив мой пристальный взгляд, Марко слегка прищурился.

– Что такое? – спросил он, мягко улыбаясь.

– Ничего, – я пожала плечами. – Просто ты очень необычный человек.

– Могу тоже самое сказать о тебе... – ответил он задумчиво с телефоном в руке, а затем отвернулся и громко произнес: – Наконец-то, Ёнсу! Думал, уже никогда до тебя не дозвонюсь!

Я принялась рассматривать свои кроссовки, пока Марко говорил со своим другом. Отчего-то мне показалось, что сегодня никто не приедет. Моросящий дождь начал набирать обороты, и уже спустя пару секунду по лужам энергично запрыгали тяжелые капли. Прячась от воды, Марко наспех влетел под навес рядом со мной, все еще разговаривая с кем-то по телефону. В теплом свете уличной гирлянды его лицо выглядело таким юным, словно между нами не было десятка годов разницы – всего несколько мелких морщинок около улыбчивого рта свидетельствовали о том, что Марко был давно не студентом. Во всем остальном чудодейственная азиатская генетика полностью скрывала его возраст за густыми черными волосами и идеально ровной кожей. Я улыбнулась про себя, отчасти завидуя этой наследственности – в моем возрасте у меня уже образовалось несколько приличных морщин. Про Джеймса и говорить не стоило – выразительная мимика и холодный климат Гимптона отпечатались на его лице глубокими складками... Я моментально осеклась этой мысли. Лихорадочно поправив волосы, я вернулась к реальности и перевела взгляд на Марко. Тот положил трубку и виновато развел руками.

– Похоже, нас продинамили, – сказал он. – Ёнсу и его подружка решили остаться дома.

– Почему-то я так и подумала, – я не смогла сдержать шутливого замечания.

– Я ничего не подстраивал! – Марко расплылся в самодовольной ухмылке. – Честное слово!

– Из нас двоих команда получится так себе, – сказала я, переводя тему и отступая поглубже под навес, когда дождь полил с новой силой. – В таком случае, чем займемся вместо квеста?

Марко не ответил, лишь протянул руку вперед, подставляя ладонь под холодные капли, словно пробуя их на ощупь.

– Любишь дождь? – спросил он неожиданно, разглядывая, как вода падала ему на пальцы.

– Не очень, – поежилась я. – В моей жизни с непогодой связаны не самые приятные воспоминания.

Марко убрал руку и изучающе на меня посмотрел. Я не знала, куда деть глаза от его пристального взгляда, который, казалось, без лишних слов мог что-то обо мне разузнать. Вместо объяснений я лишь пожала плечами.

– Хочешь, мы это изменим? – вдруг сказал он и по-заговорщицки подмигнул.

– Не очень понимаю, о чем...

Не успела я договорить, как Марко схватил меня за руку и побежал под частый дождь, утягивая меня за собой. Мы зашлепали по мелким лужам, обгоняя неспешных прохожих под зонтами, промокая под холодными каплями, которые стучали по плечам и падали на лицо и волосы. Я бежала позади Марко, чувствуя его крепкую руку в своей ладони, слыша его озорной глубокий хохот, и не сразу поняла, как из моей груди вырвался такой же беззаботный смех. Мне вдруг стало так легко, словно вода смывала с меня все напряжение, разгоняя кровь по телу и заставляя мое сердце радостно биться. Наверное, мы выглядели, как парочка пьяниц, решившая освежиться после сидения в баре, но нам было все равно – мы скакали по лужам, совершенно не боясь промочить обувь, наши волосы были уже насквозь пропитанными водой, дыхание прерывистым, а смех настоящим. Запыхавшись, мы вбежали в какой-то сквер с одним единственным кафе, откуда доносились звуки приглушенной музыки. Остановившись около входа под одним единственным фонарным столбом, мы постарались перевести дух. Дождь к тому времени немного поутих, едва брызгая с неба мелкими каплями. Марко отпустил мою руку и принялся вытирать рукавом лицо.

– Это было неожиданно! – запыхтела я, пытаясь успокоить дыхание.

Марко хохотнул, а затем снова протянул ко мне руку.

– Мисс Джойс, позвольте пригласить вас на танец, – сказал он, ангельски улыбаясь и кланяясь в шутливом поклоне.

Я в очередной раз рассмеялась, будучи уже насквозь мокрой, но вложила свою ладонь.

– С удовольствием!

Марко легко притянул меня к себе, положил вторую руку мне на талию, и мы начали медленно кружиться в такт приглушенной ресторанной музыке. Все в то мгновение было каким-то особенным – мелкий дождь, свет фонаря и Марко с непременно обаятельной улыбкой. Я прикрыла глаза, пытаясь запомнить тот самый момент, слушая неразборчивую мелодию за окном кафе и шорох дождя по сухим листьям. Никогда прежде я не танцевала под открытым небом, и этот новый опыт казался нереально восхитительным.

– Дождь это самое прекрасное, что есть у человечества, – тихо произнес Марко у меня над ухом. – Он дает жизнь всему живому, возрождает то, что почти умерло, и смывает то, что должно уйти. Разве это не прекрасно?

Я согласно закивала в ответ, убаюканная низким голосом парня.

– Хочу, чтобы отныне, глядя на дождь, ты знала, что он принесет тебе только хорошее.

Марко остановил наш танец и слегка отстранился. Я открыла глаза и внимательно посмотрела на парня. Что-то в нем было настолько притягательным и знакомым, словно он был моим самым близким другом, с которым мы провели много лет вместе. Марко осторожно поднял руку и аккуратно провел ладонью по моим мокрым щекам, пытливо вглядываясь в мое лицо. А затем словно остановил себя и снова широко улыбнулся.

– Если тебя сейчас не напоить чем-то горячим, ты точно простынешь, – сказал он и потянул меня ко входу в кафе. – Пойдем, прогреем тебя хорошенько.

Я прыснула со смеху и дала Марко втащить меня в теплое заведение.

Завидев нас, промокших до нитки, молоденькая официантка заботливо предоставила нам столик у стены, где стоял напольный обогреватель, а затем принесла каждому по пледу и тут же понеслась к бару за чайником. Я сняла с себя тренч и кроссовки, уселась с ногами в широкое кресло и оглянулась по сторонам. В переполненном кафе было полно народу, люди смеялись, перекрикивая друг друга за столиками, играла оживленная музыка, официанты с подносами бегали туда-сюда, разнося заказы. В непримечательном интерьере с маленькими круглыми столиками было тепло, шумно и пахло итальянской едой.

Марко снял с себя с себя шерстяную рубашку, оставаясь в тонкой черной водолазке, и покрепче закутался в плед. В это же время словно из ниоткуда появилась официантка. Она поставила на стол горячий чайник и разложила карточки с меню.

– Вино? – предложила она, жалостливо поглядывая на наши раскрасневшиеся от обогревателя физиономии.

– Я за рулем, – отозвалась я и принялась разливать кипяток по чашкам.

– Я тоже пас.

– Для влюбленных сегодня скидка на все пасты, – девушка гостеприимно улыбнулась и выразительно на нас посмотрела. – Будете?

Мы с Марко переглянулись и смущенно улыбнулись.

– Возьмем что-то другое, – ответил парень и принялся изучать меню.

Официантка скептично хмыкнула и, достав блокнот из фартука, приготовилась принимать заказ.

– Советую теплый салат с индейкой и грушей и грибной суп.

– Мне только салат, – быстро сказала я и принялась за свой чай.

– А мне и то, и другое, – Марко протянул девушке меню и обольстительно улыбнулся. – Пожалуйста.

Девушка в секунду покраснела и, наскоро собрав карточки, поспешила на кухню.

– Ты со всеми так заигрываешь? – спросила я, отпивая из своей чашки.

– Кто? Я?! – Марко удивленно вскинул брови. – Вообще таким не занимаюсь.

– Ну да, конечно! – рассмеялась я. – А что это сейчас было?

– А что было?

– Эта твоя обворожительная улыбка, – сказала я, чувствуя, как кипяток постепенно принялся согревать мое тело. – Всем ее раздаешь?

– А что тут плохого? – искренне удивился парень. – Разве быть приветливым это плохо? Всем нравится, когда им улыбаются в ответ, а не принимают за обслуживающий персонал.

– Не уверена, что мы говорим об одном и том же, – прищурилась я, но решила отпустить эту тему. – Но соглашусь, в этом часть твоего очарования. То, как ты относишься к людям.

Марко взял свою чашку и сделал глоток.

– Я к ним как-то по-особенному отношусь? – спросил он.

– Не знаю, – я пожала плечами. – Ты создаешь впечатление очень мягкого человека, моментально располагающего к себе. Я сразу это почувствовала.

– Тебе это нравится? – Марко откинулся на спинку кресла и с любопытством на меня посмотрел.

– По правде говоря, да, – ответила я. – Мне важно, чтобы человек был открытым. Когда все честно, намного проще строить отношения, ты так не считаешь?

– Думаю, у парней все немного сложнее, – не согласился он. – Мы не всегда можем позволить себе говорить правду.

– В каком смысле?

Марко неторопливо отпил из своей чашки, обдумывая слова.

– Ну, во-первых, мужчина должен быть сдержанным, – последовал ответ. – Едва ли женщине будет комфортно рядом с человеком, который не умеет контролировать свои эмоции. Конечно, я не говорю о закрытости, – быстро добавил Марко. – Но негативные чувства и уж тем более наскоро сказанные слова не всегда делают парню честь, согласись. А во-вторых, у мужчин все намного сложнее.

– Что ты имеешь в виду? – я слегка подалась вперед, выдавая живой интерес.

– Парни всегда хотят казаться героями, Эсме. Разве ты не знала?

Я прыснула со смеху:

– Но при чем здесь честность?

– Это же элементарно, Ватсон, – Марко тоже подался вперед, облокотившись руками о стол. – Если парень чувствует, что сплоховал, он не сразу прибежит с извинениями, гордость просто не позволит ему этого сделать. И потом – если нам плохо, каждый уважающий себя мужчина никогда не пойдет к своей избраннице плакаться в жилетку. Он постарается собрать себя в кучу прежде, чем снова появиться перед женщиной. Тем самым он попытается доказать свою надежность. Понимаешь?

Я уставилась на свои руки, обнимающие фарфоровую чашку. Поступил ли Джеймс также, когда в его жизнь постучалась трагедия? Хотел ли он казаться сильнее, чем был, и потому не попросил о помощи? Я поморщилась, словно от ноющей зубной боли.

– Тебе не понравилась моя теория?

Подняв глаза, я встретилась с взволнованным взглядом Марко.

– Просто думаю о том, что ты сказал, – ответила я. – Хотя, признаться честно, это ваше поведение выглядит довольно странным.

– Почему это?

– Потому что, когда вам плохо, вы отодвигаете важных для вас людей в сторонку, – вздохнула я. – И это совершенно неприятно.

– Возможно, – парень понимающе кивнул. – Предпочитаешь, чтобы тебе все рассказывали, как есть?

– Наверное, – я задумчиво потерла подбородок. – Возможно, только то, что действительно важно и влияет на отношения.

– Я приму это к сведению, – он мягко улыбнулся и затем добавил: – У меня есть к тебе вопрос, если ты позволишь.

Я настороженно на него глянула, пытаясь догадаться, о чем он собирается спросить.

– Можешь не отвечать, если не захочешь, – тут же добавил парень. – Ты как-то обмолвилась, что ухаживаешь за девочкой-сиротой. Для меня это очень щепетильная тема, ведь я сам вырос в детском доме. И, когда я услышал, что ты помогаешь одному из нас, это не могло не вызвать у меня любопытства. Можешь мне рассказать о ней, пожалуйста? Как вы познакомились?

Я облегченно вздохнула. Марко не собирался заводить разговоры об отношениях, и я была этому нескончаемо рада. Начни он сейчас расспрашивать о представителе "Кавендиш энд Ко", вечер был бы напрочь испорчен. Я прочистила горло прежде, чем ответить, а затем поведала ему нашу с Джессикой историю. Марко внимательно слушал. Впервые за время нашего знакомства его взгляд выглядел сосредоточенным, а брови нахмуренными. Он не произнес ни одного звука и ничем не выдал своих чувств, молча вникая в мое повествование. Даже когда официантка принесла еду, он не двинулся с места и не оторвал от меня изучающего взгляда.

Едва я закончила говорить, как парень поставил чашку на стол и откинулся в кресле. Он помолчал с минуту, смотря куда-то в сторону, а затем произнес неожиданно бесстрастным тоном:

– Не хотел бы я оказаться на месте Джессики.

– Почему?

Марко скрестил руки на груди, выражение его лица стало жестким. Никогда прежде я не видела эту его сторону, и она меня озадачила. Я покрепче укуталась в плед, словно защищаясь от резкой перемены в его настроении.

– Привязываться к кому-то в таком раннем возрасте, крайне опасно, – сказал он и как-то грустно на меня посмотрел. – Когда мне было двенадцать, к нам пришел работать учителем математики молодой парень. Его звали Эдвин Муди. Совсем зеленый, он едва закончил университет и, не найдя более приличного места, устроился в нашу богом забытую дыру. Он был невероятно похож на моего брата, просто две капли воды... – на последнем слове лицо Марко исказилось болью. – Те же глаза, манера одеваться, голос... Я привязался к нему. Ходил за ним по пятам, пытался завести дружбу. Эдди был хорошим парнем, он понял, что я вижу в нем родственную душу. Начал приносить мне свои старые журналы про машины, научил играть в футбол и подсовывал мне в карманы жвачки, за что ребята с моей комнаты однажды здоровски меня отметелили... – Марко хохотнул, часто моргая. – А затем он просто исчез. Однажды он не пришел на урок. Его не было неделю, две, три. Я даже сходил к директору, чтобы узнать, куда запропастился Эдвин Муди. Но старик лишь пожал плечами и сказал, что это не мое дело. Спустя полгода я узнал, что Эдди женился и переехал в другую страну, пытаясь быстро поправить свое финансовое положение.

Марко замолчал, уставившись куда-то перед собой невидящим взглядом.

– Что было дальше? – тихо спросила я.

– Ничего, – парень пожал плечами. – Больше я его никогда не видел.

– Ты не пытался его разыскать? – удивилась я. – Как же так, он же был твоим лучшим другом...

– Это я и пытаюсь до тебя донести, Эсме, – вкрадчиво произнес Марко, взяв меня за руку. – Эдди стало не до меня. В один прекрасный день он просто влюбился и начал новую жизнь с человеком, который затмил ему всех. А я был всего лишь сиротой, мальчишкой без имени. Даже если Эдди было сложно меня оставить (в чем я совершенно не уверен), он предпочел жить дальше с человеком, которого полюбил. И, конечно, его нельзя судить за такой выбор. Разве кто-то из нас сделал бы иначе?

Мягкая ладонь Марко покрепче сжала мою, а я все еще не понимала, к чему он клонит.

– Хочешь сказать, однажды я брошу Джессику, потому что решу выйти замуж? – сказала я недоверчиво. Сама мысль об этом казалась мне безумной.

– Представь, если человек, с которым ты захочешь разделить жизнь, будет против твоих отношений с девочкой, кого ты выберешь?

Это было нечестно. Второй раз за выходные я слышала нечто подобное. Сначала от Уолша, теперь от Марко. Я вырвала свою ладонь из руки парня и упрямо на него посмотрела.

– Однажды я уже прошла через такое, и здорово за это поплатилась, – сказала я в чувствах. – Надеюсь, никто больше не поставит меня в такое положение.

Марко печально улыбнулся и снова взял меня за руку.

– Уверен, так и будет, – сказал он мягко и накрыл второй ладонью мои пальцы. – И все же я снимаю перед тобой шляпу. Немного найдется девушек, способных так отчаянно бороться за счастье чужого ребенка. Ты тронула меня в самое сердце, Эсме Джойс, – парень покрепче сжал мою руку. – От имени всех сирот в мире я говорю тебе спасибо за твою храбрость и честность.

Мои глаза почему-то стали мокрыми, а в носу защипало. Я смущенно отвернулась, вытирая рукавом кофты лицо. Марко убрал руки. Его меланхоличное настроение моментально сменилось привычной ему беспечностью. Он пододвинул к себе остывшую тарелку с супом и торжественно улыбнулся.

– Давай наконец-то поедим, как нормальные люди.

С этим словами он принялся за обе щеки уплетать грибную юшку и теплый салат, щебеча при этом о погоде и всяких глупостях. Я позволила себе отодвинуть в сторонку тяжелые мысли и полностью раствориться в бессодержательный болтовне собеседника.

Мы просидели в кафе почти до закрытия, разговаривая о пустяках и студенческой жизни, а затем вернулись пешком к улице, где я оставила машину. Я подвезла Марко до дома и пообещала написать ему, как доберусь до своей квартиры. Уставшая, но совершенно довольная, в тот вечер я завалилась в кровать, напрочь забыв проверить входящие.