звериный хоровод.

Мне снился странный сон. Опять.
Будто весь дом заставлен зеркалами. В каждом зеркале — пустота, никакого отржения.
Но в одном зеркале вдруг появляется моё отражение — и оно не повторяет моих движений, а просто смотрит на меня и улыбается. Жуть.
Я делаю шаг к этому зеркалу, и вдруг из стекла вырываются две чёрные лапы с острыми когтями. Они резко хватают меня, пытаясь затянуть внутрь.
Я проснулась рывком, словно вынырнула из глубины. Серое утро, туман за окном, сердце колотится так, что гул отдаётся в ушах.
Только бы этот сон не приснился ещё раз.

Сегодня выходной, поэтому можно было никуда не торопиться.
После обеда девчонки предложили посидеть у Кати. Мы решили провести день спокойно — чай, разговоры на веранде.
Дом Кати стоит ближе к лесу, получается, что он немного с другой стороны участка, там где у обычных людей в основном огород, у неё стоит дом, зато перед ним её мама сделала красивый сад с цветами. И воздух там совсем другой — свежий, с запахом сосен.

— Ну, рассказывайте, как настроение? — Катя, заваривая чай, поставила чашки на стол.
— Я сегодня как выжатый лимон, — призналась я и завернулась в плед.
— Ты всегда как лимон, — усмехнулась Полина.

Может, этот сон просто от усталости. Чего я себя накручиваю?

Мы долго болтали: про школу, про местных, про то, что жизнь в посёлке не такая скучная, как казалось. Лес вокруг будто создаёт свой собственный мир. Они даже немного рассказали про пропавших детей и … Черный гараж? И вправду ли они его настолько боялись?

Часа через два на веранду заявились парни — Рома, Антон и Бяша.
— Ну что, живы? — сразу спросил Антон и протянул два пакета чипсов.
— Только вас нам и не хватало, — сказала Полина закатив глаза, но улыбка выдала, что она не против компании.

Они устроились на полу: кто-то щёлкал семечки, кто-то просто смотрел на лес за невысоким забором. Всё было спокойно, даже уютно.
И тут раздался громкий хлопок — будто в доме сильно захлопнули дверь.
Все вздрогнули.
— Это что? — спросила Катя, поднимаясь.
Мы переглянулись. Дом маленький, и кроме нас здесь никого не было.

— Сквозняк, — сказал Рома и пошёл проверить.
Мы сидели молча, прислушиваясь к каждому его шагу.
Через минуту он вернулся:

— Пусто. Ничего нет.

Я почувствовала, как сердце стучит сильнее обычного.
Сквозняк, да? Тогда почему так страшно стало?
После этого все старались отвлечься: начали спорить, кто хуже танцует, а потом ржали до слёз. Постепенно напряжение ушло.

К вечеру все разошлись. Я возвращалась домой одна, так как задержалась у Кати на лишние пять минут. Воздух был свежим, и всё вокруг уже казалось спокойным.
У калитки меня встретил Джаспер, который, заметив меня на горизонте через забор, радостно завилял хвостом. Бабушка, услышав его лай, вышла меня встречать, и остатки страха будто стерлись.
Надеюсь, завтра будет такой же день.

Ночь прошла спокойно. Никаких страшных снов и шумов не было. Оно и к лучшему.

Утро
Я проснулась и занялась обычными делами: приняла душ, вымыла голову, расчёсала волосы, переоделась в чистую одежду и тихонько спустилась вниз.
А Джаспер?
Он, оказывается, спустился следом за мной — теперь крутится рядом, ласкаясь, прижимаясь к ногам.
А бабушка?
Обошла весь дом — никого. Как это понимать? Может, ушла к соседке? Эх, ладно…

Выйдя с собакой на задний двор, я вдруг заметила странное — калитка, которую ночью сама закрывала на щеколду, оказалась приоткрыта.
Так… Я точно помню, что закрывала. Или нет? Может, бабушка ушла в лес?
Пёс насторожился, шерсть на загривке поднялась дыбом.
— Джаспер, не начинай, — тихо сказала я, но сама пошла проверить.
На тропинке возле калитки — свежие следы. Мужские кроссовки.
И тут, словно из воздуха, из-за забора показалась голова Ромы.

— О, здарова.
— Ты вообще в своём уме?! — я подпрыгнула от неожиданности. — Зачем пугать?
Он проигнорировал моё возмущение и зашёл во двор.
— Там, в лесу, у вас кто-то костёр огромный жёг, — сказал Рома. — Дым валил столбом, я решил посмотреть.
— Ну и?
— Никого. Только чей-то рюкзак валялся.
— Рюкзак? — я попыталась сделать вид, что мне всё равно, но внутри кольнуло любопытство.
— Да ты, я погляжу, догадливая. Он на ветке остался висеть. Мало ли что там. — Рома усмехнулся. — Ладно, хотел предупредить…
В этот момент подошёл Антон — запыхавшийся, с красным лицом.
— Вот ты где! — сказал он Роме. — Я думал, что потерял тебя где то в лесу.
— На этот раз нет, — Рома бросил взгляд на меня. — Мы потом зайдём. Если увидишь в лесу кого-то чужого пиши.
Я стояла на крыльце и смотрела им вслед, чувствуя странное: вроде всё спокойно, солнце слегка светит, но мысль о рюкзаке в лесу не выходила из головы.
И тут из-за дома появилась бабушка.
— Чего вы тут? — в руках у неё была сетка с хлебом. — В магазин ходила. В другой части посёлка света опять нет, так мы с Валькой пока в очереди стояли, заболтались.
Я выдохнула.
Вот и разгадка. А я уже напридумывала себе жуть какую-то…
— Бабуль, а я подумала, что ты исчезла, — сказала я с тупой улыбкой, чувствуя, как напряжение потихоньку спадает.
— Исчезла! — фыркнула она. — Не бойся, внучка. Исчезнуть тут негде.

Но слова про «исчезнуть» засели у меня в голове, негде?.

Я снова посмотрела на калитку.
Это какой же должен быть костёр, чтобы его видно было издалека, ещё и через деревья?
Задумавшись, я пропустила бабушку в дом, а сама, позвав собаку, снова направилась на  задний двор.
Открыла калитку и выпустила пса.
— Мдаа… и куда теперь идти?
Всё же у меня — городской режим. Я никогда не ориентировалась на местности вроде леса  или поля в деревне. Там страшно, легко заблудиться.
Пёс бегал от одного дерева к другому, а мой взгляд зацепился за красную ткань,  виднеющуюся дальше за деревьями.
Вот только она лежала на земле.
Рома вроде говорил, что рюкзак висел.
Да и ветра не было. Может, просто упал?
Я сделала шаг и прошла мимо одного хвойного дерева, потом второго.
Ого! Тут, оказывается, холоднее, чем за пределами леса. Я была в футболке и спортивных штанах, поэтому холод чувствовался особенно сильно.
Пёс бегал то ко мне, то обратно к двору, успевая нюхать всё подряд.
Чем ближе я подходила к рюкзаку, тем тревожнее становилось.
Почему так? Сама не понимаю.
Вышла на поляну — и… среди грязи и листвы виднелся… круг? Звезда?
Блин, это ещё что за чертовщина? У кого то гиперфикс на сатанизм?
Вот же гады! Решили, что меня так легко напугать.
Они знают, что я бы напугалась — это точно их рук дело.
Я достала телефон.
Связь еле ловит. Ну и ладно.
Открыла чат с Ромой:
— Вы конченые. — написала коротко. Сообщение он сразу прочитал. Видно, ждал реакции. Идиот.
— Вооу, это с чего такие выводы, как ты говоришь, «аморальные»?
— Аморально — это то, как вы пытались пошутить надо мной. Не удивлюсь, если с заброшкой тоже была ваша затея напугать всех.
— Чего нахрен?
— Те символы, что вы усердно рисовали вместе с Антоном на земле. Не притворяйся тупым, Пятифанов.
— Какие символы?.. Ты с меня смеёшься? Подожди, ты сейчас в лесу, что ли?
— Какой ты догадливый. — Я спародировала его утренний саркастичный тон, выключила телефон и снова обратила внимание на кострище, знаки на земле и на рюкзак.
Он лежал на земле раскрытый, слишком далеко от деревьев, чтобы висеть на ветке. По-любому они прикалываются.
Я подошла чуть ближе и наклонилась.
Надеюсь, там не будет никакой мерзости? Например, заячьих потрохов? Хотя нет, они не настолько мрази, чтобы подложить такое.
Я открыла рюкзак.
— Только бы там не было ничего мерзкого… — пробормотала я себе под нос, представляя самые тупые «подклады» от наших гениев.
Щёлк.
Внутри — ничего особенного: пара бумажек с потертыми записями, какой-то хлам и… какая-то круглая штуковина.
Я аккуратно раздвинула ткань и замерла.
Катушка с плёнкой.
Настоящая, старая, такая, что в фильмах крутят на проекторе. Серый металл, немного проржавевший по краям.
Странно. Где они её нашли? У нас в посёлке от силы DVD видели.
Я подняла её рукой — тяжёлая.
Через плёнку внутри проглядывали какие-то смазанные кадры, будто кто-то смотрел их лет сто назад.
— Блин… ладно, это интересно, — шепнула я.
Огляделась — тишина. Только ветер шуршит в кронах.
Честно говоря, можно было бы просто бросить находку и уйти. Но любопытство пересилило.
«Потом дома посмотрим. Или не посмотрим… хотя, кто вообще сейчас умеет включать эти проекторы?»
Я пошла назад быстрым шагом, чувствуя, как собака нервно жмётся к ногам.

Дома.
Поднялась на второй этаж.
От Ромы приходили сообщения:
«Ты сейчас в лесу?»
«Арь, ответь».
И всякая прочая чепуха.
Я проигнорировала.

Зашла в общий чат, где активно переписывались все, кроме меня.
— О, наконец-то зашла в сеть! С добрым утром, — написала Полина.
— У нас тут ночёвка будет. Сегодня у меня. Ты придёшь? — написала Полина.
— Ночёвка? Спрашиваешь ещё!
— Ну и славно :)
Дальше переписка пошла ни о чём.

— Ба, слушай…
— Нет, пол тебе менять нельзя, — сказала Ивановна, неумело тыкая пальцем в телефон.
— Чего? Ба, а если серьёзно… Можно на ночёвку к Полине?
— К Полине?
— Да.
— Ох, можно. Только аккуратно. Её родители разрешили хотя бы?
— Да, спасибо! Я побежала собираться.
— Ага.
Я быстренько сложила вещи, переоделась, взяла зубную щётку, пижаму, пару заколок - всё самое нужное.
По пути я всё-таки немного переписывалась с Ромой.
Он сначала пытался доказать, что они ничего туда не подкидывали и ничего не делали, а потом неожиданно вышел из сети и перестал отвечать.
Такое ощущение, что обиделся. Хотя я понимала: он сделал это специально — чтобы в злости не наговорить лишнего.

В школьном рюкзаке теснился проектор и катушка с плёнкой, которые там едва помещались. Проектор нашла на чердаке, все мозги бабушке проела с ним.

Вечером у Полины Бяша сказал, что разбирается, как его включить, и предложил посмотреть, что там.
Плёнка зашуршала в старом проекторе, и по стене пополз бледный свет.
Комната будто выдохнула — даже смешки, которыми мы только что забивали неловкость, исчезли.
Сначала на экране ничего страшного. Лес. Хвойные деревья, мокрая земля, серый свет — такой же, как у нас за окном утром.
Камера слегка дрожит. Звук — будто кто-то возится с микрофоном и слышно только стук, он не ритмический, а разный, и он тянется прямо в затылок.
— Ну всё, вот оно, сейчас бабка с балалайкой выскочит, — тихо сказал Бяша.
Все посмеялись.
Посреди леса появился мужчина.
Высокий. Худой. Средних лет.
Лицо будто размыто, а глаза…
Я сразу вспомнила заброшку и те глаза в окне кухни. Один в один.
Холодок пробежал по спине, а я почему-то продолжала смотреть.
Почему я не могу отвернуться? Почему он просто стоит?
Картинка дёрнулась. Камера стала ближе.
Никого вокруг — только он и деревья.
Тишина такая, что слышно, как сердце бьётся.
Кажется, он не двигается… но я клянусь, что в следующем кадре он стоит уже ближе и смотрит этим нечеловеческим взглядом.
Опять дрожание, рывок — и мы видим его почти в полный рост.
Глаза. Рыже-желтоватые, из-за плёнки, с крохотной чёрной точкой в центре, будто насквозь видят.
Каждый шаг камеры — как будто шаг прямо на нас.
— Кто это снимал? — тихо выдохнула Полина не отводя взгляд.
Никто не ответил.
Шум и стук усиливается. Сначала кажется, что это ветер.
Потом — что кто-то дышит прямо в ухо.
Я на секунду закрыла глаза, но тут же открыла снова — будто если пропущу хоть кадр, то что-то упущу.
И в какой-то момент экран почти целиком заполняют его глаза.
И плёнка резко обрывается.
Проектор замолк.
Остался только запах нагретой пыли и такая тишина, что слышно, как кто-то сглатывает слюну.

— Прикол… — начал Антон, но голос его дрогнул.
— Какой, нахуй, прикол? — перебил Рома. — Где ты это вообще взяла?
— Так это не вы положили в рюкзак?
— Чего?! — возмутился Антон.
— Ты что то забрала с рюкзака? —
В окно постучали.

Страшно, сука, до чертиков.

Нас выдает только свет лампы на столе, которую видно я уверена  даже через шторы.
— Блять, — выругался Рома.
— Зачем ты вообще сюда его принесла? — полушёпотом сказал Антон.
— Она же не знала, — сказала Катя, зная всю историю с костром из первых уст. Они с Полиной первые, кому она рассказала все.

Тук-тук-тук.

В окно продолжали безцеремонно стучать.
Рома встал.
— Рома, сядь блять! — сказал грозно Бяша.
Рома подошёл к окну, через узкую щель штор посмотрел наружу, а потом направился к двери.
Парни встали с пола.
Кто угодно мог стоять за окном.
Но зная Рому, он пойдёт разбираться, даже если это тот сумасшедший мужик.
Выйдя на улицу, он закрыл за собой дверь.
Следом выскочили Бяша и Антон.
Через стекло в прихожей видно: стоит дедушка, а недалеко на дороге — машина. Он разговаривал с ними, и по обрывкам слов через стекло стало понятно, что машина у старика заглохла.

Парни пошли помогать, не оставлять же его в беде..