Shika
— Кха-гхе-ка! Куда?!
— На Цуруми.
— Вы где простудились, тепло же! Молодые люди, вы хоть знаете, как там опасно?
— Тебе-то какое дело, старик? Ты должен только довезти, а вечером забрать.
Лодочник осмотрел парня с девушкой морщинистыми глазами из-под седых мохнатых бровей, напоминающих шиншилл. Проведя ладонью по бороде, продолжил:
— Вы ведь правда молодые...
— Пх... — подавил смешок Странник.
— Мне восемьдесят семь лет, дети, я много чего видал и много чего делал, многое — к сожалению. Не суйтесь туда, даже когда Путешественник рассеял туман, полностью он не пропал... Остались твари эти.
— Но олени-то есть?
— Олени?.. Олени точно были...
Юноша глянул на тебя. Его глаза прищурились, пытаясь найти что-то, что могло напугать тебя.
— Т/И? Я защищу нас, не бойся. — Он положил руку на плечо, но, едва дотронувшись, убрал, не зная, можно ли так делать, хотя это успокаивало. — Вместе выберемся.
Лодка покачивалась по волнам, они были похожи на спины баранов с мягкой шерстью. Звуки затихали, глаза слипались. Ты не засыпала только потому, что морской воздух теребил нос. И мальчик тряс коленкой. По выражению лица не скажешь, что он нервничал, но... глаза слишком бились туда-сюда. Обплывая другие острова, Странник бросил взгляд на секунду в Каннадзуку.
Вот и берег Цуруми.
— Видишь, старик, туман днём совсем низкий. Даже отмель Вакукау видна.
— Я не буду вас ждать, если не вернетесь к назначенному времени.
— Да поняли мы, поняли... — закатил глаза парень и махнул рукой. Лодочник сел обратно и загреб прочь. — Ну что? За оленями?
— Ага! Я и фотокамеру взяла!
— О, я даже и не подумал... Моло-дец.
Юноша потрепал тебя по волосам, но опять быстро убрал руку.
— Хи... кхм. Давай дойдем сначала до Святилища, а потом разберемся куда дальше?
— Святилище..? Это которое там, большая арка?
— Да. Алтарь Мосири.
— Идет.
Вы шли прямо по протоптанной дороге. Туман лежал у самых ног, что напоминал лужицы. И светло ещё. Монстров нет. Странник шел рядом, чуть ближе должного, и улыбался. Ты спросила:
— Любишь природу?
— А? Заметила?.. Хах, типо того. Я не люблю Инадзуму, но не из-за пейзажей. Пожалуй, тут идеальный баланс скал, пляжей, равнин, травы и тишины. Мондштадт громкий, Ли Юэ скалистое, в Сумеру иногда даже пройти не получается, а в Снежной на шляпа собирается много снега.
— Снежная? Ты даже там был?
— Эм... ну да, во время скитаний забрел и туда, хаха...
— Холодно?
— Я почти не чувствую, но по маленьким ощущением могу сказать: ты бы заболела.
— Да хватит дразнить!
— Молчу.
Так в молчании вы и дошли до Святилища, побрякивая рюкзачком с некоторыми вещами. Мрачновато, но романтично. Облаков больше не стало, но они уплотнились, как и туман.
Лодыжка занудила. Сев на камень около алтаря, ты осмотрела ногу. Вроде порядок, ходить надо бы помедленнее.
— Болит? Я не взял с собой ничего от болие... — «Дурак»,— подумал мальчик, — Хотя есть идея.
Странник подошел к тебе, сел на колени и окружил пространство вокруг тебя руками, что косточка лодыжки оказалась посередине. Скапливая прохладный воздух острова, Кукла создал ветерок. Стало легче.
— Лучше?
— Ага. Спасибо.
— Не надо, это пустяк. В смысле... не твоя травма пустяк, а... — его лицо забавно сморщилось, голос стал даже детским, а ногти громко и громко зачесали затылок.
— Хи-хи! Пха-ха-ха-а! — тебе сделалось так смешно! Что-то в его лице так рассмешило. Хватаясь за живот и жмурясь, ты громко смеялась.
— Эй! Что смеешься?! Я тут заботиться пытаюсь, а ты...— понимая, что проговорился о заботе, юноша сильно покраснел, даже до ушей дошло. Кстати, ты заметила, что румянец ещё немного фиолетовый, из-за своеобразной крови Марионетки. Милаха. — Да ну тебя... М? Т/И, смотри! Тут следы от копыт!
— О!
Ребята подскочили и побежали, будто сами были оленями.
Бежать было долго, зато оно стоило того. Стадо животных с теплыми ушами, шуршащими носами и добрыми глазами. Паслись на равнинах Аутакэ. Не успела ты оглянуться, как Странник уже оказался в этой толпе. Какие бы сейчас Итэр шутки пускал... Ладно. Олени начали обнюхивать Куклу, совсем не боясь. Они гудели, вертелись рядом и...
— Не ешь меня, дурачок!
Детеныш вцепился зубами в шорты парня, подскочил его брат и закусил рукавом хаори. О! Ещё двоя стянули шляпу! Ха-ха! Мальчик пытался отходить в стороны, но попал в засаду. Зверюшки повсюду глазели на него. Выстроившись так плотно, их спины напоминали гигантскую чашку чая с молоком.
— Пожалуйста! Ну-мб.. хватит! — кричал бедолага.
— Омном-ном, — отвечали ему.
Ты достала камеру. Кадр нельзя поймать, да и не надо. Пусть запечатлеет момент живым («"Живой момент беспомощности Кабукимоно", надо будет поставить в рамку и подписать так»,— подумала ты. Минуточку, почему «Кабукимоно»? Ладно, сейчас не важно). Оп! Олененок с едва появившимися рогами дернул за ремень фотоаппарата, зацепившись головой за него. От испуга он понесся прочь, нет, только не догонять с больной лодыжкой!
— Стой, глупенький, дай уберу! Хорошо снимки успела подобрать...
Оленей было море, пожалуй, когда вы плыли на лодке, это всё же были спины оленей, а не баранов. Они еще и тёплые такие, жуть просто! Ноздри одного из них уперлись в сгиб коленки. Т/И аж подскочила.
* * *
— Меня опять окружили коты, я проклят...
— Да уж, тебя кошки очень любят. Как и остальные животные. Помнишь злую собаку того дяди? Ты как мимо проходишь, она сразу рычать прекращает.
— Да? Я и не замечал.
— «Кабукимоно покровитель животных», так и запишем в газете.
— Ну Т/И!
— Моя очередь дразнить! Кабукимоно — сёгун котят.
— Хе-хе... люблю, когда ты называешь меня по имени.
— Тебе оно так и не надоело?
— Когда ты говоришь, снова начинаю любить.
— Кабукимоно.
— Т/И...