~Глава 12~
Её рука была слишком теплой. Очень. Каждое прикосновение пальцев заставляло моё сердце трепещить. Она невисомо коснулась меня, что-то крича. Я видел её печальный взгляд. Она чуть не плакала. Почему, милая Тесса?
Почему я увидел неведомые воспоминания после того, как ты коснулась меня? Почему, милая Тесса? Ты что-то скрываешь? Или кто-то скрывает твою тайну?
Скажи, Тесса? Я ведь прав, не так ли? Я видел твоего отца, а рядом Фриду, что держала на руках дитя. Она что-то кричала ему. Я помню лишь отрывки. Вроде... Не помню точно... Напомни, Тесс. Коснись меня вновь своей теплой ладошкой! Прошу!
Где ты, Тесса? Я помню твои глаза полные слез. Я помню, как ты плакала, как вырывалась. Не плачь, милая Тесса, я спасу тебя.
Ты не хочешь? Тесса, я чем-то тебя обидел? Из-за меня тебя наказали - вот я дурак! Хах, всё вновь из-за меня! Да, все только страдают, находясь рядом со мной - да, вот такое я ходячее "несчастье".
Только, прошу - не плачь! Тесса, не плачь!
Тесса!
***
Эрен открывает глаза. Резкая боль в спине парализовала всё тело, мешая как-то двигаться. Помнит, как знатно получил от капитана Винсонта - тот знатно дерется!
Эрен тут же попытался встать - не получилось. Суставы затекли, а стон сорвался с губ Йегера.
"За что мне всё это?"
Но с пятой попытки, при этом разминая свою пятку, Эрен сел в кровате, оглядев небольшую комнату.
Вновь лазарет. Вновь облезлые стены и потолок в желтых разводах. Вроде и бюджет подняли, а всё равно не могут обеспечить лучшее проживание - всё уходит на обмундирование и оружие.
- Проснулся, значит? - раздался неожиданно голос Ханджи, от чего Эрен от неожиданности вздрогнул, а по коже пробежался холодок.
- Командор Зое, - произнес тихонько Йегер, уставившись на женщину, что сидела перед ним на деревянном стуле, - я могу всё объяснить...
- Оправдываться потом будешь, - Ханджи была зла как никогда, что ту передергивало, а один глаз слегка трясся, - а сейчас ответь мне на вопрос: что за херня творилась семь дней назад, да ещё и во сне ты опять бормотал?!
Эрен аж вздрогнул. Что, прошло семь дней? Он провалялся семь дней? Вот так серьёзно?
- Шутить я не готова сегодня, - каким-то уж слишком уставшим голосом произносит Ханджи, сняв очки.
Она тут же вытирает о край лимонной рубашки. Повязка закрывает глаз. Хотя его давно уже нет. Лет семь уже. Эрен уже сбился со счету сколько прошло времени с тех времен. Когда титаны были единственными, как казалось врагами. Когда перед ним всегда стояла веселая женщина, тараторя только лишь об этих безмозглых созданиях. И ни о ком больше.
Но всё изменилось. Только когда люди узнали всю правду. И всё - те кто окружали его. Стали другими... Совсем.
- Ну так что, Эрен, ответишь мне? - вновь задает вопрос командор, надевая очки на нос, - или молчать будешь?
- Я бы с радостью, но сам без понятия, что натворил, - произносит Йегер, нахмурившись, не смея поднять взгляд на Ханджи - было стыдно, - ведь понимаете, то что произошло, это нелогично.
- И к чему ты клонишь? - Йегер говорил загадками, вновь чего-то не договаривались, что откровенно говоря бесило женщину.
- Когда Тесса коснулась меня, я видел воспоминания Фриды Рейсс, - произнес Эрен, сжав край одеяла, - я знаю, что это покажется бредом сумашедшего, но я всё это время видел воспоминания Фриды с каким-то ребенком!
Ханджи от такого ничего не могла произнести. Открывает рот, но не произнесла ни звука - слишком была шокирующая информация для неё.
Женщина встала со стула. Всё так же смотрела Эрену в глаза, что были опущены вниз - видно сам немного в растерянности.
- Что ты ещё видел, Эрен? - командор спросила его вновь, - скажи мне?
- У ребенка были похожие глаза, - произнес ели слышно Эрен, - такие чистые, словно море, когда спокойное. Или небеса. Я без понятия. Такие же как у Тессы.
***
От боли в ногах Тесса еле ходила.
Ноги ныли, но провалившись с гематомами что были усыпанные на ногах, словно цветы, девушку выпустили сразу же на следующий день.
"Видно отец постарался", - со всей лютой ненавистью думает та, вновь скривившись от боли.
К счастью Алекса тут не было. Его позвала куда-то Ханджи, поэтому отвественность за отряд вновь упала на Марио, что ходил всю эту неделю сам не свой. Тот даже ни раз не заговорил с Тессой - просто с ужасом смотрел на руки, что все были перебинтованы, начиная от локтя и заканчивая тоненькими пальцами.
Все откровенно говоря после этого случая начали бояться Алекса - те вздрагивали от каждого его резкого движения. А пацаны в отряде даже осторожно старались общаться с Тессой.
"Тебя за это могут вновь избить", - объясняли они с каким-то странным смешком в голосе.
В общем в отряде начались не лучшие времена.
Явно. Напряженная обстановка витает в воздухе чуть ли не каждый день. Ссоры могли начаться из-за ничего превращались в целые скандалы. Дружба, товарищество - каждый забыл в этом отряде значения этих слов. Только животный страх. И не более. Все моральные ценности, что выстраивал Алекс ща один миг порушались, словно карточный домик.
Поэтому тренировки вновь проходили в мертвой тишине. Никто больше не перешептывался, не пытался начать какую-нибудь беседу - бесполезно, всё равно будут молчать.
И Роберт винил именно её. Ненавидит её всё больше. Унижения и оскорбления всё чаще лились из уст Гаундера - тот уже не боялся ничего. Чувствовал слабинку в этой нахальной девчонке, поэтому и бил ногами, заставляя её кричать от боли или тихонько лить слезы.
- Хватит всё терпеть! - не раз настаивала Лора, - иди и расскажи хоть кому-то!
Но Тесса продолжала отнекиваться, говоря что всё нормально.
Но ничего не было нормально. Вообще. Только боль, боль и боль каждый божий день. Ноги начинали по-тихоньку отказываться ходить - настолько много ушибов было на юном теле.
Тесса часто плакала по ночам от невыносимой боли в ногах - приходилось затыкать всхлипы подушкой, пока не уснешь. А на следующий день попытаться улыбнуться. Всего-лишь попытаться выдавить из-за себя признак жизни. Хоть самую малость.
"Господи, за что мне все это?" - вновь и вновь спрашивала себя Тесса каждый день, ненавидя этот мир всё больше и больше.
Единственное, что отвлекало Тессу от этого мира, так это рисунки. Девчонка рисовала наброски на бумаги своих товарищей по службе - это могла быть соседка по комнате или просто рядовой - всё равно, но именно это заставляло забыться на минуту, почувствовать легкость и свободу.
Тесса когда рисовала, чувствовала, как душа покидало её тело. Боль разом проходила - в теле была некая легкость. Глаза начинал запоминать человека в мельчайших подробностях, словно пытаясь разглядеть душу. Взгляд Тессы начинал задумчиво глядеть на человека - смотря каждое его неловкое движение. То он случайно вздрогнет от малейшего шороха, а потом широко улыбается, смотря на прекрасную птицу, что заливалась своим чудным голосом под окном. Трель разносилась громким эхом по пустым улочкам двора штаба, где уже не ходят люди. Солдаты либо на ужине, либо уже в казармах.
Тесса - художник, но явно не войн. Она не может просто убить, просто сделать кому-то больно. Просто не может! Винсонт каждый раз заставляла себя перебороть себя. Но совесть не позволяла. Она делала больно сердцу, заставляло чувствовать вину.
"Я что такая тряпка?" - не раз задалавала себе такой вопрос Винсонт, не в силах дать отпор Роберту.
Слишком слабая для этой кровавой войны...
***
- Эй, Винсонт, - на лице уж слишком веселого Роберта появляется усмешка, - что не плачешь? Не люблю бить тебя, когда ты сопротивляешься.
Кажется, избиение юной особы Гаундеру доставляло явное удовольствие. Он не мог не смотреть с явным наслаждением на страдание девушки. Ещё и хромает сука - претворяется что болит.
И тогда он и начинает специально бить её ножки, что были лишь в явных гематомах - она кричала, вырывалась и клялась, что убьет его. Эх, наивная девчонка - да как она посмеет ударить его всерьёз?
"Струсит", - не раз думал Роберт, при этом самодовольно улыбаясь.
Ноги горели. Они ныли и просили о помощи. Они кричали и болели. Тесса так больше не может. Обещает, что пойдет после этого в мед. пункт - попросит чего-нибудь, чтобы боль слегка стихла. Хоть на пару минут.
- Эй, Винсонт, - его голос стал громче, - ты это правда, что ложишься под взрослых мужчин? Думаешь, я не видел как ты сосалась с этим Йегером!
- А что, завидуешь? - голос Тессы был хриплым, а алая кровь текла по подбородку.
Лицо Роберта тут же приобрело багровый оттенок. Злость и ненависть переполняла его, желание ударить эту нахалку выросло в тысячу раз, чем когда-либо.
- Мерзкая девчонка, - раздался шепот Роберта, ударив вновь носком сапога по бедру Тессу, - да чтоб ты сдохла на следующей вылазке.
И просто угел, оставив девушку одну. Как всегда. Руки и лицо были все в грязи перемешанные со свежей кровью. Она запеклась на новых ранах. Тесса поднесла к лицу руку, где была новая садина. Попыталась содрать с неё грязь, но тут же остановилась - боль была слишком невыносимая, от чего Винсонт взвыла от новой боли.
Но встать пришлось. Стряхивая с формы налипшую траву и грязь, девушка поплелась к себе в казарму, где подумывала умыться и привести себя хоть как-нибудь в порядок.
***
- Ты уж слишком перегибаешь палку, Гаундер, - раздался голос Эдварда, что сидел на кровате и зашивал свои носки, что на пятке все стелись, а на больших пальцах были давольно таки большие дырки.
- Она заслуживает этого, - Роберт скрипит зубами, хмурится и снимает с себя футболку, оголяя торс, - лучше бы она вообще не рождалась!
- И почему ты так ненавидешь её, а Роберт? - Дункан самодовольно ухмыльнулся, - такая милашка. Я бы такой вдул!
За что Дункан получает подзатыльник от брата, что сидел рядом. Тот почесывает затылок, шипит от боли и кричит на Альфреда, что давно не обращал на брата никакого внимания, читая какую-ту глупую книгу(как думал Дункан).
Роберт ничего не сказал. Просто сильнее сжал свою футболку, что держал в руках и готовый порвать её на части.
- Это вас не касается, - произнес Гаундер и закинул футболку себе на кровать.
***
В женской казарме было на удивление тихо. Слабый огонек керосиновой лампы дрожал и покачивался, готовый потухнуть. Только зевки, скрип карандаша и шуршания страниц были слышны здесь.
Тесса вновь рисовала, подсев поближе к лампе, забравшись с ногами на стул. Оголенные плечики были подняты, а ноги вновь дрожали.
Впервые Тесса рисовала что-то из своей головы. Образ, что создавала девушка на протяжение нескольких дней. Черные, как смоль волосы, Сирии и глубокии, как омут моря глаза. Она казалась прекрасной и идеальной. Черты лица плавные, аккуратные и прекрасные.
Богиня. Так можно было назвать её. Словно спустилась с небес. Она всегда улыбалась, всегда всем помогала. Её любили и уважали. Такой хотела стать Тесса.
Но почему-то не получалось. Чем больше она становилась хорошой для всех, тем больше людей её ненавидели. Как это работало? Тесса была без понятия, пытаясь найти хоть как-то ответ.
Но всё было без толку. С каждым разом она становилась всё севернее и сквернее. Не получалось жить по завету, что придумала она, та девушка с рисунка.
Тесса сделала новый мазок краской, оживляя рисунок. Винсонт трудилась в поте лица, стараясь подобрать нужный оттенок. Какой нужен оттенок синего? Что бы был глубокий словно море?
Не важно сколько времени пройдет. Вся ночь впереди. Желание закончить рисунок было больше, чем уснуть пораньше. Игноря полностью свою усталость, девушка рисовала.
Её, что была богиней для всех.
***
- По документам, она моя и Петры дочь, - Алекс был уж слишком спокоен, словно удав какой-то, - но это было лишь ложью чтобы скрыть правду от жестоких богачей.
- И какую же правду, а Винсонт? - Леви сидел по правую руку Алексу, закинув ногу на ногу, - что её вы скрывали так долго, пока я тебя не отдубасил сапогом?
- Петра - не мать Тессы. Биологической матерью, что выносила мою дочь является Фрида Рейсс, - эти слова дались явно тяжело Алексу, что даже крупинки пота выступили на лбу.
Гробовая тишина повисла в воздухе.