По другую сторону леса

Сирень названа в честь Богини радости и спокойствия Сиринги, а с её цветками связаны приметы удачи: если найти соцветие с тремя или пятью лепестками и, загадав желание, съесть, то оно непременно сбудется. Но, если очень долго вдыхать аромат сирени, можно получить неприятный побочный эффект в виде головной боли – это связано тем, что цветки сирени выделяют токсические вещества, делающие сирень ядовитой. В астрологии цветы сирени связаны со знаком Тельца. На языке цветов сирень означает первую любовь, воспоминание.

Мэри была уверена, что неугомонная элли разбудит её, едва солнце появится на горизонте, – а это, на минуточку, три-четыре утра! – поэтому постаралась уснуть как можно быстрее. Хотелось взять книжку и отвлечься, но это явно не было хорошей идеей. Поэтому она провалялась ещё какое-то время, пытаясь прогнать навязчивые мысли, пока, наконец, не провалилась в такой привычный сон без сновидений. Но за утро она успела быстро позавтракать, проводить папу на работу, заодно узнав, во сколько он примерно вернётся, и только когда она сидела уже переодетая и расчёсывала волосы, маленькое существо соизволило открыть свои стрекозьи глазки. И теперь доброе утро стало нервным.

– Если ты сейчас не прекратишь меня торопить и летать вокруг меня, то мы и сегодня никуда не попадём, – не выдержала Мариэлла.

– Почему?

– Потому что у меня начнётся мигрень, и я снова проваляюсь овощем на кровати в обнимку с мокрым холодным полотенцем и таблетками. И это в лучшем случае.

Что девушка имела ввиду под худшими вариантами, Милла знать не хотела, поэтому ей пришлось приземлиться на мягкий подоконник.

– Что такое мигрень?

Мариэлла тяжело вздохнула, прикрыв на мгновение глаза.

– Это такая острая головная боль, когда ты ничего не можешь делать. Тебе плохо от света, любого даже малейшего звука. Иногда ты не можешь даже есть, а ещё часто бывает так, что тебя сильно тошнит. У меня к ним склонность, а ещё быстрое привыкание к таблеткам, поэтому мне лучше не прибегать к обезболивающему слишком часто, – Мэри посмотрела на малышку, – видишь куски ткани и обруч, свисающие с потолка?

Милла кивнула и подлетела к ним, в то время как девушка отложила расчёску и обернулась, следя за ней.

– Я с детства занимаюсь воздушной гимнастикой. Мне это нравится, но профессиональной спортсменкой мне не стать. В том числе из-за мигреней. А теперь побудь умничкой, дай мне закончить с волосами, и я пойду с тобой в Ливраль.

Не то чтобы у неё заняло много времени заплести косу. Перед выходом Мэри решила ещё раз убедиться в том, что ей ничего не нужно с собой брать или переодеться.

– Ты в любом случае будешь немного выделяться, – заявила элли, – но не из-за своей одежды, ведь есть много ливрийцев, которые живут в мире людей и лишь иногда посещают Ливраль, а потому что ты никогда там не была. Да, и если кто и будет привлекать внимание, так это я, поверь.

– Ты говорила, что элли обычно прячутся. Поэтому...

– Да, – перебила её Милла и вылетела вперёд, – Так, где там твоя берёза?

Мэри молча пошла в сторону сада.

Папин сад был не очень большим, поскольку он сам любил ухаживать за растениями, Мэри лишь время от времени помогала ему в этом. К тому же помимо сада на улице, у них дома была собственная оранжерея. Некоторые растения пока ещё готовились к цветению. Гладиолусы должны были зацвести не раньше августа, а лилейник только к концу июля. Жимолость уже почти опустела стараниями самой Мэри, а белая и чёрная смородина ещё зрели. Душистый табак на пару с бегонией и вьюнком уже давно цвели и благоухали. Жёлтые лютики, розовый шиповник и самые разные сорта роз: чайно-гибридные, вьющиеся, кустовые. Амарант соседствовал с шалфеем и анютиными глазками.

Фиалок и незабудок было особенно много – они словно жили своей жизнью, и Август всегда нежно улыбался, когда в очередной раз едва не наступал на них, выросших, где не положено. Среди всего этого разнообразия были и деревья: несколько берёз, пара лиственниц, да небольшой дуб. Рядом с берёзами тоже росли цветы, как правило, лютики, сладко пахнущие петунии, вьюнки и люпины. Да, и одуванчики виднелись кое-где, но от них не спасали даже ежедневные прополки, так что Мэри научилась делать из них варенье, на вкус похожее на мёд, и жарить в кляре. Папа идею оценил, так что в редких случаях теперь они готовили их вместе.

Только у одной из берёз, той самой, раздвоенной, почти ничего не росло. Разве что небольшой дикий вьюнок оплетал часть ствола своими нежно-розовыми и белыми цветочками, чему Мариэлла сейчас была рада: она не хотела случайно испортить папины клумбы, которые он с таким трудом выращивал, или вообще погубить хрупкие цветы.

– Точно не хочешь попробовать сама? – уточнила Милла, подлетая к дереву первой.

– Я не знаю как. Может, ты могла бы мне объяснить?

– Ты можешь пользоваться магией, но не знаешь как?

– Откуда ты?.. Хотя, не важно. Да, иногда магия создает растения вокруг меня, но я научилась лишь немного контролировать её, чтобы никого не напугать. Я не понимаю, как это работает.

Милла облетела девушку и изо всех сил подтолкнула её к берёзе.

– Для начала тогда попробуй через прикосновение. Можно и без него, но это сложнее.

Элли вылетела вперёд, поймав взгляд Мэри, который она тут же спрятала, а после дождалась, пока нимфа прикоснётся к коре.

– Хорошо. Теперь постарайся посмотреть внутрь себя, найти свою магию, то, что делает тебя тобой, даёт тебе жизнь. Почувствуй, как искры покалывают в твоём теле, когда она выходит наружу. Они находятся в твоей крови, тебе нужно только заметить их. Потом попробуй ухватиться за свою магию и потянуть её наружу. Для начала через руки и пальцы. А потом попроси её открыть проход домой.

Мэри простояла так пару минут, словно в трансе. Несколько непослушных прядей даже всколыхнулись, как от статического электричества, слегка выпутались из не тугой косы, но после осели. На тонких веках, в проступающих венках стали заметны зелёные искорки. Но простояв так ещё немного, Мэри устало выдохнула и открыла глаза.

– Что ж, а ты не солгала, сказав, что не пользовалась магией. Ничего страшного, – элли сделала круг вокруг девушки, пытаясь её приободрить, – далеко не у всех это получается с первого раза, а у детей вообще почти никогда.

– Но я не ребёнок.

Элли пожала плечами.

– Но ты, как и они, только-только узнала про свою магию, и так же не имеешь опыта в том, как её использовать.

Единственное, что оставалось Мариэлле, это обреченно кивнуть и отойти от берёзы, чтобы не мешаться, а когда проход был открыт, быстро перейти на другую сторону, чтобы Милле не пришлось тратить много сил. На этот раз это произошло легче и быстрее, хотя бы потому, что нимфа уже знала, как это происходит и что она увидит. Точнее, примерно представляла, ведь оказавшись в Ливрале во второй раз, пейзаж был несколько иным.

– Неужели ты думала, что мы окажемся в том же месте? – заметила её замешательство элли.

– Я просто привыкла к постоянству, – уклончиво ответила Мэри и перевела взгляд на спутницу, – К слову, как так вышло, что ты оказалась в мире людей и случайно наткнулась на меня?

– Я просто пыталась отплатить услугой за услугу своей спасительнице, – отмахнулась элли, показывая всем видом, что не хочет об этом говорить. Мэри хмыкнула и покорно пошла за ней следом.

Мариэлла думала, что оказавшись в Ливрале во второй раз, она уже будет готова к сказочным красотам местной природы, но в итоге она снова оказалась здесь, а не потерять из виду элли и голову от восхищения, не могла как в первый, с разницей только в том, что теперь ей было не так страшно. Сочная салатовая и изумрудная зелень, лиановидные растения, разнообразные цветы – всё это было похоже на восхитительный сон. Мимо пролетела пара хрустальных бабочек. Некоторые растения она узнавала, пусть и не всегда помнила названий, а некоторые были совершенно ей не знакомы. А ещё были такие растения, которые узнавались не сразу – та же нежная розово-лиловая кларкия. Мэри любила это растение, но в саду она росла не выше её коленей. Она никогда не видела её такой высокой – больше чем в половину её роста!

Пару раз ей попадались на глаза цветы, которые словно переливались или казалось, слегка сверкали, искрились в тени. Впрочем, может и не показалось – она признавала, что слишком мало знала о Ливрале.

– Можешь рассказать ещё что-нибудь, что мне нужно знать?

Милла задумалась.

– Я пробуду с тобой, пока ты не научишься или не найдешь другой способ открывать проход.

– Ты не обязана, – начала было Мэри, но элли её перебила.

– Я тебя сюда привела. Элли уже давно никого не ищут в мире людей, в основном только прячутся. Это было моё решение, а значит, я взяла тебя под своё крыло, пока ты не научишься безопасному перемещению в Ливраль и обратно.

– А есть другие способы?

– Дети используют ключи. Если бы у тебя был такой, я бы могла научить тебя им пользоваться. Они есть у всех ливрийцев, просто взрослые за ненадобностью оставляют их храниться на память или переделывают в украшения и продолжают носить с собой. У тебя, случайно, нет среди украшений одного в виде драгоценного ключика?

– Что ты имеешь в виду под драгоценным? Они, что, из золота? – девушка позабавилась и подняла бровь, зато элли было явно не до смеха. Она вполне серьезно ответила нимфе.

– Металл не важен, но у каждого ключа есть свой камень, возможно несколько. Это может быть и драгоценный камень, и минерал, главное, чтобы он подходил ливрийцу.

Мариэлла задумалась. Она помнила все ключи в доме, но это явно не они. Среди её украшений было много колец, но она не могла вспомнить ни одного, которое хоть как-то напоминало бы ключ.

– Боюсь, что у меня ничего такого нет.

– Или твой отец спрятал от тебя.

– Ему не зачем так поступать, – нимфа покачала головой, – я уверена, он бы всё мне рассказал ещё до тебя, если бы знал хоть что-то.

– Ты так в нём уверена?

– Он мой папа, – пожала плечами Мэри, – он волнуется за меня, иногда даже чересчур сильно, и делает всё для того, чтобы я была счастлива и ни в чём не нуждалась. Если бы он знал, что однажды я стану непроизвольно заставлять все растения вокруг меня цвести и расти, не думаю, что он бы не предупредил бы меня заранее.

– И ты счастлива? – спросила элли.

– Я ни в чём не нуждаюсь, а это уже многого стоит. А счастливой нельзя быть постоянно. В конце концов, без неприятностей мы бы не могли оценить что-то хорошее в полной мере.

Элли на это замечание лишь хмыкнула и перелетела через ветку.

Они снова подходили к реке, но сейчас там никого не было. Мариэлла тихо выдохнула и посмотрела на воду, а после громко ойкнула. Элли пришлось остановиться.

– Что случилось?

– Там маленькое что-то. Кажется, его вынесло из воды. Подожди немного, кажется, ему нужна помощь.

Элли не заметила рядом мавок или чего-то опасного, поэтому не стала ей мешать. Но, кажется, она поторопилась с выводами и поняла это только когда услышала другой женский голос.

– Не трогай дракончика!

Из воды быстро показалась жёлтая макушка, а после и само существо. Мариэлла застыла, не приближаясь ближе, в то время как незнакомка, совершенно не похожая на тех, что она встретила вчера, подплыла ближе. Девушка была без антеннок, зато вся в зеленоватой чешуе, с жабрами и розовыми перепончатыми ушами. А после, когда та высунулась на берег, Мэри заметила розовый топ со спущенными плечами и такие же розовые перепонки между пальцев. Незнакомка недовольно надула губы и ударила о водную гладь хвостом, но в руки взяла маленькое синее существо предельно бережно и осторожно.

– Снова отбился от стаи, неугомонный. Твои родные снова приплыли к моему дому, чтобы я тебя нашла. Постарайся больше не уплывать далеко от семьи, договорились?

Нимфа не знала, ответило ли ей что-то существо, и поняла ли незнакомка его ответ, потому что со стороны казалось, что ей ответ был и не нужен – или заранее понятен, – потому что сразу после этой небольшой тирады малыш оказался в воде и бодро уплыл. А в Мэри впились два глаза цвета морской волны. На лице незнакомки расплылась улыбка, а Мариэлла впала в оцепенение и единственное, что смогла сделать – это отметить, что у блондинки в волосах застряли водоросли, а её зубы были похожи на острые клыки.

– Прости, если напугала, – как ни в чём не бывало начала блондинка, – я знаю, что существа, которые не живут в воде, не обязаны знать всех подводных существ, но этот дракончик был голубым ангелом и, поверь, характеры у них далеко не ангельские, – захихикала она, – не думаю, что тебе бы захотелось оказаться жертвой яда этого маленького кровожадного существа.

– Но ты спокойно брала его в руки, и он тебя не укусил.

– Я же ундина, – повела плечом девушка, – у меня есть иммунитет к их выходкам. Да и, поверь, он просто уже знает меня. Как и вся его стая. Честное слово, иногда они бывают слишком рассеянными! Единственная причина, по которой он меня не ужалил, в том, что он делал это все предыдущие разы, и в последний я пригрозила, что скормлю его своим, не менее кровожадным, медузам!

Мэри понимала, что со стороны это всё выглядело странно, и вообще ей бы стоило уже давно кивнуть, извиниться и сбежать, но она не смогла удержаться от вопроса.

– У тебя есть медузы?

Ундина явно немного расстроилась, но Мэри не могла сказать, это было по-настоящему или наигранно.

– Пока нет, но когда-нибудь, надеюсь, заведу несколько.

– Нам надо идти, – элли подлетела к её спине, прячась, но настойчиво напоминая о своём присутствии и цели их визита.

– О, где мои манеры? Меня зовут Николь, приятно познакомиться.

Ундина протянула ей перепончатую когтистую руку, и Мэри заметила, что на её запястьях что-то похожее на плавники, а не браслеты из ткани, как она подумала раньше. Она покосилась на элли, но не было похоже, чтобы в этот раз Мэри грозила опасность, так что она протянула свою ладонь вперёд и улыбнулась.

– Мне тоже. Меня зовут Мариэлла.

Николь явно воодушевилась знакомством, а её улыбка стала ярче солнца.

– Ой, а куда вы направляетесь и, эй! Привет, малышка. Ты ведь не пикси, да?

– Я элли, – поправила её Милла, вылетевшая вперёд, – мы идём в Поселение, так что, если хочешь, можешь с нами, но не задерживай нас больше.

– Если только у тебя нет никаких важных дел, – добавила Мэри и кинула недовольный взгляд на Миллу, пытаясь показать, что это было довольно грубо и нетактично. Но, кажется, Николь пропустила это мимо своих перепончатых ушей и быстро согласилась их сопровождать.

Так Мэри узнала, что весь Ливраль испещрён маленькими ручейками, родниками и речками. Стоило Николь узнать о том, что Мэри выросла в мире людей и в Ливрале фактически впервые, ундину было не заткнуть, а Милла почти сразу пожалела о своём приглашении. Она пыталась лететь как можно дальше, но при этом, чтобы её было видно. Хотя теперь она сомневалась в необходимости этого – Николь, казалось, не испытывала совершенно никаких проблем, ни в общении с Мариэллой, болтая за троих, ни в ориентации в пространстве, когда река разделялась на несколько. А после того, как Мэри сумела вставить фразу о водорослях в волосах ундины, Николь, казалось, была готова объявить её своей четвероюродной сестрой по дальней линии, с которой их просто разлучили в детстве. Мэри этот энтузиазм несколько напрягал, но она не сказала и слова против. К тому же за несколько минут от Николь она узнала гораздо больше про Ливраль, чем за сутки от Миллы.

– Ты просто обязана посетить наше море ночью! Его называют Звёздным, потому что оно ночью начинает светиться сотнями маленьких голубых огоньков. Это так красиво! Только не ешь никакие ягоды, если ты в них не уверена. Даже если в мире людей они не ядовиты, это не значит, что они не будут ядовиты и здесь! И, о-о-о, ты же никогда здесь не была, верно? Значит, ты никогда не праздновала праздники колеса года? Это такое упущение! У нас скоро лита, ты просто обязана прийти! Даже если тебе не с кем, приди хотя бы ради меня, мне самой в этом году не с кем праздновать.

– Лита? Колесо года? Ты имеешь ввиду литу, маббон, имболк...

– Ого, – Николь вскинула хвост в удивлении, и Мэри едва успела избежать брызг, – я несколько лет уже учусь в мире людей, но крайне редко кто знает о них, если они только не ливрийцы. Или ведьмы. Но настоящие ведьмы тоже все ливрийки, вопрос только в том, знают они об этом или нет.

– В мире людей есть школы для ливрийцев?

– Не уверена, что это так. Но многие ливрийцы очень талантливые существа, а потому если у них есть возможность и они живут в мире людей, то чаще всего выбирают школы, в которых это поощряется. Тем более, что в Ливраль можно попасть из любой страны, как и наоборот, так что создавать такие школы было бы проблематично.

– А почему ты не пошла в местную школу?

– А у нас их нет.

– Как это нет школ? – удивилась Мариэлла.

– Вот так. Здесь у всех домашнее обучение. У каждого вида свои особенности, так что мы привыкли сами, своими силами воспитывать. Ну и наставницы, куда же без них. Школы это та ещё проблема.

– Понимаю, – вздохнула Мэри, а Николь посмотрела на неё, словно ожидая продолжения.

– Я училась в гимназии с гуманитарным уклоном, но сама больше люблю современные книги и гимнастику, поэтому была белой вороной в классе. К тому же, у нас не очень любили тех, кто не был успешен в гуманитарных науках настолько, чтобы собирать все призовые места на олимпиадах, а таким как я, если мы уезжали на соревнование или у нас были экстренные тренировки, никогда не давали никаких поблажек, только больше придирались за пропуски.

– Как ты там вообще учишься?

– Всё не так уж и плохо, – пожала плечами Мэри, – к тому же, я там больше и не учусь. Я закончила там девятый, а остальные классы я отучусь в другой школе.

– О, так мы с тобой ровесницы, получается, – обрадовалась ундина, – я тоже в этом году иду в десятый! А кто ты по календарю друидов?

– Я? Я не знаю...

– Ты не знаешь, когда ты родилась?

– Я не знаю что такое «Календарь друидов», – неловко уточнила Мэри.

– Это как ваши знаки зодиака, только тут твои покровители в мире флоры и фауны, – с готовностью объяснила Николь, видимо, вспомнив, что в Ливрале её новая знакомая впервые, – у меня, например, боярышник и пчела, потому что у меня день рождение семнадцатого мая.

– С прошедшим.

– Спасибо. А у тебя когда?

Мэри закусила губу и бросила взгляд на летящую впереди элли. Ей было интересно узнать своё растение, но говорить что-то подобное человеку, – существу, – с которым ты едва знакома?

– Двадцать шестое августа.

– О... август, август... Это либо орешник и лосось, либо лоза и лебедь, точно не помню.

– Мне нравится лебедь. Они могут постоять за свою семью.

– А мне лосось. Он целеустремленный и всегда движется к своей мечте. А лебеди переоценены.

Мариэлла промолчала, не став говорить, что это не отменяло того факта, что лебедь в сравнении с лососем ей нравится явно больше, а Николь продолжила сыпать разными фактами.

Уже на подходе к Поселению, Мэри узнала, что Николь всегда мечтала побывать в мире людей и теперь хочет остаться там жить, что из всех мест на суше Ливраля ей больше нравится Поселение нимфей, так как оно больше всего похоже на Подводное царство, что мавки, ундины и русалки это разные существа и единственные, кто из них имеют родственные связи это ундины и сирены. А так же о том, что люди те ещё фантазеры и построили все свои мифологии на частичках того, что «видели краем глаза, да слышали краем уха», поэтому Николь с радостью всё ей объяснит, пусть только Мэри не читает все эти небылицы о них.

Мариэлла была почти готова взять свои слова назад. Если лес был действительно сказкой, то у неё просто не хватало слов, чтобы описать собственные ощущения, когда она оказалась в Поселении нимфей. Люди, нет, нимфы и маги, ведьмы и прочие существа, ходили по своим делам в одежде, которая была похожа на одежду людей и одновременно с тем не была: перьевые воротники и манжеты, рубашки из переливающихся или шёлковых тканей. Платья, юбки, штаны. Шёлк, лён, кружево, перья, цветы и листья. Несколько ливрийцев и правда были в повседневной одежде из мира людей: кто-то в джинсовке, кто-то в футболке с ярким принтом, кто-то в джинсах. Кепка у одного ливрийца ничем не смущала другого, в соломенной шляпе с лентами. Мужчина в штанах и распашной юбке в пол, развевающейся при ходьбе, совершенно не привлекал к себе внимание других. На маленькой девчушке, болтающей с продавцом фруктов, были обычные сандалии и накидка, словно сотканная из паутины.

Дома... чего стоили одни только дома. Жилые полноценные дома как на деревьях, так и на земле. Везде цветы, деревья, лозы и, как ей уже объяснили спутницы, фонари – часто в виде шаров или цветов.

– Те, что на деревьях – чисто жилые. Внизу обычно торгуют. Или мастерские. Иногда в них же и живут, – рассказывала элли.

– Но как они забираются наверх?

– Лестницы, милая, обыкновенные лестницы. Часто винтовые, внутри дерева.

– Они похожи на ваши многоэтажки, не правда ли? – подала голос Николь, пока все ещё сопровождающая их. Мэри не знала, сколько ещё это продлится, но была благодарна ундине за всю информацию.

– Я бы не сказала, – неловко улыбнулась Мариэлла и продолжила заворожено всё осматривать, – а это вообще безопасно? – перевела она тему, указав на то, что некоторые дома на деревьях были соединены висячими лестницами.

– Только не показывай одним пальцем, – одернула её Николь, и Мэри была рада, что тогда просто кивнула в сторону лестниц головой, – у нас так не принято. Если тебе нужно на что-то или кого-то указать, делай двумя пальцами, не одним.

– У ливрийцев вообще не приняты жесты одним пальцем, – добавила элли.

– Почему одним некультурно, но можно двумя?

Мариэлла, конечно, и в мире людей не раз слышала, что нельзя показывать пальцем ни на кого, но никогда не понимала почему – так ведь неудобно. Милла пожала плечами.

– Возможно, это из-за Богинь, но это прижилось так давно, что даже моей бабушки тогда ещё не существовало.

«Вот только ещё с божественным пантеоном мне разбираться не хватало», – подумала Мариэлла, но кивнула, давая понять, что услышала.

В лавках чего только не было: фрукты, мясо, различные магические ингредиенты и артефакты. На удивление были даже лавки с различными камнями, украшениями и, кажется, даже одеждой.

– А как ливрийцы платят за все это? – рискнула поинтересоваться девушка, не в первый раз замечая, что в каких-то лавках продавцам давали что-то похожее на монеты, а где-то вообще камни.

– О чём ты?

– Она спрашивает про деньги, – быстро поняла ход её мыслей Николь, – вообще, есть монеты, но часто продавцы и ремесленники соглашаются и на натуральный обмен. Как-то века два-три назад пытались ввести ещё и человеческую валюту, но в каждой стране она своя, да и бумажки эти легко мокнут, да рвутся. Плюс, люди слишком часто её меняют. В общем, не прижилось. Есть менялы, которые постоянно живут и в мире людей, и в Ливрале, а поэтому используют и ту, и другую валюту. У них можно обменять деньги людей на монеты, но они часто любят обманывать или брать большой процент, да и поискать их ещё надо.

– Ты так говоришь, словно вы лет по двести живете, – слегка рассмеялась Мэри, а потом смолкла, поняв, что она на самом деле не знает точно ли они живут столько же, сколько и люди.

– Ну, мы не бессмертные, конечно, но в среднем, лет сто – сто пятьдесят некоторые вполне могут прожить, – ничуть не смутившись, сказала ундина, а после остановилась, – ладно, у вас явно есть свои дела. Не буду больше навязываться, – улыбнулась она, а потом залезла в набедренную повязку и достала оттуда ракушку, – Держи. Если снова будешь здесь и захочешь поболтать, просто наполни её магией.

Мариэлла взяла небольшую ракушку в руки и уже собиралась поблагодарить её, как их окликнули люди в кожаных доспехах. Мэри от непонимания ситуации сразу сунула ракушку обратно Николь и оцепенела. Она в незнакомом мире, не умея пользоваться магией, ничего сделать не сможет. Оставалось только попытаться решить всё мирно.

– Мы вам помешали? – Осторожно поинтересовалась Мэри, выпрямляясь, – прошу прощения, если это так.

– Вовсе нет, миледи. Просто подошли поинтересоваться о цели вашего визита в Поселение нимфей.

– Я понимаю, что я не местная, но я не думала, что не могу здесь находиться. Или, может, я что-то нарушила?

Мысли судорожно стали бегать в голове, наталкиваясь друг на друга и не давая трезво соображать. Двое взрослых мужчин. Вероятно, обладающие магией. Незнакомый мир, опасный для людей. Ей никогда не давались хорошо коммуникации с людьми, а тут совершенно другие существа. Мэри бросила взгляд на кружащую Миллу, но не думала, что от неё сейчас будет много пользы.

– Насколько мне известно, нет таких законов, запрещающих ливрийцу, живущему в мире людей, вернуться в Ливраль, – вставила слово Николь.

– Всё верно. Но конкретно вас сопровождает элли, а вы сами знаете, что последнее десятилетие все находятся в состоянии повышенного внимания. Особенно наше Поселение.

– Если элли решила добровольно покинуть убежище, есть вероятность, что случилось что-то важное и опасное, а значит, мы должны донести это до Малого Совета.

После их объяснений Мэри, наконец, начала медленно собирать мысли в порядок. У неё не было сил смотреть на стражников – а теперь она была уверена, что это они, – но их хватило на то, чтобы постепенно прийти в себя. Только теперь Милла заговорила.

– Ничего не произошло, – резко отрезала она, – я по своей воле выбралась в мир людей и наткнулась на нимфу, а теперь привела её в Ливраль, как и должна была. Если бы что-то произошло, я или мои сородичи несомненно потребовали бы аудиенции королевы.

– Разве вы всё ещё ищете потеряшек в мире людей?

– Нет, но раз уж я её нашла, то посчитала нужным показать, что она не одна, и у неё есть безопасное место.

С безопасностью элли явно погорячилась, но Мэри не стала её поправлять. Тем временем стража теперь очень удивленно рассматривала Мариэллу, что ей совершенно не нравилось.

– И где же ты её нашла?

– Послушайте, если мне нельзя здесь находиться, я могу просто уйти домой и никому не говорить о произошедшем. В конце концов, мне ведь даже никто не поверит.

Мэри не надеялась, что её так легко отпустят, но они могли бы стереть ей память или что-то вроде того. Тем не менее, она уже сотню раз прокляла себя за то, что пришла сюда. Ей это всё очень и очень не нравилось. Она просто хотела домой, в свою уютную, безопасную комнату. Запереться на все замки и не высовывать нос из комнаты до конца своих дней.

– Пойдем-ка с нами. Элли может тебя сопровождать, но ундина пусть останется, – вместо этого скомандовал один из них.

– Что?

– Не волнуйся. Если ты не планировала ничего опасного, то никто ничего тебе не сделает, – пообещал мужчина, но Мэри уже перестала верить обещаниям парней, а после тот схватил её за плечо так быстро и сильно, что Мэри не успела даже одёрнуть руку.

Мариэллу начало слегка трясти, и когда второй стражник заметил это, и хотел было взять её за вторую руку, девушка извернулась змеёй.

– Нет! – крикнула она и случайно вырастила на его защите ноготки и цветы шиповника.

– Простите, – пролепетала Мэри, сама испугавшись того, что натворила, – я... я пойду сама, не нужно меня трогать. Простите, я правда не хотела, я очень плохо это всё ещё контролирую.

К счастью, мужчина вроде как не сильно рассердился, но хватка второго стала стальной и, естественно, её не отпустили.

– Ты летишь? – спросил он вместо этого у элли.

– Пока она не в состоянии открывать проход, я несу за неё ответственность. Вы и сами должны это прекрасно помнить и понимать, – отозвалась Милла, и это было единственным зёрнышком надежды Мариэллы, за которое она так отчаянно хотела ухватиться.

Казалось бы, после леса и поселения Мариэлла должна была быть готова к любому, но она совершенно точно не ожидала, что дворец будет буквально выстроен внутри и среди множества деревьев. Внутрь так же текла небольшая речка, но решётки не давали никому там проплыть. Мэри была бы в восторге от того, насколько величественный, сказочный и гармоничный с природой дворец был у королевы Поселения, если бы не была в настолько же сильном ужасе от всего происходящего.

В голове пролетело воспоминание об «Алисе в стране чудес» и шутка о том, что папа все годы так переживал за неё и старался её сберечь, чтобы она сама попала в неприятности, масштаб которых ему даже не снился. И все его шутливо-боязливые просьбы «не расшибить голову», обычно относящиеся к тренировкам и соревнованиям, превратились в «голову с плеч» в мире прекрасно-опасной сказки.

Пройдя через высокую стену, стражник остался стоять, пока его напарник отошёл к другим, вероятно, ответственным за то, кто проходит на территорию дворца, чтобы отчитаться. Мэри не всегда хорошо улавливала чужое настроение, если о нём не говорили прямо, но ей точно не нравились их жестикуляция и полный сомнений взгляд, которым её периодически одаривали.

В мыслях было не протолкнуться. Что происходит? Что ей делать? Что говорить? Как говорить? Почему на неё так смотрят? Что за «ситуация», из-за которой элли прячутся и их появление равносильно опасности? Что подумает папа, когда она не вернётся? Как он вообще там будет без неё? Он же с ума сойдет! Всех на уши поставит! А она даже записку не оставила. Дура, дура, дура! Как она вообще оказалась в такой ситуации? Что ей делать? Почему на неё так смотрят?

Она даже не заметила, как хватка на плече слегка ослабла. Она не смотрела ни на кого и ни на что, кроме земли, расфокусированным взглядом, иначе бы точно сошла бы с ума. Или грохнулась в обморок. Мэри ещё никогда не падала в обморок, но ей не хотелось бы проверять. Она даже не заметила, как второй стражник вернулся.

– Совет занят, – выловила она краем уха из его тихого шёпота, – только Представительница ведьм и травниц и Сеншаль.

Мэри сомневалась, что даже если бы она услышала всё, то поняла о чём шла речь.

– Первая слишком молодая, – выцепила фразу другого стражника Мэри, хотя чувствовала себя как полутруп. Поэтому, когда её повели внутрь, а потом по коридорам, она больше пыталась запомнить дорогу назад, чем обращала внимание на все остальное.

– Госпожа Сеншаль, – остановились охранники и поприветствовали в унисон женщину в светло-зелёном одеянии. Это было скорее просторное платье в пол с разрезами по бокам и светлыми штанами.

Женщина остановилась и вскинула ладонь вперёд, заставив обоих беспрекословно подчиниться и замолчать. Девушке очень и очень не нравилось, что на неё снова смотрели этим оценивающим взглядом. Мэри не смотрела на лицо, только на одежду, но и без этого чувствовала, как её прожигают глазами. За сегодня это случалось слишком часто.

– Кто это?

– Нимфа из мира людей. Её привела элли, потому мы, подчиняясь приказу, должны убедиться, что она не несёт опасности для Поселения и ливрийцев.

Женщина подошла ближе и двумя пальцами подняла лицо Мэри за подбородок. Ей ничего не оставалось, кроме как собрать все оставшиеся силы в кулак и посмотреть в карие глаза, заметить медные мелкие кудри до подбородка.

– Как тебя зовут и какая у тебя магия, дорогая.

Это даже не звучало как вопрос, но это всё равно было лучше, чем когда её допрашивали стражники. Тем не менее, Мариэлле потребовалось некоторое время, чтобы отмереть и найти свой голос.

– Я не знаю, какая у меня магия. Я просто неконтролируемо создаю растения время от времени. Я даже не знала кто я, пока не встретила элли.

Женщина нахмурилась, но кивнула, продолжая рассматривать её.

– А твоё имя?

Мэри сглотнула. Как-то невовремя пролетела мысль о том, что фэйри могли полностью контролировать того, чье имя они знали. Но она не среди фэйри, и это успокаивало. Вроде как. С другой стороны, её тревожило, что это не отменяет того факта, как мало она знает и что из всего прочитанного ею правда, что ложь и к кому это относится на самом деле. Правда, не то чтобы она была в том положении, когда был выбор.

– Мариэлла, – с трудом произнесла нимфа, и ей на секунду показалось, что Сеншаль застыла. Но вероятно, это было лишь плодом её перевозбужденного мозга, поскольку в следующее мгновение женщина отпустила её и перевела испепеляющий взгляд на стражу.

– Вы привели сюда ребёнка, которая толком ничего не знает даже о себе, не то, что о Ливрале? Хотите напугать её до смерти, и чтобы она превратила тут всё в оранжерею?

Тем не менее, несмотря на то, что на этот раз её фразы были ярко выраженными вопросами, Сеншаль не дала стражникам ответить.

– Отведи её в кабинет Её Величества, – приказала женщина тому, что всё это время держал Мэри за руку. А потом обернулась ко второму, – а ты останься.

– Да, Госпожа Сеншаль.

Мэри впервые позволила себе заметить, что они шли по галерее с прекраснейшим видом. Колонны оплетали лиановидные растения, увидев которые ей, наконец, стало чуть легче дышать. Зато брань Сеншаля на второго стражника неприятно била по ушам, пусть и была вполне цензурной. Мэри оставалось лишь надеяться, что она не выглядела слишком жалко, а если и выглядела, то, что это бы помогло ей как можно скорее оказаться дома.

Первое, что отметила Мэри, так это то, что кабинет у королевы, на удивление, был не очень большой. Но там были большой массивный стол и много шкафов с книгами, а на столе не менее большие кипы бумаг. В целом, не считая того, что здесь всё было сделано из дерева, включая стены, пол и потолок, Мэри подумалось, что это очень напоминает кабинет её отца дома. Сама королева сидела за этим самым столом с этими кипами бумаг и словно застыла на мгновение, когда заметила, что стражник привёл с собой постороннюю. Не то, чтобы Мэри рассчитывала на радушный приём или думала, что присутствие посторонних здесь обычное дело. Тем не менее, это не помешало королеве внимательно выслушать его, а затем элегантным, явно отточенным годами, взмахом руки отправить за дверь.

И вот теперь на Мэри накатила новая волна страха, но ещё больше усталости. Слишком много потрясений за сегодня. Слишком много потрясений за последние сутки. Она просто устала, и эмоции притупились, чтобы не измотать свою хозяйку ещё сильней.

Королева встала из-за стола, внимательно оглядывая девушку. Мариэлла чувствовала себя собачкой на выставке или фарфоровой статуэткой за стеклом. Это уже было просто невыносимо, и Мариэлла подняла глаза. Она не знала, позволено ли это ей, она вообще не знала дворцового этикета, лишь поклонилась на пару со стражником, когда вошла в кабинет.

– Здравствуй, – произнесла королева, и что-то в груди болезненно сжалось.

Такое же чувство она испытывала каждый раз, возвращаясь из гимназии домой. Контраст между холодным презрением, дистанцией и ощущением незаметного пустого места и безграничными теплом и любовью папы. Но метод кнута и пряника Мэри тоже знала хорошо, так что не позволила себе растаять. Она снова опустила взгляд куда-то вниз.

– Здравствуйте, Ваше Величество.

– Как тебя зовут?

– Мариэлла.

Королева не уточняла о фамилии, и Мэри не собиралась говорить её без надобности. Тем более что Николь ещё по дороге сюда возмущалась тому, как неоправданно много люди придают значение фамилиям. В Ливрале имеют значения только имена.

Королева кивнула. Мэри не поняла, было ли это жестом, чтобы расположить её к диалогу или чем-то ещё.

– Мариэлла, расскажи мне ещё раз всю историю. От начала и до конца.

– Но ведь вы уже всё услышали от стражи, – нахмурилась Мэри, не понимая, и стала неосознанно крутить кольца на пальцах. То, что королева обратила внимание на этот жест, она тоже не заметила, поскольку избегала её взгляда.

– Всё верно. А теперь я хочу услышать историю от твоего лица.

Мариэлла вернула взгляд на королеву. У той были тёмные, почти чёрные волосы с синеватым отливом и жёлтые глаза. Её жёлтое платье не было эпатажным или вычурным, а корона сидела как влитая – цветы, ветви и белое золото. Но Мэри не стала обращать на неё слишком много внимания, и начала свой рассказ.

Она рассказала о том, что последние несколько месяцев в ней пробудилась магия, но она пока не умеет её контролировать, попутно извинилась за то, что случайно прорастила цветы на форме одного из стражников королевы. Рассказала, как спасла котёнка и как выяснила, что это был совершенно не котёнок. О том, что элли увидела в ней нимфу и решила привести сюда. Королева уточнила про проход, и Мэри честно ответила, что проход всегда открывала Милла, ведь она пока не в состоянии осознанно использовать собственную магию.

– И как тебе здесь?

– Я не особо успела осмотреться, так что, боюсь, не могу многого сказать.

– Но ты всё равно что-то видела, ведь так? Осталась бы ты здесь, если бы была такая необходимость?

– У вас просто невероятные леса, – немного подумав, ответила Мариэлла, – возможно, мне и правда могло бы понравиться здесь. Но у меня в мире людей мой папа, и я не могу его оставить.

– Он воспитал очень умную дочь.

Королева не знала, что затронула болезненную тему. Поэтому Мэри не смогла подобрать слова благодарности за комплимент её папу. Вместо этого она сказала другое.

– Мой папа – единственное, что у меня есть. Я счастлива, если он счастлив, и я рада быть ему поддержкой, а не обузой.

Мэри хотела было продолжить и ещё раз уточнить, что она хотела бы вернуться в мир людей, к папе, желательно до его возвращения, но кислород выбило из лёгких, а в горле встал ком, когда она случайно заметила зеркало, а вместе с ним и отражение другой девушки, что всё это время находилась вместе с ними.

У той девушки были немного растрёпанные светло-серебряные волосы и изумрудные глаза. Но больше всего удивило Мэри другое – одежда этой девушки была точь-в-точь, как на ней, вплоть до украшений.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы до неё дошло, что это отражение не какой-то нимфы, а её собственное.

Королева заметила её реакцию и взгляд. Не могла не заметить.

– Ты ещё не видела свой истинный облик, не так ли? – догадалась она и подошла чуть ближе.

– Боюсь, у меня не было возможности, – выдохнула Мариэлла, не отрывая изучающего взгляда от самой себя. Она не знала, что именно произошло в эти мгновения, но после этого она, наконец, ожила и посмотрела королеве прямо в глаза, – я не понимаю...

Королева тяжело вздохнула и присела на стул, около своего стола, а затем жестом пригласила Мариэллу сесть на небольшой бархатный зелёный диванчик, который был на вид, словно поросший мхом.

– Раньше элли свободно путешествовали по Ливралю и по миру людей. Они охраняли проходы между мирами и наших детей, а так же находили мире людей ливрийцев, которые не знали о своей сущности и помогали им освоиться в Ливрале. Около тридцати лет назад на Ливраль напали люди. Они и раньше нередко устраивали нам войны и осуществляли геноцид, но до этого они никогда не оказывались на территории самого Ливраля. Тогда один наш Советник пытался нас предупредить о том, что это возможно, но никто ему не верил, за что мы и поплатились. Честно говоря, я до сих пор испытываю чувство вины перед ним. Мы не уделили ему должного внимания, а ему пришлось пережить слишком много за свою не слишком долгую жизнь. Тогда элли приняли на себя большой удар не только по смертности, но и вины, а потому скрылись, и теперь больше не показываются ни ливрийцам, ни тем более людям, которые не знают, что на самом деле являются ливрийцами.

Мариэлла кивнула, показывая, что внимательно слушает.

– Ты первая нимфа за долгое время, оказавшаяся здесь, хотя до этого считала себя человеком, и единственная из всех ливрийцев-найдёнышей за всё это время, кого привела сюда элли. Прошу, не вини стражу за то, что они выполняют свои обязанности по защите ливрийцев и Поселения нимфей, – Королева сделала паузу, – ты можешь остаться и обучаться магии. Никто не прогонит тебя, пока ты не являешься угрозой для Поселения.

– Я не могу остаться, – первое, что выпалила Мариэлла, – я очень признательна вам за то, что всё объяснили, но я правда не могу остаться. В мире людей мой дом, там мой папа. Я не могу оставить его.

– Никто не заставляет тебя его оставлять, – Королева встала и подошла к тому месту, где сидела изначально, – единственное, в чём тебя ограничат, это место, где ты будешь обучаться.

– И где я буду обучаться? – неуверенно спросила Мэри, заранее ожидая, что ответ ей не придется по душе.

– Здесь.

– Вы имеете в виду, в Поселении?

– Я имею в виду во дворце, под нашим присмотром. Совет не допустит, чтобы ты разгуливала по Поселению, не умея контролировать собственную магию. Тебя будут обучать здесь, но ты можешь беспрепятственно возвращаться домой.

Что ж, откровенно говоря, Мариэлла готовилась к гораздо худшему варианту. Убеждать королеву в том, что она не опасна было бы глупо и нерационально. Тем более, Мэри не думала, что приказы королевы мог кто-то оспорить. Уж точно не она. Да и отказываться от возможности научиться контролировать свою магию и не прятать растения, которых быть не должно, от папы, было бы ещё глупее.

– Конечно, – покорно согласилась девушка, – благодарю, Ваше Величество.

– Может, у тебя будут какие-то просьбы? – Мэри удивлённо подняла недоумевающий взгляд на королеву, и та уточнила, – ты прожила столько лет, считая себя совершенно другим существом, а теперь тебя выдернули в наш мир и заставляют переучиваться жить, так ещё и под контролем тех, кого ты видишь впервые в жизни. Вполне вероятно, есть вещи, которые нам следовало бы учесть, раз уж ты твёрдо намерена не отказываться от своей прошлой жизни.

Мариэлла задумалась, прежде чем сказать хоть слово.

– С сентября у меня начинается школа и занятия по гимнастике, которые я не смогу пропускать. Я ещё не знаю расписания, но у меня не будет много времени на тренировки здесь. Я так же не смогу часто присутствовать здесь, когда мой папа дома. До сентября, с позднего утра и до вечера я полностью в вашем распоряжении, Ваше Величество.

Королева кивнула, принимая к сведению.

– Это всё?

– Я хотела бы спросить... Вы сказали, что я буду тренироваться во дворце. Значит ли это, что я не смогу покидать его пределы и, если да, то до какого момента, – затараторила она, – Я не хочу показаться наглой, но я только познакомилась с одной ундиной, и всего дважды видела сам Ливраль, мне бы не хотелось...

– Ты можешь находиться вне стен дворца, так же как и беспрепятственно общаться с ливрийцами. Но я попрошу никому не говорить, что ты из мира людей и то, как ты сюда попала. А так же не говорить своё имя, чтобы любопытные носы не пронюхали, что им знать не следует.

Мариэлла с готовностью согласилась на такие условия. Не то, чтобы она собиралась много с кем общаться. Королева открыла ящик стола и что-то достала, а затем вернулась к девушке.

– Возьми. Это запасной ключ. Он тебе пригодится, если ты не хочешь зависеть от элли для того, чтобы попасть в Ливраль или обратно.

Мариэлла осторожно взяла небольшой серебряный ключик из ладони королевы, но не стала его рассматривать, посчитав это неприличным.

– Благодарю.

Когда Мариэлла оказалась за пределами кабинета, всё это стало казаться сумбурным сном. Но ключ лежал небольшой тяжестью в кулаке, напоминая, что случившееся – реально.

В галерее было светло, и Мэри действительно могла насладиться видом на верхушки деревьев, огромный королевский сад, миниатюрные домики и ещё более крошечными ливрийцами пару минут. Роза, обвивающая колонну, и вьюнок, растущий вверх по перилам, словно чувствуя её магию, потянулись к ней, и Мэри позволила себе слабую улыбку.

Когда Милла возвратилась к ней, Мэри не стала спрашивать в какой момент и куда именно та пропала. Она просто бросила на неё уставший взгляд.

– Пойдём домой?

Спускаясь, Мариэлла рассказала, что королева дала ей запасной ключ и напомнила, что элли обещала её научить им пользоваться. Милла пообещала сдержать обещание, когда они вернутся к берёзе. Чего они обе не ожидали, так это того, что около ворот их будет дожидаться Николь. Пришлось пересказывать краткую историю ей, а взамен выслушать о том, как она испугалась за них.

Николь проводила их практически до того самого места, где они познакомились и наконец-таки отдала новой знакомой ракушку, даже не смотря на заверения Мэри, что она обязательно придёт примерно в то же время завтра.

У берёзы элли показала, как правильно использовать ключ. Мэри показалось это всё странным и смешным, но она не стала смеяться и сделала так, как ей было велено. На удивление, у неё получилось со второй попытки.

В мир людей Мариэлла вернулась уже одна.

Маленький серебряный ключик с лунным камнем в руке – единственное напоминание о том, что всё произошедшее не было сном.

*Строчка из песни Макsим "Птицы".

*Ноготки означают жестокость, печаль, ревность, на языке цветов.