Часть 3
На улице было не так холодно, пока дверь забора не открылась, и Кирилл не лицезрел младшего брата в полный рост. Да, Стас определённо был ниже его ростом, но отнюдь не статусом в этой семье. И сейчас, стоя перед младшим, старший чувствовал себя словно в игре с главным боссом, когда ещё недостаточно очков, чтобы бороться, но попробовать хочется. Удивительно и жутко интересно стало рыжему Янченко, а что было бы хуже: если бы открыл отец или всё же лучше, что открыл Станислав? Этот мальчишка, который несколько лет назад дрался за телек, чтобы посмотреть мультики, стал совсем другим. Его присутствия было для Кири достаточно, чтобы безумно жаркую погоду превратить в град, а лёгкий снежок во вьюгу. Неужто настолько охладел Стас, раз с таким презрением и недовольным лицом его встречает?
— Я к маме. – словно оправдываясь перед подростком пробубнил Кирилл, хмуро переводя взгляд на двор.
Стас кивает головой сверху вниз и пропускает брата, но эта тишина ощущалась, как могильная. Ребята ни слова не сказали, но всё поняли по-своему. Идеальный младший ребёнок и непослушный старший сын не решались высказываться, здороваться и соблюдать правила приличия. Их эгоизм был самой крепкой чертой характера, противоположной их замечательным родителям, но на людях эти четверо чуть ли не самые прекрасные люди в городе. Поэтому Кирилл сильно радовался, как, к примеру, сейчас, когда осознавал, что снимал квартиру с Даней чуть ли не на другом конце города. Ведь так даже в маленьком городе шанс увидеться меньше. «Вот бы ещё шарага была поближе к дому и подальше от родаков...» - предпочёл молча размышлять рыжий, пока даже короткая тропинка к дому рядом с этим мальчиком казалась ему мучительно долгой.
— Кирюшенька! – дверь с тёплой и столь родной улыбкой открыла женщина, которая была для Кирилла единственным, пожалуй, человеком в семье, который поддерживал хоть как-то с ним контакт. Олеся, быстренько вытерев руки полотенцем, тут же приобняла сына. Кириллу правда было стыдно перед мамой, как ни перед кем другим. Тяжело вздыхая, парень вновь почувствовал себя на миг дома, приобнимая любимого человека в ответ. Но один взгляд на брата сразу же вернул его в суровую реальность, где из тёплого остались только мамины блины на кухне и батареи, на которых сохли некоторые вещи.
— И тебе привет, мам, зайдем? – поинтересовался на ходу рыжий, обходя мать, чтобы не затягивать приветствие.
Слегка всполошившаяся женщина тут же словно по привычке повторила действие с полотенцем и взволнованно пропустила двоих сыновей в дом. Но младший Янченко даже не планировал задерживаться, схватив лишь куртку у входа, как будто чтобы сократить времяпрепровождение с Кириллом, по крайней мере именно так думал старший Янченко.
Только вот Олесе приходилось каждую такую встречу наблюдать во взгляде каждого любимого ребёнка ту непередаваемую боль их встреч. Тяжелые травмы отражаются на всех, даже если коснулись малого количества членов семьи. Стас снова был бледнее обычного, слегка поджатые губы и быстрый поиск выхода из затруднительной беседы. Он сухо бубнит, что уходит гулять, а Кирилл вего сторону даже не оборачивается, теряя все свои силы каждый раз, когда думает о том, что виноват. Чувство вины губительно, не зря же от куртки Кирилла вечно сильно несёт табаком.
— Я как раз готовлю свежее. Пойдём на кухню.
— А батя дома? – интересуется на ходу Кирилл, переходя по коридору в нужную им локацию. Олеся отрицательно машет головой и возвращается к тесту, которое, судя по виду, было шоколадным. – Ты прям приловчилась делать торты.
— Ударение, Кирюшенька. – поправила его женщина, возвращаясь к любимому делу. – Да, Машуля скоро придёт, я хочу ей показать, как готовится твой любимый шоколадный торт.
— Опять ваша Машуля... - совсем тихо протараторил парень, надеясь, что мама его не услышит. Но женщина всё видела и слышала. В том числе видела, как недовольно опустились его брови, стоило только заговорить про Машеньку.
— Как у тебя дела с учёбой? – плавно перевела тему Олеся, не смущая сына излишнем вниманием к его персоне. Она ненавидела доставлять сыну дискомфорт, но тревожность о будущем её детей не давала ей покоя.
— Нормально.
— Тогда, если у тебя есть свободное время, может стоит к нам чаще заходить? – нерешительно попросила мать своего бунтующего сына. – Я знаю, что ты не хочешь говорить об этом, но, Кирюшенька, прошло четыре года...
— Мам.
— Кирилл. – парень отвернулся в сторону окна, чтобы смотреть за тем, как его отец чистит дорожку к огороду. – Если ты не хочешь говорить об этом со мной или дядей Матвеем, давай я отведу тебя к дяде Саше или Амине Давидовне?
— Со мной всё нормально. Мне не нужны мозгоправы.
— Не, Кирюш, это выходит за грани... - но, несмотря на то что мама продолжала рассказывать о своих внутренних переживаниях, Киря сосредотачивался на снеге.
Сейчас снег был очень липким. Противно прилипал к ботинкам, а из-за повышенной влажности было постоянное ощущение, что под снегом много воды. Такие диалоги именно так и ощущались каждый раз, когда они говорили об этом инциденте. Но Кирилл не хочет постоянно чувствовать, как мокнут ботинки. Кирилл не хочет чувствовать себя виноватым за то, что вышел на улицу.
Он правда слушал маму, но попутно ловил себя на мысли, что уже это слышал. Как хруст снега утром. Раз за разом один и тот же, раз за разом также холодно и грязно, не хочется во всём этом копаться, но...
— Кирюшенька, ответь мне что-нибудь, пожалуйста...
— Я буду тебе звонить чаще, так мы решим проблему?
— Только с моим волнением о тебе, но это не решит нашего конфликта.
— Предложи сходить папе и Стасу, они точно согласятся. Может у бати проснётся желание извиниться передо мной.
— Кирюша... - женщина тяжело вздохнула.
Возможно именно поэтому она стала больше времени уделять готовке и работе, как только дети стали достаточно самостоятельными. Зная, что подростки чувствуют себя не очень комфортно со взрослыми, Олеся старалась давать им достаточно внимания, но она как всегда чувствовала, что не в силах дать столько, сколько нужно. И Кирилл аж даже внутренне ощущал, как переживает мама. «Я должен это сделать...» - подумал непослушный сын и встал из-за стола, чтобы обнять маму.
Да, этого будет как всегда недостаточно, чтобы угомонить очень тревожного человека, но всё ещё лучше, чем бросить близких в трудную минуту.
— И почему ты не можешь сделать тоже самое с теми людьми, что всегда рядом с тобой? – сделав глубокий вдох, Олеся постаралась успокоить свои переживания, выливая тесто в форму.
— Потому что рядом только ты, мам.
— А от тебя снова несёт сигаретами. Какая по счёту?
— За весь день или ближайшие часы?
— За ближайшие часы.
— Третья.
Олеся закрыла всего на пару секунд глаза, чтобы сосредоточиться на своих мыслях, а затем одобрительно кивнула головой, разрешая сыну уходить.
— Как доберёшься, позвони, хотя бы в этот раз не забудь.
— Я поставлю напоминание. – обещает Кирилл, накидывая на ходу куртку.
И у входа сталкивается с блондинкой, которая испугалась его. А Кирилл просто сбегает, игнорируя её попытку поздороваться. Руки достаточно тряслись, чтобы мама поняла, как его без сигарет ломит...