Глава 3 - 3. 2 Сплошные думы.
И я не могу сказать себе «хватит», «остановись!». Ведь голос в голове не радио, которое можно одним щелчком выключить, хоть мы и перебегаем от одной мысли к другой, словно настраиваем радиостанцию.
Но всё будет хорошо, я верю, должна верить и дядя верит, а это главное - иметь человека, который смотрит в твои глаза, не избегает, смотрит в них с такой ясностью, словно пытается дотронуться до твоей души и успокоить её. И от этого так тепло на душе и радостно, даже если я полноценно не чувствую своего тела.
Виктор сказал, что мне чуть не ампутировали ногу, перепутав рентген, он был в таком шоке, что не смог не поделиться, даже тётя не всё знала, но от меня он ничего не скрывал.
Мне сделали две операции, прежде чем я пришла в себя. Оказалось я пробыла в коме неделю, тетя Элимор плакала у моей кровати, повторяя «Это была самая длинная неделя в моей жизни...», её я жалела больше, чем себя.
И наконец, когда я очнулась, вышло так, что я не чувствовала своих ног. Ты скажешь «Бедная, неужели операции прошли безуспешно?» Нет, извольте объяснить – я пострадала не столько физически, сколько морально, несмотря на все переломы, ушибы... И они были правы, закрывая глаза, каждый раз передо мной вставала картина – раскат грома, Мерил в поисках убежища, и я на дороге. Такое чувство было, словно за раз все кости переломали, понимаешь? Словно куклу разобрали на части и собрали обратно – вроде выглядит так же, но уже что-то не то.
Меня просят поделиться своими мыслями. Дядя, тётя, врачи и даже Синди, пытаются разговорить меня, но я не поддаюсь, мне тяжело открыть своё сердце и забыть раскат грома.
Эта авария напомнила мне о родителях. Я просыпалась в обед, очень много спала или делала вид, что сплю. Я практически не садилась, меня вырывало от одного вида инвалидного кресла. Хоть и относилась к другим больным спокойно, но принять тот факт, что я инвалид, было нелегко.
Много мыслей я посвятила маме. Как бы не старалась, не смогла вспомнить нашего общего прошлого – я знала её только из рассказов родных и фотографии на комоде в маленькой гостиной нашего старого дома. Зато перед глазами мелькали эпизоды с отцом, после смерти матери, он посвятил свою жизнь мне, я так радовалась, когда он брал меня с собой на работу, он был архитектором и очень известным. Он научил меня плести косички и относиться ко всем и всему справедливо, научил не бояться говорить правду, а желать её и требовать от других.
Вот опять меня накрыли тучи. Я ищу логики там, где надо читать между строк, давая сердцу и чувствам дорогу, наверное, в очередной раз боюсь, обжечься о жестокую реальность, которая то и делает, что гонит тебя долой прочь от счастья, своими языками пламени в виде плохих мыслей и тепло этого огня, конечно же, не греет, а бросает в бездну страданий. Какая же я несчастная, раз у меня такие мысли в голове. И если проблема моего постельного режима во мне, в моей голове, видимо, я никогда не смогу ходить.