Глава 12
Она стушевалась. Совсем не этого ожидала, придя сюда. Художник любит преподносить сюрпризы. То требует от нее молчания и повиновения. То хочет, чтобы она говорила. Сумасшедший...
И, всё-таки...
– Ко мне пришло сюда чувство долга, – начала она. – И ответственность перед близким человеком. Если я оставлю его, то...
– Ясно, – перебил мужчина. – Что ещё?
– Чувство страха. Но это опять же связано с...
– Твоим отцом. Почему ты не произносишь его имя?
– Что это личное, – нервно ответила Лина. – И мне бы не хотелось с чужим человеком об этом говорить.
Какое ему, вообще, дело до ее мотивов? Она пришла, она готова работать. Что ещё нужно? Он контролирует ее тело. Теперь ещё и следствие хочет её завладеть?
Ничего не вышло. Она не доверяется ему.
Но скрытое маской лицо оказалось совсем близко к ней. И что-то опасное и вместе с тем притягивающее повеяло от него. С большим трудом узнаваемое. Но не настолько чужое, каким она казалась вначале.
– Так ли это на самом деле, Лина? И ты уверен, что мы с тобой чужие друг другу?
– Вы хотите сказать, что мы знали?
Теперь она ждала ответа. Напряжённо смотрела ему в глаза сквозь узкие прорези ткани. Всё лицо закрыто. Зацепиться не за что. И взгляну на него по-прежнему холодного и незнакомого. Нет, она никогда раньше не встречала этого человека. Определенно, он играет ею. Вот только зачем? Если ему известно, что с ней произошло, и почему она вынуждена была изменить свое предложение, зачем он сейчас ведет себя так, если есть еще какие-то причины, о которых она умалчивает?
– Я немного знал твоего отца, – неожиданно признался мужчина. – Это было давно. Кажется, в прошлой жизни.
Вот как?
– Пожалуйста, расскажите... – взмолилась Лина. Ей показалось, что это очень важно – узнать, что вдруг связало этого человека с ее отцом. Тогда, возможно, ей удастся понять причину своего странного поведения. Или хотя бы подойти к пониманию. Найдите объяснение его странным поступкам. Если бы он знал ее папу, то вполне мог бы знать и о ней до того, как они встретились в мастерской.
Но художник решил, что откровенности достаточно. Отвернувшись от нее, он прошел вглубь мастерской, стуча каблуками по бетонному полу. Там остановился у мольберта и взял в руки кисть. Критически оглядев их, он нервно отшвырнул в сторону. Лина вздрогнула. Кажется, он разозлился. И причина этого была она всегда. Вернее, ее вопросы. И те нежелательные воспоминания, которые она вызвала. Так почувствовала девушка.
А подошёл к низкому шкафу художника, открыл его, достал запечатанную коробку и вернулся за мольбертом.
– Вы будете рисовать мелом? – заинтересовалась Лина.
– Углем. Сегодня только черно-белые тона. Две сущности, помнишь?
– И какой из них буду я?
– В тебе живут обе. Я покажу их тебе. Снимай одежду. Она лишняя.
Лина взялась за пуговицы платья.
– Всё снимать?
– Да. Ничего не оставляй. Мне нужно видеть каждую строку.
Сердце упало. Вот этого она и боялась – что он захотел раздеть ее полностью. На всякий случай ещё раз решили спросить:
– Стало совсем ничего нельзя остаться?
– Нет, – отрезал мужчина. – Я же сказал: одежда лишняя. Мне нужно полностью обнаженное тело.
– Но это сложно, – Лине не хотелось сдаваться в плену его желаний. – Раздеться догола перед незнакомым человеком!..
– Когда тебе это мешало?
- Что? – Лина не своего поверила ушам. – Ты... что ты такое говоришь? Я никогда не раздевалась ни перед кем.
– Слова... Много слов. Мало правды. Ты, должно быть, забыла, Лина.
– О чем? – теперь она совсем ничего не отличалась.
– Я ведь сказал, что мы знали.
– Но я вам не верю.
– А это уже твоё право.
– Хорошо, – набрав смелости, выпалила Лина, – если мы, как вы утверждаете, знакомы, тогда снимем маску. Я покажу свое лицо.
– Что тебе это даст?
Она ждала от него совсем другого. Например, что он скажет привычное «тебе нельзя ничего требовать, только подчиняться» и всё такое. А тут... Действительно, ей нужно было видеть его лицо? Разве это может что-то изменить?
– Ты задумалась. А это говорит о том, что ты сама в себе не можешь разобраться, – и, не давая ей возможности возразить, добавил резко. – Раздевайся, я сказал! – прозвучало слишком грубо даже для него. – И чтобы больше я от тебя ни слова не услышал.
Лина испугалась не на шутку. Но вместо того, чтобы закрыться от объекта, вызывающего страх, она, напротив, забыв об осторожности, кинулась на него криком:
– Вы не имеете права мне приказывать! Я ничего делать не буду.
– В таком случае убирайся отсюда.
Она выдохнула.
– Это лучшее, что вы могли мне предложить, – и, соблюдая достоинства, быстрыми шагами пошли к выходу.
– Деньги верни, – прозвучало ей вслед.
Вот оно! И сердце противно заныло. И гулко застучало: тук-тук. Ты забыла об уговоре, Лина. И о своём долге перед этим человеком.
– Я не могу, – она остановилась и медленно развернулась. – Эти деньги пошли на операцию. Вы сами их перечислили врачу. Нельзя дать обратный ход.
– Но ты же хочешь это сделать. Уйти и бросить всё. Забыть о своём, как ты думаешь, позоре. Стереть из памяти прошедшую ночь, – перечислил он то, что её мучило и не давало покоя.
– Да, это было бы идеально, – признала Лина. – Никогда не знать вас.
– Ты и так меня не знаешь.
Он рассмеялся каким-то жутким смехом. И эхо тут же подхватило его, разнеся по всему периметру мастерской. Она наполнилась гулом, от которого хотелось сбежать. Лина заткнула уши, но шум всё равно просачивался внутрь. Этот человек разъедает её всю изнутри. Он каким-то мистическим образом знает о ней гораздо больше, чем она хочет показать. И, что ужаснее всего, он знал её и раньше. Вот только она не может понять, кто он и откуда.
– Даю тебе последний шанс. Вернись на своё место и разденься.
– Я всё равно не смогу сделать этого. Если только вы позволите оставить хотя бы нижнее белье, как в прошлый раз.
Теперь она просила его, почти умоляла. Это было унизительно. Лина чувствовала себя отвратительно, словно её облепили грязью, которая набилась даже в рот. Он хочет её испортить. Сломать её сопротивление. Сорвать остатки стыда. Господи, ну, зачем ему это нужно?
– Что мешает тебе снять одежду? Неужели то, что ты не видишь моего лица?
– Нет, дело не в этом... Я... – Лина с трудом подбирала слова. – Это противоречит моим принципам. Я всегда считала, что раздеться смогу только перед своим мужчиной. Ну, вы понимаете?
– Перед тем, с кем ты будешь спать?
– Да. И ни в каком другом случае.
– Хм... Но я твой мастер. Твой заказчик, – напомнил он. Как будто это могло её убедить.
– Но не мой мужчина. И я не ваша женщина.
– Только это тебе мешает?
Лина подумала, что раз уж она начала этот разговор, то придется откровенничать до конца.
– Я не знаю, какие натурщицы были у вас до меня, но... Проблема в том, что я никогда не была с мужчиной. И раздеться первый раз перед незнакомцем, к которому я не испытываю ничего, кроме страха!.. Извините, но это похоже на насилие.
В общем, она сказала ему всё как есть. Пусть теперь думает, что хочет. Пусть сам решает, как дальше быть. Но ей переступить эту грань крайне сложно. Да, она думала вначале, что сможет. Что готова пойти на всё, лишь бы спасти папу. Возможно, если бы этот человек не перечислил деньги, она бы, скрепя сердце, согласилась раздеться перед ним. Но дело сделано. Он не стал долго тянуть. Видимо, считал, что она никуда от него не денется. А Лина, получается, его обманула. Но ведь они не договаривались, что будет так.
Мужчина молчал. И она стояла недалеко от выхода, ожидая его решения. А что будет, если она уйдёт? Он начнёт её преследовать? Станет угрожать? Всё что угодно может быть. Если у человека столько денег, он способен купить на них любую услугу. Думала ли она об этом, когда соглашалась на этот заказ?
– Я понял тебя, Лина, – наконец сказал он. – И хотя в моих воспоминаниях ты совсем другая, спорить об этом мы не будем. Я найду решение, которое устроит нас обоих. Но ты в любом случае будешь продолжать со мной работать. Пока я не завершу все эскизы.
– Надеюсь, что это продлится не очень долго, – вырвалось у неё.
Мужчина усмехнулся.
– Тебе настолько неприятно моё общество?
– Вы заставляете меня делать то, что я не хочу. Разве это может быть приятно?
– А деньги получать тебе приятно? Почему же ты от них не отказалась?
– Это другое, – попыталась она оправдаться. – Я была в тупике. Не знала, куда пойти.
– И пришла сюда. Две сущности, Лина. Никогда не забывай об этом. Твоё место здесь, что бы ты по этому поводу ни говорила. Ну, а насчёт мужчины... Я знаю, что тебе нужно сделать, чтобы преодолеть этот барьер.
«Сейчас он предложит мне переспать с ним, – промелькнуло в голове у Лины. – И я откажусь. Тогда он выставит меня вон. И, скорее всего, поставит на счетчик».
Но художник рассудил по-другому.
– Ты должна найти мужчину, который будет тебе менее противен, чем я, и переспать с ним. После этого, я уверяю, тебе будет гораздо проще раздеться на глазах у своего мастера. И клянусь, у меня не будет никаких притязаний на твой счёт. Только художественный интерес. Ну, как тебе моё предложение?
– Переспать с кем-то, чтобы затем позировать вам голой?
– Именно так. Пережив однажды этот опыт, второй раз ты уже не будешь так бояться. Тебе станет всё равно.
– Не уверена, – Лина пыталась осмыслить услышанное.
– А ты попробуй, – настаивал мужчина. – Даю тебе срок: два дня. На третью ночь ты придешь ко мне готовая позировать так, как я скажу. А сейчас я тебя отпущу. Но ты пообещаешь мне, что выполнишь задание. В противном случае...
Лина похолодела. Сейчас начнутся угрозы.
– Что тогда будет?
– Лучше тебе этого не знать. Я лишь напомню, что знаю твоего отца. И многое другое, о чем пока не говорю. Я не привык угрожать и запугивать, Лина, но ты вынуждаешь делать это.
Руки задрожали. Перед глазами пронеслись ужасные картины будущего: беспомощный отец, прикованный к постели, и она – безвольная кукла, которая даже себе самой помочь не может. Зря она ввязалась в это дело. Художник – страшный человек. Но и отказать ему страшно.
– Хорошо. Я попробую сделать то, что вы просите.
– Это не просьба, Лина. Это твоё задание. И ты его выполнишь. Два дня. И не больше. А теперь иди.