Глава 6. Голоса
Лишь спустя несколько дней, до Минхёка дошло. Чжухон не работает - его уволили из-за незащищенного дела и он сам ему об этом сказал днем ранее.
Подождав еще немного, так как Чжухон уходит каждый день, Минхёк решил спросить, куда же он ходит.
- Клуб.
И больше ничего, потому что дальше парень вышел из комнаты, а потом и из квартиры.
Он приходит позже Минхёка, даже если тот итак задержался на работе. Приходит, принимает душ, плещет в бокал 150 грамм виски, выпивает их залпом и ложится спать. А Минхёк не спит, уже 4 дня он вообще не спит. Не нуждается.
Серийник ставший барменом, не плохо, верно?
Минхёк бармен. Самый обыкновенный бармен - тот, который протирает стаканы и склянки; тот, который внимательно слушает рассказы пьяных клиентов; тот, который разливает бесплатный алкоголь приглянувшимся дамам.
Только Минхёк сам по себе не самый обыкновенный. Он эти склянки часто бьет об стол в порыве гнева, когда те самые пьяные клиенты пытаются втюхать приглянувшимся дамам бесплатный алкоголь. Чангюн его за такое отчитывает, говорит - «так не делается, это бизнес чувак, тут все свои эмоции можешь засунуть в сраку». Только почему бармен стал важной частью бизнеса, Минхёку остается непонятно.
Исходя из места работы и времени, особенно когда заняться практически нечем, Минхёк любил наблюдать за людьми.
Люди глупые.
Резкие.
Эгоисты.
Слепые, не видят дальше собственного носа.
И это еще не все их отрицательные качества, хорошее в них лишь то, что с них и пишутся картины Ли.
За время своих наблюдений, объектами которых чаще всего становились Кихен с Чангюном, Минхёк заметил что между ними что-то не так.
Иногда Кихён приходил один. Он топил себя в работе, порой сменяя ее на Марка. Тот кажется был американцем, приехавшим из Верджинии. Он улыбался ему так, как не улыбался никому другому. Эту улыбку Минхёк отнес к разряду "для друзей".
Кихён прятался в их общем бизнесе, Кихен прятался в «них».
Иногда Чангюн кричал чаще и громче. Он топил себя работой, сменяя ее на огромное количество горькой и терпкой текилы. Он улыбался ей так как никому другому. Минхёк понял что у Чангюна нет друзей.
От него прятались его же сотрудники, в его же бизнесе.
- Это любовь делает тебя таким.- бросил он однажды ему.
- Каким?
- Одиноким.
- Интересно..- Им даже вернулся к стойке. - Смотри только чтобы тебя голоса таким не сделали.
Но однажды произошло то, что даже искусного убийцу вывело из колеи.
Был обычный вечер, все те же битые стаканы об головы тех же пьяных клиентов. Та же музыка, та же атмосфера. Все то же самое.
Только вот Чангюна с Кихёном, сидящих вдвоем в VIP-зоне, нельзя было назвать тем же.
Они пили текилу и дешевые коктейли, и яро спорили о чем-то. Кихён упорно что-то доказывал, активно жестикулируя. А Чангюн выглядел очень незаинтересованно, кидая в ответ шаблонные фразы.
Кихён не выдержав, встал и ударил, наотмашь, расслабляя руку и тем самым делая удар в разы сильнее, попадая прямо в рот. Чангюн принял удар, наклонившись к полу сплюнул кровь, вытирая остатки темной жижи рукой, а после беря старшего за лицо и целуя.
И даже на таком расстоянии он видел его отчаянье. Но что он может дать Кихёну?
После поцелуя, Им встал и вышел, оставив Ю одного. Тот не теряя времени добрался до стойки.
- Чего тебе, милашка?
- Коктейль, да покрепче.
- Окей, - Минхёк продолжал так его называть, слишком часто и нагло,так что Кихён просто смирился и перестал реагировать.
«Возьми его.. Присвой себе.. Почему ты медлишь?»
За месяц жизнь Минхёка превратилась в нечто постоянное, что ему не нравилось совсем, ведь постоянство означает что стремиться некуда и ты застрял на одном месте. И мужчина старался изо всех сил исправить это постоянство в мелочах, хотя бы в разбросанных вещах по всему дому Чжухона он чувствовал хаос.
Хаос, Чжухон, да и вообще много чего - вдохновляют.
И тогда он открывает блокнот и выводит идеально ровные буквы, строки, своих белых стихов. Его белый стих - лучшее что могло увидеть человечество. Он не должен быть запятнан кровью или опорочен.
Именно из-за него он выбрал №156. Пятилетнюю дочку фермеров.
В тот день Минхёку нечего было есть, а денег не было и заметив на рынке малышку он скользнул к ней.
- Ты сегодня сдесь продаешь?
- Мне нельзя говорить с незнакомцами.
- Я Минхёк, мы теперь знакомы.
- Я Чанхи, мне пять и мои родители фермеры.- слишком много информации для того, кому нельзя говорить с незнакомцами.
- Воровать это плохо, верно?
- Конечно.
- А что если у меня нет денег, а я очень сильно хочу кушать. - тут совсем вовремя у мужчины заурчал живот. - Могу ли я взять продуктов?
- Но это ведь тоже воровство.
- Совсем нет, я же спросил у тебя.
- Тогда конечно!
Минхёк набрал себе продуктов и в благодарность решил прочесть свой белый стих. Он выбрал самый лучший, который позже переназвал в «Детская кровь».
Девочка кричала и плакала, говорила о том что это отвратительно и что он ужасный человек раз пишет такое. Ей было больно слышать о реальности жизни, которую она узнала.
- Хочешь, тебе больше никогда не будет больно?
И лезвие каснулось детской кожи.
Он не жалеет - она, его лучшая работа.
Его стихи, не могут стать его картинами, и не смотря на это они часть его души.
- Тебе долго ещё? - из воспоминаний выбивает голос, который за последний месяц часто режет слух.
- До конца смены ещё час. - удивительно что сейчас Чжухон здесь, а не в клубе. Под руки попадает бокал, который Минхёк тщательно протирает. - Почему ты тут?
- Хочу чтобы ты сходил со мной. - младший играет нечестно, свою руку кладет на чужую, сильно прикусывая губу.
- В клуб? Ты смеешся надо мной?
- А что не так?
- Я похож на человека который ходит по клубам?
- Какая разница. Не важно как ты выглядишь, просто пошли со мной. Точнее не так, ставь все по местам, мы уходим.
- Мой рабочий день еще не закончен. - мужчина на самом деле не серьезно.
- Да мне плевать, идем.
Минхёк вымученно заказывает глаза и удивляется тому, что кто-то заставил его делать что-либо против собственной воли. Но наверное у Чжухона это получилось из-за того, что он его заинтересовал. К чему такая спешка?
А спешка действительно есть, потому что на улице их уже ждёт такси и гонит водитель быстро, видимо заранее предупрежден.
Пока мужчина пытается закрыть распахнутое на полную окно, Чжухон укладывается к нему на колени, беря телефон в руки.
- Эй, что за ерунда? К чему это все?
- Я просто зову тебя с собой, тебе тоже не помешает расслабиться.
«Но мы с тобой и так каждый вечер почти расслабляемся».
- Хёк.
«Это что-то новенькое»
- Не зови меня так.
- А как звать? Убийца? Крушитель? Писатель?
Минхёка жутко злит его «убийца», он моментально наполняется гневом, но сдерживает его в себе, желая отыграться чуть позже.
- По имени.
- Слишком длинно, я сейчас больше трех букв не воспринимаю.
- В твоей болтовне их куда больше.
- Не важно, так... блять я совсем забыл что хотел сказать.
Машина резко останавливается и даже сквозь закрытое окно Минхёк слышит громкую музыку, представить что внутри очень страшно.
Оба выползают из машины, без проблем заходя внутрь, а у Ли уши в трубочку сворачиваются. Слишком громко. Слишком душно. Слишком людно. Слишком много потенциальных жертв.
Чжухон вдруг тянет его к барной стойке, за которой сидит какой-то парень, с черными волосами и кажется что он только что вышел из душа с ними.
- Хёнвон? - обращается к нему бывший адвокат.
- Господин Ли?
- Прошу, без формальностей, только руку пожать не дам. - парень на это улыбается, а делая глоток напитка начинает смеяться.
Минхёк начал рассматривать незнакомца. У Ли сложилось впечатление, что он явно нездоров, его бледная кожа и зеленоватый оттенок лица явно не говорил о здоровье.
«Вероятно это всего лишь свет»
У него были темные, черные волосы почти до плеча, но уложенные так, что прическа выглядела довольно дорого. Его нос и рот были огромными, особенно широкий размах губ. Татуировка под ухом с каким-то латинским текстом: «Et dabo vobis omnia astra», придавала ему какой-то таинственный шарм. Хотя на самом деле он был обычным разносчиком кулеров, если память Минхёку не отказывала, а она ему всегда только помогала.
Вдруг чей-то толчок отвлек Ли от изучения человека. Доведенный до предела из-за слов Чжухона, мужчина был готов переступить свои принципы и с разворота ударить чужое лицо.
- Хосок? - Минхёк был приятно удивлен, и уже хотел накинуться на парня с горьким поцелуем расставания, но Ли рассмеявшись слегка приобнял бывшего заключенного.
- Я, уже занят на сегодня, хотя на самом деле на всю жизнь. - отстраняясь от бывшего надзирателя Минхёк заметил татуировку: «Et dabo omnis anima meam». Все что Ли понял, так это что он тоже, как и Хёнвон, что-то дарил.
- Вы знакомы? - удивляется Чжухон.
- Он был моим надзирателем. Он был моим лучшим надзирателем. - говоря это мужчина смотрел прямо в глаза «болезненного парня».
«Он был твоим»
- Да заткнитесь пожалуйста..- громкая музыка помешала окружающим услышать его слова, но лишь легкое касание пальцев Чжухона к его руке, дало осознание того что его услышали.
На самом деле, больше всего в шоке от ситуации был Чжухон. Ещё месяц назад, он слышал как этот Хосок вымаливал шанс, а уже сейчас он занят «на всю жизнь». Что происходит в голове Хёнвона? Как он управляет своими мыслями и действиями? Загадка.
- Минхёк, пойдем. - он просто взял мужчину за руку и отвел к чему-то отдаленно напоминающему VIP-зону. Заказав алкоголь на свой вкус и вино для мужчины, Чжухон расслабился на кресле, но спустя пару мгновений почувствовал крепкую хватку на шее.
- Послушай, Ли Чжухон.. - шипящий, недовольный и злой голос Минхёка сводил с ума, проникал в подкорки сознания, заставляя сфокусироваться на нем и только. - Я - не убийца. Я не один из тех упоротых ублюдков жаждущих крови. Я - спаситель. Я из не уничтожаю, а спасаю. Их души чисты и невинны и этот поганый мир может испортить их, а я всего лишь хочу помочь.
- Тогда почему ты так тщательно отбираешь свои жертвы?! - придавленное горло не давало свободно выходить звукам, задыхающийся Ли жутко хрипел. - Просто убей всех детей на свете.
- Не все заслуживают моей помощи даже если они чисты.
Минхёк отпускает руку, беря в нее бокал с вином. Он не любитель виски или коньяка, вино - передает его внутреннее «я». Передает его эстетику и внутреннее богатство.
Минхёк не богат и никогда таким не был. Не дворянин и не аристократ, но изящество исходящее от него, может затмить даже английскую королеву.
Вино сносит голову медленнно, так, что ты успеваешь насладиться его вкусом, вот и Минхёк тоже - пьет медленно, так же медленно пьянея. В то время как Чжухон уже занял свое место на его коленях.
- Мы ведь пришли сюда расслабиться, отбрось лишние мысли.
- Не могу, мои голоса думают вместо меня. - Ли ведет рукой по чужой талии, заползая под раскрытый пиджак.
- А ты не позволяй им думать.
- Это сложно. - рукой вытаскивает рубашку из брюк, проводя холодными пальцами по спине.
- Тогда позволь мне помочь. - парень слегка ерзает задницей на чужих бедрах.
- А ты уверен что справишся?
- Если буду только твоим то да..
- А ты и так мой, разве нет? - слова прямо в губы, а затем пьянящий поцелуй, которой вывозит лучше самого дорогого вина. Мандраж от чужих рук на шее, сильнее чем от холода. Поцелуи Минхёка убийственны как соблазнительно глубокие, кровавые и откровенны. Его поцелуи искусство, что совсем не вяжется с ним. Он не похоть, не грязь, не извращён, а всего лишь воспитал сам себя. Его внутренне «я», действительно «я», а не навязанное обществом и семьей его жалкое подобие.
И Чжухон готов стать его жертвой, потому что быть убитым этим человеком это искусство. Потому что Ли Чжухон слаб перед ним, потому что под его руками он тает, аккуратно «стекает» на стол.
А Минхёк тянется за ним и держит так крепко, словно это фарфор, который разбить словно съесть то самое яблоко с райского сада. Минхёк в рай не верит, но верит в ад и в него он окунается с головой, опуская язык на самое дно и кажется Люцифер отплатил ему тем же, каснулся его своим. Потому что жар словно с адского котла, мокрые руки от пота еле удерживают парня на столе, расстегивая его рубашку и касаясь живота болезненными укусами.
Чжухон изящней любой еды, с ним про нее совсем можно забыть. Он словно Богом был создан для тех, кто в ад попал за чревоугодие. Минхёк почему-то уверен - все они до единого с этим парнем знакомы. Точнее с этим телом.
«Зачем ты держишь его? Отпусти»
«Не пытайся спасти, разобьешь»
«Хочешь сделать его лишней жертвой?»
«Утонешь и его за собой на дно потянешь»
Мужчина резко отрускает, выпрямляясь.
- Ты вовсе не помогаешь. Они думают о тебе.
- Что ты скажешь по поводу Хёнвона? - Чжухон моментально переводит тему, про голоса в голове он значительно много узнал за последнее время.
- Ну.. болезненный, худой, но красивый. Не удивлен, что Хосок с ним.
- Знаешь.. Ещё месяц назад, я видел как они ругались и этот парень просил у него шанса, но на тот момент Хёнвон отказал ему и меня попросил сделать вид словно я ничего не слышал.
- Тогда почему мы обсуждаем это?
Минхёк лениво улыбнулся, сделал глоток вина и откинулся на спинку дивана. Музыка была громкой и била по ушам. Танцевать не тянуло, поэтому он достал пачку сигарет из кармана.
- Ты куришь? - на удивленный вопрос Ли просто кивнул. - Ты куришь мальбро? Они же паганые!
- Скажи, Чжухона.. С чем у тебя ассоциируется мальбро?
- С пагаными сигаретами?
- Нет же, ещё..
- Ну там.. фоточки эстетичные.. текста о том что молодость дается один раз и ее нужно прожить один раз и на полную катушку.
- Мальбро, это естетика. Это паганая эстетика. С чем у тебя ассоциируюсь я?
Чжухон начал думать.. Он раньше о подобном и не задумывался. Минхёк просто был и был, от него исходила опасность, изящность..
- Знаешь.. ты.. Не скажу что аристократ, но твой стиль словно американские девяностые. Ты похож на наркодилера того времени. Дымные поцелуи, бокал вина и сигара. Вокруг огромное количество исписанных листов и гусиное перо неподалеку. А прямо перед тобой картина написанная кровью..
От такого описания Минхёк начал улыбаться. И его улыбка пугала. В ней было что-то зловещее.
«Он попался в твои сети»
- Не ваше дело..- Чжухон слегка улыбается. - Приятно знать что я у нас с одним и тем же ассоциируюсь. - мужчина делает затяжку и наклоняется к парню. - Что на счет дымных поцелуев?
Младший вдыхает дым резко, полными легкими. Он открыт.
Минхёк делает еще одну затяжку и увлекает в новое дымное сумашествие. Вкус виски и пепла смешиваются на губах, проникая внутрь. Не в тело, а в душу. Дополняя чжухоново подобие «я», а минхёково пропитывая новым чувством насквозь.
Чжухон думает что он идиот, потому что нарушил. Минхёк думает что сходит с ума, потому что не может остановиться.
Но свет вокруг резко вырубает. Зал погрушается в полную темноту и тишину.
- Что это?
- Наверное просто электричество шалит. - вдруг Минхёк вспоминает про то что младший боится темноты. Он крепко обнимает. - Свои страхи стоит держать при себе, Чжу.
- Я знаю, Хёк.
А Минхёк не злится, потому что можно, потому что момент. А голоса внутри разрывают мозг.
- Почему ты сказал что сам себе хозяин и устроил себе выходной тогда? - вспоминает вдруг мужчина.
- Иногда в моей голове стираются факты или коверкаются. Ничего серьезного, это от болезни.