Глава 16. Борьба
Я была в комнате Даниила и вдруг увидела свою комнату. Сделав еще шаг, почувствовала, что ноги меня совсем не держат, и, пытаясь ухватиться за доски у стены, от слабости упала на пол.
- Вот она! Саша! - послышался голос Константина, это последнее, что осталось в моей памяти.
Когда сознание вернулось, я находилась в своей спальне на кровати. Напротив в кресле сидел Костя, он напряженно склонился над книгой, попеременно читая и записывая что-то в тетрадь. Некоторое время я разглядывала его, понимая, что очень привыкла к присутствию молодого духовного наставника и без него теперь будет плохо.
Что за чувства возродились во мне к этому сложному молчаливому парню? Он стал самым близким за короткое время, хотя сам отчаянно скрывал отношение ко мне, делая холодный отстраненный вид, но я чувствовала его на каком-то необъяснимом уровне и ощущала особую и теплую заботу.
Костя мимолетно взглянул на меня и сразу изменился в лице, увидев, что я его разглядываю.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он, суетливо поправляя закладку в записях.
- Сейчас хорошо. Ты ведь рядом, - ответила я, заметив, что мои слова еще больше сковали Константина.
- Рад, что тебе лучше.
- Чем ты занимаешься? - Я попыталась привстать, но тут же поняла, что это невозможно: боль в каждой клетке тела превращала любое движение в страдание.
- Перевожу необходимые части в книге. Мне нужен анализ и план дальнейших действий. - Константин внимательно меня оглядел и спросил: - Тебе сложно двигаться? Что-то болит?
- Если честно, тело плохо мне подчиняется, и все болит, словно переломано.
- Чем глубже ты внедряешься там, тем сложнее тебе будет здесь.
- Да, знаю об этом. - Я помолчала, все еще разглядывая своего охранника, не в силах оторваться от его мускулов, и вдруг спросила: - Костя, скажи, если бы ситуация была другой, ты бы относился ко мне иначе?
- Не понял. Ты о чем?
- Допустим, отсутствие беременности.
- Присутствие беременности меня не пугает. - Константин спрятал улыбку и закрыл книгу. - Помочь тебе - моя обязанность.
- Речь не об этом отношении. Я ведь нравилась тебе в школе. Смог бы ты теперь так же относиться ко мне? Если бы я была свободной и ничем не обремененной, могло бы у нас что-то получиться?
Глубоко вздохнув, Костя опустил глаза на книгу и замолчал, ровняя пальцами листы.
- В некоторых случаях историю невозможно переписать, - наконец ответил он. - Знаешь что, поехали в одно замечательное место, тебе там понравится.
Предложение оказалось неожиданным, словно Константин перевел тему разговора, боясь что-то открыть, и от этого хотелось вернуться к вопросу. Мое тело продолжало плохо подчиняться, и я добралась до машины на руках своего помощника.
Незнакомая дорога вела далеко за город через желтые поля колосящейся нивы и сиреневые бугристые холмы люпинов. За окном пролетали маленькие озера с плавающими стайками уток, сочные зеленые сопки и слоистые голые скалы. Я удивлялась красоте природы нашего края, почему мне это было недоступно раньше? Как проходила моя жизнь, чем была наполнена? Казалось, только с Костей все вокруг обрело краски и смысл.
Машина свернула с трассы и, покачиваясь, спустилась к небольшим зарослям ивовых деревьев, которые скрывали за собой удивительно круглое озеро. Вокруг водоема расположились огромные плоские темные камни, нагретые солнцем и оттого ставшие очень теплыми. На один из них Константин опустил меня, предварительно покрыв поверхность пледом.
- Здесь очень красиво, - восхитилась я. - Как ты находишь такие особенные уголки природы?
- Сюда я приезжал заниматься, и до Тибета, и после. Мне тут очень спокойно, это особое место: ночью на озере потрясающая лунная дорожка, которая окрашивает всю поверхность воды в серебро.
Я замолчала, глядя на озеро. Почему-то сейчас мне стало очень обидно, словно моя жизнь пронеслась где-то рядом, а я не успела заскочить даже в последний вагон и теперь только наблюдаю, какой она могла быть.
- Тебе плохо? - спросил Костя, заглядывая мне в лицо. - Такая бледная.
- Нет, - задумчиво ответила я. - Сейчас хорошо, и от этого так грустно.
- Поделишься?
- Кажется, я потеряла свою жизнь. Беззаботно открыла окно, а она выпорхнула. Теперь не знаю, что делать. Как жить?
- Каждый из нас проживает свою жизнь, а не чужую, и все, что с нами происходит - это фильм, автором которого являемся мы сами.
- Тогда почему я не могу исправить свою жизнь? Если мне не нравится суп, я не буду его есть, не понравится платье - не буду носить. А в своей жизни ничего изменить не могу.
Константин с тоской оглядел простор впереди.
- Жизнь это не платье, к сожалению. Иногда на исправление уходит вся жизнь.
- Как же мне тяжело... - прошептала я. - Если бы ты знал. Как хотелось бы исправить все свои страшные поступки, но это уже невозможно.
- Ты можешь не делать ошибок теперь, чтобы впоследствии не пришлось исправлять результат.
- Не все зависит от меня. Хочешь пример? Чем больше мы с тобой проводим времени, тем больше я понимаю, что моя непростительная ошибка - не разглядеть тебя в школе. Потому что ты особенный, а дни, проведенные с тобой, отличаются от всего, что было в моей жизни. Но этого не изменить, и даже не исправить, ведь тебе я уже не нужна.
Константин тяжело сглотнул и увел взгляд на озеро. Мы долго молчали, думая об одном, но по-разному, и, наверное, каждый о чем-то жалел.
Наконец Костя покачал головой, словно соглашаясь с самим собой, и тихо произнес:
- Однажды моя жизнь изменилась, и этот момент стал затворяющим ключом. Я дал клятву целибата, взамен получил статус и возможности, и теперь не могу сделать шаг назад. Твоя жизнь тоже изменилась, но ты еще можешь менять ее, поэтому я так усердно прошу тебя слушать мои советы.
- Как всегда умело свернул с темы, - вздохнула я. - К чему все эти вопросы...
- Разве я не ответил на твой вопрос?
- Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, если они касаются отношений. Бесполезно.
- Если бы несколько месяцев назад мне сказали, что я буду разговаривать об отношениях с Александриной Лимой - съел бы свой черный пояс на главной площади города.
- Мне не смешно.
- Поверь, мне тоже. Что еще ты хочешь знать обо мне?
Я развернулась к Косте, задав наконец свой вымученный вопрос:
- Скажи, если бы не беременность, у меня был бы шанс? Шанс на отношения с тобой.
- Саша, беременность тут ни при чем. Я в статусе монаха, прошел обряд посвящения и клятвы, взамен получил свои силы, которые могу и хочу тратить на твое спасение. Это все взаимосвязано и очень серьезно. Прости.
- А если бы у тебя не было клятвы?
Константин обвел меня каким-то светлым взглядом, несвойственным ему, и тихо произнес:
- А если бы не было клятвы, шанс был бы у меня.
В этот момент мое тело сотрясло. Я раскрыла глаза и выпрямилась с негодованием:
- Так возьми этот шанс! Мы даем тебе его, к черту клятвы!
- Саша! - Костя ошарашенно вскочил.
- Что «Саша»? Ты же умный парень. - Я укоризненно покачала головой и почувствовала, что начала подниматься. - Хватит себя мучить, что ты вцепился в этот статус!
Мой куратор настороженно прищурился:
- Знаю, чего вы добиваетесь, но этому не бывать.
Мое тело почему-то продолжало тянуться вверх, при этом ноги уже едва касались камня, но инерция движения продолжалась.
- А это мы еще посмотрим, - бросила я. - Несчастный человечек, ты же слабый, тебе чуть больше чувств, и ты уже поплыл.
Неожиданно Костя схватил меня за руку и твердо произнес:
- Александрина, слушай мой голос. Не уходи, борись! Постарайся, будь со мной!
- Скоро все закончится для вас. Для нас же все начнется, - почти прохрипела я, зависнув на носочках, словно меня подвесили на невидимых ремнях.
В этот момент раздался монотонный голос Константина. Удерживая меня за руку, он проговаривал слова, похожие на заклинание, и чем дольше это длилось, тем больше мне не нравилось, потому что пытка сопровождалась стягиванием всех мышц и болевой ломкой. Я закричала, хотя было ощущение раздвоенности и иногда становилось непонятно, кто действует во мне.
- Потерпи Саша, немного потерпи, - шепнул Костя, продолжая четко проговаривать страшные для меня слова. Но я не могла вынести того, что происходило, и начала отчаянно вырываться, продолжая зависать над камнем. Мужская рука крепко держала меня, и от этого было тошно и страшно.
- Хватит! - зарычала я, извиваясь. - Прекрати это! Отпусти!
- Саша, скажи, что слышишь меня, - взмолился Константин. - Держись, прошу!
- Королева тебе не принадлежит, - ответило что-то во мне, и я испугалась. Захотелось крикнуть своему другу, что я слышу его, но мое тело совершенно не подчинялось.
- Я не отпущу тебя, - сквозь зубы процедил Костя. - Буду жечь, сколько захочу, мне плевать на себя, ты знаешь об этом. Сдохну вместе с тобой...
- Давай! - выкрикнула я. - Посмотрим, какой из тебя воин! - Но в этот момент новые слова моего куратора словно сломали все мои кости. Страшное бормотание мучило, душило каким-то дымом, хотелось вырваться и отдалиться от этого кошмара. Я чувствовала себя как бы закованной со всех сторон, но очень хотелось, чтобы Костя знал, что я слышу его, и неимоверным усилием мне удалось прошептать:
- Спаси меня...
Заклинания усилились, и стало еще хуже. На все мои рычания и попытки вырваться куратор отвечал громкими фразами из непонятных слов, которые будто выжигали мои легкие огнем, делая каждый вдох болезненным и трудным.
- Ты хочешь убить ее? - усмехнулся во мне голос. - Разве так любят? Ты клялся ее защищать! Она скоро не выдержит.
- Она выдержит, - твердо произнес Константин. - А вот ты пострадаешь. Гарантирую! - Он рывком ухватил мою вторую руку и крепко сжал, притягивая мое зависшее тело к себе. Тяжелый взгляд темных глаз устремился на мое лицо, вызывая мощный болевой поток, и я снова начала вырываться с криками:
- Что ты делаешь? Невыносимо... Невыносимо!
- Саша, держись! Я тебя слышу! - обратился ко мне Костя и тут же холодно добавил: - Как только ты отпустишь ее - я отпущу тебя, выбирай. Или адское дно засосет тебя навсегда.
Через секунду мое тело обмякло, и я рухнула вниз, но крепкие руки поддержали, не дав разбиться о камни. Задыхаясь, я хватала ртом воздух все еще в страхе удушья, тщетно пытаясь подняться.
- Все. Все прошло. Это закончилось, - успокаивал Константин. - Глубокий вдох, сделай глубокий вдох и медленно выдыхай, через рот медленный выдох.
Я посмотрела на своего друга, стоящего передо мной на коленях, и кинулась к нему, крепко обняв.
- Мне страшно... Не оставляй меня! Мне очень страшно...
- Прости меня, Саша. Прости. - Костя обнял в ответ, обхватив сильными руками. - Знаю, что ты пережила, тебе было очень больно, прости, но иначе я бы не помог.
Так, вцепившись друг в друга, мы просидели долгое время. Глядя на озерную гладь, я понемногу успокоилась, отпуская недавнее событие все дальше.
- Как мне жить без тебя... - с болью произнесла я. - Страшно представить свою жизнь, в которой тебя нет.
Костя помолчал, продолжая держать меня в объятиях, а после твердо ответил:
- Я буду рядом. Не бойся, ничего не бойся.
Когда мне стало намного легче, мы отправились домой, где меня сломил многочасовой сон, и я уснула, сжимая ладонь того, кто теперь был очень дорог.
***
Константин выскочил из дома и направился на задний двор, где подбежав к глухой стене, принялся неистово бить по ней кулаками. Кровавые отпечатки на кирпичной кладке остановили парня, он присел и закрыл лицо руками. Было очень тяжело спасать ту, которой дорожил, но тяжелее всего было бороться с самим собой. Он боялся грани, после которой случается срыв, и последствия этого - потеря силы, а без силы он станет бесполезным сосудом. Разве для этого были потеряны годы в Тибете, в изматывающих тренировках, в кровавых потах, в отказе от всего мирского? Для этого были даны клятвы отомстить за смерть матери? Ведь в отличие от других, Костя знал, что происходит с мамой, она призналась, тогда еще сыну подростку, в своем трудном положении, и он уговаривал ее не совершать необдуманных шагов. Но ритуал заместительной жертвы все же случился. В тот раз враги победили, но теперь Константин был готов и духовно и физически, и отступать в его план не входило. Даже если для победы придется отдать свою жизнь.