Познание правды

Во время трапезы стоял небольшой шум. Все обсуждали последние события. Но стоило Вэй Усяню появиться на пороге, как все умолкли. Пока они приходили в себя, Вэй Ин и Лань Чжань сели на свои места и приступили к трапезе.

— Господин Вэй, вы уже лучше себя чувствуете? — спросил Цзинъи.

— Что ж, сейчас уже хорошо, но я проголодался, так что приступлю к трапезе, — ответил Вэй Ин, улыбаясь.

До конца трапезы все сохраняли молчание.

В Главном зале.

— Вэй Усянь, что ты там узнал насчёт Стигийской Тигриной печати? — спросил Цижэнь.

— Да ничего конкретного. Сначала при поглощении я почувствовал знакомую энергию, потом мне «они» показали, что кто-то ими управлял с помощью печати, но то ведение было размытое, так что я не видел, кто это. Но самое интересное, как они сломали мою печать? — после сказанного Вэй Ин глубоко задумался.

— Хм, и правда ничего конкретного. Эту печать надо было уничтожить так, чтобы от неё и следа не осталось, — проговорил Цижэнь.

— Кхм, господа, понимаю, что творится что-то пока непонятное, но давайте немного отвлечёмся и почитаем, — перебил его Сичэнь.

— Можно я буду читать? — это был Цзинь Лин.

— Хорошо.

* * *

Вэнь Нин стоял неподвижно со слегка опущенной головой и с руками, безвольно свисающими вдоль тела, словно марионетка, ожидающая приказа своего хозяина. Лицо Призрачного Генерала было бледно и изящно и могло бы считаться красивым в своей меланхолии. Однако глаза его, не имевшие зрачков и подернутые белесой дымкой, и изломанные темные линии, тянущиеся от шеи к лицу, превращали меланхолию в устрашающую мрачность. Полы и рукава его одеяния были изорваны в лохмотья, обнажая такие же пепельные, в цвет лица, щиколотки и запястья, закованные в железные кандалы с цепями. Именно они издавали звон, когда Вэнь Нин тащил их по земле при ходьбе. Если же он останавливался, то вновь воцарялась гробовая тишина. Нетрудно было догадаться, почему заклинатели трепетали от ужаса. Но и Вэй Усянь волновался не меньше них. Напротив, недоброе предчувствие, свербевшее в его груди, превратилось в настоящую бушующую бурю. Дело вовсе не в том, что Вэнь Нин не должен был находиться здесь, а в том, что его вообще не должно было быть в этом мире! Его обратили в прах еще до осады горы Луань Цзан.

— Представьте, каково было моё удивление, но я даже рад тому, что Вэнь Нин жив, — проговорил Вэй Ин, при этом в его глазах читалось ностальгия.

Услышав, как заклинатели на разный лад повторяют имя Вэнь Нина, Цзинь Лин, до этого направлявший свой меч на статую, развернулся в другую сторону. Богиня-пожирательница душ, заметив, что он отвлекся, беспрепятственно протянула руку и схватила его. Увидев, как она открыла свой каменный рот и тащит Цзинь Лина к лицу, Вэй Усянь понял, что времени на размышления нет. Он вновь поднес бамбуковую флейту к губам. Руки его слегка дрожали, потому звуки выходили нечеткими. Кроме того, музыкальный инструмент был изготовлен в спешке, и извлекаемые трели получались грубыми и неприятными на слух.

Но, тем не менее, уже с первыми нотами Вэнь Нин начал двигаться. В мгновение ока он оказался перед богиней-пожирательницей душ и ударил ее ребром ладони. Шея статуи затрещала, и, хотя тело ее не сдвинулось с места, голова от удара такой силы перекрутилась на сто восемьдесят градусов. Теперь ее лицо было обращено в ту же сторону, что и спина, но она по-прежнему продолжала улыбаться. Вэнь Нин нанес ей еще один удар, и кисть богини, крепко вцепившаяся в Цзинь Лина, начисто откололась. Она склонилась, чтобы посмотреть на запястье, ощетинившееся осколками. Но вместо того, чтобы вернуть на место голову, статуя развернулась всем телом и теперь стояла к Вэнь Нину лицом и спиной одновременно. Вэй Усянь не мог позволить себе расслабиться ни на секунду. Сделав глубокий вдох, он приказал Призрачному Генералу атаковать. Но уже через несколько мгновений новая волна сильнейшего потрясения накрыла Вэй Усяня. Низкоуровневые мертвецы были не в состоянии мыслить самостоятельно и нуждались в приказах заклинателя, чтобы действовать осмысленно. Могучие лютые мертвецы же, напротив, чаще всего испытывали такую ярость, что все время пребывали в бессознательном исступлении. Но Вэнь Нин был совсем другим — его преобразил сам Вэй Усянь, а это значило, что его с легкостью можно назвать сильнейшим лютым мертвецом во всем мире. Он был единственным из всех, кто способен к мыслительным процессам и, кто находился в сознании. Кроме отсутствия страха перед увечьями, огнем, холодом, ядом и всем остальным, чего боятся живые, он ничем не отличался от человека.

Но здесь и сейчас, на горе Дафань, Вэнь Нин был не совсем в сознании! Его ошарашили тревожные крики, прокатившиеся по толпе. Вэнь Нин поколебался, но, все же, работая руками и ногами, смог повалить богиню на землю. Он подобрал лежавший неподалеку камень размером больше человеческого роста, занес его над телом статуи и с огромной силой начал лупить им по богине, каждый удар его громом грохотал в ночном небе. Вэнь Нин не остановился до тех пор, пока каменное тело богини-пожирательницы душ не было раскрошено в пыль! Из кучи белых камней, разлетевшихся по земле, выкатилась мраморная отшлифованная сфера, испускающая мягкий белоснежный свет. Это было ядро, в которое сжались пожранные богиней души десяти или около того людей. Если его аккуратно взять и отнести жертвам, то некоторые из них, чьи души поглотили недавно, могли бы вернуться к жизни.

Однако сейчас никто и шагу не попытался сделать, чтобы поднять сферу. Мечи, только что нацеленные на богиню, сменили направление. Один из заклинателей завопил во всю глотку:

— Окружайте его!

Кое-кто нерешительно поддержал его, но большинство все же колебались и медленно отступали назад. Тогда заклинатель вновь закричал:

— Мои собратья-заклинатели, мы должны преградить ему путь, чтобы он не сбежал. Перед нами сам Вэнь Нин!

Эти слова убедили толпу. Что значил обычный пожиратель душ против Призрачного Генерала? Хотя причина, по которой он вдруг оказался здесь, неизвестна, но зато совершенно ясным было то, что убийство хоть тысячи пожирающих душу монстров даже близко нельзя сравнить с захватом одного-единственного Вэнь Нина. В конце концов, он был самым послушным бешеным псом подле своего хозяина, Старейшины И Лин, разрывавшим на куски любого без малейших возражений. .

— Вэнь Нин не бешеный! Не знаю, кто это написал, но он поплатится за свои слова, — сказал Вэй Ин, при этом сжал руку в кулак, и его непроизвольно стала окружать его энергия.

Некоторые испугались, но в то же время облегчённо вздохнули, так как эта злоба была направлена не на них.

— Я продолжу...

Если им удастся захватить Призрачного Генерала, то все они, несомненно, прославятся в кругах заклинателей и быстро выстроят себе лестницу к успеху! А ведь, выходя на ночную охоту на гору Дафань, максимум, на что они рассчитывали, были навки, монстры или злые духи. В конце концов, многие заклинатели выразили свою заинтересованность одобрительными криками. Но те, кто постарше и, кто видел своими собственными глазами, каким свирепым может быть Вэнь Нин, до сих пор остерегались приближаться.

Тогда тот же самый заклинатель вновь прокричал:

— Чего вы боитесь? Старейшины И Лин ведь сейчас здесь нет!

Подумав еще немного, даже самые осторожные заклинатели все же согласились с ним. И правда, чего им было опасаться? Хозяина этого бешеного пса уже давно распылили в ничто!

Приободрившись, заклинатели окружили Вэнь Нина и сделали резкий шаг вперед. В ответ Призрачный Генерал взмахнул рукой, и черные железные цепи со звоном пронеслись по кругу, ударив по мечам так, что направления их лезвий скосились в сторону. Затем он молниеносно сделал большой шаг вперед, схватил ближайшего к нему заклинателя за шею и легко поднял его над землей. Увидев развернувшуюся перед ним картину, Вэй Усянь понял, что трели флейты были слишком торопливы и резки, и потому продолжали пробуждать в Вэнь Нине жажду убийства. Чтобы заглушить ее, Вэй Усянь успокоился и уверенно заиграл другую мелодию. Она как-то сама собой всплыла в его памяти. Ее трели теперь расслабляли и умиротворяли, в отличие от нарочито гротескной и пронзительной мелодии, звучавшей только что.

Едва заслышав новый звук, Вэнь Нин замер и медленно повернулся в его направлении. Вэй Усянь остался стоять на месте, уставившись в белесые глаза без зрачков. В ту же секунду Вэнь Нин ослабил хватку, и заклинатель неловко плюхнулся на землю. Призрачный Генерал вновь опустил руки вдоль тела и медленно пошел к Вэй Усяню. Он ступал, склонив голову и громко звеня цепями, как будто удрученный и подавленный чем-то. Вэй Усянь продолжал играть на флейте и постепенно отступал назад, ведя за собой Вэнь Нина.

Пройдя немного, оба вошли в лес, и тут вдруг Вэй Усянь уловил освежающий аромат сандалового дерева. В ту же секунду он врезался в кого-то спиной. Резкая боль пронзила его запястье, и мелодия немедленно прекратилась. В голове Вэй Усяня промелькнуло: «Только не это...» — и он обернулся. Взгляд его столкнулся с глазами Лань Ванцзи такого светлого цвета, что, казалось, словно от них веяло холодом в буквальном смысле.

Дело приняло совсем дурной оборот. Лань Ванцзи уже приходилось видеть, как Вэй Усянь повелевал мертвецами, играя на флейте. Одной рукой Лань Ванцзи продолжал крепко держать Вэй Усяня. Вэнь Нин стоял неподвижно примерно в двух цзанах и медленно оглядывался по сторонам, словно ища, куда же вдруг исчезла мелодия флейты.

В чаще леса замелькали огни факелов и послышались человеческие голоса. Вэй Усянь быстро обдумал свое положение и в итоге заключил: что с того, что Лань Ванцзи и раньше видел, как именно он подчинял мертвецов? На свете жили десятки тысяч людей, которые умели играть на флейте, а из тех, кто копировал его способ контроля над трупами, можно было бы собрать целый Орден. Нет, он ни за что не признается!

— Правда? — шепотом спросил Лань Чжань, склонившись к уху Вэй Ина.

— Конечно! И нескольких дней даже не прошло, как я был воскрешён, зачем сразу признаваться, — парировал шёпотом Вэй Ин.

— Хм.

Вэй Усянь решительно проигнорировал руку, что держала его, и продолжил играть. На этот раз мелодия зазвучала быстрее, словно бранила или прогоняла. Дыхание его было неровным, и каждая нота будто трескалась в конце, звуча остро, пронзительно и неприятно. Внезапно Лань Ванцзи усилил хватку, почти ломая Вэй Усяню запястье. Пальцы его сами собой разжались от боли, и бамбуковая флейта упала на землю.

— Вот видите, он не белый и пушистый, он чуть руку мне не сломал! — гордо заявил Вэй Ин.

— Подумаешь, он немного силу приложил, а ты уже жалуешься, хрустальный, что ли? — ответил Цзян Чэн.

— Хфм.

— А-Лин, давай я продолжу читать, — сказал Цзян Чэн.

— Хорошо, дядя.

Но, к счастью, его приказы оказались достаточно ясны. Вэнь Нин быстро отступил назад и беззвучно растворился в темном и мрачном лесу. Вэй Усянь испугался, что Лань Ванцзи бросится за ним в погоню, так что он схватил его в ответ. Но к его вящему удивлению, Лань Ванцзи не удостоил Вэнь Нина ни единым взглядом. Вместо этого он все это время пристально смотрел на Вэй Усяня. Так эти двое и стояли, молча уставившись друг на друга и крепко сжав запястье оппонента.

И тут появился Цзян Чэн. Он проявил терпение и спокойно ждал окончания ночной охоты в Ступнях Будды. Но не успел он прикончить и пиалы чая, как с горы Дафань прибежал запыхавшийся ученик и рассказал, с какими сильным и свирепым существом они столкнулись.

От таких новостей сердце его заколотилось как бешеное, и Цзян Чэн со всех ног поспешил обратно.

Он тревожно прокричал:

— А-Лин!

Цзинь Лин только что чуть не лишился души, но сейчас все было уже хорошо, и он твердо стоял на ногах.

— Дядя!

Убедившись, что его племянник в безопасности, Цзян Чэн, наконец, успокоился, уже через секунду вернулся в свое обычное состояние духа и сердито забранился:

— Разве у тебя нет при себе сигнальных огней? Или ты не знаешь, что их нужно использовать, когда сталкиваешься с такой опасной тварью? Зачем ты так храбришься? А ну идем сюда!

Но Цзинь Лин тоже пребывал не в лучшем расположении духа от того, что ему так и не удалось схватить богиню-пожирательницу душ, и он сердито ответил:

— А разве не ты мне сказал, чтобы я победил во что бы то ни стало?! И если я ее не поймаю, то не сметь больше показываться тебе на глаза?!

Цзян Чэн захотел ударить несносного мальчишку так сильно, чтобы тот залетел обратно в живот свой матери. Но все же он и вправду сказал так, и не мог отказываться от своих слов. Все, что ему оставалось, это повернуться к заклинателям, что валялись на земле без движения, и едко заметить:

— Что же это за тварь, что так знатно отделала вас?

Среди заклинателей в пестрых одеждах различных кланов также присутствовала группа замаскированных адептов Ордена Юнь Мэн Цзян. Цзян Чэн приказал им тайно помочь Цзинь Лину, если тот не сможет справиться сам.

Один из заклинателей все еще никак не мог отойти от шока и, заикаясь, промямлил:

— Глава... Глава Ордена... это был... Вэнь Нин.

Цзян Чэн подумал было, что слух подвел его.

— Что ты сказал?

Тот же мужчина ответил:

— Вэнь Нин вернулся в этот мир!

В то же мгновение потрясение, отвращение, гнев и недоверие отразились на лице Цзян Чэна. После продолжительного молчания он, наконец, заговорил:

— Эту тварь повергли на глазах у всех уже много лет назад, как он мог вернуться?

Адепт Ордена Юнь Мэн Цзян, довольно ответственный старший, много повидавший на своем веку, с жаром ответил:

— Но это и вправду был Вэнь Нин! Никакой ошибки быть не может! Мои глаза мне не лгут! — и тут он внезапно указал в сторону. — Это он его призвал!»

Вэй Усянь все так же стоял, вцепившись в Лань Ванцзи и не желая отступать. Внезапно они оказались в центре всеобщего внимания. Мечущий молнии взгляд Цзян Чэна остановился на Вэй Усяне. Через секунду губы Цзян Чэна расплылись в кривой усмешке, а его левая рука вновь принялась бессознательно поглаживать кольцо. Он почти ласково сказал:

— Так, так... Значит, ты все же вернулся?

Он резко отнял руку от кольца, и в ней оказался длинный кнут. Кнут был очень тонким и в полном соответствии со своим именем представлял собой луч испепеляющей фиолетовой молнии, будто только что сошедшей с грозового неба. Цзян Чэн замахнулся, и электрические всполохи замелькали в воздухе.

— Мы с тобой так давно не виделись, а ты с кнутом сразу лезешь, — обиженно пробормотал Вэй Ин.

Не успел Вэй Усянь сделать ни единого шага, как Лань Ванцзи уже разместил перед ним свой гуцинь. Полилась уверенная мелодия, будто бы камни бросали в воду, возмущая ее тысячами и тысячами колебаний. Звуки гуциня отражались в воздухе бесчисленными волнами ряби и сталкивались с фиолетовыми всполохами Цзы Дяня, первые при этом искажались, а последние тускнели. Все раздумья Цзян Чэна на тему «не вступать в открытый конфликт с Лань Ванцзи, чтобы не ссориться с кланом Лань» как кошка языком слизала. Ночное небо над горой Дафань то вдруг вспыхивало фиолетовым, то вдруг становилось светлым, словно днем; порой ревел оглушающий гром, а порой резко разлетались звуковые волны гуциня.

Все остальные заклинатели предусмотрительно отошли на безопасное расстояние и теперь наблюдали за происходящим со стороны. До смерти напуганные, они все же продолжали созерцать в священном ужасе. В конце концов, когда еще им представится шанс своими собственными глазами лицезреть, как два прославленных заклинателя из именитых кланов сражаются в открытую. Все они, без исключения, жаждали жестокой и напряженной схватки. Были среди них и те, у кого в голове мелькали и невысказанные надежды на то, что мирное сосуществование кланов Лань и Цзян прекратится, что сулило интересные повороты событий.

В это время Вэй Усянь, наконец, терпеливо дождался подходящего момента и сорвался с места. Толпа была поражена. Цзян Чэн не ударил его кнутом только потому, что Лань Ванцзи защищал его. Бежать в такой момент было равносильно смерти! И действительно, Цзян Чэн словно отрастил глаза на спине, и стоило Вэй Усяню выбежать из зоны защиты Лань Ванцзи, как он тут же использовал свой шанс. Цзы Дянь хлестко щелкнул в воздухе, своими хищными изгибами походя на ядовитого дракона, и приземлился аккурат в центр спины Вэй Усяня!

Вэй Усянь отлетел было вперед от такого удара, и если бы не ослик, что преградил ему путь, то он точно врезался бы в дерево. И Лань Ванцзи, и Цзян Чэн тут же прекратили сражаться и оба застыли как вкопанные. Вэй Усянь потер поясницу, и, опираясь на осла, поднялся на ноги, на всякий случай спрятался за ним и гневно завопил:

— Вот те на! Раз ты из именитого клана, то и вправду волен делать все, что тебе вздумается? Можешь даже побить, кого хочешь! Ай-яй-яй!

Лань Ванцзи и Цзян Чэн пребывали в молчании.

Последний был поражен и взбешен одновременно: «Что за ерунда!»

Уникальная способность Цзы Дяня состояла в том, что при ударе он разделял душу и тело, если оно было одержимо злым духом. Захватчик безо всяких исключений изгонялся из жертвы. Но Вэй Усянь продолжал двигаться как ни в чем не бывало, даже после того, как Цзы Дянь ударил его. Этому могло быть только одно объяснение — он не захватывал это тело.

Вэй Усянь подумал: «Конечно, Цзы Дянь не смог изгнать мою душу. Ничьего тела я не крал, мне пожертвовали его добровольно и без моего на то согласия!»

— Теперь всё встаёт на свои места, — согласился Цзян Чэн.

Замешательство читалось на лице Цзян Чэна, и он вновь приготовился ударить кнутом, как вдруг Лань Цзин И закричал:

— Глава Ордена Цзян, может быть, хватит? Все-таки это же Цзы Дянь!

Для такого высокорангового магического оружия как Цзы Дянь было совершенно невозможно ошибиться при первом ударе и преуспеть во втором. Если дух не вышел из жертвы в первый раз, значит, не выйдет и через сотню; если тело не захватывали, то ничего не могло измениться. В итоге окрик Цзин И заставил Цзян Чэна, который больше всего пекся о своей репутации, замереть на месте. Но все же, если перед ними стоял не Вэй Усянь, то у кого же еще хватило сил, чтобы призвать и приказывать Вэнь Нину? Цзян Чэн раздумывал и так, и эдак, но все равно никак не мог смириться с фактами. Он ткнул пальцем в сторону Вэй Усяня и процедил сквозь зубы:

— И кто же ты тогда такой?

Какой-то особо любопытный зевака, наконец, решился вставить свои пять копеек. Он откашлялся и заговорил:

— Глава Ордена Цзян, вы, скорее всего, не обращаете внимания на такие вещи и потому не в курсе происходящего. Мо Сюань Юй приходится бывшему главе клана Цзинь... Кхе-кхе... В общем, он был приглашенным учеником Ордена Лань Лин Цзинь. Но уровень его духовных сил низок, и в учении он небрежен, да еще и к тому же... он домогался своих товарищей, и в итоге его вышвырнули обратно домой. А еще я слышал, что он слетел с катушек... По-моему, он просто не смог смириться с тем, что слишком слаб для того, чтобы следовать достойному Пути, и свернул на скользкую дорожку. Старейшина И Лин... не стал бы захватывать это тело.

Цзян Чэн поинтересовался:

— Это еще почему?

— Потому что... это тело...

Кто-то не смог удержаться от комментария:

— Потому, что это тело обрезанного рукава!

Цзян Чэн нахмурил брови. Взгляд, который он все это время не отрывал от Вэй Усяня, наполнился еще большим отвращением. К его «делу» можно было добавить еще кое-что, но теперь уже никто не осмелился озвучивать свои соображения перед лицом Цзян Чэна. Хотя слава его была более чем позорна, все же люди признавали, что до того, как Старейшина И Лин Вэй Усянь предал Орден Юнь Мэн Цзян, он слыл очень красивым молодым мужчиной и талантливым заклинателем, владеющим всеми шестью искусствами. Его описывали как живого и никогда не унывающего человека, и в списке всех молодых господ-заклинателей он значился четвертым. В то же время сварливый и злопамятный Глава Ордена Цзян стоял в этом списке только на пятом месте, так что Вэй Усянь обгонял его, потому большинство зевак и не решились упомянуть об этом. Вэй Ина все знали, как весьма легкомысленного и порой даже чуточку распутного молодого человека, который любил резвиться с хорошенькими девушками. Никто не смог бы подсчитать, скольким заклинательницам он вскружил голову, но среди них совершенно точно не было ни одного мужчины. Даже если бы он и захотел захватить чужое тело и сыскать отмщения, то, верный своим вкусам, он явно бы не выбрал полоумного обрезанного рукава с макияжем призрака висельника, который разъезжал по округе на осле и делил с ним яблоки!

Кто-то еще пробормотал:

— Нет, это точно не он... Его игра на флейте просто ужасна... Это определенно лишь неумелое копирование, мастерство Старейшины И Лин было на порядок выше.

— Я же не виноват. Сами бы попробовали сыграть после отсутствия практики больше десяти лет, так и ещё на самодельной флейте, сделанную на быструю руку, — возмутился Вэй Ин.

Во время «Аннигиляции Солнца» Старейшина И Лин всю ночь простоял на поле сражения, играя на флейте и так искусно повелевая призрачной армией, словно они были живыми людьми. Он устранял любые препятствия — неважно, человек стоял перед ним или бог — он победил всех. Его музыка звучала так, словно ее исполнял бессмертный, и жалобный скулеж флейты неприкаянного сына клана Цзинь даже близко не напоминал ее. Как бы ни был ужасен Вэй Усянь, все же такое сравнение для него оскорбительно. Вэй Усянь слегка надулся про себя: «Почему бы тебе самому не сыграть пару нот после более чем десятилетнего отсутствия практики, да еще и на дрянной флейте, сделанной на скорую руку? Если ее звучание будет приятным, то я преклонюсь перед тобой!»

— Ха! Ты даже слова те повторил, — сказал Цзян Чэн.

Еще секунду назад Цзян Чэн был твердо убежден, что перед ним стоит Вэй Усянь, и кровь в его венах бурлила от ярости. Но сейчас Цзы Дянь ясно дал понять, что это не он. Кнут точно не стал бы врать и не мог ошибаться, так что Цзян Чэн усилием воли успокоился и подумал: «Так, сейчас мне нужно придумать предлог, чтобы забрать его с собой, а потом любым способом вытащить из него информацию. Под пытками он наверняка выдаст себя с головой или же сознается в чем угодно. Я ведь уже делал подобное раньше».

— Цзян Чэн, Цзян Чэн. Так вот какие у тебя мыслишки насчёт меня, — сказал Вэй Ин, прикрывая своё тело.

Это было наигранно, но всё же задело Цзян Чэна.

— Вэй Усянь! — покраснев, Цзян Чэн вскочил с места и направился к Вэй Ину.

— А-а-а! Обижают, нет, меня пытаются убить. Лань Чжань, спаси меня!

— Ты сам виноват.

— Лань Чжань! Ты предатель! — и Вэй Ин спрятался за колонной.

— Господа, вы же помните, что здесь нельзя шуметь, бегать и драться, а также все остальные правила в Облачных Глубинах вы должны соблюдать, — сказал Лань Сичэнь, с убийственной улыбкой.

У обоих пробежали мурашки по спине.

— Да! — ответили они в унисон и сели на свои места.

Цзян Чэн продолжил читать.

Приняв решение, Цзян Чэн сделал жест рукой. Адепты Ордена Юнь Мэн Цзян без слов поняли его намерение и подошли к своему главе. И осел, и Вэй Усянь в два счета запрыгнули за спину Лань Ванцзи. Вэй Усянь страдальчески приложил руку к груди и воскликнул:

— Ага! Что это вы такое задумали со мной сделать?

Лань Ванцзи взглянул на него, смиряясь с его чрезвычайно бесцеремонным, шумным и театральным поведением. Видя, что он не собирался отходить в сторону, Цзян Чэн сказал:

— Второй молодой господин Лань, ты умышленно препятствуешь мне?

В среде заклинателей все знали, как остервенело молодой глава клана Цзян выискивал Вэй Усяня. Он скорее бы поймал не того, чем допустил хоть малейшую возможность возвращения Старейшины И Лин в этот мир. Всех, кого он подозревал, Цзян Чэн забирал в Орден Юнь Мэн Цзян и подвергал жестоким пыткам. Если он и отпускал кого-то, то несчастный был уже еле живым. Лань Сычжуй произнес:

— Глава Ордена Цзян, все указывает на то, что тело Мо Сюань Юя никто не захватывал. И ежели так, то зачем вам понадобился такой незначительный человек, как он?

Цзян Чэн холодно ответил:

— Тогда зачем второй молодой господин Лань прикладывает столько усилий, чтобы защитить такого незначительного человека, как он???

Сдавленный смех Вэй Усяня раздался как гром среди ясного неба. Он произнес:

— Глава Ордена Цзян, м-м-м... своей настойчивостью вы ставите меня в очень неудобное положение. Цзан Чэн вновь нахмурился. Его чутье подсказывало, что этот человек точно не скажет ему ничего приятного.

Вэй Усянь продолжал:

— Я благодарю вас за ваше внимание. Однако боюсь, что вы немного ошиблись. Даже если меня и привлекают мужчины, то это не значит, что мне нравятся все без разбора и я готов бежать за любым, кто меня поманит. Например, меня совсем не интересуют мужчины вашего типа.

— Хаха! — засмеялся Вэй Ин.

Цзян Чэн лишь грозно посмотрел на него.

Вэй Усянь намеренно старался вызвать у него раздражение. Цзян Чэн всегда ненавидел проигрывать в сравнении с кем-то, даже если это сравнение было совсем уж бессмысленным. Если бы кто-то сказал ему, что он не так хорош, как какой-то случайный человек, то Цзян Чэн вспылил бы и не смог думать ни о чем, кроме как превзойти своего «соперника». Вот и сейчас, как и ожидалось, лицо Цзян Чэна потемнело.

— Да неужели? Тогда позволь полюбопытствовать, мужчины какого типа тебя интересуют?

Вэй Усянь ответил:

— Какого типа?.. Ну в общем-то, мне очень нравятся такие мужчины, как Хань Гуан Цзюнь.

Лань Ванцзи не стал бы терпеть таких глупых и легкомысленных шуточек в свою сторону. И если Вэй Усяню удастся вызвать раздражение и у него, то Лань Ванцзи определенно проведет между ними черту и будет держаться от него подальше. Разозлить и отвратить от себя двух людей одновременно — двух зайцев одним выстрелом! Однако, услышав это, Лань Ванцзи обернулся к нему. Его лицо не выражало никаких эмоций.

— Ты сам это сказал.

Вэй Усянь хмыкнул. Лань Ванцзи вновь повернулся к Цзян Чэну и вежливо, но твердо сказал:

— Я забираю этого человека в Облачные Глубины.

— Че? — обалдело протянул Вэй Усянь.

Примечания:

Компас зла — дословный перевод: компас, идущий по следу зла.

«Фань» в слове «Дафань» означает «буддистский», но также является омофоном к слову «рис», поэтому Вэй Усянь ошибочно подумал, что название горы «Большая Рисовая».

Вэй Ин — еще одно имя Вэй Усяня. В Древнем Китае считалось неуважительным называть человека именем, данным при рождении. Исключение — этот человек одного с вами возраста или же ваш близкий знакомый.

Цзы — второе имя, которое давали родители своим детям и которым уже можно было свободно называть любого человека. В данном случае, называя Вэй Усяня таким образом, говорящий показывает свое неуважение к нему.

В прошлом родители рисовали метки цвета киновари на лбах своих детей, чтобы «пронзить невежество» в надежде на то, что дети станут лучше учиться. Именно к этому факту идет отсылка фразы выше.

Цзянь Сю — тип одежды, в котором рукава шире всего в районе плеч и постепенно сужаются, доходя до запястья. Впрочем, на большинстве фанартов он одет по-другому.

Сань Ду — буддистская фраза-отсылка к корню всего хаоса: жадности, гневу и невежеству.

Би Чэнь — дословный перевод: избегать праха/мирских забот.

Цзы Дянь — дословный перевод: фиолетовая молния.

Ванцзи — китайские иероглифы в названии гуциня такие же, как и в имени Лань Ванцзи; даосская фраза, означающая «не ищи богатства и славы, отринь мирские заботы и живи в мире с целым светом». Как видите, названия артефактов отражают личности героев.

Лань Чжань — имя Лань Ванцзи при рождении: Лань — «синий», Чжань — «оттенок небесно-голубого». То, что Вэй Усянь называет его таким образом, дает нам понять, что когда-то они были очень близки.

Шимэй — младшая сестра в Ордене Заклинателей.

Шицзе — старшая сестра в Ордене Заклинателей.

Цянькунь — дословно: небо и земля. Мешочек Цянькунь чем-то сродни бездонному мешку: в нем помещается множество магических предметов, хотя сам он крошечный.

Гуаньинь — одна из наиболее известных китайских богинь. Образ восходит к буддистскому бодхисаттве Авалокитешваре. Бессмертным можно либо родиться, либо усердно совершенствовать тело и дух и в результате обрести бессмертие. Конечная цель всех заклинателей — стать бессмертными.

Богиня Девяти Небес — богиня войны, сексуальности и долголетия.

Нефритовый император — верховное божество даосского пантеона.

Храм Эрцзинь — тип храма, обычно находящийся в отдаленных горах или лесах и весьма просторный из-за этого.

Гэгэ — обращение к старшему брату. Так же некоторые люди используют это обращение в целях заигрывания.

Навки — имеются в виду не славянские нимфы, а кое-что другое.

Шесть искусств в традиционном понимании — это выполнение ритуалов, исполнение и понимание музыки, стрельба из лука, управление колесницей, каллиграфия и математика. Однако мы имеем дело с фэнтезийной новеллой, в которой не стоит все воспринимать буквально, и будем просто считать, что Вэй Усянь был парень хоть куда.

Аннигиляция Солнца — дословно: операция по сбитию солнца (как сбивают в воздухе летательный объект). И для вашего, и нашего удобства мы будем использовать упрощенный русский вариант. Суть этой операции раскроется в ходе повествования.

* * *

— Боже! Что это за примечания такие? — сказал Вэй Ин, прикрывая своё лицо. — Что ж, я, пожалуй, пойду, — покраснев, он выбежал на улицу.

— Так, на этом глава закончена, можете идти отдыхать, — сказал Сичэнь.

— Глава клана Лань! Можно ли с вами поговорить? — спросил Цзян Чэн.

— Хорошо. И что же вы хотели со мной обсудить? — спросил Сичэнь.

— Может, в следующий раз, мы соберемся в Пристани Лотоса? Так как уже было нападение на Облачные Глубины. Да и близится день почтений(1).

— Вы хотите, чтобы Вэй Усянь присутствовал, не так ли?

— Что? Что вы такое говорите?! Я всего лишь хочу, чтобы в тот день я был на Пристани Лотоса, вот вас и приглашаю, — заявил Цзян Чэн, покраснев, так как Сичэнь был прав.

Он хотел, чтобы Вэй Ин присутствовал, так как он уже давно их не почитал, только если у себя в голове.

— Хорошо, тогда мы завтра отправимся с утра в Пристань Лотоса, я пойду сообщу всем остальным.

В тот же время Вэй Ин был с осликом и разговаривал с ним. Со стороны это выглядело странно. Но всё же Лань Чжань подошёл к нему.

— Так ты хотел избавиться от меня? — прошептал ему на ухо.

— А-А-А! Ты чего пугаешь так. Почему я даже тебя не заметил?

— Может, потому, что кто-то летает в облаках, — улыбнулся Лань Чжань.

— Я просто задумался, не обращай внимания.

— Что тебя гложет! — спросил Цзян Чэн, который не пойми откуда взялся. — Второй молодой господин Лань, могу ли я поговорить со своим «братом»?

На сказанное Вэй Ин удивлённо посмотрел на него. Ведь после случившегося он больше не называл его братом.

— Мгм, — Лань Чжань поклонился и ушёл.

После они шли и молчали всю дорогу. Вэй Ин расслабился, посмотрев на кроликов, и громко воскликнул:

— Кролики!

Вэй Ин как будто нарочно избегая разговора, побежал к ним и давай их ловить. Цзян Чэн лишь вздохнул, так как понял, что Вэй Ин избегает разговора.

— Вэй Ин, нам надо поговорить.

У Вэй Ина дрогнула рука, и он тоже вздохнул.

— Хорошо, давай поговорим. Но прежде, зачем ты использовал это слово, когда говорил с Лань Чжанем? — спросил он, не оборачиваясь.

— Я думал, что когда разговариваешь, надо быть лицом к лицу.

— Ха... Хорошо, — Вэй Ин поднялся и посмотрел ему прямо в глаза.

— Ты помнишь какой день близится?

Глаза Вэй Ина погрустнели, но, улыбнувшись, он попытался скрыть, что понимает, о чём идет речь.

— О чём ты? Какой день? Ну, завтра мы опять будем читать, так что не уверен, насчёт чего говоришь.

— Вэй Ин! Хватит шуток и притворства. Ты правда не знаешь, какой скоро будет день?

— Даже если я знаю, какой день, разве это что-то меняет? — Вэй Ин отвернулся.

— Меняет... — тихо произнёс Цзян Чэн.

— Что? — он повернулся. — Повтори, что ты сейчас только что сказал?

— Я сказал, что «меняет»!

— Ха, — Вэй Ин опять повернулся к нему спиной. — Конечно, я помню, какой скоро день. День почтений. Ведь он проходит только в Юнь Мэн Цзяне. Почитаем погибший клан. Но зачем ты завёл со мной этот разговор?

— Затем, что в этом году ты будешь участвовать в нём.

— Что? Но ты же говорил, что я не имею права.

— Да... Но столько времени уже прошло с того времени. И эта книга. Она явно здесь неспроста. Так что, думаю, гнев и недовольство всех кланов поутихнет. Так что пусть это начнётся с меня, с моего клана! Так что позволь мне снова называть тебя «брат».

Вэй Ин не повернулся, что смутило Цзян Чэна. Только он хотел повернуть его, как он вытер слёзы и повернулся сам.

— Конечно.

Он потянул руку, и у него опять полились слёзы. Ведь он думал, что никогда больше не сможет его так называть.

— Что же ты плачешь? Меня в краску вгоняешь, — Цзян Чэн потянул руку в ответ и сам заплакал.

Они обменялись рукопожатием, но Цзян Чэн дёрнул его руку, и они обнялись. Вэн Ин похлопал его по спине.

— Но, Цзян Чэн, когда ты собираешься вернутся в Юнь Мэн?

— «Цзян Чэн»? Зови меня брат!

— Хорошо, хорошо брат, — Вэй Ин радостно улыбнулся.

— Завтра, все мы завтра отбудем в Пристань Лотоса.

— Завтра? Так скоро?

— Да, я уже обговорил это с главой клана Лань.

— Понятно, но ты не боишься, что на Пристань Лотоса нападут?

— Чего мне боятся, там ведь будет так много заклинателей, да и ты тоже будешь там. Самое главный вопрос, встанешь ли так рано, ты же не любишь рано просыпаться.

— Не волнуйся, если что, меня Лань Чжань поднимет, а если он не сможет, то тогда придёшь ты. Кстати, вот и Лань Чжань. Лань Чжань! — крикнул Вэй Ин и помахал рукой.

— Господин Цзян, вы уже закончили?

— Да, — недовольно взглянул Цзян Чэн, — не обижай моего брата! — он сделал акцент на последнем слове, как бы гордясь, что Вэй Ин его брат.

— Хорошо, — Лань Чжань лишь улыбнулся и сделал поклон.

Цзян Чэн ушёл.

— Так, значит, вражда окончена?

— Да? Столько лет прошло. Надеюсь, в ближайшее время ничего плохого не случится.

Вот так на закате закончилась многолетняя вражда. Что же будет дальше?

1) День, когда почитают умерших близких и родных.