Глава 3. Столовские баталии.
Нынешняя же Линь Синь была совершенно другой, ведь вместо двенадцати ей двадцать восемь лет. С рождения и до совершеннолетия она была единственным и любимым ребёнком своих родителей. Чувствуя за спиной надёжную опору, она, естественно, стала настоящим тираном как в школе, так и в университете.
Но её беззаботная жизнь рухнула почти сразу же после получения диплома - её родители погибли в автокатастрофе, из-за чего она впала в депрессию и полностью погрузилась в игры и чтение романов, пока, в конечном счёте, не попала в этот книжный мир...
Линь Синь не собиралась мириться со своей беспомощностью. Пускай сейчас она - всего лишь маленький ребёнок, но до переселения она прочитала достаточно учебников и книг, чтобы достойно завершить своё обязательное девятилетнее образование.
Приобретя удостоверение личности, она собиралась уехать из городка, чтобы повидать мир. Если этот мир практически совпадает с изначальным, то она просто-напросто может попробовать вернуть себе свою старую жизнь.
- Это прекрасно! После того, как я закончу среднюю школу и получу своё удостоверение личности, я приеду в город S и найду вас. К тому времени вы будете в состоянии принять меня.
Будучи взрослой личностью, Линь Синь прекрасно знала, что большое количество друзей открывает больше возможностей в жизни. А касаемо развития сюжета и ролей персонажей, то она не имеет к этому всему никакого отношения. Ну... По крайней мере, Линь Синь продолжит общение с У Анан, ведь её общительный характер ей полностью импонирует.
- Я скажу об этом сестре, когда перееду туда, - У Анан аккуратно вложила письмо обратно в конверт и надёжно припрятала его в карман.
Линь Синь знала, что ночью, когда лампы будут выключены, У Анан на своей кровати спрячется с фонариком под одеялом и ещё множество раз будет перечитывать письмо от У Пинпин. У сестёр действительно были очень хорошие отношения.
Линь Синь очень завидовала своей соседке по комнате, ведь она была сиротой как в прошлой жизни, так и в этой, поэтому её сердце было неизбежно подавлено. По этой же причине она больше не хотела разговаривать с У Анан, а просто слушала её болтовню.
Вскорости пришло время обеда и они зашли в столовую, сразу же заняв очередь. Столовая была оформлена в строгом старомодном стиле: толстая стена отделяла кухню от обеденного зала, и только небольшое окошко с металлическими решётками соединяло два помещения между собой.
Отверстие для раздачи под прутьями было небольшим, но достаточным для получения блюд из кухни. Правда, за один раз можно было обслужить только одного ребёнка, но так можно было проконтролировать, чтобы дети не забирали чужую долю.
У Анан втащила Линь Синь в очередь из пяти детей. Когда подруги, наконец, достигли окна раздачи, Чжао Цян и его два прихлебателя внезапно встали перед ними прежде, чем они смогли протянуть свои подносы повару.
Чжао Цян указал на самый большой кусок мяса в металлическом лотке:
- Я хочу этот кусок.
Линь Синь нахмурилась. Пускай она презирала его, но прекрасно знала, что ругаться - пустая трата слов, особенно по такому тривиальному поводу, как заход вне очереди. Однако стоящая рядом с ней У Анан не была готова скрывать своё недовольство подобным поведением. Она сердито топнула ногой и потребовала:
- Чжао Цян, встань в очередь и жди своего времени, как все!
Однако гнев Чжао Цяна ещё не исчез. Он так и не узнал, кто ранее крикнул, что Директор вернулся с вкусной едой. После того, как они прибежали в класс, они поняли, что их обманули, и директор не возвращался.
Желудок Чжао Цяна остался пустым, а сердце почти лопалось от злости. Он чувствовал, что почти не может дышать от ярлсти, когда гневно посмотрел на девушку перед ним.
- Даже если кто-то из вас сдохнет от голода, - бросил он У Анан, - никто этого даже не заметит.
Красивое лицо У Анан часто становилось пропуском в начало очереди. Мальчишки её возраста были готовы отдать своё место как в очереди, так и за столом, по первой же просьбе своей богини. За последние два года подобное расположение парней к У Анан стало ещё более очевидным, так что в её характере неизбежно появилось некоторое высокомерие по отношению к ним. Поэтому столкнувшись с наглостью Чжао Цяна, она высокомерно повторила:
- Чжао Цян, встань в очередь!
Чжао Цян же отказался сдавать свои позиции перед ней. У Анан может быть хоть сколько прекрасной, но эта самая красота не заполнит его желудок. Как только он проголодается, его больше ничего не заботит, кроме еды.
У Анан продолжала ругаться, но сейчас он расценивал её крики как бессмысленный шум и продолжал стоять и протягивать свой разнос к окошку раздачи. У Анан видела, что парень продолжал твёрдо стоять на своём. Уже не только она, но и другие дети в очереди начали недовольно шуметь, в то время как окно раздачи всё ещё было заблокировано. Гнев в её сердце рос в геометрической прогрессии. Не выдержав, она рявкнула:
- Чжао Цян, не позорь себя! Ты полностью осознаёшь последствия для себя, если будешь продолжать заставлять всех нас ждать?!
Услышав её яростное предупреждение, Чжао Цян быстро оглянулся и увидел множество недовольных лиц людей, ждущих своей очереди. Внезапно чувство вины поднялось в его сердце.
Линь Синь не хотелось спорить, ведь она была тоже голодна, а время обеда было, в конце концов, ограничено. Чжао Цян, наконец, отошёл в сторону, что позволило Линь Синь беспрепятственно подойти к окошку раздачи и быстро поставить свой поднос на подоконник. Она громким голосом обратилась к повару:
- Я хочу тот кусок мяса с правой стороны. Да, тот самый.
Голос девочки внезапно привлёк внимание Чжао Цяна. Почему этот голос звучит так знакомо? Разве это не тот самый голос, который крикнул, что "Директор вернулся"? Нет, стойте - это он и есть!
Чжао Цян теперь был полностью уверен, что тем человеком была Линь Синь. Он пихнул свой поднос одному из своих прихлебателей за спиной, а сам, натянув рукава и сердито указав пальцем на Линь Синь, обвиняюще воскликнул:
- Ты та, кто солгал мне!
Возможно, из-за того, что тело, в которое она перешла, всё ещё истощённое и растёт, Линь Синь слишком сильно привязалась к мясу с рисом. Проще говоря - она стала ужасной обжорой. Когда она с нетерпением указала на самый большой кусок мяса, Чжао Цян повернул к ней голову, и впился в неё таким взглядом, словно бы готов был проглотить её всю целиком.
Неважно, насколько грозным и злым был мальчишка, в её глазах он оставался всего лишь ребёнком, а для взрослого было бы бессмыслицей спорить с детьми. Линь Синь взяла уже заполненный разнос и отошла от раздачи. Она повернулась и медленно спросила:
- Это ты мне?
Чжао Цян почувствовал насмешку в этих словах, словно для Линь Синь он был настолько ничтожен, что разговор с ним для неё был пустой тратой времени. Вполне ожидаемо, что его реакцией стала обида: нынешнее тело Линь Синь было не только на пол головы ниже него, но и её внешность была довольно неряшливой.
Поскольку она выглядит настолько жалкой, то почему она смеет смотреть на других так свысока? Очевидно, что ты не можешь сравниться со мной, и всё же ты смеешь презирать меня. Разве это не я должен сердиться? Но почему тогда тем, кто выставляет меня "плохим парнем", являешься ты? Разве это не я должен здесь искать справедливости?!
Чжао Цян подскочил к ней:
- Да, это точно была ты!
- О? Что же я сделала? - тихо спросила Линь Синь.
Честно говоря, она совершенно не ожидала, что Чжао Цян вообще сможет запомнить и узнать её голос.
Негодующий Чжао Цян приблизился к ней почти вплотную и закричал:
- Что ты сделала?! Ты выкрикивала ложные новости на заднем дворе!
Линь Синь опасливо отошла назад и невинным голосом спросила:
- Выкрикивала? Что ты имеешь в виду?
Чжао Цян никогда не сомневался в собственном слухе. Он протянул руку, чтобы схватить Линь Синь за плечо, но девушка отступила назад. К сожалению для неё, её спина вскоре ударилась об стену, отрезая все пути побега.
Видя, что Чжао Цян неумолимо приближается к ней, она согнулась почти пополам и скользнула под вытянутую руку, избегая его захвата, подобно скользкому угрю.
Крепко держа свой поднос, Линь Синь странной трёхшаговой рысью мгновенно оказалась в пяти метрах от него. Стоя у двери, она приподняла уголки губ в надменной усмешке.
Это была та самая победная усмешка, которую она часто использовала в предыдущей жизни, и которую она неосознанно использовала и сейчас.