Ты сделаешь это

     – Сегодня ты не такой.

Мастер работал медленно, постоянно наблюдая за Лину. Мимика ее играла, то демонстрируя скучающее выражение (все это уже было), то вспыхивая заинтересованность. И было кое-что ещё.

Он поймал ее взгляды. Она смотрела на него не как на агрессора или мучителя. Не как покорная рабыня, исполняющая свою революцию, привязанную ей. Она смотрела как женщина. И это мешало ему рисовать.

– И ты не такой.

Она сказала «ты»?

Кисть дрогнула, бросив пару капель на холст. Лазоревый оттенок на ее лице. Он определенно не должен был появляться.

Скомкав бумагу, мастер швырнул ее в угол. Что за черт!

Лина следила за его резкими движениями. Он раздражен? Прекрасно. Агрессия – первый шаг к сближению.

Их учили, что это самая простая форма защиты. И что агрессия подталкивает меня, кто не находит другого выхода, закрывается от нежелательного взаимодействия. Значит, она попала в цель. Мастер укрепления своей позиции лидера.

Иногда глазами можно сказать больше, чем словами. Лина и об этом знала. А с этим человеком всё общение сводится к минимуму – уровень глаз и уровень губ. Всё остальное сокрыто. Но в этом и преимущество.

Если бы она увидела его лицо, с ней было бы сложнее. Что если на нем шрамы или оно уродливо? Соблазнять такого мужчину ей бы не хотелось. А так под маской может быть что угодно. И пока она прячет лицо, можно представить себе любые черты лица.

Например, представь, что это Артур. Горячий, красивый мужчина, зацепивший ее с первых минут знакомства. Он прочно сидит в голове. И если бы она осталась наедине с собой, обида задушила бы Лину. Артур бросил ее. Но есть мастер, который ей нужен. Пока нужно. Почему бы не воспользоваться этим, раз уж и он ее использует так, как ему надо?

– Поменяй предложение, – отчетливо услышали в его голосе нервные нотки. – Этот ракурс выглядит проигрышно.

– Ок, – Лина спустила бретельки платья с плеча. Белье светился сквозь него. И вообще в платье не было нужды. Но мастеру сегодня хотелось оставить на ней больше тканей, чем всегда. Ещё одна защита? Но зачем, если он видел ее почти все?

– Замри.

– Что такое? – удивилась Лина. – Я что-то делаю не так?

Но мастер подошел к ней, склонился и сказал:

– Я сам.

Еле-еле она придержалась, чтобы не повредить сарказм в ответ. Так можно его спугнуть. И тогда пандемии всё начинают заново.

Потянув завязки, он распахнул платье. Оно скользнуло вниз к Талии.

– Дальше снимать? – Лина, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

– Ты слишком нетерпеливая. Я же сказал: сам.

Руки в черных перчатках легли на открытые плечи. Пальцы пролезли под бретельки бюстгальтера. Но снимать их хозяин не торопился. Взгляд замер на уровне груди. Лина ждала, что последует за этим. Пыталась задержать дыхание, чтобы не пропустить момент.

Но мастер и в этот раз повел себя непредсказуемо. Убрав руки, отвернулся от нее. Лина почувствовала разочарование: неужели на этом всё?

Она не видела и не чувствовала того, что случилось. Мастер тяжело дышал, пытался собраться с водой, успокоиться. Девчонка затеяла свою игру. И это не приводит ни к чему хорошему. Надо пригрозить ей, чтобы знать свое место. Вот только... не получается.

Женщины... С ними нельзя быть уверенными ни в чем.

Сжав расчеты, мастер обернулся и довольно жестко сказал:

– Ты будешь делать только то, что я скажу. И ничего лишнего. Поняла, Лина?

– Но ведь я так и делаю. Разве нет?

– Нет! Ты изменился.

– Ты сам меня просил об этом, помнишь? Теперь хочешь, чтобы я вела себя как раньше? Но я уже не та девочка, – парировала она.

– Знаю. К этому привыкнуть.

Одно дело – когда позирует девочку. Красивая, соблазнительная, но ничего не знающая о своих чарах девочках. С такой очень просто держать себя в руках. Но когда девочка становится взрослой, она меняется так сильно, что держать себя с ней прежним сложно. И кто тогда будет руководить, а кто подчиняться?

– Ты можешь дать мне воды? – спросила Лина. – Ужасно хочу пить.

– Здесь только вино. Воды нет.

Как ни странно, она заботилась.

– Хорошо. Тогда налей вина. Только чуть-чуть.

     Белое полусладкое. Содержите шоколад. Лина сделала несколько глотков и облизнула губы. Жажда не прошла. Наоборот, пить захотелось ещё сильнее. Но мастеру, видимо, нравилось мучить ее, пусть даже таким образом. Лина хотела отдать ему бокал, но сделала слишком резкий выпад. Вино пролилось на его одежду.

– Извини. Я неловкая.

Мастер коснулся намокшей рубашки.

– Может, сделать перерыв? – предложила Лина. – А ты пока переоденешься.

– Не надо решать за меня. Я сам знаю, что мне делать.

– Хорошо, я только хотела как лучше.

– И поэтому облила меня вином?

– Я же извинилась.

Она повела плечом, а Бретелька сползла вниз, приоткрыв грудь. Буквально на уровне нежно-розовых окружений. Кожей Лина это ощутила, но поправлять одежду не стала. Пусть смотрят. Ободок бюстгальтера коснулся соска, чтобы придать ему твердость и набухать. И на всё это действо смотрел мастер.

Его рука против воли потянулась к Лине. Поддев полукружие белья, он его спустил. Грудь обнажилась. Продолжая стягивать бюстгальтер, мастер медленно наблюдал за девушкой.

– Красивое тело. Тебе надо научиться им управлять.

– Тело не всегда подчиняется разуму. Даже если я очень сильно постараюсь скрыть свои эмоции, оно всё равно выдаст меня.

Об этих проблемах на факультативных занятиях по телесно-ориентированной терапии. Был одним из приглашенных специалистов, который в рамках пяти занятий начал обучать студентов первого курса в мире больших «телески». Кое-что Лина запомнила. Но только спустя месяцы понял, как много правды в этой науке.

– Положительно ты сегодня сама не своя, – повторил мастер. – Что с тобой случилось? Может быть, разговор отца с авторитетом на тебя?

– Папа тут ни при чем. Не надо его впутывать.

Любое высказывание, затрагивающее папу, ее пугало. Как будто мастер таким образом охлаждал ее, отрезвал. Знал, на что надавать. Ну, конечно, ему важно было перехватить инициативу.

Лина собралась с духом и максимально постаралась отринуть мысли об отце. Не время для звука. Перед ней опасный соперник, мне ужасно хочется ее раздеть. Неужели она этим не воспользуется? Ведь за тем она пришла сюда сегодня.

Она смело взглянула в его черные глаза. Интересно, волосы какого цвета? Обычно такие глаза бывают у жгучих брюнетов. Светлые волосы смотрелись бы нелепо. Да, он наверняка темноволосый. Как и Артур.

– Похоже, сегодня ты не настроен на работу.

– Наоборот. Сегодня у меня такое настроение никогда.

Платье спущено вниз. Ноги плотно сжаты. Руки мастера легли на колени девушки и развели их по бокам. Совсем чуть-чуть.

– Мы будем делать то же самое, что и вчера?

Горячий взгляд скользнул по ее телу, задержався между ног. Лину обдало жаром. Теперь он спросил, чтобы она запустила руку себе в трусики.

– Не совсем, – сказал мастер. – То, что было вчера, сегодня уже неинтересно. Я хочу попробовать что-нибудь другое. И для тебя это будет новый опыт.

– Что ты хочешь со мной сделать?

– Для начала – связать тебе руки.

Пауза.

– Что-что? Повтори.

– Хочу связаться с тобой руками, – четко проговаривая каждое слово, повторил мастер.

– Помнится, вчера мои руки были тебе нужны.

– Не мне. Ты сама им отлично пользовалась, как провела свою похоти.

– За неимением рядом мужчины, который бы меня удовлетворил, – парировала Лина. – Что ещё остаётся?

– Ты давно этим занимаешься?

– Нет. Ровно с того дня, как потеряла девственность.

– И тогда же ты получила первый оргазм?

– Пока нет. Я его не коснулся. Было больно... вначале. Потом я привыкла.

– Хотела бы продолжить?

– Конечно. Это новые ощущения и они... очень... очень...

– Не «очень», а «самые», – поправил мастер. – Ты ведь это имело в виду?

– Я сам не знаю, они «вые», пока не обращался к ним с мужчиной.

– Но ты знаешь, каково это, когда ты сама себя исполняешь.

– Мне кажется, это не одно и то же. Когда он прикасался ко мне, – улыбка поплыла по губам, – это было гораздо острее. Не так, как я делал.

– Добавь к этому тот факт, что не ты управляешь своими ощущениями, а кто-то другой ведет тебя по этому пути. Кто-то очень желанный для тебя.

– Ты прав. Это добавление остроты. И делаю ощущение сильнее.

Она так запросто говорила с ним о том, что все восемнадцать лет было под запретом. С подругами Линой это, конечно, обсуждала. Та же Зина делилась своими впечатлениями от интимной связи с другими руководителями. Но линия поделиться было нечем. Она могла только мечтать. И вот теперь она сидит перед хозяином, рисуя ее обнаженную, и так легко относится к своим соседям и открытиям, как будто он самый близкий человек.

Синдром вагонного попутчика. Позже Лина вспомнила об этом термине. Когда случайный человек внезапно получает такой кредит доверия, он замечает о тебе самое сокровенное. Без взаимных обязательств. И нет никакого страха, что он выдаст, потому что эта встреча – первая и внутренняя.

Но мастер... Этот удивительный художник, вдохновляющийся эротическими мотивами, не приравнивается к случайному попутчику. Он вошел в ее жизнь и остается там на неопределенный срок. И она доверяет ему самую важную роль.

– Как тебе это подготовить? – спросила Лина.

– Что именно?

– Притянуть меня к себе. Я делюсь с тобой такими вещами, о которых я никому не говорил. Я вся открыта перед тобой. У меня почти ничего не осталось, что я мог бы спрятать.

– Сквозь обнаженное тело так и светится душа, – ответил он. – Если бы я был дьяволом, Лина, то забрал бы и ее.

Что-то чарующее, магическое пробежало между ними. Ввиду возникновения разряда, не обращайте внимания на глаза. Но улавливаемые обоими. Лина застыла, приоткрыв рот. Хотела что-то спросить, но слова застряли в горле. Бывают такие моменты, когда говорить ничего не нужно. Просто смотришь друг на друга и испытываешь сердцебиение.

«Он сегодня в ударе», – мысленно произнесла Лина.

«Как и ты», – отозвался его электроток.

Минуты текли, как будто вечное движение вод, не останавливаясь и не замедляясь. Мастер стоял над ней и смотрел глаза в глаза. А Лина, всё больше увлекающаяся этой бездной, почувствовала, что она затягивает этот водоворот, который она сама же и запустила.

В один момент она показала знакомым этот взгляд. Тут же отогнала от себя мысль. Она видит мастера только здесь, в их уединенном уголке. И вряд ли когда-нибудь они могли пересечься. Пусть он даже знаком с ее отцом. Всё равно. Она бы его запомнила.

Но, отвлекшись, Лина вернулась к себе и слегка охрипшим голосом напомнила ему:

– Ты хотел связаться со мной руками. Я готова, – и протянула их ладонями вверх.

– Отведи назад.

Она послушалась и завела руки за голову.

– Так правильно?

– Да. Удивительно послушная ты стала.

– Должна же я когда-то тебе довериться, – она нарочно тряхнула волосами, чтобы рассыпать их по плечам. Мужчинам нравятся длинные волосы. И мастер тоже мужчина.

– Умница, – он очень бережно убрал ей волосы с плеча.

Затем...

Он оторвал клок ткани от своей рубашки и стал связывать руки Лине.

– Я думал, ты лучше представишься.

– Иногда импровизация приводит к большему успеху.

Ткань он затянул не сильно. Но остаточно для того, чтобы с первой попыткой Лины не удалось ее развязать. Она, конечно, попробовала сделать это.

– Что теперь?

– Теперь... – говорил он медленно, растягивая удовольствие от предвкушения того, что им предстоит обоим. – Теперь я завяжу тебе глаза.

– Ты боишься, что их огонь тебя испепелит?

Мастер не смог закрыть усмешку.

– Сегодня просто ночь перемен, Лина. Ещё немного – и ты заставишь меня поволноваться.

– А ты сейчас спокоен?

Она позволила ему повязать себе повязку вокруг глаз. Сквозь черную ткань, бывшую его рубашкой, ничего не было видно.

– Теперь мне гораздо спокойнее, Лина. И я могу позволить себе то, чего не делал раньше.

Легкий холодок по телу. Предчувствие опасности.

– Мне не будет больно?

Губы пересохли, и Лина облизнула их. Мастер точечно отмечал каждое микродвижение ее тела.

– Нет. Боль была в первый раз, и она не повторяется. Просто доверься мне. И я поведу тебя дорогой, по которому ты очень хотела пройти.