Ледяные души, пламенные сердца

Сложно сказать где и когда всё началось: слишком много противоречивых легенд и преданий бытовало среди местных. В той же мере невыясненными были и причины тех странных событий, что, судя из рассказываемых в окрестностях историй, происходили тут строго периодически: раз в сто-двести лет.

Ясно было вот что: для маленького лесного поселения фавнов-оленей, и для одного конкретного их соплеменника в частности, этим переломным моментом стал обычный холодный зимний день.

Тогда, чуть только бледный лик солнца показался над верхушками столетних сосен, как юный Флинн из Уэствуда вместе с отцом и ещё несколькими взрослыми отправились проверять границы территорий. Отец его был главой Стражей, что охраняли посёлок от вторжения чужаков и оповещали остальных о возможных опасностях, и точно такую же судьбу пророчил сыну.

Погода в тот день стояла хоть и ясная, практически безоблачная, но в то же время в воздухе казалось повисла невидимая глазу, однако вполне себе ощутимая угроза, что полностью соответствовало настроениям в племени. С тех самых пор, как чуть менее недели назад в поселение прибыл первый гонец с далёкого севера, оборванный, голодный и измождённый долгим переходом, не было среди простого народа ни минуты спокойствия: все постоянно шушукались между собой, делились найденными леший знает где рукописями с древними сказаниями да обсуждали актуальные сплетни.

Лишь дети и молодёжь оставались всё так же веселы и игривы, хотя и они со временем начали замечать, что творится нечто неладное.

В любом случае, молодой фавн, шагая в нескольких шагах сбоку от процессии суровых Стражей, не особо-то и задумывался обо всём этом. Он был слишком поглощён игрой на небольшой, подаренной ему Старейшиной племени флейте. Будучи натурой весьма лирической, чуткой ко всему прекрасному, он вкладывал в ноты своей не больно замысловатой мелодии воспоминания о весне с её весело бегущими вдаль ручейками да первыми цветами и листочками, о летней поре, когда лес радовал глаз яркими красками, а птицы - звонкими трелями песен, и об осени, что была ему верной подругой ибо только она могла так надёжно спрятать его огненно-рыжую шевелюру в своих золотых объятиях, что и вовсе не сыщешь. Заново оживая в памяти, эти картинки давали немалое утешенье в столь однообразное и неприветливое время как зима.

Причём не только ему самому, а и всем, кто в тот час служил ему слушателем... Или почти всем. Мельком, буквально краешком глаза поглядывая на отца, гордо шедшего впереди, он неоднократно отмечал про себя, сколь суровым и непоколебимым было его выражение лица и сколь угрюмые взгляды бросал он в ответ. Флинн знал или по крайней мере верил, что такая реакция у родителя не оттого, что ему не нравится игра (иначе бы он давно попросил прекратить). Более вероятным было то, что отец просто, возможно даже не отдавая себе в этом отчёта, не хотел мириться с тем, что его надеждами выучить отпрыска в подобного себе, Стража, не суждено было сбыться.

Внезапно опытный Страж остановился, жестами приказав остальным поступить так же и схватив сына рукой за плечо, одновременно призывая закончить «концерт».

Мальчик с удивлением взглянул на него и тоже напряг все свои чувства - и... ничего. Кроме разве что смутного недоброго предчувствия, подобно скользкой гадюке, закравшегося в душу и отравляющего его. Он оглянулся по сторонам, но ничто не вызывало подозрений: такие же посеребрённые силуэты деревьев да кустов, как и обычно в это время года, такая же практически ничем не нарушаемая тишь, такая же синева холодного блёклого света, стремительным потоком льющегося с небес... Вот только...

Где-то там, вдалеке, меж двух близлежащих сосен, всего на одну долю секунды показалась и вновь испарилась, словно и не было её, какая-то размытая тень. Флинн встряхнул головой, пребывая в полной растерянности и не зная, не причудилось ли это ему. Взглянув на своих спутников, он прочитал на их лицах точно такой же вопрос, что терзал и его самого.

Опасаясь как бы этот незваный гость не оказался ловким хищником, вышедшим на охоту, глава отряда хотел уже было отдать приказ о возвращении в деревню, как вдруг с ужасом осознал: кем бы ни был их таинственный противник, он пришёл далеко не один. Точно такие же смутные очертания то и дело мелькали вокруг них, едва заметные в тени деревьев, постепенно сужая круг.

Вместе с тем погода начала резко меняться: подул сильный, леденящий кровь ветер, захватывая с собой доселе покоившиеся на ветках и земле снежинки, словно приглашая их присоединиться к причудливому танцу, пурпурно-чёрные облака заслонили собой лучи солнца, погрузив местность в зловещий сумрак.

Фавны схватились кто за оружие, кто за принесённые с собой факелы - с переменным успехом, ведь попытки вторых зажечь огонь оказались тщетны: пламя тут же затухало на ветру. Какое-то время после этого они стояли в тишине, спиной повернувшись к спине друг друга и вглядываясь в полутьму, прежде чем первый из их врагов предстал перед ними, повергнув всех в глубочайший шок.

То, что они увидели отдалённо напоминало волка: спутанная серая шерсть его словно покрылась коркой льда и глаза его были мутно-синие, будто два замёрзших озера, порванные уши были прижаты к голове, непропорционально большой относительно измождённого, покрытого старыми ранами да шрамами тела, и, помимо всего прочего, он совершенно не дышал - грудная клетка словно превратилась в ледяную глыбу и навеки замерла, а из пасти с чрезмерно выступающими клыками не исходило пара.

Вслед за ним, к путникам со всех сторон медленно подкрадывались и другие, не менее ужасающие твари, и, не издавая при этом ни звука, поочерёдно набрасывались на членов отряда, подбадриваемые заунывными завываниями набирающей сил вьюги.

* * *

Флинну никогда ещё не приходилось бежать так быстро: он, казалось, парил над землёй, лишь изредка касаясь её копытами. Время от времени поглядывая через плечо назад, в сторону оставшихся бороться с неведомыми чудищами товарищей, он спотыкался или цеплялся небольшими рожками за низко повисшие над землёй ветки, напоминавшие изогнутые сухие когтистые пальцы, норовившие задержать его, не дать убежать. Но мальчик продолжал движение, невзирая ни на что, понимая: чем быстрее он доберётся до посёлка и приведёт оттуда подмогу, тем больше шансов на спасение останется у его соплеменников.

На уровне подсознания он чувствовал, что за ним гонятся, хоть и не слышал хруста снега под лапами преследователей. Впрочем, если эти существа были связаны с миром духов, в чём их однозначно можно было заподозрить, оно и неудивительно. Лес тем временем пытался запутать молодого фавна в хитросплетениях своих полузасыпанных троп, но он слишком хорошо знал этот участок и уже после получаса бега оказался совсем неподалёку от селения. Уставший и запыхавшийся, он несколько сбавил ритм, наивно полагая, что сумел уйти от погони.

Этой иллюзии суждено было разрушиться практически сразу: чудища не только не потеряли след своей жертвы - некоторые и вовсе умудрились вырваться вперёд, отрезая фавну ближайший и по совместительству самый безопасный путь домой.

Не мешкая, парень устремился было в совершенно другом направлении, но и там его уже подстерегали неприятели. Они казалось были повсюду и выныривали из своих укрытий в самый последний момент, скаля зубы и глядя на него исподлобья остекленевшими глазами.

В конце концов, уже практически отчаявшийся, пробегавший по морозному лесу вокруг городка гораздо большее, как ему казалось, время, чем понадобилось на преодоление пути от злосчастной поляны до родных мест, он в итоге только отдалялся от дома и оказался загнан в угол. Он стоял теперь на самом краю холма, горделиво возвышавшегося над заострёнными верхушками елей и сосен и так круто уходившего вниз, что прыжок с него равнялся бы к осознанному самоубийству.

Паника охватила Флинна и с каждым мигом лишь усиливалась - неприятели неумолимо подступали, не оставляя ни лазейки, чтобы можно было проскользнуть между ними.

Понимая, что ему уже не спастись, фавн вынул из-за пазухи свою флейту, желая напоследок хоть попытаться подать сигнал своим, что правда не веря в успех этой затеи. Зажмурившись, однако, что есть мочи, он заиграл, так громко, как только мог, едва ли успевая дышать, и то, лишь чтоб вдыхаемым воздухом поделиться со своим инструментом - его последней робкой надеждой.

К своему глубочайшему удивлению, он обнаружил, что никто так и напал, и лишь осознав это осмелился открыть глаза. Звери метались всего в нескольких метрах от него, ещё более озлобленные, чем ранее, но не смели подступить ближе, а от флейты исходило мягкое тёплое сияние. Крайне озадаченный, решительно не понимая, что происходит, Флинн медленно ступил навстречу разъярённой нежити - и они разом отпрыгнули кто куда, грозно рыча и клацая зубами.

В тот же миг фавн услышал шум в зарослях впереди и в его сердце вновь поселилась надежда: это были звуки чьих-то шагов и стрел, срывавшихся с тетивы. «Неужто это мои соплеменники пришли мне на помощь?» - подумалось ему, и, воспользовавшись вызванным его игрой замешательством, он прорвался через нестройные ряды недругов и устремился туда, откуда донеслись те звуки.

Он был уже совсем близко, когда свет померк в его глазах, а разум погрузился во мрак беспамятства, так и не осознав чудовищной своей ошибки.

* * *

Рамона никогда не любила охотников из своего племени - этих напыщенных глупцов, собиравшихся вместе в главном холле их подземного убежища, дабы похвастать перед остальными своими успехами да повыгоднее сбыть добычу. Посему и жила отшельницей ближе к поверхности, составляя компанию лишь старой ведунье - такой же одиночке, как и она, и по той же причине мало интересовалась тем, что творится в её племени. Однако в тот день она не могла оставаться в стороне, вернувшись в свою укромную землянку, издалека напоминавшую ничем непримечательный холм - не после увиденного в лесу.

Эту молодую девушку из Лисьего племени сложно было не заметить. Её всегда узнавали по гордой походке, высоко поднятому чёрненькому носику да крайне одухотворённому взгляду - что и говорить, Рамона прикладывала немалые усилия, чтобы соответствовать статусу лучшей ученицы ведуньи. Длинные одеяния, украшение волос разноцветными перьями и травами также помогали произвести должное впечатление. Ей не составило труда подойти вплотную к интересовавшему её охотнику - статному, сильному, но крайне невежественному мужчине.

Ощутив на себе холодный взгляд девушки, тот нарочито пафосно воскликнул:

- Вы только посмотрите, люди добрые, кто снизошёл до общения с нами, простыми смертными! Какая честь! Чем же обязаны визитом, если не секрет? - его уста растянулись в насмешливой ухмылке, а сам он изогнулся в нелепом поклоне под испепеляющим взором насыщенно карих глаз Рамоны.

- До меня дошли слухи, что у вас нынче выдалась неплохая охота, - как можно спокойнее ответила она.

- Так и есть сударыня, так и есть. Если хотите могу даже показать, - крайне довольный собой, он потянулся к стоявшему подле него мешку и небрежным движением вытащил оттуда лишённого чувств молоденького фавна. Молодую ведунью, на самом деле натуру ранимую, несколько покоробило то, как охотник обращался с пленником, но виду она не подала, вместо этого с наигранным равнодушием и вполне искренним презрением сказав:

- Воистину, «удача». И что же вы намерены с ним делать? Как трофей он, увы, явно не годится. Маловат ещё.

- А у вас есть предложения?

- Некоторые мысли на этот счёт действительно имеются... - загадочным тоном протянула она. - Лично вам могу предложить немножечко... эм-м... «благословления» от нашей высокопочитаемой жрицы.

- Заманчиво, не поспоришь, но вы ведь прекрасно знаете - мы народ тёмный, нам бы чего и посущественней, - усмехнулся он, обращаясь скорее к своим товарищам.

- Уж поверьте, вы не останетесь разочарованы, - заверила Рамона собеседника, лёгким взмахом руки продемонстрировав спрятанный доселе в рукаве пузырёк с какой-то настойкой из трав, изготовленной по её особому рецепту, отчего охотник одобрительно кивнул. - У меня этого добра хватает...

По его глазам, она без каких либо лишних слов поняла, что сделка могла считаться состоявшейся.

* * *

Очнувшись в совершенно незнакомом месте, Флинн изрядно испугался. Тем более, что судя по весьма скудному освещению, находился он где-то под землёй и не мог припомнить ровным счётом ни одну дружелюбно настроенную расу с подобным видом жилья. И вошедшая вскоре хозяйка землянки оказалась никем иным, как представительницей враждебного ему лисьего племени: заострённые рыжевато-коричневые ушки, длинный пушистый хвост, лукавый взгляд миндалевидных хищных очей - всё это не оставляло ни малейших сомнений касательно её расовой принадлежности.

Стараясь не выдать себя, он практически полностью прикрыл глаза и старался дышать ровно, как будто ещё не придя в себя, между тем изучая обстановку. Эта хитрая лисица явно что-то готовила - на столике напротив лежали различные высушенные травы да коренья, очевидно, для вкуса. «Молодчина, Флинн, так держать! Убежал от одних злобных хищников, чтобы стать пищей для других, только на этот раз живых!» - корил он себя, тщетно пытаясь совладать с охватившим его ужасом.

Хозяйка логова тем временем принялась нарезать всю ту растительность и скидывать её в висящий над пламенем печи чёрный котелок. Мальчик внимательно следил за её действиями, параллельно стараясь высвободиться из связывавших руки пут.

Внезапно девушка обернулась, вновь заставив его замереть, и всё так же держа нож в руках подошла к фавну, после чего, тяжело вздохнув, молвила:

- Да уж, хитрить и притворяться - занятия явно не по твоей части, - её голос был на удивление мягок и весел, в нём не ощущалось ни тени угрозы - видимо сама она неумением лгать не страдала. -Можешь уже открыть глаза: я знаю - ты вполне себе в сознании.

Какими бы ни были её истинные намерения, она сама разрезала ножом сковывавшую Флинна верёвку и отложила орудие в сторону - он услышал стук железа о что-то деревянное.

- Боишься меня, ведь так? Не стоит. Это в любом случае пустая трата времени. Тем более ты меня интересуешь отнюдь не как пища,- вела она дальше. А затем заговорщицким тоном, словно делясь сокровенной тайной, прошептала ему на ушко: - Я видела, как ты отогнал от себя Проклятых там, в лесу.

Флинн таки заставил себя посмотреть на эту странную личность, что явно получала определённую долю удовлетворения от происходящего: то ли это всё было для неё игрой, то ли просто была в восторге от нового опыта - этого он сказать не мог. Хотя склонялся скорее к тому, что девушка задумала нечто грандиозное и до их пор всё шло идеально по плану. Но если так, то что это был за план.

Таинственная незнакомка оказалась абсолютно права - парень действительно не умел лгать кому-либо прямо в лицо. Это попросту было ему не свойственно. А потому, несколько успокоившись, он спросил прямо:

- Если вы действительно не собираетесь меня съесть, то зачем я вам тогда понадобился?

- Во-первых, моё имя Рамона, можно просто Мона,- произнесла она с карикатурно обиженным видом.

- Флинн.

- А во-вторых, ответ на этот вопрос ты и так уже очень скоро узнаешь,- совершенно внезапно её выражение лица изменилось на несколько встревоженное и словно испуганное чем-то. Кивнув головой в сторону небольшого, щедро украшенного морозными узорами окошка у самого потолка, Мона мрачно объяснила: - Здесь явно не место для подобных разговоров. Иди за мной.

С этими словами, она встала, взяла со стола подсвечник с горящей свечой - чуть ли не единственный источник света в комнате - и отойдя к дальней стене открыла круглую дверцу чуть ниже своего роста, которую фавн, как впрочем и многое в этом причудливом доме, сразу не заметил. Обернувшись и поманив его за собой рукой, девушка начала спускаться по земляным ступеням глубже под землю.

Немного постояв в нерешительности, фавн всё же последовал за ней.

- К слову, насчёт твоего вопроса...- отозвался голос Рамоны из глубины, - чтоб ты знал, мы, представители Лисьего народа, на самом деле такими, как ты не питаемся. Сейчас, что правда, для нас наступили...далеко не самые лучшие времена - всё из-за этих порождений холода, да заберёт их с собой драконье пламя!

- Так Вы знаете, кто эти чудища? - полюбопытствовал Флинн, догоняя Мону и едва не покрутившись кубарем вниз.

- Обращайся на "ты", я далеко не такая зазнайка, как может показаться.

- Ладно. Так что же?

- Я читала о них - все древние и более-менее современные рукописи перебрала, выискивая хоть какие-то сведения. Не сказала бы, что это прояснило мне их происхождение, но природу и намерения - определённо. И знаешь, у меня возникло чувство, что они были всегда, ещё даже до появления на наших землях разумных рас.

- А они живые или что-то вроде особо давней и редкой нежити?

- Скорее всего, ни то, ни другое. «Морозные» или «Проклятые», как их называют, объединены единой общей для всех идеей и буквально воплощают собой холод, голод и смерть - чего от их прихода и остаётся ждать.
- Лично мне они показались более чем материальными - они напали на нас, совсем неподалёку отсюда.
- Не перебивай, будь так любезен, в этих сказаниях и так сам чёрт ногу сломит,- раздражённо фыркнула она. - Но суть в том, что они величайшие в мире воры. Они тебя заманивают поглубже в лес или в горы, окружают, вселяют ужас и, когда у тебя уже не остаётся сил бороться, превращают в себе подобного - неутолимого духа в измученном теле, обречённого на вечные страдания.
После этих её слов наступила томительная, не предвещающая ничего доброго тишина и девушка обеспокоенно посмотрела на шедшего позади мальчонку.

- Думаешь,- чуть всхлипывая спросил он,- с моими произошло то же самое?

- Нет, что ты,- бросилась Мона его успокаивать,- у них вполне себе были шансы выжить.

- Это...правда?- Флинн глядел с недоверием, уже практически не скрывая накатившихся было слёз.

- Чистейшая. С чего бы мне врать в самом деле? Уж точно не ради этих глупых россказней о нас... Ну, чего ты, в самом то деле? Я же говорю - они это делают только с подготовленной жертвой. Потерявшей надежду и ослабленной. Падальщики, что с них возьмёшь?...Давай, хватит уже рыдать, этим ты только себе вредишь. Вот увидишь - всё с ними будет в порядке.

- Обещаешь?

- Увы не могу, но помяни моё слово - всё именно так и будет. А нам теперь надо приступить к важным делам.

Спустя пару минут, спуск наконец закончился, но вопреки ожиданиям Флинна, вовсе не какой-нибудь комнатой или хранилищем, а длинным коридором с множеством ответвлений. Он бросил на свою спутницу недоуменно-испуганный взгляд, но та словно этого не заметила, переходя на быстрый уверенный шаг, так что фавну пришлось ускориться, чтобы не отстать. Уже после нескольких поворотов, он окончательно убедился в том, что прорытые в земле ходы представляли собой витиеватый лабиринт, в котором сложно не запутаться: различных разветвлений пути и троп, ведущих в никуда было так много и они так между собой переплетались, что тут и карта едва ли помогла б. Тем не менее, Рамона явно знала дорогу и ей не составило особого труда добраться до цели, которой являлось помещение наподобие мастерской колдуна с прилагающейся к ней библиотекой и небольшому арсеналу магических посохов и прочего оружия.
И тут Флинн насторожился. Что же всё таки творится в голове у этой девушки? Она совсем ему голову заморочила, на то она и лиса, так ничего и не поведав по существу. Потому фавн решился вновь повторить свой вопрос и по его недоверчивому выражению лица да необычайно твёрдому взору было ясно, что на этот раз не уступит. Рамона глубоко вздохнула, попутно взяв для детального осмотра деревянный посох в виде магического шара, зажатого в чём-то напоминающем птичью лапу.

- В получасе ходьбы отсюда, на вершине горы, что когда-то давно была действующим вулканом, судя по всё тем же легендам, раньше ежегодно проводили особый ритуал. Якобы чтобы зима не слишком сильно бушевала, не засыпала честные народы смертоносными лавинами и тому подобное. И я думаю, что это как раз то, что нам нужно.

- Ты совсем что ли спятила? Сама же только что рассказывала о том, что Проклятые могут сделать с одинокими путниками!

- А я и не собираюсь идти туда в одиночку,- её голос внезапно преобразился в твёрдый и холодный, что лишь подкрепило жуткий смысл сказанного ею.

Флинн на мгновение словно оцепенел, а вновь обретя дар речи, уже не спросил, а лишь уточнил для полного подтверждения своей догадки:

- Ты хочешь взять меня с собой, полагая, что я смогу защитить тебя от них.

- А ты не настолько безнадёжен, как можно было бы подумать,- прозвучало, как насмешка, окончательно сняв пелену с глаз мальчика.

И как он раньше не додумался, что является теперь лишь инструментом для достижения этой рыжей ведьмой своих целей? Каким же он всё таки был наивным!
Очевидно, заметив уныние и ужас своего вынужденного союзника, Рамона обратилась к нему вновь, на сей раз помягче:

- Послушай, Флинн, я знаю, что многого прошу и что с моей стороны было не очень честно пытаться это скрыть, но пойми - у меня попросту нет выбора! Этот ритуал, возможно, наша последняя надежда! Им нельзя просто так пренебрегать, как и нельзя складывать руки. Если мы это не сделаем, последствия могут быть ужасающими...- видя, что все её пламенные речи едва ли достигают ушей собеседника, она приблизилась и, приподняв лицо за подбородок, тем самым заставляя его смотреть ей в глаза, продолжила: - Я видела, на что ты способен, парень. Твоя игра. И я верю, что у тебя получится тот успех не только повторить, но и достичь большего. Мне нужна твоя помощь. Твоим друзьям и народу нужна твоя помощь. И я уверена, что ты их не разочаруешь.

После этого она отступила, всё так же глядя на него, застывшего в нерешительности, судорожно размышлявшего обо всём сказанном, перебиравшего варианты развития событий и самое главное - глубоко задумавшегося над тем, принесёт ли эта авантюру пользу или разочарование и смерть. Через некоторое время, глубоко вдохнув, словно отгоняя излишние страхи и собираясь с духом, он решительно ответил:

- Мы сделаем это.

* * *

Они крались тихо, перебегая из тени в тень и стараясь не шуметь. Одетые как можно теплее, захватив с собой немного хлеба, испечённого Рамочной по случаю, постепенно продвигались к давно уже спящему вулкану, коему приписывали статус обители духов огня и тепла. Все необходимые для проведения таинства элементы покоились в сумке у лисицы, а Флинн нёс часть провианта и полученную вновь флейту.
Шторм утих, словно желая ввести путников в заблуждение, почувствовав и предсказав намерения, да и сами чудища также на горизонте не появлялись. Тем не менее, оба прекрасно осознавали, что это лишь временно, затишье перед бурей, а потому не теряли драгоценные минуты зря.

До этого момента всё шло по плану. Продвижение лишь с большим трудом можно было назвать быстрым, но излишняя поспешность в их ситуации только бы помешала - они могли ненароком привлечь к себе внимание и тогда всё было бы потеряно. Сохранение сил и возможность вовремя услышать приближение недруга также были немаловажными аргументами в пользу подобной стратегии.

Но тишина была нерушимой, как и вулкан, к которому они держали путь. Она навевала даже больший ужас, чем вой многотысячной стаи волков - ибо она таила в себе нерешаемую на тот момент загадку: что же предпримет против них зловредная нечисть?

Только зайдя достаточно далеко, так, что до земли обетованной уже оставалось рукой подать, товарищам наконец дано было узнать ответ. Заурядный, предсказуемый, но оттого не менее пугающий: западню.

Проклятье не сидело на месте и не ждало, пока с ним придут бороться отчаянные герои - оно происходило из древних, примитивных времён, когда единственным законом была сила. Терзаемые непреодолимым голодом, твари полностью захватили власть над этой частью леса, над всеми его деревьями и не обладающими достаточным уровнем интеллекта обитателями. И все они теперь взирали своими туманными глазами на Флинна и Рамону - следующих жертв Проклятья.

Но фавн-олень и лиса-оборотень не собирались так легко сдаваться: если уж суждено погибнуть, то ярко и под музыку, продав жизнь как можно дороже. В тот же момент, когда осознание их практически безвыходного положения прочно укоренилось в разумна обоих, они схватились каждый за своё оружие: волшебные посох и флейту, - и словно зажгли новую, огненно-красную звезду посреди заледеневшего леса. Рамона яростно, будто впав в безумие, набрасывалась на врагов, разбивая об их головы склянки с шипящими и дымящимися зельями, ломая кости деревянным посохом да порой посылая в них заклинания. Фавн же с данной ему от природы грацией отпрыгивал и уклонялся от монстров, порой заставляя их падать на землю, столкнувшись друг с другом в воздухе, отбивался от них достаточно ощутимыми ударами копыт и рогов, если речь шла о мелких зверушках, нападающих сверху, да не забывал играть в промежутках между отчаянной борьбой.

Но недругов всё пребывало и уже очень вскоре стало очевидным одно пренеприятнейшее обстоятельство: они не могли отбиваться вечно. Действуя сообща, Флинн и Рамона всё пробивались сквозь обезумевшей звериную толпу, с переменным успехом, но всё же постепенно добиваясь своего, когда внезапно дикий и ужасающий, но в то же время манящий и завораживающий вой пронзил пространство. Он проникал в самую душу, выискивая себе там укромное местечко, не приказывая, не настаивая - моля впустить его, сделать частью себя. Это был голос Альфы - первого среди Проклятых.
Флинн, всё ещё не выпускавший из рук флейту, с ужасом наблюдал за тем, как Мона застыла на месте, опуская посох низ, поддавшись гипнотическому влиянию песни, и пробившись поближе к ней, со всей силой, на которую только был способен, потянул её за собой. Проклятые даже и не пытались его задержать. Вожак прибыл. Никому не сбежать.

На бегу споткнувшись о припорошённую снегом корягу, Флинн неуклюже повалился наземь, увлекая за собой и девушку, которая оттого наконец начала приходить в себя.

- Ой, а ты смотри - вот и тропа к вулкану! - произнесла она настолько дурацкой гримасой на подобие улыбки на лице, что фавн счёл должным кинуть в неё снежком для лучшего эффекта. Вот тогда уже чары точно спали.

- Они уже идут по нашему следу, Мона! Ты успеешь провести ритуал до того, как они окажутся там и всё испортят?

Виноватый взгляд и явное уныние были красноречивее слов: даже поспешив, они скорее всего не успеют ничего предпринять.

Решение далось Флинну на удивление просто, хоть вся его сущность и содрогнулась от того, что он задумал, а чувство самосохранения отчаянно протестировало. Терять то, по большому счёту, уже было нечего.

- Я задержусь их... Насколько только смогу. А ты беги скорее на гору - может хоть у тебя будет шанс.

- Что? Ты не...

- Я уверен в этом, - молвил он твёрдо, не спуская с неё строгого взора больших карих глаз.

- С ними их могущественный вожак, Флинн! Ты умрёшь от встречи с ним!

- Это мы ещё посмотрим, - заявил он с небывалой уверенностью. - И всё же... если мне так суждено погибнуть... как-нибудь передай моим родным, что я их любил, обещаешь?

Рамона, хоть и была знакома с этим молодым фавном всего-то один день, крепко обняла его и предательские слёзы покатились по её щекам.

- Надеюсь, что не придётся, - её голос заметно дрожал. - Ты ведь уже знаешь - я ненавижу давать обещания.

* * *

Они встретились на широкой лесной поляне - два чрезвычайно одарённых музыканта: один - с душой преисполненной огня, согревавшего своим теплом всех вокруг, ещё совсем молод и во многом несведущ; второй же был полной противоположностью первому - опытен и обученный веками, но с пустотой внутри, поглощающей свет в сердцах других. Они встретились как заклятые враги, два антипода, подобно тому, как сходятся в ежедневном поединке свет и тьма, солнце и луна. И их противостояние не было вопросом оружия или даже умений - это было столкновение разных жизненных приоритетов, идеологий и убеждений. Конфликт древний, как сам мир: нынешние недруги - лишь очередное его воплощение.

Альфа разительно отличался от всех Проклятых, которых Флинн доселе встречал: статный и сильный, с чрезвычайно гордой осанкой и размерами превышавших своих подчинённых, даже тех, что имели облик медведей, он самим своим видом внушал трепет в сердца живых. Он был чрезвычайно красив: его шерсть, казалось, была сплетена из самого лунного света и блестела она подобно северному сиянию, - и в то же время чрезвычайно опасен - это ощущалось в его остром взгляде, несколько угловатых чертах, об этом свидетельствовали вострые клыки и таинственная аура, манящая в свою тёмную пучину.

Они кружились, подобно двум разъярённый вихрям, в безумном танце, оценивая силы друг друга, пытаясь подметить малейшие слабости и судорожно соображая, как ими воспользоваться. Долгое время никто из них не мог взять верх и закончить противостояние. Однако силы Флинна постепенно убывали: он стал чаще спотыкаться, заснеженная земля то ускользала у него из-под ног, то предпринимала отчаянные попытки навеки погрести его под собой, взор его был затуманен, тело изнемогало от холода и усталости, а голова неистово трещала, будто в неё вонзили незримые лезвия.
Подметив это, древняя нечисть одним мощным прыжком таки сумела уложить юркого фавна наземь и от удара тот выпустил магический инструмент из рук.

" Сдавайся, юнец," - болезненной волной пронеслось в разгорячённом мозгу мальчика, причиняя немыслимые страдания, " Тебе не перебороть меня, даже не сомневайся. Лучше присоединись ко мне, стань частью моей армии. Я могу наделить тебя таким могуществом, о котором ты и не смел мечтать, со мной ты познаешь то, что простому смертному недоступно. И для этого тебе всего-то и требуется, что сказать одно слово, не более".

Тело Флинна постепенно обмякло, веки потяжелели настолько, что закрылись сами по себе, дыхание и пульс выровнялись. Внушающая ужас пасть Альфы искривилась в чём-то вроде самодовольной усмешки и он несколько ослабил хватку, готовясь заполучить себе очередную душу, очередного слугу. Ослеплённый чувством собственного превосходства, он слишком поздно заметил хитрую ухмылку на лице жертвы, что внезапно оживился и, собрав все силы в один точный удар, оттолкнул громадного зверя ногами, с остервенением выкрикнув:

- Никогда!

Вновь возвратив себе флейту, Флинн, будто обретя второе дыхание, тотчас же вложил всю свою энергию в игру, заставляя Проклятых с перепуганным визгом позорно отступать.

* * *

Рамона, успешно проведя ритуал по изгнанию Проклятых, после долгих метаний по холодному лесу, всё же нашла его: фавн лежал, скрутившись калачиком, слегка припорошённый снегом, продрогший насквозь, но с счастливой улыбкой на немного побледневшем лице. Девушка в ужасе подбежала к нему, горестно всхлипывая, крепко прижала к себе, закутывая в свою меховую накидку и наконец услышала то, чего так отчаянно желала: жизнь всё ещё теплилась в этом смелом сердце, что сумело победить саму стужу.

* * *

Спустя несколько недель, измученная земля впервые ощутила тёплое лечебное дыхание приближающейся весны. Она стремительно наступала, с каждым днём подкрадываясь всё ближе, своим касанием превращая лёд в весёлые ручейки, а голые ветви одаривая зелёной листвой.

Флинн, уже практически полностью окрепший после былого недуга, больше других ждал её прихода: когда наконец растают снега, он сможет вновь порезвиться среди ожившей природы, насладиться её девственной красой, пускай и под пристальным взором отца, ставшего особо нервным и тревожным после недавних происшествий, возможно вновь встретит Рамону - эту чрезвычайно странную, но по-своему милую особу. И тогда же начнётся его обучение: сам Старейшина, к глубочайшему потрясению всей семьи мальчика, вызвался быть его наставником, передать ему опыт и помочь совладать с заключённой в нём магией.
Жизнь наконец вошла в привычное русло и неудержимым потоком красавицы-реки устремилась в таинственную, многообещающую даль.