Горький дым

   Меня зовут Евгений, мне семнадцать лет. Я живу в Санкт-Петербурге уже три года. Точнее, в Санкт-Петербурге я ни разу не был, но в паспорте стоит именно этот город. Где же я нахожусь, спросите вы. Я отвечу: я живу в Питере.

   Питер - это совершенно другой город, который сильно отличается от Санкт-Петербурга. Это одно из самых главных правил. Если ты приехал в Питер, то уже никогда не сможешь уйти от него. Он вселяется в тебя мгновенно, пускает корни в твою плоть, навсегда пропитав твою кожу ядом этого города. 

   В Питере действуют совершенно другие законы, которые ты нигде больше не встретишь, кроме как здесь. 

   Я приехал в Санкт-Петербург когда мне только исполнилось четырнадцать. Я вступил на вокзал с чувством, которое сравнимо лишь с величайшим достоинством и великолепием. Могущество города уже поглотило меня. Я утонул в этих ощущениях. В моих глазах ничего не было, кроме веры в чудеса и желание трудиться. Я поступил в художественную академию почти случайно: мою работу добрали, так как одна девочка, чьё место я занял, попала в страшную аварию и не могла начать обучение. Мне казалось, что это было лишь одно маленькое тёмное пятнышко на фоне всего происходящего, но потом это стало самой безобидной строчкой в моей истории. 

   Юн, красив, с необычайным талантов и трудолюбием - мне казалось, что Санкт-Петербург просто создан для меня. Тогда, ещё три года назад, я был всего лишь мелким мальчишкой, ничего не смыслящим в жизни. Мне не были знакомы такие слова как "боль" и "разочарование", я не знал, что такое настоящее зло и как правильно держать удар. Всё что я знал, это как правильно держать кисть в руке и сколько красок мне понадобиться для самой большой работы в моей жизни. Я рисовал черновики ночами и с нетерпением ждал того дня, когда смогу вступить на порог академии и показать всем, чего стою. Я ждал. Потом  я научился терпеть.

   Все мои мечты о счастливом будущем художника, о беззаботной столичной жизни студента растаяли в тот миг, когда я познакомился с Питером. Он накрыл меня так быстро и неожиданно, будто гром среди ясного неба, проник в мои легкие, вместе с сигаретным дымом и обжог горло своим едким запахом. Я никогда не забуду нашу первую встречу.Но о ней несколько позже.

   Я только сошел с поезда и решил пойти в академию, чтобы осмотреться. Мне не терпелось её увидеть. Меня встретил кто-то из дальних родственников-знакомых моей матери, которая наскребла последние деньги на билет. Это был взрослый мужчина средних лет, в тёмном плаще, но аккуратен внешним видом. Он курил. 

   Когда я подошел, он поперхнулся и нечаянно выдохнул весь табачный дым на меня. Он был рад меня видеть хотя и выглядел уставшим.

- У тебя прям глаза светятся. Так рад своему приезду? - спросил дядя Костя, когда мы уже ушли с вокзала.

- Да, это чудесный город,- говорил я, осматривая всё, что попадалось мне на глаза.

- Не по возрасту тебе уже так веселиться, надо становиться серьёзнее. Ну ничего, успеешь ещё повзрослеть, - мы сели в машину и он повез меня в академию, чтобы забрать кое-какие документы. Дядя Костя знал Питер, именно Питер, но не сказал мне ни слова. Теперь, я таю на него некую обиду за тот день, когда он не предупредил меня, но при этом понимаю, что вряд ли его слова перевернули бы мою жизнь и всё было бы не так, но надежда была. Если бы я тогда знал, что по-настоящему значат эти слова бывалого петербуржца, то может быть в моей жизни многое изменилось. Но нет. Мне было всё равно. Я добился своего - попал в художественную академию в северной столице. Уже всё доказал себе и больше мне ничего не надо было. Я считал, что уже все страхи позади: сдал экзамены, прошёл конкурс, попал в академию и даже уговорил маму на переезд, но я сильно ошибался.

   Целый день дядя Костя возил меня по Санкт-Петербургу, показывая город. Когда экскурсия подошла к концу, он привез меня в общежитие.

- Ладно, малец, учись хорошо. Мамке твоей я позвоню, а ты пока обосновывайся, - легкая и даже немного отцовская улыбка появилась на его губах, - Давай, до встречи Женёк! - сказал он мне, отъезжая от здания.

   Мне нравился дядя Костя. Он был добрый, заботливый мужчина, помогал мне и даже иногда напоминал отца. У меня никогда не было отца, только один дед, который вечно ругал меня за "бумагомарательство" и рассказывал пошлые, дурацкие анекдоты. Хотя, если бы у меня и была возможность иметь отца, я бы хотел, чтобы он был такой, как дядя Костя. Мама почему-то с осторожностью говорила о нём и очень сожалела, что никто другой меня не может встретить, например её подруга Света, улетевшая на ГОА. А мне дядя Костя нравился. Он был брутальным, таким крутым и, мне казалось, что именно так должны выглядеть настоящие мужчины: сильные, добрые и немного уставшие, может, даже местами неопрятные. 

   С приподнятым настроением я зашел в светлое и красивое здание. Нельзя сказать, что оно было новым или что моя комната была прямо прекрасная. Совершенно наоборот. Забытая богом лачужка, в которой была старая кровать с тонким матрасом, дохленькой подушкой и таким же одеялом, а рядом стоял стол с тремя ножками и стул, который, кажется, был тут ещё при Петре I. Картину дополняли местами прогнивший пол и белая краска, сыпавшаяся не то с потолка, не то с оконной рамы. Но я не замечал этих "маленьких невзгод".  Я был настолько счастлив, что розовые очки превратились в линзы. И стол мне казался винтажным, и кровать удобной, а вид из окна вообще замечательным. Хотя нет, вид и правда был великолепным: вечерний Питер, который темнеет на фоне розово-оранжевого заката. Приглядевшись, я увидел академию. Я надолго запомнил как она выглядела в свете уходящего солнца, потому что мечтал её нарисовать. На многих форумах я читал, что рисовать с натуры - легкотня, а вот по памяти куда сложнее. Поэтому я разглядывал академию, стараясь приметить каждую деталь, пока солнце совершенно не скрылось и не стало темного.  Мне хотелось, чтобы каждый день в Санкт-Петербурге был таким, и я с надеждой верил, что завтра будет такое же или даже лучше, чем сегодня.

   На следующие утро я отправился в академию. Куда ещё мог отправиться подросток, который из всего города знал только одно место? К тому же, вчера я так и не смог там как следует всё осмотреть. Здание было великолепным, больше похожее на дворец или на храм какой-нибудь богини любви. Переступая порог, я как-будто почувствовал легкость и необычайный запах, который ни разу до этого не ощущал. Сейчас-то я знаю, что так пахнут вымытые бетонные полы, но тогда я придал этому запаху имя чего-то великого, таинственного и загадочного. Будто сама атмосфера внутри здания говорила об искусстве. Я ходил по обычному линолеуму в своих ботинках, которые в первые же месяцы испачкались кровью, и в такой любимой парке, которую нашу до сих пор, наслаждался чувством прекрасного. Прикасаясь к стенам, я слышал истории, хотя на самом деле это было просто моё воображение. 

    Я ходил кругами часа два, пока не почувствовал голод. Я отправился в ближайший Макдоналс, чтобы утолить жажду. Там были огромные очереди и, если кого-то они сильно раздражали, то меня наоборот погружали в какое-то забвение, ощущение, что вот он - многомиллионный город. Когда очередь дошла до меня, я заказал всё, что произносил кассир. Я не смог сказать нет и оставил там почти все наличные. Свободных столиков не оказалось я и пошёл на улицу. Там было свежо, но не очень тепло и уютно: осень в Питере то ещё испытание. Я наслаждался тем, что поглощал пищу и был на седьмом небе от счастья.  Я быстро наелся, но еды оставалось ещё достаточно. Я свалил всё в свой рюкзак, надеясь на сытный ужин, и пошёл в сторону академии с желанием начать делать эскизы. 

   "Испачкав" пару листов в скетчбуке, я решил поискать вдохновение на улице. Архитектурные достояния, памятники и природа севера страны должны были благоприятно подействовать на мою музу.  Собрав рюкзак, я отправился блуждать по Питеру. Я не боялся заблудиться. Я ходил, сидел, рисовал и снова ходил. Так прошёл весь вечер. Когда уже начало темнеть, и я решил отправиться домой, вот тут то меня и накрыло, и я впервые узнал, что такое боль.

  Заплутавшийся в не самых живописных районах Санкт-Петербурга, я не мог найти выход к академии и решил спросить у местных. Словом, стоит заметить, что тот же вокзал и переулок, где я застрял, были словно два совершенно разных мира. Один был величественный, красивый, как-будто сошел с учебников истории девятнадцатого века, а другой очень явно и четко отображал всю темноту и мрачность этого мира. 

   Увидев толпу каких-то парней в одной из арок между домами я решился к ним подойти. Сейчас я бы никогда это не сделал. Тогда же мне казалось, что все люди на свете добрые и всегда готовы помочь. Я отрицал существование плохих людей, а если быть точнее, то не брал в расчет. Хотя, даже сейчас я так думаю - нет злых людей, есть только милосердный человек и жестокая сволочь. 

   Поправив рюкзак на плечах и улыбнувшись я подошёл к этим парням.

-  Извините, не подскажете мне, как найти общежитие художественной академ...- я даже не смог договорить. Пока я говорил, куда мне надо, меня ударили по голове, и я тут же рухнул. Да, это были питерские наркоманы, но кто же знал?! Очнулся я может через пару часов или больше уже без рюкзака. Голова болела и я аккуратно дотронулся до макушки. Мои пальцы были в тёмной густой крови и на глаза сами собой навернулись слёзы. Даже не от боли или отчаянья, просто от того факта, как со мной обошлись. Всхлипывая я поднялся на ноги. 

- С тобой всё хорошо? - я поднял глаза и увидел Вадика. Вадик - это парень, мой ровесник, бедолага-трудяга из неблагополучной семьи. В скором времени именно Вадик научит меня правильно убегать, падать и сдерживать писк, но сейчас он - всего лишь проходящий мимо парень, который заметил другого парня.

- А? - я посмотрел на него. Над его головой, словно нимб, светился фонарь. 

   Я кое-как рассказал ему, что со мной приключилось ,и он помог мне подняться.

- Вот же уроды, - говорил мой первый друг в Питере,- Напасть на безоружного. Деньги-то у тебя хоть какие-то остались? Может мобила?

- Нет, телефон тоже украли,- вспоминал я свой новенький андроид, который ещё недавно мама подарила мне на окончание года, - А вот деньги есть, только на карточке, в общаге. 

- Ты это, тихо...- почти шёпотом сказал парень. Вадик закинул мою руку себе на плечо и почти потащил меня, - Сильно не ори об этом - тут даже у стен есть уши.

   "Что за бред?" - думал я в ту ночь, но теперь, я знаю, что это не бред, а самая настоящая правда. 

   Ковыляя, мы добрались до моей общаги, прошли мимо спящего вахтёра, как мыши и оказались около двери моей комнаты.

- А тебя родители не хватятся? - спросил я, когда зажёг настольную лампу. Только сейчас я заметил, что на Вадике красная толстовка с капюшоном и джинсовые шорты, кеды.И как он не замёрз?  У него была немного смуглая кожа и тёмные глаза. 

- Да нет, меня дома не ждут, - легко сообщил мне парень, заваливаясь на кровать, пока я сидел на стуле. Я не привык к такому бесцеремонному обращению, но в ту ночь всё переворачивалось с ног на голову.

- Тогда оставайся у меня, - предложил я своему ночному спутнику. 

   Так мы и подружились. Вскоре легли спать. Не скажу, что моя кровать была через чур большой или супер удобной, но мы не жаловались. Как только моя голова коснулась подушки я сразу же вырубился. 

   Наутро я обнаружил, что в моей кровати спит незнакомый парень. Я было уже хотел запаниковать, но вместе с болью от удара в голову вернулись воспоминания о вчерашнем вечере.

   Я никак не мог понять, будить мне Вадика или нет? Я мог бы перелезть через него и занять своими делами, но вот это было бы странно, поэтому я лег обратно и не заметил, как снова уснул. Второй раз я проснулся от того, что меня кто-то усилено трясет.

- Хей, друг! Поднимайся! - "Слишком громкий," - в последствии я стал часто думать так о Вадике, но сейчас мне всё таки пришлось подняться.

   Мы поели холодных бургеров, натянули свои вещи и стали думать, что делать дальше. Странно, но мы даже не знали который сейчас час или что делать. Это было так необычно для меня, что я даже не мог сразу отличить - плохо это или хорошо.

  После нескольких часов простой болтавни, я помог парню выбраться через окно.

- Ты уверен? - как сейчас помню - я стоял около подоконника, держа его руки.

- Да, всё ок. Я так уже делал, - после этих слов я отпускаю его, и он спокойно хватается за пожарную лестницу и буквально скользит вниз до одного этажного домика, который заменял сарайчик, потом пробегает по крыше и спокойно спрыгивает, - Спасибо за завтрак! - крикнул он, когда уже его силуэт стал скрываться за ближайшими домами. 

  Я не знал, встретимся ли мы ещё раз на просторах Питера или мне стоит забыть сегодняшнюю ночь навсегда, как страшный сон, но что-то мне подсказывало, что это не случайность. Так и произошло. Ночные драки, непонятные знакомые и полное отсутствие здравого смысла стали моей повседневностью.

   Потом ко мне уже заехал дядя Костя. В крадце я рассказал ему события вчерашней ночи, считая лишним сказать о том, как я спал на одной кровати с каким-то парнем. Дядя Костя сильно ругался, потом отвел меня в больницу и купил недорогой новый телефон и даже дешёвый скетч бук в качестве морального ущерба. Ещё немного времени мы провели шатаясь по городу и закупаясь на новый учебный год. Завтра уже первый день... Самый ублюдский из всех дней в моей жизни! Если меня спросят, в какой момент прошла эта черта "до" и "после", то я не смогу ответить точно, но я почти уверен, что именно первого сентября я узнал вкус собственной крови.  

    Стоит, думаю, сказать вам об одном правиле, которое вы никогда не услышите, так как оно, что называется, "негласное". В Питере много правил, вот, наверное, основное: каждый сам за себя. Есть ещё выбор, звучит как: бей или беги. Это тот самый момент, когда судьба спрашивает у тебя, кто ты. Тот, кто бьет, или тот, кого бьют. Я, к сожалению, второе. Хотя моя судьба получше первых. Я тощий, слабый, никогда не умел держать удар, зато моя совесть... А нет, я просто жалок. Я такое же чудовище, только не способное постоять за себя. Хотя искусство выживания далось мне легче, чем искусство живописи, хотя там и уроки были куда жестче и не очень хотелось их повторять. 

   В этот день я научился  закону, состоящему из двух правил, который теперь знаю назубок, впрочем, его нетрудно запомнить: бьют беги, дают бери. Как это было? Да вот так...

   На первое сентября я пришел как и всегда при параде. Это был первый день знаний, на который я собирался сам, поэтому мне хотелось выглядеть круто - как-никак я иду учиться в академию, а не в школу, поэтому я уже не маленький. Я надел джинсы и белую рубашку. Трудный выбор был, надевать галстук или нет.  Всё-таки надел. Накинув парку я стал шнуровать ботинки. На них были капельки крови. Впрочем, ещё недавно я заметил такие же красные пятна на подушке, но решительно ничего с ними не делал.

   Когда я пришёл в академию, там было уже много людей. Я пришёл один, без дяди Кости. Он сказал, что занят, и я не стал настаивать на его присутствии - мне казалось, что я так по-взрослому поступил и был горд. Небольшое волнение трепало моё сердечко, особенно когда нас развели по аудиториям. Вот она, моя группа. Здесь было много молодых людей, некоторые даже старше меня. Больше всего было девушек. Интересно, я смогу завести себе девушку? 

   Я выбрал одну их первых парт, хотя сейчас в основном сижу сзади - безопаснее. Преподша много чего говорила, но мне уже становилось настолько скучно, что даже мой энтузиазм не мог меня спасти. Наконец всё закончилось, и нас отпустили домой. Завтра был первый учебный день. Меня встретил дядя Костя. Сейчас он выглядел куда опрятнее, чем при первой нашей встрече: он был в костюме, причесан и с портфельчиком. Он даже побрился, от чего казался моложе. Он меня поздравил и взъерошил мне волосы, чем снова напомнил мне отца. Потом предложил где-нибудь выпить. 

   Я никогда в жизни ни пил, но почему-то согласился. Наверное, не хотел его разочаровывать.  Хотя, мне было только четырнадцать, мне-то и сейчас алкоголь не продадут. Но дядю Костю это нисколечки не волновало и мы отправились в какой-то кабак в разгар дня. 

   Было очень душно, мрачно и пахло алкоголем. Меня начинало тошнить. Мы прошли в глубь заведения и там сели за маленький столик. К нам подошла официантка и приняла заказ. Когда она ушла, я стал рассматривать заведение, в которое мы пришли. Потом я редко бывал в таких местах, но свой первый кабак я запомнил, наверное. Там было что-то на подобие барной стойки, потом много столиков и много пьяных посетителей. Я заметил, как из дверей кухни выглянул один парниша. Потом его кто-то позвал к столику, и он вышел. Я узнал Вадика. Что он тут делает? На нем была тёмная форма разнорабочего. Он подошёл к двум не очень трезвым господам, которые предлагали ему выпить. Он отказывался, но всё же решающим аргументом стал подзатыльник, и парень сделал несколько глотков пива. Потом его потрепали по очень короткой стрижке и отпустили. Когда Вадик хотел уйти, он резко заметил меня. Я ожидал увидеть изумление, удивление или же стыд за свой поступок, но вместо этого он просто мне улыбнулся и стал подходить к нам.

- Привет, друг! - как всегда жизнерадостно сказал Вадик, не обращая внимания на дядю Костю. Если бы я не видел, как он пьёт, то не за что бы не сказал, что парень нетрезв. Его глаза были ясными, речь связная, да и на ногах он хорошо держался.

  На мои вопросы, что он тут забыл, Вадик отвечал, что он подрабатывает тут грузчиком. Мои глаза вылезли из орбит. 

- А ты что тут делаешь? - спросил парень, косо смотря на дядю Костю. 

- А я...- хотел уже начать оправдываться, как официантка принесла два больших бокала пива. Мне стало стыдно, будто меня застукали за непристойным делом, но перед кем? Перед парнем, который только что при мне выпил стакан алкоголя? Но стыд я отогнать не мог..

  Хорошо, что потом его позвали куда-то на кухню, и он быстро сматался от нашего столика. Дядя Костя, беря стакан в руки стал интересоваться кто это был. Мою несвязную речь было тяжело понять и, чтобы не пускаться в дальнейшие размышления, я сделал несколько глотков из своего стакана. Пиво было не очень вкусным, но хмельным. Напоминало разбавленный и очень противный квас. Через несколько минут алкоголь ударил мне в голову и в глазах стало мутнеть. Мне хотелось сделать ещё  глоток, потом ещё. Так я осушил весь бокал и у меня всё плыло. Голова была очень тяжелой, но я смог её поднять и посмотреть на дядю Костю. Он к этому времени уже успел выпить три таких бокала, но держался лучше меня. Хотя да, ему же уже около сорока. Или тридцати...

- Ещё...- пробормотал я, отодвигая бокал от себя. 

- Нет, брат, тебе хватит,- отвечал дядя Костя, поднимаясь с места, как тут раздался телефонный звонок, - Да? - весьма трезвым голосом говорил дядя. Я не помню точно, что произошло, но вроде как его быстро вызвали на работу и он спихнул пьяного подростка, которого сам и напоил, на более трезвого - Вадима. 

   Друг отпросился пораньше и, подняв меня так же как и в нашу первую встречу, потащил из кабака. Хорошо ещё, что дядя Костя перед уходом оплатил счёт. 

   У меня перед глазами всё плыло, ноги как-будто не шли и я вовсе не помню, что происходило дальше, но зато Вадик не забудет этот день никогда. Мы вышли уже под вечер и парень потащил меня в общагу. Я вырывался и хотел идти сам, но как только он меня отпускал, я шёл на дно подобно Титанику. Когда мы были уже в нужном районе, то тут Вадика осенило: как он объяснит вахтёру состояние студента. Осознав это, мы забрели в парк, чтобы всё обдумать. Домой он меня повести не мог, так как отец убил бы Вадика за запах алкоголя, не смотря на то, что сам пил не просыхая. 

- Сиди здесь, никуда не уходи, я скоро буду! - командовал Вадик, оставляя меня в парке на скамейке, а сам пошёл искать уличный телефон. Потом выяснилось, что у Вадика телефона не было, а мой забрал дядя Костя для пущей сохранности. 

   Потом, со слов друга, меня вырвало прямо на улице, а потом я придрался к каким-то парням. Это всё произошло, пока Вадика не было рядом, а когда он пришёл, конфликт был в самом разгаре. Ну как в разгаре, я, сидя на скамеечке и уже немного съезжая, огрызался на слова этих парней. И когда уже этот конфликт достиг пика, тут решил вмешаться Вадик, который всё это время стоял неподалёку и притворялся кустом.

- Воу -воу, парни, спокойней! - он встал между мной и этой толпой. Он, не поворачивая головы, одной рукой схватил меня за шиворот парки и посадил на место, - Парень просто не умеет пить. Простите, если доставил неудобств.

- Да чё ты тут выкабениваешься!  Дай я ему втащу...- я очень отважно пытался встать, но бродивший во мне алкоголь не давал этого сделать и в итоге меня снова стошнило, а Вадя всё это время пытался меня усадить.

    Как я узнал потом, эти парни были старше нас и одно из них звали Стас, который потом стал нашим ночным кошмаром, а пока он был только ночным ужасом одного Вадика. Стас, а точнее Стасик, как его называл Вадик, был обычным гопником из ПТУ и вместе со своей шайкой любил пресануть кого-нибудь, кто меньше и слабее, например нас. На тот момент, когда я первый раз его увидел, Вадик уже отхватывал от него и его компашки, но я то не знал! Я был пьяный и храбрый воин, который обладал силушкой боготырской и немереным чувством справедливости! 

  В итоге я смог вырваться из-за спины моего брата и нелепо ударил Стаса. Тот чуть-чуть не упал, а я согнулся пополам.

- Твою...- в тот момент у Вадика перед глазами прошла вся жизнь и он немного поседел, - Валим! - быстро крикнул парень и первый раз в жизни толкнул Стаса на его компанию, схватил меня за руку и погнал. Меня снова начало мутить. 

- Проснулся? - я очнулся где-то под мостом на коленях своего лучшего друга. Вадик сидел облокотившись на внутреннюю сторону моста и тоже дремал, - Головка-то бобо?

- Бобо...- простонал я, приподнимаясь, но рука Вадика положила меня обратно.

- Лежи.. Супермен блин херов...- после этого он поведал мне всю мою "геройскую" историю и мне снова стало плохо. Так мы просидели-пролежали пока не стемнело. 

- Вот я в Питере только три дня... А с тобой вижусь который день... Вот что это? - часто наши с ним беседы, как и сейчас впрочем, заканчивались таким лиро-эпическим философским бредом. 

- А может это судьба? - смотря вдаль спросил Вадик.

- Может...- мы посидели ещё пару минут, а может и часов, пока я не начал чувствовать холод. После этого я сел рядом с Вадей и мы прижались друг к другу, как воробьи. 

   Спустя ещё время, когда уже зажглись фонари, Вадя ушёл на очередную подработку, а мне наказал возвращаться домой.

- Дорогу-то найдёшь? - сказал Вадик, подавая мне руку и помогая подняться на мостовую. Как он смог меня туда затащить в пьяном состоянии? Скорее всего, он  просто столкнул меня в канаву, о чем и свидетельствовали пятна на парке. 

- Да, мне тут дядя Костя показывал, как дойти,- кряхтя я всё-таки выбрался, измазался в грязи, но вылез, - Так что не переживай.

- Ну ладно, - мы даже никак не попрощались. Вадик просто стал уходить в другую сторону, а я стоял на месте, смотря ему в след, пока он не скрылся в ночной тени Питера. 

- Спасибо! - крикнул я ему напоследок. Услышал или нет? Да кто его знает...

    Замёрзший, грязный и трезвый, но с ужасным перегаром я шёл в сторону общежития. Я старался закутаться в парку, но это было почти не возможно и ветер прошибал её в два счета. Да ещё к тому же последствием моего героизма осталась больная рука. 

   Фонари на улице горели, словно множество маленьких лун и освещали красивые фасады домов, каменную мостовую и  тёмную гладь реки.  Я решил сократить путь обойдя через дворы. На это раз я не стал обращать внимания на разные подозрительные группы молодых людей и просто шёл вперед. Только не суждено мне было в это вечер прийти домой с целыми губами. 

   Я заплутал в очередной незнакомый двор, куда уже почти не попадал свет фонарей. Там стояла толпа пацанов, человек пять, в тёмных куртках и что-то бурно обсуждали. Из их компашки сильно валил сигаретный дым и будь у меня плохое зрение, я бы вовсе подумал, что это товарный поезд заехал во дворы. Тропинка была узкая и немного скользкая, но деваться было некуда и мне пришлось идти рядом с этой толпой. Я скрестил пальцы на удачу, закутался по плотнее и пошёл.

   Сначала всё было хорошо, не считая усилившегося приступа тошноты из-за запаха сигарет. Потом, я случайно задел одного из парней и вот тут небеса упали на землю.

   Когда этот "пострадавший" встал в пол оборота я увидел Стасика в центре компании. Мой пьяный мозг никогда бы не запечатлил его светлый лик, и я бы ни в жизнь не узнал его, если бы не фингал.  А вот парни узнали меня быстро и даже как-то с задором стали подходить ближе.

- Эй пацанчик, есть закурить? - спросил один из них. Впоследствии этот вопрос всегда звучал перед первым ударом. Не важно, как ты на него ответишь, потому что ты даже не успеешь сказать "да" или "нет". 

   Удар под дых заставил меня упасть на колени. Я стал резко вдыхать воздух и схватился за грудь. Сердце бешено билось и в кровь стал поступать адреналин. Тут же прилетело сверху и я вовсе упал лицом на землю. В глазах появились звёздочки. Потом, я почувствовал, как двое или трое парней подняли меня за плечи. Если сравнивать с тем, как Вадик еле как мог поднять моё тельце, то эти амбалы заставили меня оторваться от земли.  Ещё один удар куда-то в живот, за ним второй. Мне было ужасно больно, но я даже не пытался вырваться - не было сил. Я не различал, кто меня держал, а кто бил. После первой пьянки в жизни моё воображение рисовало страшного монстра с множеством конечностей, которые стискивали мои плечи, и лицом Стаса. С помошью большого количесвтва рук он мог одновременно держать меня и бить.  

   Когда меня отпустили, я рухнул на землю, как мешок картошки. Я стал плеваться и очень громко дышать. Послышались хрипы. Я моргал, стараясь сфокусировать зрение. В этот момент мои розовые линзы, про которые я уже и вовсе забыл, превратились в мутные треснувшие стёкла и острыми краями впивались мне прямо в зрачки. Взгляд мутнел.

- Ну как ты, малец? - тут Стасик присел на корточки, чтобы посмотреть мне в лицо. Я еле открыл глаза и увидел что-то страшное. Его ухмылка. Она была похожа на акулью. Если честно, я даже не успел толком рассмотреть его лицо, потому что не долго церемонясь, он со всей дури, а её у него было немало, прописал мне хук справа и разбил губу. Я свалился на тропинку.  Харкаясь кровью, я чувствовал, как они удаляются, но легче не становилось.

    Так я первый раз узнал, на сколько жесток может быть Питер и сколько боли он мог принести в мою жизнь. С тех пор прошло три года, но ничего не изменилось: я был всё тем же сыклом. В академии у меня получалось не очень хорошо, так как вся моя фантазия уходила на то, чтобы придумать куда спрятаться от нападок Стасика, а руки вечно тряслись либо из-за нервов либо из-за боли. Копились долги, с которыми я расставался лишь под конец сессии, а девчонку я так и не завёл: вечное избитое лицо не в моде у местных барышень. Зато дружба с Вадиком у нас пошла мощная. Мы бомжевали на улицах, ели что попало, собирая совместные крохи, а ночевали либо у меня, либо под мостом. Дядя Костя ничего про это не говорил маме и я был рад, он лишь посмеялся надо мной, когда на третий день в Питере меня избили уже дважды. Но он был классным мужиком - давал нам денег на еду и даже иногда покупал выпивку. А что ещё нам нужно? Жалким парням, которые не то что девушку защитить, даже за себя постоять не могут. 

  Но время шло, банда Стасика становилась больше, мы придумывали новые и новые уловки, находили новые места для пряток и новые тропинки от академии до общаги. Моно сказать, что с компанией этих гопников у нас сложились особые отношения. Мы не были друзьями, но и непримиримыми врагами нас назвать нельзя. Мы были словно добыча и стая голодных шакалов, которые не убивали жертву, чтобы поесть и выжить, а только били для развлечения, как кот играет с мышкой, перед тем как отпустить, чтобы потом поймать вновь и снова поиграться с бедным замученным животным.

   Вадик день и ночь работал, стараясь не попасть под горячую руку отца и всё мечтал о том дне, когда сможет переехать от него в нормальную квартиру и устроить себе человеческую жизнь.

- Вот знаешь, Женёк,- говорил он мне как-то раз под новый год, когда мы оба пьяные в хламину лежали в сугробе на замёрзшей реке,- Вот стану совершеннолетним, куплю себе квартиру, не здесь, где-нибудь в Москве. Поступлю в университет крутой, заведу себе девчонку и буду жить припеваючи...

- А я? -спрашивал в пьяном угаре.

- Ну с тобой конечно же...- усмехнулся Вадик и рукой притянул меня к себе. - Ты будешь уличным художником... Девки любить будут.

- Ага, и жить буду на гроши. - усмехнулся я. Такая звездная ночь...

- Кто тебе позволит жить на гроши! Я тебя обеспечивать буду! - мы засмеялись.

   Мне нравились такие моменты, когда мы могли просто спокойно провести время вместе, поболтать не о чем, помечтать... Это, наверное, единственное, что воплощалось из моих грёз о студенческой жизни,да и то, пьяный угар от паленой водки или просроченного пива не входил в мои планы, а всё остальное стало просто курсом выживания. Мы бегали, прыгали, прятались, срывали дыхание и всё ради того, чтобы спастись. Нет, я пытался уйти от этого, пытался изменить свой  путь, но как? Бить Стасика у меня больше не получалось, а если я и мог кое-как ему двинуть, то на следующий день у меня болело всё тело. Уйти от этого? Хах, Стасик не такой. Он не даст мне просто существовать, он найдёт меня. Он и его компашки не когда не бросят свою любимую игрушку - нас с Вадиком.

  Первые дни были самыми сложными. Я привыкал к боли, учился терпеть и даже не обращал внимания, а по ночами рыдал от разочарования, если со мной не было Владика. Хотя, и он раза два видел мои истерики. Он никогда не успокаивал меня, он просто делал вид, что я один нахожусь в комнате, и спасибо ему за это. Он никогда не припоминал мне об этом, а лишь улыбался и говорил привычное "Хей, друг!", хотя у самого часто бывали проблемы куда хуже, чем просто гнобение Стасика и его компании. 

   Владик жил только со своим отцом, который вечно пил и срывался на парне. Мать уехала жить куда-то далеко и даже не вспоминает о сыне. Бабушек или дедушек у него нет, поэтому приходиться терпеть. Из-за алкоголика-отца у семьи вечно не было денег и какого-то дохода, поэтому парню приходилось совмещать учебу и подработку. Он очень любил учиться и был таким же наивным просточком, как и я. Но и здесь он преуспел больше, чем я: даже когда его уже не раз избивали на улицах, он оставался хорошим парнем с верой в чудо, не ломался. Я сломался сразу же и с глухим треском. Он отдавал всё заработанные крохи отцу, но тот их пропивал, от этого приходилось больше работать и даже подворовывать. Потом он перестал давать деньги отцу и тот стал их отбирать. Вадик стал ночевать на улице, забросил учебу - он в этом году должен был сдавать экзамены, но его не взяли даже в девятый класс.  Поэтому парень просто решил плыть о течению и как-то крутиться в этом мире, чтобы выжить. 

   Я уважал его, но никогда об это не говорил этому придурку. Когда я учился в академии - он работал, потом приходил встречать меня после пар и мы шли гулять по городу, ну или я шёл к нему на работу и ждал его. За первый месяц я смог выучить все места его подработок. Мы не делали друг другу подарки или не поздравляли с праздниками. А зачем? Мы - всего лишь два жалких парня, которые вечно бегают, чтобы выжить. И такая позиция нас устраивала - такая позиция ни к чему не обязывает. 

  - Хей, друг! Ты заблудился? – Вадик, как ни в чем ни бывало, подошёл ко мне со спины. – Что какой угрюмы?

- Вадя, ты че скачешь как угорелый, только же вчера отхватил от Стасика,- моё настроение скатилось на ноль. За три года я стал куда угрюмее, но не злее. Это важное отличие, потому что злость придаёт сил, а я был тот ещё дрыщ.

- Дак и что? Я от Стасика всегда отхватываю, когда черный ход закрыт. Вчера даже нормально так, аккуратненько вышло. Вот, гляди,- тут друг обгоняет меня и распахивает рот. – Только шестёрку задели и всё, остальные целы.

- Я рад за тебя,- немного грубо сказал я и пошёл дальше в аудиторию.

- Тебе просто никогда зуб не выбивали, поэтому ты не знаешь, как это и больно,- обидчиво произнёс Вадик, но от меня не отставал.

- Тебе сегодня на работу не надо? - я удивлённо посмотрел на него и поднял бровь. Кстати, стоит заметить, что синяки у этого засранца очень быстро заживают: буквально неделя и его лицо снова целое, в то время, как у меня до сих пор губа разбита и фингал под глазом с позапрошлой недели светит. 

- Неа, сегодня отгул...- степенно сказал парень и мы синхронно поднялись по лестнице. - Какие у тебя на сегодня планы?

- Не умереть...- когда мы поднялись я стал оглядываться по коридорам. Если раньше Стасик находил нас только на улице или мог защемить около общаги или кабака, то теперь он и его банда стали гулять и по академии - как-никак тут девчонки симпатичные, да и мы с Вадей под боком: захотел поразвлечься - на тебе, пожалуйста. 

  Мы зашли в аудиторию и прошли за заднюю парту. Сегодня ребят было немного, поэтому Вадику придётся прятаться под партой, чтобы его не спалили и не вывели. Так как я ни раз приходит в академию бухой, в общежитии меня пару раз видели с Вадиком и я почти постоянно разукрашен, то со мной никто не разговаривал. Все уже как-то спокойно, степенно смотрели на нас  с Вадей, провожая осуждающим взглядом. Не о такой группе я мечтал, однако... Конечно, они же не знают, какого это отхаркивать кровь, чтобы она не попала в легкие. Особенно девчонки: им Стасик нравился... Меня каждый раз передёргивало, когда они начинали произносить его имя. Хотелось блевать, но я подавлял в себе и этот приступ тошноты. 

- И короче на землю падаешь,- рассказывал мне новую байку из очередного кабака-места-работы Вадик. - Ну и всё.

- Серьёзно? Если я втащу Стасику и упаду на землю - это прямой путь в могилу. - усмехнулся я. Сначала меня раздражало, что все наши разговоры сводились к этому парню с противным именем, но потом я смирился. 

- Так дети, урок начался. - в класс зашла преподша, которая раньше, кажется, вела ИЗО в школе, но теперь перешла сюда, на более хлебное место. Не успела она договорить, как Вадя уже стёк под стол и сидел там тихо, как мышь. Когда я первый раз это увидел, точнее, не заметил, то сильно напрягся, а теперь уже привык.

  Анна Как-её-там-я-уже-забыл-точнее-не-запоминал говорила что-то про искусство портрета и прочее, но я просто рисовал в своём скетч буке, подаренном ещё дядей Костей, всякую дичь. Как только я завершал маленькую композицию, то спускал её под стол, на оценку критику. По началу Вадя только и делал, что хвалил мои рисунки, но потом стал и критиковать. Побыл на трёх парах в академии художеств и уже разбирается блин. 

  Мы провели так всю пару, а когда настал перерыв, то вышли из аудитории. Надо было видеть лицо преподши, когда на занятиях она отметила шестнадцать человек, а вышло из кабинета семнадцать.

   Прогулялись до автомата с кофе, вытрясли у него не то Латте, не то эспрессо и пошли дальше блуждать по академии.  

- Что у нас там дальше?- спросил мой друг. Я рад, что сейчас он стал одеваться теплее и носить что-то длиннее шорт и даже куртку. 

- Да не знаю, пошли посмотрим. - мы побрели к расписанию и тут у меня чуть не случился инфаркт. На лестнице, в паре метров от нас, стояла вся компашка Стасика вместе с ним. Знаете, какого это гулять по джунглям, наслождаться видом и вдруг заметить крокодила в паре метров от вас? Я тоже нет, но я могу себе это представить. К сожалению, с ним было несколько девчонок, а это значило, что они захотят выпендриться и мы точно отхватим, если только не прибегнем к нашим обычным хитростям. - Ты, говоришь, новый черный вход нашёл? - почти шёпотом сказал я.

- Ага, пошли покажу, -тоже испугался Вадик и мы резко развернулись и стали набирать шаг. Когда мы уже почти свернули за угол, то услышали ободрительный крик какого-то парня их компашки. Плохой знак. Как только мы зашли за угол, то забыли обо всём и побежали куда глаза глядят. Через пару минут мы услышали, как за нами тоже кто-то бежит.

- Дело дрянь,- сделал я свой вердикт, когда при очередном повороте меня немного занесло и я смог увидеть почти всю банду. Вадик же и словом не обмолвился - берёг дыхание, ведь бежать нам придётся долго. Сердце начало бешено колотиться, ноги почти не чувствовали пола, потому что мы неслись как сумасшедшие. А как тут не сойти с ума? Я помню, как-то раз на физ-ре меня попросили пробежать на скорость пятнадцать кругов, я так задумался, что не заметил как набрал скорость. Физрук был в шоке и это единственный преподаватель, чьи пары я могу безнаказанно прогуливать. 

   Мы бежали, стирая подошвы кросс, хотя наши ноги почти не касались пола. Стасик был единственной причиной, по которой зимой мы носили кеды. 

- Туда,- спокойно сказал Вадик и мы завернули на лестницу. За три секунды мы оказались на нужном этаже. - Быстрее. - Перед нами пожарная лестница, а это значит что 50 на 50: тот, кто полезет первым выживет, а другой сыграет в рулетку.

 -Лезь! -быстро сказал я и, дёрнув его за шиворот, заставил подняться немного. Стоит сказать, что за три года наша физическая форма немного улучшилась. Да, кости не всегда срастались правильно, но вот работа Вадика и вечные "тренеровки" от тренера Стаса пошли нам на пользу, как бы смешно это не звучало. 

  Я слышал, как раздаются шаги вдалеке и как они приближаются. Я сомневался, что успею залезть, поэтому стал оглядываться. Мы забежали в тупик, метр на метр если не меньше, где есть только один выход - наверх. 

- Быстрее! -крикнул мне Вадя, когда уже поднялся. Я начал с безумной скоростью преодолевать металлическую лестницу. Пальцы скользили, в глазах темнело и всё что я видел - это Вадя, стоящий на крыше академии и с надеждой смотрящий мне в глаза. А вот уши говорили о другом: об опасности. Я слышал как несутся эти лбы сюда по мою душу и вот они уже здесь.  Мне оставалось только протянуть руку Вадику, чтобы он вытянул меня, но я не успел. Меня схватили за ногу и дёрнули вниз. Как в замедленной съёмке рука моего брата отдалялась от меня. Эти шакалы теперь его не тронут - слишком высоко, но и меня спасти не в его силах, поэтому он поступил правильно - свалил. Я бы тоже так сделал, оставив Вадю на растерзание, ведь это закон выживания, к тому же вчера всё так и было: когда мы убегали от их компании в ночь Питера, я не заметил как Вадя отстал и уже убежал на пару метров. Заметил я его пропажу только слыша глухие удары. Когда дело доходит до Стасика, то всё превращается в естественный отбор. Поэтому я не винил друга в том, что он убежал, и мне не было стыдно за вчерашний поступок. Это наша жизнь - выживание. Да и вообще, за три года и как-то забыл, что это такое, стыд.

- Ну-ка, малец, расскажи-ка, куда ты вчера сныкался, пока мы с твоим дружком болтали? - прошел примерно миг с того момента, как моя спина очень смачно соприкоснулась с полом. Я свернулся на бок колачиком, стараясь сдержать слёзы, пока Стас, нагнувшись, задавал мне вопрос. 

  Отвечать, конечно, не надо было. Последовал первый удар и я разогнулся как гармошка, сморщив лицо и прижимая скрюченные руки к телу. Не лучшая картина, как только на это девушки смотрят. Я попытался открыть глаза, но уже никого рядом не видел. Я называл это эффектом разбитых линз, когда во время избиения у меня мутнело в глазах. Дядя Костя говорил, что это из-за подступивших слёз. 

  До моего слуха доносился их противный смех.  Ещё парочка ударов пришлось по старым ранам на животе и по позвоночнику. Я рефлекторно закрыл голову руками, хотя знал, что это звучит для них как вызов. Открыть моллюска - так они называли этот удал, когда два парня держали за плечи и за волосы, поднимая мою голову, а кто-нибудь другой пробивал мне по рукам, как бы пытаясь достать до лица. Я это ненавидел, потому что после этого у меня сильно болели рук и я не мог нормально рисовать. Когда ему уже надоело, меня ударили под дых. Я запомнил этот удар с первой нашей встречи, его всегда бьёт один и тот же парень. Когда рассказывал про этот удар Вадику, тот сказал, что зовёт этого парня зайчик. Почему так? А он всегда бьет почти в солнечное сплетение, оттуда и название удара "солнечный удар", а солнечный удар бьёт солнечный зайчик. Всё просто. 

  Я открыл лицо и руками схватился за живот. Ноги подкашивались, хотя они мне и не нужны были сейчас - эти два амбала хорошо меня держат. Открытие моллюска прошло на "ура", потому что по моему сморщившемуся лицу вместе с соплями текла кровь. Кажется мне разбили нос, ну или губы открылись, а может и бровь рассекли.  Тут Стасик - а его я всегда узнаю по его одеколону - схватил меня за челку и дёрнул вниз, вырывая из рук парней и ставя на колени. Я не знал, чего ещё ждать. В глубине души я надеялся, что им уже надоело меня мутузить и сейчас они уйдут в более красивую компанию. Но тут я услышал звук зажигалки. Сердце остановилось, а вся боль куда-то исчезла. Неужели привычные методы стали для них скучными и они решили поиграть с чем-то новым? Нет-нет-нет-нет! Не надо! 

   Мне страшно думать, что они собираются делать. Мозг говорил мне бежать, но ног я не чувствовал. Я хотел было поднять голову, но Стасик схватил меня за волосы и не дал этого сделать. Мне пришлось согнуться ещё больше и я уже стоял на четвереньках. Почти распрощавшись с жизнью, придумав завещание и надеясь, что Вадик каким-то чудным образом слышит мои мысли о скорой кончине, я уже думал было молиться за упокой души моей грешной, как раздался этот чудный голосок.

- Что вы делаете?! - это женский голос очень сильно выделялся на фоне месива мужских голосов, которые мой мозг уже даже не воспринимал. Я услышал маленькие шаги и как все заткнулись. -  Что ты творишь?! - этот голос раздался прямо над моей головой, потом послышался смягчённый удар - как о куртку -  и я почувствовал, как Стас отпустил мою голову. - Хей, друг, ты в порядке? - чьи-то нежные руки подняли моё лицо и я увидел её. Элен.

   Это была девушка моего возраста, может плюс-минус год, два. У неё были каштановые волосы чуть-чуть ниже плеч, красивые голубые глаза и немного приоткрытые розовенькие губки. Она смотрела на меня с такой заботой и нежностью, что я даже смутился. Я смотрел на неё снизу вверх, и лампа, которая находилась на потолке, была словно над её макушкой и казалась нимбом. Я подумал, что она ангел.

- Лучше не трогай его, Элен - можешь заразиться бедностью,- раздался голос Стаса, который вывел меня из транса.

- Ага, сказал человек, который живет на мою стипендию! - жестоко сказала она и посмотрела на парня. Тот заткнулся, как и вся его компания. - Встать можешь? - уже более ласковее, но серьёзно спросила девушка. 

  Я смотрел на её глаза и не мог оторваться. Я только  закивал, словно придурок. Она начала подниматься с корточек и положила одну руку мне на плечо.

- Вставай,- спокойно сказала она и мои ноги, словно по волшебству, стали слушаться её голоса. Я начал вставать, слегка шатаясь, но её вторая рука была передо мной, готовая всегда поддержать меня. - Идём, идём сюда,- она взяла меня за руку и, всё ещё смотря прямо в мои глаза, вывела из круга парней. 

  Она повела меня по коридору. Элен - красивое имя. Иностранка? Но говорит по-русски... Она такая необычная, как будто неземная. Точно ангел. Я не мог оторвать от неё взгляда. На ней была черная футболка с названием какой-то рок группы, джинсовка и суженные джинсы с кедами. Когда она оборачивалась, смотря на меня, я заметил в ушах её серьги, очень красивые и, похоже, недешёвые. 

  Мы зашли в аудиторию на первом этаже и она схватила свою куртку.

- Эй, ты куда? - крикнула ей в след подруга. Элен лишь строго посмотрела на неё и мы ушли. 

- Идём, нужно тебе помочь,- она натянула куртку и вытащила волосы. Теперь она держала меня за руку, а не за запястье и я чувствовал тепло её ладони. Только сейчас я почувствовал себя взрослым парнем, когда понял, что моя ладонь больше её ладошки. Я старался не сильно сжать руку, но при этом держать её. Моя рука вспотела. Мы вышли на улицу.

- Застегнись. - теперь мы шли рядом и я заметил, что она ниже меня. "Такая милая" - впервые подумал я так про девушку. Я быстро, торопясь, пытался застегнуть молнию, но руки тряслись из-за моллюска. - Дай. - требовательно сказала Элен и сама застегнула мне куртку и даже надела мне капюшон. Я привык терпеть боль, переживать неудачи и жить в ублюдских условиях, но именно сейчас мне пришлось сложнее всего в жизни сдержать слёзы и я боялся покраснеть.- Идём. 

  Мы шли медленно, размеренным шагом и в полном молчании. Я старался не смотреть на неё, но почти каждую минуту я поворачивал голову в её сторону. Сердце сильно билось, но не болью, скорее трепетом. Я стал чувствовать, как кровь льётся по жилам и я даже чувствовал пульс Элен. Элен... Всё-таки красивое имя, хоть и необычное для меня. Да и её глаза были... Не знаю.

- Заходи. - Мы поднялись по подъезду на второй этаж и зашли в хорошую квартиру. Я года три не был в нормальной хорошей квартире. Я аккуратно снял куртку, осматриваясь по сторонам. Элен тем временем уже сняла кеды и я заметил на её красивых, маленьких ножках белые носочки. Я сглотнул. Почему я так волнуюсь? Ах да, первый раз в жизни девушка привела меня к себе домой, о чём же я! Тем более после такого... - Иди в комнату. - Она рукой показала мне куда идти. Я стянул свои кроссовки и прошёл вперёд. 

   Комната был большая, светлая и очень красивая. Большая плазма, окружённая книжными шкафами, по середине комнаты ковёр, очень пушистый и мягкий, а рядом с ним диван. Ещё было два компьютерных стола с ноутбуками. Я не стал сильно осматриваться, потому что всё равно ничего не запомню, поэтому я бросил рюкзак около дивана.

- Садись, чего стоишь? - Я  обернулся и заметил Элен. Она стояла в этой футболке по среди комнаты. Странно, но эта девушка идеально вписывалась в эту атмосферу. Она держала в руках стакан с какими-то таблетками. - Выпей - легче будет. 

  Даже если бы это был яд, я бы всё равно выпил.  Не задумываясь, я проглотил таблетки, даже глотка не сделав. Элен поставила стакан на столик и жестом сказала мне сесть. Я покорно сел на диван. Девушка прошлась по комнате и достала небольшую аптечку из-за стелажа. Из-за большой футболки я и то мог разглядеть, какая у неё маленькая талия. Я резко отвернулся. Не хочу пялиться на этого ангелочка, а то чувствую себя извращенцем.

- Так, давай-ка посмотрим, что с тобой. - Элен села прямо около меня и стала осматривать моё лицо, поворачивая его своими ладонями. Такие нежные и холодные пальцы... 

  Она вытерла мне кровь и наклеила пластырь мне на бровь - всё-таки рассекли.

- Ты... Ты здесь живёшь? - неожиданно спросил я. Мой голос был такой тихий и немного хриплый, что я даже сам не ожидал.

- Нет, это квартира брата. - сказала девушка,- Я живу в общежитии. 

- У тебя есть брат? - мне становилось легче, разговаривая с ней. Не было той давящей тишины, которая пугала меня каждую ночь, к тому же этот прекрасный голос был словно музыка в  моих ушах.

- Да, ты с ним, думаю, знаком... - Элен аккуратно осматривала и лечила мои раны. - Ещё что-то болит? - заботливо спросила она.

- А нет.. Всё нормально, - думаю, говорить ей о синяках на животе и спине будет лишним, потому что если она захочет хотя бы посмотреть на это, то я засмущаюсь до смерти,- я привык уже...- нервный смешок пробежался по моим губам. - А кто твой брат? 

- Его зовут Стас,- сказала она, убирая все лекарства. Моё сердце ушло в пятки, а лицо побледнело."Я труп" - это была моя первая мысль, а потом я стал вспоминать своё недавнее завещание. - Точно всё хорошо?

 - А...- мне кажется, что она заметила моё смятение, потому что я чувствовал, как кровь от лица начала отливать. Кажется, у меня опять кружиться голова и темнеет в глазах. Весть тот недавний покой исчез при одном упоминании этого чертового имени. Временами мне кажется, что Дьявол - это псевдоним и настоящее имя сатаны - Стас. 

- Не переживай. После того, как я с ним поругаюсь, он едет в какой-нибудь бар, а потом к своей проститутке. - Строго сказала девушка и убрала аптечку куда-то за шкафы. - Дома он не появиться ещё около трёх дней. 

- Он так сильно переживает..? - почему решил продолжить я. Почему у этого дьявола сестра такой ангелочек?!

- Типо того... Мы много лет не виделись, но.. Я люблю его, - грустно произнесла Элен. Я чувствовал, что за этими слова скрывается боль и длинная печальная история. Хоть мне и с трудом верилось, что кто-то может любить этого Стасика, но в искренности Элен я не мог сомневаться. Мне не хотелось заставлять её грустить или заставлять рассказывать - не моё это дело, что у них там за личные проблемы. - За тобой может кто-то заехать? - быстро перешла она на другую тему и села около меня, сложив ноги по-турецки.

- Ну да... Я, наверное, сам дойду, - спокойно говорил я. Мне ведь ещё Вадика искать...

- Нет, пусть лучше за тобой кто-нибудь заедет. Твои друзья или кто-нибудь из взрослых. - строго проговорила Элен. Я удивился. - Дружки моего брадца могут шататься в округе и тебе может прилететь.

- Ну у Вадика машины пока нет, поэтому...- стал я рассуждать вслух, набирая номер,- Алло? Дядя Костя, можешь меня забрать? Да? Класс...- потом я попросил Элен записать её адрес и скинул его СМС-кой. Теперь я знаю, где на этой Земле находиться сущий ад. 

- Вадик - это твой друг? - в ответ поинтересовалась Элен. Дядя Костя должен был приехать через пару минут, так что у меня было время поболтать с ней. 

- Да. - коротко ответил я. А что я могу еще рассказать? Историю нашего знакомства? Или как часто её брат нас шпыняет? А нет, Элен же наверняка понравиться увлекательная история о том, как мы пьяные в дрова шляемся по ночному Питеру! 

- Я вас видела сегодня, когда вы мимо проходили. - Сказала Элен, поправляя свои каштановые волосы. Мне хотелось прикоснуться к её прядям, но при этом мне казалось, что если я дотронусь, то они растают, как шоколад.- Я стояла с компанией брата и видела, как вы резко развернулись. А куда он делся? Вы же двое бежали, разве нет?

- Ну там так вышло...- "Я не хочу, чтобы она считала его сыклом, но как объяснить это по-другому..." - думал я в тот момент. Это было тяжело объяснить человеку, который никогда в жизни не убегал. Она-то точно не знает, что такое боль: Стасик-то об это наверняка позаботился.

   Я старался аккуратно и изыскано уйти от темы, но у меня это не очень хорошо выходило, но Элен поняла, что я не хочу об этом говорить и с легким холодом в голосе перевела тему. Разговор с ней строился сложнее, чем с Вадиком или с дядей Костей, но ведь это девушка, а не подросток-бедняга-работяга и не сороколетний одинокий пьяница.

- Сколько тебе лет? -неожиданно спросила Элен, пока я рассказывал про свою общагу.

- А..? Семнадцать,- почему каждый раз, когда она что-то неожиданно спрашивает мой мозг начинает тормозить?

-  Ты первокурсник? 

- Нет. Меня рано отдали в школу и я закончил девятый класс в четырнадцать,- стал я рассказывать.- Да и ещё день рождения у меня поздно...

- А когда? - Элен как-будто оживилась и уже как маленький ребёнок с присущим всем детям любопытством стала меня расспрашивать.

- Да зимой вроде... - меня немного напрягло такое оживление. Тем более я не знал, когда у меня день рождения. Помню, как-то раз на шестнадцатилетие дядя Костя подарил мне бутылку коньяка, да и то, он то ли опоздал на два дня, то ли наоборот, подарил за неделю...

  Вскоре пришла СМС-ка от дяди Кости и я начал собираться. 

- Тебя проводить? - девушка встала в прихожей.  Я заметил, что когда мы пришли она сняла серьги и теперь я иногда смотрел на дырочки в её ушах, чтобы справиться с волнением.

- Не стоит, спуститься я и сам могу. - Я стал натягивать новые кроссы. Вот бы вернуть мои запачканные ботинки - в них теплее и они не так быстро промокают.

- Хорошо, ещё увидимся! - сказала мне этот ангелочек и закрыла дверь. 

  Я был на седьмом небе от счастья, но при этом был в глубочайшем ужасе. От избиений Стасика меня спасла его же сестра...  Мне кажется, что даже сегодняшнюю ночь я вряд ли перенесу.

   Дядя Костя встретил меня с каким-то волнением и стал спрашивать, на кой чёрт я попросил его меня забрать. Я уже начал оправдываться, на ходу придумывая всякие приключения, которые могли меня сюда завести, как тут из подъезда выбежала Элен в одних только кроссах. 

- Стой! Стой... - она прошла по снегу и немного отдышалась, подходя ко мне и к машине дяди Кости. - Ты забыл шарф. - девушка протянула мне хиленькую полосочку из ткани.

- С..Спасибо! - я быстро взял свою вещь в руки и снова соприкоснулся с её тёплой кожей. Не то что моя - вечно холодная...

   Она усмехнулась и, подмигнув мне, быстро, словно белка, проскакала между сугробов и скользнула в подъезд.

- Ну поня-я-ятно всё с тобой,- протянул дядя Костя и ударил меня по спине. - Так бы и сказал, что с девчонкой был... Что, родоки резко вернулись? - усмехнулся он.

   Мне стало жутко неудобно и я, ничего не ответив, сел на заднее сидение машины. Даже ещё когда дядя Костя был вне машины, я всё-равно слышал его хрипловатый смех. 

   Мы быстро доехали до общаги - значит она недалеко живёт... Я вышел на дороге, не приглашая дядя Костю на чай, хотя тот очень и очень настаивал на чашечку кофе с интересными подробностями моего прибывания у девушки. Всю дорогу мне пришлось слушать пошлые шутеечки бывалого пьяницы и делать вид, что я не краснею до кончиков ушей. 

   Когда я ближе подошёл к общежитию, то заметил знакомую куртку. Это Вадик.

- Здорова,- я подошёл к нему и, как только завязал шарф, протянул ладонь.

- Здрасте,- он вынул руку с разбитыми костяшками и заклеенными пальцами и пожал мою слабенькую ручонку,- Ну как? - Этот вопрос был привычным для нас, особенно после таких спонтанных "расставаний", хотя, в большинстве случаев, мы даже ничего друг другу не говорим: и так всё ясно, но сегодня мне было что рассказать.

- Пошли,- я проигнорировал его вопрос и мы стали подниматься. Я поправил рюкзак на плечах. Вахтёрша и слова нам не сказала, а лишь проводила осуждающим взглядом.

- Ну так что? - сказал Вадик, когда я снова зажёг настольную лампу,- Ты, вроде, ходишь...- осмотрел он меня, сидя на кровати, пока я  стягивал свою парку и выкинул в угол промокшие кроссы. Куртку я кинул тут же в углу.

- Тут всегда так грязно? - я словно не слышу этого смуглокожего парня и осматриваю комнатушку метр на полтора. Про потолок и тёмные, будто от сажи, стены я молчу, но вот на столе и полу было пыли толщиной с кулак Стасика; на кровати тоже не лучше - пылинки давно уже втёрлись в протухшее постельное бельё и на "белой" ткани можно было увить небольшие силуэты; а на подушке вмятина, одна сплошная вмятина.

- Эй, алё! Земля вызывает Жеку! Тебе, что, Стасик последнее отбил, да? Вот бедолага,- стал стебать меня друг, сочувственно качая головой, но как только он заметил мой взгляд а-ля "не смешно", тут же начал смеяться,- Ладно, проехали... Что это ты так резко на комнату переключился? Тебя же никогда не волновало где спать,- Это точно. Помню, как-то раз мы с Вадиком сильно напились, почти пол года назад: тогда ещё Стас куда-то свалил почти на месяц и мы могли быть спокойны, гуляя по Санкт-Петербургу. Нас чуть инфаркт в гроб не свёл от такого счастья. Сначала мы напряглись, а потом, когда всё поняли, пили не просыхая дня четыре. Но Стасик резко вернулся домой, в родной Питер... Как раз вот в таком "счастливом" сорокоградусном настроении нас и застал дорогой друг. Ну мы естественно повздорили, не дали себя избить - свобода вскружила нам головы - и даже умудрились кого-то из его банды чуть-чуть помять, а потом, когда уже на шум "драки" пришла полиция, просто смотались, как мы умеем. Стасик естественно не оставил этот инцидент без внимания: мы никак не могли вернуться в общагу или прийти в знакомый кабак, тоже самое было и с академией и практикой - его парни были везде, куда бы мы могли сунуть свой нос. Поэтому несколько дней, пока они нас наконец-таки не зажали, мы ночевали везде: под мостом, на крышах, во дворах, даже в полицейском участке. Вообщем вопрос "грязности" помещения нас с Вадиком мало когда интересовал. Но сейчас...

   По сравнению с квартирой Элен - не хочу думать, что был в логове самого дьявола и остался жив - моя комнатушка, которая как-будто принадлежала ещё и Вадику, переживала не лучшие времена, особенно вон тот левый угол...

- Не знаю, просто...-  я почесал затылок. А что, плохо что ли, что я хочу прибраться?

- Родоки что ли приедут? -спросил Вадик. Он встал около меня и мы вместе стали осматривать фронт работ.

- Нет,- думаю вряд ли моя мама вообще захочет навестить меня в незнакомом городе. Нет, она меня любит и всё такое, но просто бросить свою работу хоть и на пару дней она не может, поэтому все эти два три года за мной присматривает дядя Костя и всё докладывает маме, ну или не совсем "всё"...

-Жека, ты сейчас сириусли? - спрашивал меня Вадим, после того, как мы сгоняли до вахтёра и чуть ли не со слезами на глазах попросили "инвентарь" для уборки. - Я до сих пор не верю, что мы занимаемся этим.

- Ну надо же хоть когда-нибудь убираться...- я намочил тряпку в ведре и пытался её выжать. В принципе, я и сам не особо понимаю, что со мной происходит. Видимо, встреча с Элен открыла, а точнее оттёрла в моей душе что-то такое чистое и светлое, что хочет делать хорошие дела и прочее, в то время, когда её брат - полная противоположность этого ангелочка - вечно пытается втоптать меня в грязь, тем самым разрушая меня и мою добросердечность. Подумать только, на что способна одна лишь встреча с этой девушкой... 

- Да кто так тряпку выжимает! - ругался Вадик. Он подошёл ко мне и тоже взялся за тряпку.- Вот так надо,- он перекрутил её концы и ткань сжалась. Наши руки соприкоснулись.

- А ты где так научился? - ухмыльнулся я. Ну, Вадик, не перестаешь меня удивлять...

- Поработай с моё, тогда точно научишься. - тоже смеялся Вадя. - Так, ладно, давай начнём. - он посмотрел на меня, ожидая ответа. Я округлил глаза. Об этом я не подумал как-то...- Да блин...- страдальчески произнёс он,- Давай сначала пыль вытрем, а потом пол, затем и до кровати дойдём. 

- Как скажете, мастер Угвей! - я сложил руки и поклонился.

- Работай, ишак, а не придуривайся! - Вадик вырвал у меня тряпку и начал меня лупить.

- Ладно-ладно, начальник, не ругайся! - мы стали бегать по всей комнате, поднимаю всю пыль. Спустя часа три мы смогли прибраться, хотя это было не так сильно и заметно: пыль-то мы вытерли, стол протёрли и подоконник, даже полы помыли, но вот стены никак не отмывались, а огромный слой грязи на ножках кровати мы стирали, но потом бросили эту затею - конструкция была на столько хлипкая, что я и Вадик решили, что это её защитный слой и если его убрать, то нам будет спать негде. 

- И всё-таки, ответь, нафига? - мы сидели с Вадиком на полу и опирались спинами на кровать, пялясь в потолок. Усталость, которая накрыла нас обоих перерастала в чувство эйфории и мы сидели словно два обдолбаных наркомана.

- Не знаю...- в очередной раз ответил я. Потом повисло небольшое молчание, которое всегда бывает в рассказах подобного типа. Тишину прерывало лишь прерывистое дыхание Вадика - парню давно пора в больничку провериться, только тот всё по работам шастает, некогда ему. - Я с одной девчонкой познакомился...- с опаской начал я, но, на моё удивление, Вадик как-будто не слышал моих слов и я продолжил. - она очень добрая и милая.

- Красивая? - тихо спросил друг, пока через распахнутые насквозь окна на нас смотрели питерские звёзды.

- Безумно. - так же тихо ответил я.

  Я больше ничего не сказал, а только смотрел на темные грязные углы, переводя взгляд с левого на правый и обратно. Так прошло много времени и я не заметил, как мои веки сомкнулись и я очутился в мире сна. 

  Я никогда не верил, когда люди рассказывали про свои сны. Сны как сны, чему тут удивляться? Вообще, я думаю, что сон - это отображение твоих эмоций за день, воспоминаний из прошлого и твоих впечатлений - не более. Поэтому всегда когда кто-то говорил про вещие сны я морщил нос от неприязни.  Не то, чтоб я не любил спать или наоборот: я относился к этому как к естественной нужде, точно так же когда тебе хочется есть. Раньше я обожал спать: мне казалось, что я могу контролировать сон и что это моя маленькая вселенная, которой я управляю сам. Это было единственное место, где  мог спрятаться от Стасика. Так было до тех пор, пока мне не начали сниться кошмары. Первое время я просыпался в холодном поту от страха и отчаяния, что не могу спастись от угнетения даже в собственной голове, а потом привык и даже не просыпался больше, а просто переносил. "Ещё одна ночь" - думал я морщась на кровати, когда в моём бессознательном воображении банда Стасика снова пинали меня на земле. Эта боль и глупое чувство страха внутри засели во мне так плотно, что я не удивлялся утром, когда от ночных кошмаров у меня болел живот, случался спазм или какое-либо другое проявление физической боли на нервной почве.

   Сегодня была другая ночь.  Мне приснилась Элен.

  Я знаю, что она приснилась мне из-за моих ярких впечатлений и прочего, но в этот момент, когда я увидел её ещё не осознав, что это сон, я был по-настоящему счастлив. Я как-будто чувствовал, что моё сердце чаще забилось. Она была в таком красивом легком белом платье. Она кружилась где-то там, вдалеке. Её волосы развивались на ветру и я удивлялся, как её кудри были такими стойкими, что не растаяли на солнце? И я всё смотрел на неё и смотрел, а она кружилась и кружилась, как-будто в замедленно съемке. Но всему есть конец.

  Я проснулся от сильного холода, настолько сильного, что я продрог до костей. Еле разлепив глаза я заметил, что лежу на твёрдых досках кровати у стены, накрытый своей же курткой. Когда я немного приподнялся, то заметил поверх своей ещё и куртку Вадика, который так же лежал рядом со мной разбросав свои конечности по всему периметру. 

- Ужасно холодно,- я медленно стал натягивать свою парку, отгоняя остатки своего чудесного сна. Тут я почувствовал ветерок и взглянул на окно. Подоконник был завален снегом, потому что наше окно всю ночь было открыто. Сон резко куда-то пропал и я вскочил как ошпаренный. Голыми ладонями сгребая снег на улицу, я пытался закрыть ставни окна дрожащими руками. 

- Вадик блин! - заорал я. Я не сомневался, что уснул первый, ведь именно Вадя перетащил моё тело на кровать и, закидав мою плоть куртками, приспокойненько засопел рядом, забыв про окно. Парень даже не шелохнулся от моего крика, только немного перевернулся на другую сторону и снова засопел.

   Я только цокнул на его беспечность и поднял с пола подушку, которую вчера мы так и не отнеси в хим чистку, хотя очень порывались это сделать. Я со всего размаху швырнул её в Вадика, а тот даже не проснулся. Забрал подушку, подложил под голову и продолжил смотреть свой десятый сон. По рассказам парня Вадику вообще не сняться сны - только чёрный фон и всё. Ему это нравилось, ведь когда ничего не отвлекало он мог отдохнуть от вечной беготни и постоянных подработок.

  Я не стал его будить - всё равно это бесполезно. Я  осмотрел комнату. На кровати не было ни матраса, ни одеяла - всё это было свалено в угол комнаты, где до этого валялась моя куртка. На столе почти ничего не было, кроме лампы и двух старых тетрадок-черновиков, всё остальное было затолкано в два рюкзака и валялось в углу... Так стоп? В углу их нет. А вот, под кроватью. Всё норм. Я взглянул на свои часы и, вытащив один из своих рюкзаков, поплелся к выходу. Пора на учебу и плевать, что я проспал около двух пар.

   Вообще-то после вчерашнего выходить на улицу мне опасно - в идеале просто сидеть дома под тремя замками. Когда я стал подходить к посту вахтёра, то заметил стоящих перед общежитием толпу парней.  Вот за что я люблю бывшую зечку Инну Васильевну, так за то, что она не пускает чужаков в общагу, ну и за то, что она считает Вадика учеником академии. Я очень тихо поздоровался с ней и быстро развернулся. Ну через черный вход, так через черный... Я не гордый, как мы уже знаем. Как только я смог завернуть в коридор я сразу же рванул к пожарному выходу.

  Ситуация стандартная и, если быстро перебирать ногами и внимательно смотреть по сторонам, можно выйти вполне сухим из воды. Так, тут немного сыро и темно, но на то это и черный ход. Небольшая красная тусклая лампочка - это единственное, что освещало мой путь. Опираясь на стены и добрался до промерзшей двери. Я навалился на неё всем телом и смог вдохнуть морозный воздух. Надеюсь, железяка достаточно тихо скрипнула, чтобы парни не слышали о моем уходе. Сколько они уже они стоят? 

  Я поправил рюкзак и накинул капюшон, по-тихому отходя от здания общежития всё дальше и дальше. Надеюсь Вадик додумается уйти на работу через окно, а  не через парадный вход. Хотя, после таких спонтанных ночевок он всегда сваливал через окна, боясь вахтёршу. Я обошёл кругом и стал переходить дорогу в десяти метрах от толпы. 

   Грязи на улице было примерно столько же, сколько и снега, поэтому перейти дорогу было для меня настоящим испытанием. Я вошёл в здание, боязно осматриваясь по сторонам, чтобы не встретить Стасика. Он, наверное, думает, что сегодня я и вовсе не сунусь в академию. Я прошёлся по лестнице и стал искать нужную аудиторию. Сейчас идёт вторая пара и после будет последняя на сегодня. Я подошёл к нужной аудитории, достал наушники и облокотился на стену. Теперь я полностью соответствую образу загадочного однокурсника.  

  Через пару минут - достаточно быстро - прозвенел звонок, говорящий о конце пары. Из аудитории стали вываливаться студенты. Они даже не замечали меня и, видит Бог,  это было взаимно. Дождавшись когда основная масса первокурсников покинет аудиторию я аккуратненько пошёл к последней парте. В кабинете ещё оставалось пара-тройка учеников, но и те надолго здесь не задержатся. Я спокойно тыкал в экран моё раздолбанного смартфона, пока не запнулся об ступеньку и один наушник, который чудом и лишь изолентой держится всё это время, выпал у меня из уха. 

- Блин...- материться я как-то не приучен, поэтому ихо выругавшись я пытался поймать свой вакуум. До моего слуха донеслись голоса первокурсниц с соседней парты.

- Давай быстрее! Мы не успеем пообедать! - пищала первая.  неё был такой противный голос, наполненный детской обидой, которая уже не смотрится в её возрасте и вместо желаемого умиления вызывают одну тошноту.

- Да-да... Сейчас...- тихо сказал другой голос и я застыл в полусогнутом состоянии. 

- Твою за ногу...- по мне рекой полился холодный пот и стало темнеть в глазах - это была Элен. 

   Я понял, что таким образом я привлекаю слишком много внимания и стараюсь незаметно пройти мимо. Я прикрываю лицо капюшоном и иду дальше. 

- Всё, идём,- девушка подниматься с места именно в тот же момент, когда я проходил около неё и она врезается в меня, - Прости! - Как это бывает в банальных романтических фильмах её учебники, которые она по каким-то неизвестным причинам несла в руках, прижав их к себе, упали на пол и стали скатываться по ступенькам, а некоторые остались валяться у наших ног.

"Какого черта!!!" - я орал про себя.- "Если сейчас уйду, то потом будет стыдно смотреть ей в глаза, но если сейчас помогу, то..." - Я не успел закончить свою мысль.

- Прости, можешь отойти немного? - она легкой рукой оттолкнула меня и подняла свою тетрадь, которая была прямо у моих ног. Когда я опустил глаза, то за секунду до того, как она её убрала, я смог заметить наброски будущих портретов. Мало кто делает такие хорошие и проработанные эскизы в тетрадях, а не на холстах. Я немного покраснел. Мало того, что она дотронулась до меня, так у неё есть такая же привычка рисовать в тетради. Может, я, конечно, ошибаюсь, но одна мысль о том, что в чём-то мы с ней схожи заставила трепетать моё слабое сердце. 

    Как только девушки вышли из аудитории в неё стали заходить мои однокурсники. При виде ребят я вернулся "с небес на землю" и быстро, перебирая две, а то и три, ступеньки одним шагом я поднялся к последней парте. Кинул рюкзак на стол и устроился покомфортнее.

  Всю пару я не мог думать ни о чем, кроме как о лёгком прикосновении Элен. Отпечатки её маленьких пальчиков прожгли мою кожу даже через футболку и, казалось, горели до сих пор. Я чувствовал жжение, эйфорию и... страх.

  Питер научил меня холодному рассудку и теперь я понимал, что всё эти эмоции могут стать для меня моей кончиной. Я должен радоваться, что Элен не узнала меня, но вместо этого лишь в сотый раз касаюсь своих ребер, которые были обожжёны её теплом. Моя бдительность уменьшилась, скорее всего нарушиться сон и аппетит, плюс вечные мечты и желание её видеть. Как только я подумал об этом, то сразу понял: моя смерть - это влюбленность.

     Никогда в жизни я не мог подумать, что по-настоящему влюблюсь. Раньше девушки казались мне красивыми, некоторые даже были в моём вкусе, но потом вкус крови во рту как-то помог забыть о моих предпочтениях во внешности представительниц прекрасного пола.  Нет, конечно же пару раз, где ещё года два назад, в моей жизни возникал такой вопрос: "а найду ли я девчонку?", но последние несколько лет он перестал быть приоритетным и на первые места встали другие вопросы, такое как: "где спрятаться?", "куда убежать?", "где Стасик?". После этих многих размышлений мне было противно на душе - казалось, что я не создан для любви и по-просту обделен этим чувством. Мне было тошно и противно. Потом, спустя время, я осознал, на сколько это унизительно встречаться с кем-то, ведь в отношениях всегда есть правила, как, впрочем, и во всем в нашей жизни: есть те, которые подчиняют и есть те, которые подчиняются. Унизительно? Думаю да. Я считал влюблённых сумасшедшими, которые не умеют контролировать свои эмоции и чувства и которые готовы отдать себя на растерзание такой пытке. Ведь любовь - это боль. Те немногие отношения, которые я мог лицезреть сидя на последней парте всегда заканчивались слезами. То не сошлись характерами, то измена, то ещё какая-нибудь лабуда, которая даже не достойна места в моей дырявой памяти. А где же вся ваша любовь до гроба, сразу возникает вопрос? Где все ваши признания и чувства? Я считаю, что это просто сумасшедшие и, похоже, я стал одним из них...

     Пара быстро закончилась, но мои рассуждения не давали мне покоя. Я ничего не записал и даже не мог сосредоточится на лекции или сделать хотя бы пару закорючек в своём блокноте. Я стал рассеянным и прискорбно признал это. Теперь мне стоит быть осторожным примерно в десять раз, чем обычно, при том, что в обычной жизни я очень и очень осторожен. В такие моменты, когда Славик ищет твоей души, чтобы похоронить её где-нибудь за гаражами, нужно валить из страны, ну а если у тебя нет на это денег, то хотя бы не выходить из дома - по крайней мере если там есть вахтёр. Ну а если ты всё-таки осмелился покинуть свою пещеру, то тебе придётся стать даже не призраком, а точнее воздухом. Но для этого нужно быть внимательным, осторожным и супер аккуратным, как агент 007. Но вот вряд ли Джейм Бонд мог бы закончить хоть бы одну свою операцию успешно, если бы у него в груди теснились такие чувства, как у меня. 

     Поняв, что идти в академию  это была плохая идея, я решил пойти домой. Я быстро покинул аудиторию на перемене и рванул к выходу. В принципе, сейчас меня нигде не ждут, да и парни Стасика пасут меня около общаги, поэтому той внимательности, которая у меня есть на данный момент мне должно хватить, к тому же все мои уловки искусной скрытности давно уже перешли в рефлексы и я могу передвигаться незаметно даже тогда, когда не хочу этого - просто не задумавшись. Да, наверное это один из тех немногих плюсов, которые мне дают"тренировки" Стасика. 

     Я сразу пошёл в обход, чтобы ненароком не попасться им на глаза. На улице немного похолодало, так что мне пришлось максимально натянуть куртку на футболку и греться теплом собственного тела. Быстро обойдя здание я заметил, что окно моей комнаты открыто. Вадик уже ушёл. Умничка.

  Я подошёл к черному входу и как следует дёрнул за ручку. В итоге дверь не сдвинулась ни на миллиметр, а я чуть не получил вывих. Так, через главный вход не зайду - там парни, через окно тоже не вариант, как и через черный ход. Хотя, если я правильно всё рассчитаю и у меня получиться залезть на маленькую крышу входа, а потом перепрыгну чуть повыше на крышу сарайчика, зацеплюсь за выступ, то там уже и до подоконника недалеко, точнее до лестницы. Ладно, попытка - не встреча со Стасиком, как говориться.

    Немного разбежавшись я подпрыгнул и руками зацепился за выступ над черным выходом. Из-за того, что я был, что называется "дрыщ", когда я висел меня немного растянула и я своим телом почти закрывал дверь и мне не хватало буквально пятнадцати сантиметров до земли. Да и выход-то был не такой уж и большой...

  Я стал подтягиваться на руках, но у меня это не сильно получалось. После пары минут неудачных попыток у меня стали болеть руки и соскальзывать пальцы. Я уже не думал про свои чувства к Элен, которые ещё пол часа назад мешали мне дышать. Вовсе нет. Сейчас я чувствовал, как мои рёбра трещат от напряжения. Я стал раскачиваться из стороны в сторону и при этом прилагать усилия, чтобы поднять свои шестьдесят пять килограмм хотя бы на сантиметр.  Когда у меня появились хоть какие-то успехи - я смог подняться аж на локти и теперь у меня свисали только ноги, которые теперь нужно было затащить тоже на крушу, - я стал улыбаться и резко услышал шорохи из-за угла. Это были шаги толпы, которые я ни с чем не спутаю. "Почему так близко? Я должен был услышать раньше"- начал паниковать я. Видимо, я настолько увлекся "подтягиваниями", что издавал слишком много шума и совсем не слышал толпу.  Я быстро перекинул ноги на небольшую площадку, как можно бесшумнее прокатился в глубь, ближе к стене и лег на живот, прижимая свой рюкзак к себе. 

   Когда я был уже готов и смог пролежать без движения пару секунд, то смог прислушаться. "Не бейся, глупое сердце! Они чуют страх!" - я тихонько ударил себя в грудь, чтобы этот орган хоть чуть-чуть сбавил обороты. Но оно и понятно, что сердце так колотиться: адреналин, страх, да ещё и холод собачий. 

- Не пришёл... Ну и где этот сукин сын? - говорил один из парней. Я немного приподнял голову и смог заметить, что их было около пяти, а это значит что ещё двое стоят у входа. Семь - счастливое число Стасика, об этом знают все, поэтому его парни всегда ходят всемером.  Если вы увидите в Питере толпу из семерых парней одетых как-будто в девяностые, то не ошибётесь, если решите удрать подальше. Я бы и сам сейчас свалил, но, к сожалению, я не умею ходить сквозь стены.

- Ну не сунулся же он в свой колледж, он же не настолько отбитый,- отвечал второй. Ага, конечно блин... Я повернул голову, чтобы справиться с волнением и заметил на крыше сарая, что там сугроб помят, точнее я заметил след от кроссовок. Вот Вадя гимнаст недоделанный! Я тут корячусь, а он раз-два и спустился! 

- Гля, это не его окно? - тут повисло молчание. "Нет, нет, нет!Пожалуйста..." - кажется я начал припоминать некоторые молитвы...

- Точняк! Вот же заяц. Наверное свалил утром или пока нас не было.

- Так может заглянем? Тут подняться-то...- начали парни и я услышал кряхтение. Секунда и в один прыжок один из пацанов оказался на крыше сарайчика.  Я вжался в сугроб и начал молиться. Руки, точнее локти, сильно болели после моллюска и половина моих сил уходили на сдерживание писка. 

  Стук железа об каменную стену вселил в моё сердце надежду. Либо парень, который был на крыше сарайчика меня не заметил или просто не смотрел по сторонам, либо же он был так увлечен, а может меня уже припорошило снежком, но я остался жив и не вредим, по крайней мере на данный момент.

  - Блин, походу это не его комната,- послышался крик сверху. - Она просто пустая. 

- С чего ты взял? - крикнули ответ. 

- Да тут из мебели только старая кровать да стол, никаких вещей нет... - начал перечислять парень. "Ты забыл про стул.." - если честно, сейчас я благодарил всех и вся: зечку за ужасную комнату, Вадика, который стащил наши вещи вчера фиг знает куда, даже самого себя за уборку и Элен, которая меня на это подтолкнула. Выдох облегчения вырвался из моей груди.

- Опа! Студентик! Вот и наш клиент! - я поднял голову и заметил, как тот парень сидит на подоконнике и смотрит прямо на меня. Я сжал кулаки, чтобы не потерять сознание. Перед глазами за доли секунды пронеслась вся моя жизнь и я вспомнил нашу первую встречу с компанией Стасика. "Валим!" - закричал у меня в подсознании друг и мне не нужно было повторять дважды. Я резко вскочил и перепрыгнул на сарай. Зачем? Сам не знаю, но видимо они этого не ожидали и просто стояли с открытыми ртами. Хотя, я и сам от себя такого не ожидал. Я быстро пробежался по крыше и уже хотел спрыгнуть, как остановился на самом краю. Высоковато...

- Хей! А ну-ка стой! - тут парни с земли вышли из состояния шока и стали подходить ко мне ближе. Пацан с подоконника тоже быстро спустился с пожарной лестницы, но близко подходить не стал. Прошло около минуты, но я всё ещё стоял на краю крыши на дистанции от шакалов. Что происходит? 

  Я немного огляделся и заметил, что почти все смотрят на меня. Они ждут, что я прыгну?

- Давай давай! Рожденный ползать летать не может! - крикнул мне один из парней. Видимо заместитель Стаса.  Я сглотнул. Прыгать было страшно, но то, что со мной сделают эти парни - ещё страшнее. Да и вообще, если я прыгну, я вообще смогу убежать? Если приземлюсь нормально - и то не факт - впереди забор, справа четверо, слева около входа двое. Я в любом случае в тупике. Придётся прыгать и ждать расправы. Я уже вытянул одну ногу вперёд. Если просто шагну, то упаду камнем и возможно они сжалятся и уйдут, хотя я очень сомневаюсь. 

  Подул легкий ветер и ткань от шарфа закрыла мне лицо и забилась в нос. Я почувствовал легкий аромат летних цветов. Элен? Неужели, прежде чем вернуть мне шарф, она брызнула на него своими духами? Или может такое быть, что он пропитался этим запахом, пока она несла его? Бред, такого не может быть. Значит, она это сделала специально. 

  Неожиданный прилив сил заставил меня сделать шаг назад. Нет, есть ещё путь - назад. Там только один парень и если я всё сделаю быстро и резко, то у меня будет шанс убежать, по крайней мере я выиграю время. Но чтобы пробежать там мне придётся его столкнуть. Смогу ли я? Духу у меня конечно хватит - я ненавижу этих парней и если бы у меня была возможность, я бы давно со всеми что-нибудь да сделал, но вот силы... Я же дрыщ!

  Хотя, если так подумать, позавчера я бы и с крыши на сарай не перепрыгнул, но сейчас-то я здесь. Возможно ли это, что маленькая надежда на встречу с Элен может придать мне сил? Черт, я и вправду становлюсь сумасшедшим из-за этой девушки.

  Резкий поворот и рывок. Я срываюсь с места и начинаю бежать. Мне не пришлось даже трогать того парня - он сам отскочил в сторону, давая мне возможность перепрыгнуть на другую крышу. Я уже над входом, шаг и снова прыжок, только теперь уже вниз. Не самое удачное приземление - ноги больно ударились о землю и я упал на больные руки - но всё же. Быстрый кувырок и я бегу влево - в сторону его компании. Я не собирался бежать к ним- нет, я не на столько герой. Я просто побежал по тому же маршруту, что и утром, только теперь не в академию, а в парк - там больше места для пряток. 

   Вот я за пределами общежития и бегу по дороге. Неужели я всё-таки это сделал? Да, сейчас я слышу как за моей спиной раздается отборный мат и топот шагов, но я ведь знал, что они побегут за мной. Сам факт того, что я не поддался своей роли жертвы, а сделал некий протест уже заставлял меня боятся собственного разума. Элен... Что ты со мной делаешь? Я не узнаю себя...

  В парке есть много мест, где можно спрятаться или оторваться. У меня силы на исходе, поэтому нужно спрятаться. Я свернул с тропинки и побежал через клумбы к деревьям. Всё завалило сугробами, поэтому я бежал по следам, которые оставили здесь не то Вадик, не то я и мне было немного легче, но вот пацанам нет - такой толпой и по сугробам. Сделав пару виражей я заметил знакомую лестницу - её здесь оставляет местный дворник. Не понятно зачем и кому она вообще нужна, но мы с Вадиком почти молимся на неё. Я подбежал к лестнице, забрался повыше к дереву и ногой оттолкнул её в сугроб. Когда парни Стасика были на месте, то я был уже высоко. Головы они не поднимали, да и лестницу в сугробе не увидели, поэтому, потратив и так уже слишком много на меня сил они свалили. Я просидел ещё пару минут на дереве, пока меня не заметила какая-то бабка и не начала на меня орать. Пришлось быстро спрыгнуть, пока на крик не стали собираться прохожие, а за ними и банда. Конечно прыгать с дерева тоже было страшно, но тут меня подгонял вопль старухи, а там было тихо. Внешняя обстановка и давление тоже играют важную роль на такое чувство как страх, да и приземление было достаточно мягким.

   Я выбрался на чистую тропинку и поплелся к дому дяди Кости - к себе хер знает когда теперь вернусь. Не хочу нарваться на них снова. В этот раз мне повезло: парни быстро устали и "простили" мне мою выходку с героизмом, но в следующий раз я могу отхватить по-полной. 

   Закутавшись в парку и натянув шарф на нос я поплелся по тропинке. Чтобы отвлечься от ненужных мыслей об Элен, я подумал о том, что меня бесит - Стас. Его сегодня не было, да и вряд ли он стоял около парадного входа. Пацаны были без главоря, а это странно. Хотя, это значит, что пасти они нас с Вадей будут только  около общаги, потому что в академию без Стаса они не сунуться, а другие места нашего обитания знает только выше упомянутая персона. Но всё-таки, куда он пропал? Ах да, Элен вчера сказала, что он три дня не появляется дома после их ссор. Может ли это значить, что в данный момент Стас бухой в хламину сейчас ошивается в доме какой-нибудь девочки? Возможно. 

   Я вышел на дорогу и стал думать о своём. Ноги сильно промокли, руки и ноги сильно ныли, уши горели от холода да и в общем мне было не очень-то тепло или хорошо. Конечно, привычное состояние моего организма - находиться в стрессе и холоде, но сейчас это было через чур даже для меня. Я грел свои руки, взяв их в замок и дышал на них. Теплее не становилось, но так хотя бы создавалось впечатление, что мне не совсем наплевать на мое тело. Тут резко кто-то врезался мне в спину и сразу схватил меня за парку одной рукой чуть ниже лопаток. Я даже не успел обернуться, как этот "кто-то" стоял рядом со мной и смотрел мне в глаза.

- Идём быстрее, что стоишь! - шикнула Элен и быстро потащила меня дальше по улице, боязно осматриваясь по сторонам. Я был в таком шоке, что проглотил язык. Мои ноги еле шевелились и из-за этого мы шли немного медленнее, чем надо. В голове сразу возникло уйма вопросов, но задать их у меня не хватило смелости, ведь сейчас она была настроена очень серьёзно и я боялся хоть что-то ей сказать. 

   Она хмурила брови, то резко делала расслабленное лицо, а иногда и вовсе улыбалась и притворно смеялась, когда смотрела назад. Я не мог понять такую резкую смену эмоций на её лице, но мне нравилось, как она выглядит, когда немного рассержена: губы становятся одной сплошной линией,  в глазах строгость, а на лбу маленькая складочка, которая очень мило смотрелась. В общем она производила впечатление ребёнка, которому не дали вторую конфету и это заставило меня улыбаться. Когда она резко подняла на меня глаза я отвернулся: вдруг ещё подумает, что я смеюсь над ней. В итоге мы завернули за угол и, вместо того, чтобы идти дальше, она прижала меня к стенке, а сама стала выглядывать.

- А..? - я ничего не понимал, но надеялся на объяснения.

- Тише! - шикнула девушка и продолжила наблюдать. Она плотно прижалась ко мне и я даже чувствовал тепло, которое исходило из-под её пальто. Я хотел немного приобнять девушку, так как её руки лежали на моих плечах - и плевать, что таким образом она держала меня у стенки - но у меня не хватило духу и моя рука просто судорожно тряслась около её талии.

   Через пару минут девушка отстранилась и из моей груди вырвался вздох облегчения. Она резко повернула голову на меня. Черт! Тогда парень заметил меня после моего выдоха, сейчас Элен... Я что, так громко дышу?!

- Прости за тот цирк. - сейчас, когда она немного отошла от меня, девушка стала говорить спокойно и даже с печалью в голосе, искренне извиняясь. Я снова узнал своего ангелочка. Моё лиц снова залилось краской, после слова "своего". С каких пор она моя? Эта мысль смущает меня ещё больше первой!

- Н..Ничего. - мой голос снова был слишком писклявым. Я смог перебороть смущение и посмотреть ей в глаза.

- Там шли мои однокурсницы,- начала Элен.-  точнее "подружки" Стаса. Они постоянно ходят за ним, а когда узнали, что я его сестра, начали и меня окучивать! "Какая ты сегодня красивая!", "Какая ты милая!" и прочее... Вот их самих не бесит такое лицемерие?! - она разозлилась и я почувствовал облегчение - милое личико Элен всегда помогало мне обо всем забыть, хотя я был согласен - она и вправду очень милая. - Стас знает, что меня это раздражает, поэтому шугает их от меня, но сегодня он не пришел и началось: "А где Стасик?", "Ты его не видела?", "Он не заболел?". Тебе-то, курица крашенная, какое дело?! - Я чуть не рассмеялся на этом моменте, ведь этой "курицы" здесь не было, но это не мешало девушке кричать на неё и это выглядело мило.- Сейчас они пошли меня провожать... Ну конечно, они думают, что я знаю где этот придурок. Я увидела тебя и сказала, что ты мой знакомый и решила таким образом увильнуть. - Наконец-то объяснила она. - Не переживай, потом я скажу им, что ты мой бывший одноклассник и Стас тебя не тронет. - А точно, Стас же мог бы и убить меня, если бы узнал, что я шёл под ручку с его сестрёнкой. Да уж, такому мусору как я не место рядом с ней. - Ты, кстати, куда идёшь? 

- А?... Я иду к дяде.- Вот почему я так туплю... 

- Прости, что сегодня не поздоровалась. Я вообще думала, что ты сегодня не придёшь.- Мы начали идти вдоль домов и попутно болтать. 

- Ты об этом. Я надеялся, что ты меня не.. не узнала.-  Я начал волноваться и от нервов занёс руку за голову и провел рукой по волосам, взъерошив затылок.

- Я подумала, что если поздороваюсь с тобой при этой мымре, то она обязательно доложит об этом брату.- Элен шла рядом, спрятав руки в карманы. Мне безумно хотелось взять её за руку, как в нашу первую встречу и от этого моё сердце сильно болело.

- Спасибо...- я был в своих мыслях и не заметил, что сказал это вслух. Она посмотрела на меня, но я так сильно смутился, что отвернулся и начал нести какую-то дичь. - С..Стас-то наверное сейчас подыхает.. То есть нет! В смысле болеет после бухича! Пьянки! Я хотел сказать пьянки! Мол, ему плохо после тусовк...- я резко выдохнул и закрыл лицо руками.- Прости... - Мы остановились.

- Ничего, тебе не стоит так сильно меня бояться. - Элен встала на против меня. Мне было стыдно на неё смотреть. Я не боюсь тебя, ты мне нравишься! Я так хотел сказать ей эти слова, но... Черт, я такое ссыкло! - Я не хочу, чтобы мой брат тебя гнобил, поэтому подставлять своего единственного друга я не собираюсь. - Она взяла мои руки и открыла мне лицо. Я смотрел на неё, чуть не плача от стыда. Она так улыбалась. - Всё хорошо.

  Она встала рядом со мной и мы пошли как ни в чем не бывало. Хотя нет, было одно изменение: она не отпустила мою руку.

- Ты идёшь домой? - я вроде успокоился, но меня немного трясло. 

- Да. - Она говорила спокойно и очень ласково. После каждого предложения она поворачивалась ко мне и улыбалась. Во мне одновременно теснилось желание обнять её, прижать к себе и желание убежать из страны от смущения. Я шёл рядом с ней и старался спокойно говорить. Спустя время я перестал заикаться и я уже привык к тому, что слышу стук собственного сердца.

   Мы ходили по улице, держась за руки. Мы болтали, смеялись и просто говорили об учебе. Когда речь заходила о Стасе Элен начинала грустить и я быстро переводил тему. Не могу скрыть, что мне нравилась такая реакция - хоть с кем-то я мог не говорить об этом дьяволе, не смотря на то, что "цена" этому - грусть ангела. Мы шли прямо, потом начинали смеяться, терялись, разворачивались, потом снова терялись и таким макаром мы вовсе сбились с пути и уже просто гуляли по вечернему Питеру. Стало темнеть, я совсем не разбирал где мы идём, я забыл про больные руки и сырые ноги. Мне нравилось так идти. С Вадиком так легко и просто я мог забыть обо всём только когда мы были в сильном алкогольном экстазе, но сейчас, казалось, я был пьян от любви, но при этом трезв. 

- Слушай, может зайдёшь? - девушка сильно смеялась. В какой-то момент похолодало и мы оказались около дома Стасика. - Уже поздно, поэтому до общаги я не пойду...- рассуждала вслух Элен.

-Это будет неудобно...- я снова стал волноваться. Конечно я тоже в общежитие не пойду, но оставаться у Элен... снова... Выдержит ли моё сердце?

- Ничего не знаю! Уже холодно, поэтому считай, что я приглашаю тебя на чай. К тому же ты меня проводил,- она говорила и попутно тянула меня за рукав в подъезд. Мне ничего не оставалось, кроме как креститься и следовать за девушкой. 

  Мы снова вошли в просторную квартиру. Со вчерашнего вечера здесь ничего не поменялось. Элен было очень весело: она улыбалась и быстро скинула с себя куртку, потом, не дожидаясь меня, пошла на кухню и уже от туда начала разговаривать со мной.

- Ты пьёшь черный чай? - крикнула девушка.

- Д..да! - ответил я ей. Я снова в этом доме... Не смотря на то, что Элен сама меня пригласила, точнее затащила, я чувствовал себя лишним и нежданным гостем. Теперь вся атмосфера говорила мне о том, что я изгой, что мне здесь не место, а всё из-за этого противного имя Стасик. При одной мысли, что это квартира дьявола, мне становилось плохо. 

- Ну ты где? - Я услышал. как свистит чайник. Я волновался из-за Элен, поэтому был медлительный. Зачем она меня позвала? Мне не хотелось здесь быть, мне крутило живот от нервозности и страха. Я осторожно прошел на кухню.

- Куртку-то сними. - Когда я вошёл, девушка стояла спиной ко мне и лицом к тумбе. Она развернулась и в руках у неё было две белые кружки. Она поставила их на стол, а  я стянул куртку. Парку я держал в руках, не зная, куда её деть. Дома я просто бросил бы её в угол комнаты, но это же дом Элен, а ещё квартира Стасика. Мало ли я сейчас брошу куртку на пол, а она сгорит или может провалиться в преисподнюю. Кто знает? - Давай. - Девушка забрала парку и отнесла её в коридор. Я взял в руки кружку. она была горячая, но я отморозил руки и не чувствовал этого.

   Я осмотрел кухню. Она была более простая, чем зал, меньше и немного уютнее. Она даже напоминала мне мою кухню у мамы дома. Элен быстро вернулась и тоже взяла кружку, садясь на против.

- Тоже руки замерзли? - как-то по-детски сказала девушка и подняла ноги на стул.- Ты говорил Достоевского.

- А, да. - когда я начинал ей рассказывать про что-то, я немного забывался, погружался в воспоминания, как со мной часто бывает, и забывал про нервы. - Я читал только "Преступление и наказание". 

- Да? Мне больше всего нравятся "Белые ночи". Настенька - прям как я,- она посмеялась, сделала глоток и тихо продолжила.- Это так классно, что ты читаешь книги. Мой брат вообще терпеть их не может, поэтому с ним и поговорить не о чем.

- Я читал только в школе, чтобы экзамены сдать. - Я начал оправдываться. Это что, был комплимент? - Я рано пошёл в школу, поэтому было предвзятое мнение и учителя сильно...

- Волновались?

- Давили. Говорили, что я неуч, ничего не сдам, ничего не умею и что кроме как в ПТУ мне дороги больше нет. Было большое давление. Я старался читать больше, решать, учить - делал всё, только бы доказать, что я не такой, но потом... Меня всё достало и я уже делал это только чтобы от меня отстали. Если бы не академия, я бы и экзамен плохо написал.- печальные воспоминания. Помню, как учительница по физике отобрала мою тетрадь и показывала мои рисунки классу, смеясь над ними. Было не приятно, но вот где она сейчас? Я поступил в одну из лучших художественных академий и что-то совсем не жалею, что вместо закона Ома я тренировался рисовать глаза. 

- Тяжело, наверное, было.- сникла Элен.

- Типо того, сейчас тоже не лучше. - я решил перевести тему и усмехнулся. Зачем париться из-за школы, когда она уже позади? Зачем вообще расстраиваться из-за того, что уже прошло?

- Преподы? - ещё один глоток и она поставила кружку на стол.

- Нет... -я аккуратно отвел взгляд, и Элен всё поняла. Она поднялась с места и пошла куда-то в глубь квартиры. Я проводил её взглядом. Где-то через пару минут, когда мой чай уже остыл она вернулась, держа в руках какую-то нитку.

- Вот. Вытяни руку. - Я послушно вытянул свою худощавую руку с синяками и сбитыми костяшками. - Этой верёвочкой моя мама всегда перевязывала посылки брату. Она специально покупала её для того, чтобы оформить подарки Стасу. Папу это очень бесит, особенно когда Стас отправлял подарки в ответ и перевязывал их этой же самой веревочкой. Эта - верёвочка с самой первой посылки. Брат её очень ценит, поэтому он разрезал её на три части. Одна у меня, другая у него, а эта теперь у тебя. Он хотел отдать её маме, но дума она будет не против. - она обвязала её вокруг моего запястья. - Эта не просто нитка с какой-то историей. Она, как талисман - напоминает о чем-то дорогом или ценном. Я хочу, чтобы и у моего друга была такая. Пусть это будет тебе напоминанием, что ты сильный, что ты способен всё вытерпеть и перенести любые трудности. - говоря это она сидела напротив меня и мило улыбалась. Когда я перевел взгляд с веревки на неё я заметил румянец на её щеках. - Я знаю, что это глупо и очень по-детски... Ещё, наверное,  тебя напрягает, что это есть ещё и у Стаса... Но

- Всё хорошо. - я прервал её речь, потому что мне казалось, что она вот вот заплачет. - Это не глупо. - Я убрал руку, которая всё это время была вытянута.- Это очень... мило. Это делает вас семьёй и показывает, как сильно вы связаны друг с другом. У вас есть то, что объединяет и напоминает, что вы не одни. Так вы проявляете любовь. Я не считаю, что это может быть глупо. - я сам не ожидал, что задвину такую речь и что мой голос будет звучать так мужественно, но меня это задело. Моя мама сильно меня любит, но никогда об этом не говорит. Она очень много времени тратит на работу и проявляет свою любовь тем, что обеспечивает меня всем необходимым.

- Спасибо... Ты очень милый. - Элен опустила взгляд. В её глазах была видна скрываемая грусть и немного благодарности. Неужели она вправду считает, что всё это глупо? Или может, это её маленькая слабость... Девушка взяла меня за руку. На её маленьком запястье болталась такая же веревочка, которая уже начала распускаться с концов. - Тебя хорошо воспитали, скажи спасибо твоим папе и маме. -Она просияла улыбкой.

- Маме передам, а вот папе вряд ли,- я слегка усмехнулся и повернул руку. Теперь наши пальцы переплетались. - У меня нет и не было отца. - Я повернул её ладонь и немного провел большим пальцем по её маленьким пальчикам. Гладкая кожа.  Она на столько мягкая, что я даже чувствую маленькие мазали на кончиках.

- А.. что так? - она стала говорить чуть-чуть медленнее им не это понравилось - я стал чувствовать себя увереннее, поэтому начал "рассказ".

- Мне было два года, когда папа ушел из дома. Я не знаю где он сейчас или даже его фамилию. Да и мне, если честно, как-то всё равно на это. Меня воспитывала мама и её отец - мой дедушка. Мы жили в одной квартире в Саратове на Тверской улице, это через дорогу от школы.  Дед много рассказывал, как они в молодости воровали яблоки из школьного сада - хотя я и без того знал, насколько старое здание. Мне было с ним скучно: он противный и вредный старикан, который только и умеет, что спорить с телевизором, жалеть о прошедшей молодости и ругаться матом. А вот мама очень добрая, хоть и готовит невкусно. С самых первых дней она пошла на работу, не смотря на то, что родила меня в семнадцать. Она всегда обо мне заботилась, хотя мы мало разговаривали. - Мне стало немного грустно, ведь я уже три года её не видел и не знаю, когда её смогу увидеть. Я не особо-то и скучал, просто мне нужно было посмотреть на неё, хотя бы со стороны, увидеть, что всё хорошо, что она так и продолжает работать медсестрой и что этот противны дед Филипыч всё ещё кряхтит, сидя в своём кресле и ругаясь на Розу Сабитову.

- Печально. - Элен тоже перехватила мою руку и мы сидели теперь немного ближе, чем раньше, в моральном смысле. - Тяжело,наверное, говорить об этом кому-то.

- Да нет, всё хорошо. Я уже привык. Без отца даже как-то лучше что ли.

- Я тоже так думаю...- Элен сделала небольшую паузу, как-будто углубляясь в воспоминания, но встретив мой вопросительный взгляд, она продолжила. - Я младший ребёнок в семье, точнее средний. Когда родился Стас, мама была замужем за одним мужчиной, имя которого я знаю только по отчеству брата - Владимир. - Хм... Значит Стасик Владимирович? - Потом родилась я. К тому времени мама познакомилась с другим мужчиной. - она снова замолчала и посмотрела на меня, как-будто я буду её осуждать. -  Его зовут Алэн, он француз с русскими корнями. Они познакомились, когда мой родной отец начал сильно пить и гулять налево. Когда мама говорила ему об этом, то он начинал её бить прямо на глазах у Стаса. Тогда мама не выдержала и сбежала вместе с Алэном во Францию, где уже родила меня. Из-за того, что я родилась в Париже моё имя Элен - это один и вариантов имени моего отчима. Мама не знала французский, поэтому разговаривала со мной на русском, а вот уже потом я начала изучать французский, чтобы пойти в школу. Я проучилась там девять лет, а потом повторила судьбу матери - сбежала. Отец сходил сума от того, что я говорю по-русски. Он любит мою мать и их общего сына, у которого, кстати, тоже смешанное имя Мишель, но ненавидит меня. Первое время он хорошо ко мне относился, прямо как к родной, но когда я говорила про Стаса или просилась в Россию, то он приходил в бешенство. А последнее время он меня даже не пускал к младшему брату, потому что я называю его Мишенька. Так что отчим был очень рад, когда у меня сдали нервы и я собрала вещи с билетом в руках. - Элен сглотнула и по её щеке покатилась слеза. - Ему никогда не понять как сильно я люблю Стаса. Он остался с нашим отцом и многое пережил, поэтому мне его очень жаль и...

- Всё хорошо. - Я немного поддался вперёд и обнял её. Она тоже обняла меня в ответ и уткнулась мне в плечо.

- Мне было тяжело оставлять маму и Мишку в доме этого деспота, но я знаю, что он ничего не сделает. Мама много плакала, когда я уехала, но Стас писал ей почти каждый вечер. Он переживал из-за моего конфликта с отчимом, говорил, что мне нужно с ним помириться, хотя сам ненавидел его не меньше моего. - всё это она говорила прямо мне в ухо своим плаксивым и тихим голоском и утирала слёзы. - Он очень любит нашу маму и не винит её, что она оставила его в Питере. Хотя я... я не уверена, что поступила бы так же... У него очень большое сердце. - она замолчала и просто обняла меня по-крепче, а я погрузился в свои мысли, смотря в одну точку.

   Я никогда бы в жизни не подумал о том, что этот дьявол любит свою семью. Я вообще сомневался, что она у него есть: я думал, что в какую-то дождливую ночь Люцифер вынес младенца из преисподней и оставил его на лицах Питера. Мне в голову не могло прийти, что этот парень так заботиться о своей сестре и матери! Столько перенёс? Большое сердце? Конечно у него большое сердце, ведь этот лось каждый божий день гоняет нас по переулкам вместе со своей шайкой. Я не могу понять, как такой хороший сын может быть таким ублюдком?

  Мы просидели так минут сорок. Я пытался переварить всю информацию и в какой-то мере смириться с ней, а Элен... Элен просто спала у меня на плече. Я не сразу это заметил, просто в какой-то момент она стала ворочаться во сне и я это почувствовал, а когда взглянул на неё, то её веки были сомкнуты. Я не знал, что мне делать и просто сидел так на кухне со спящей девушкой в объятьях. 

   На улице уже давно зажглись фонари, а на небе звезды. Тусклый свет лампочки освещал комнату и две одинокие кружки с недопитым и остывшим чаем. Я, всё ещё прибывая в своих мыслях, аккуратно поднял девушку на руки. Я даже не почувствовал её веса - может просто руки онемели, а может она и вправду невесомая. 

   Я вышел из кухни, прошёл через зал и толкнул какую-то дверь в спальню. Мне показалось, что это именно она, потому что комната была очень маленькая, почти как кухня, там была кровать и шкаф с одеждой. На кровати было несколько плюшевых игрушек, а  в углу комнаты чемодан с неразобранными вещами. Аккуратно положив девушку на кровать, я остался на пару минут около её постели. "Всего пару секунд" - думал я, смотря на спящую Элен, в то время как эти "секунды" превращались в минуты. Я боялся даже прикоснуться к ней или убрать волосы с её лица, поэтому я просто смотрел на тонкие черты её лица, маленькие губы и немного курносый нос. 

  Я решил уйти, когда услышал за окнами звук сирен - это и вывело меня из транса. Мимо проезжала полицейская машина и я понял, что уже где-то за полночь. Я вышел из её комнаты, накинул парку и ушёл, захлопнув дверь. Я не стал её закрывать или типо того - всё равно у меня нет ключей. 

  Выйдя из подъезда на меня подул легкий питерский ветерок - точнее сибирский ветрища. Стало холоднее и я поплёлся домой. В такую погоду псы Стасика не будут караулить меня около общаги, хотя кто их знает, тем более общежитие давно закрыто от непрошеных посетителей и опоздавших студентов, поэтому я пойду к дяде Коле, впрочем, как и собирался. 

  В такой темноте да ещё и в не очень знакомой местности тяжело сориентироваться, но я всё-таки смог и приплёлся к нужному дому примерно через час. Поднялся на нужный этаж - домофон был отключен и дверь открыта - постучался в дверь и тишина. Наверное опять допоздна работает.  Ну ничего, тут подоконники широкие. 

   Я снял свою парку, постелил её на подоконнике, как солдаты свою шинель на сырую землю, и прилёг, наслаждаясь отсутствием холода и сырого снега. Я смотрел в окно и думал о том, что где точно так же, только на своей кровати, спит маленький ангелочик. Интересно, что ей сниться? Когда вернётся её брат? Что он сделает со мной, если узнает о том, что я бы у него дома уже два раза? Так мои мысли постепенно перешли в привычное русло и я уже начал думать об обычных вещах: куда спрятаться и как убежать.  Загнанный в угол своими же мыслями я быстро отключился и вот, уже во сне я встречаюсь со Стасиком.

   Только на этот раз он был какой-то не такой более рассерженный, чем обычно. Его лицо выражало необычную и уникальную гримасу мести и желания не то, чтобы просто избить кого-то ради удовольствия, а больше набить морду обидчику. Пока я рассматривал его лицо меня кто-то уверенно тряс за плечи.

- Вставай давай! Что, дома у тебя что ли нет? - это был дядя Костя. Он был уставший, злой и немного пьяный. Хотя кого я обманываю - он был в дрова. Стоит заметить, что у дяди Кости есть одна особенность - сколько бы он ни выпил, как бы сильно не путалась его речь, он всё ещё может стоять на ногах и рассуждать.Так было и сейчас. Видимо после работы мой дядя заглянул в бар и пришёл домой только под утро и ни про какую ночную смену можно и не думать.- Пошли давай!

   Я поднялся с подоконника, схватил куртку и зашёл в квартиру. Квартирка у этого алкаша была, конечно, знатная. Большая, трёхкомнатная, разделённый санузел и куча ещё других примочек, которых я не понимаю, но которые делают эту хату нереально крутой.

  Скинув промокшие и, кажется, уже стухшие кеды возле порога около супер дорогой обувки дяди я прошел дальше по коридору, а дядя направо - там его спальня. Сейчас этот увалень ляжет спать и будет храпеть примерно до послезавтра, а  я в это время смогу привести себя в порядок, поесть из его холодильника и отправиться на учебу. Я кинул куртку по пути в ванную и стал умываться. Я очень хотел спать. Достав новую зубную щетку я стал чистить зубы, потом, пнув парку, пошёл на кухню. Так как дядя Костя тот ещё холостяк он питается исключительно фаст фудом и алкоголем, поэтому нормальной еды у него днём с огнём не сыщешь. Я сделал яичницу - всё, что я умею готовить кроме доширака - поел и только сейчас посмотрел на часы. Пять утра. Думаю, у меня есть время немного вздремнуть, если, конечно, я найду будильник в хатке этого животного. 

   Лениво пройдя в зал я кинул своё безжизненное тело с еле набитым желудком на диван и смог заснуть. Я настолько устал и хотел спать, что даже не мог ни о чем думать.

  На удивление я проснулся сам примерно через часа три и уже вполне успевал на первую пару. Дядя Костя всё ещё храпел где-то в дальней комнате, ну а я стал собираться на учебу. Взял свою куртку, натянул кроссы и пошёл искать рюкзак. Я обошел весь дом - не заходя в комнату ленивца - это запретная территория, он говорит, туда могут заходить только длинноногие красавицы и он, а я, к счастью, не первое и , слава богу, не второе. Короче я нигде не мог найти свой рюкзак! В подъезде его тоже нет. В итоге, пошёл в академию без него. Эх, мой верный друг... Таких как ты, только два! Ты и ещё один мой рюкзак!

  Прежде, чем уйти, я нашёл в зале черную толстовку дяди Кости, которая насквозь провоняла его одеколоном. Мне было без разницы и очень холодно, поэтому сейчас я иду в академию в футболке, кофте и парке. Я шёл по улицам Питера наслаждаясь светом, сухими кроссами и тем, что у меня не замерзают уши - так как два капюшона. 

  Идти от сюда до академии дольше, чем от общаги, но я ведь ещё и налегке, так что долетел почти быстро. Я прокручивал события вчерашнего вечера, стараясь не зацикливаться на посиделках у Элен и вспомнить, где же я мог оставить рюкзак. В итоге я пришёл к выводу, что мой рюкзак сейчас дома у девушки. Видимо, я так увлёкся её милым лицом и рассуждениями о Стасе, что забыл рюкзак в прихожей. Я бы сейчас, конечно, истекал потом, переливался всеми цветами радуги и вообще у меня был бы инсульт от страха при мысли, что мой рюкзак найдёт у себя дома Стас, но сейчас... Я был не выспавшийся,  с немного приподнятым настроением и мне было абсолютно... плевать? 

   Я пришёл к зданию, вошёл в академию и в принципе был даже немного счастлив. Я не мог понять своего состояния, но мне было хорошо. Я хорошо общаюсь с Элен, Стас меня не убил и я начинаю верить в себя. Если сейчас моя жизнь не налаживается, то что это? 

  Мысль о добром Стасике как-то улеглась у меня в голове и я налегке шагал по академии. Мне кажется, что даже если я его сейчас встречу, то просто потреплю его за щёчки и пойду дальше. 

  Много людей ходили туда-сюда, болтали и громко смеялись. С непривычки я стал морщиться. Учусь уже три года, но никак не могу к этому привыкнуть.  Я прорывался сквозь толпу людей к расписанию и моё настроение постепенно уходило на нет. 

- Опять...- Я увидел в строке "искусствоведение" и меня постигло разочарование. Я так не любил эту пару... Особенно преподшу. И, прибывая в таких мрачных мыслях, я, незаметно для себя, как-то даже не осознав посмотрел на расписание первокурсников. "Совпадений нет..." - печально я заметил про себя и стал отходить от расписания, уткнувшись в пол. Прозвенел звонок, но мне было как-то без разницы. Я совсем забил  на банду Стасика, на пары страшной ведьмы и про свой рюкзак.  Меня снова ничего не волновало. Хотелось просто прийти домой, в своё тухлое захолустье и поесть доширака. Но я плёлся по коридору в сторону своей аудитории и пришёл в себя только когда уже взялся за ручку. Я остановился на пару секунд, чтобы быстро придумать оправдание. Тут до моего уха донёсся голос Стаса. 

   Пока я округлил глаза, моё тело двигалось само по себе. Я инстинктивно дёрнул ручку двери, зашёл в аудиторию и осознал свой поступок только после громкого хлопка двери. Я поднял глаза и увидел, как на меня смотрит вся аудитория, в том числе и ведьма.

- Посмотрите-ка кто явился! - начала она орать, а я судорожно подбирал так и не придуманное оправдание. - Ну и что вы скажите?

  Мой мозг был в отключенном состоянии, а руки нервно тряслись. Я старался сосредоточить свой взгляд на её морщинистом лице и не дышать ртом, приводя свой организм в норму. В голове было только одно: "Стасик! Стасик!!! Он здесь!!! Он тебя видел! Беги!!!". 

- Я... - просто открыл рот и не смог из себя ничего выдавить. Преподка, видимо, решила, что я испугался её, поэтому сделала вид победителя и высокомерно смотря на меня минуты три торжественно произнесла:

- Пошёл вон из аудитории! И не появляйтесь на моих лекциях больше! Увидемся на сдаче экзамена, молодой человек. - она как бы отвернулась от меня с самодовольной улыбкой и осмотрела притихших студентов. 

  Я нервно сглотнул и, закрыв глаза, вышел за дверь. Меня ни сколечки не напрягало это поведение старой ведьмы - вот на что, так уж на искусствоведение мне было плевать - больше меня напрягала банда моего "хорошего друга", что наверняка услышала тот чудный звук, который издает дверь, когда соприкасается с великолепным косяком.

  Выйдя в коридор я почувствовал сквозняк, будто сама смерть дышит мне в лицо. Это не могло не обрадовать меня: мои органы чувств снова на пределе, адриналил бурлит в крови и придаёт мне сил. Я тяжело выдохнул и стал прислушиваться. Аккуратно поднял глаза и осмотрелся.

    В пяти метрах от меня была лестница, а уже там на площадке возле окна банда Стаса с ним во главе. Все в черном и, что непривычно, все какие-то угрюмые. Обычно парни веселятся в академии - снимают девочек, нарушают порядок, шутят тупые анекдоты и прочее, но сейчас все были не по-детски серьёзные, что заставило меня насторожиться. 

   Я развернулся и стал уходить в сторону выхода. Здесь я как на ладони, тем более после звонка. Было нереально тихо и я даже не слышал, чтобы они говорили. Если бы секунду назад я не видел их толпу и до этого не слышал голос Стаса, то подумал бы, что мне показалось, потому что сейчас вся банда будто растворилась в воздухе. 

  С каждым новым шагом мне становилось страшнее и подозрительнее. Неужели они меня не видят? Не кричат мне вслед? Где мат и оскорбления? Может, они что-то задумали? Моё нутро подсказывало мне, что сейчас выходить из здания ещё опаснее, чем быть внутри. Там буря и мороз - в такой обстановке я легко улизну от парней в общагу, если, конечно, не свалюсь в какой-нибудь сугроб или не окоченею по пути. А ещё утром было солнце... Вот теперь я узнаю свой Питер! 

    Не доходя до расписания, я завернул в узкий коридорчик, по которому обычно ходят только тех служащие и иногда преподаватели. Эти небольшие закоулки не раз спасали нам жизнь, но сейчас прятаться здесь, хоть и за большим шкафом, который занимал примерно половину коридора, было очень тупо. Я прижался спиной к стене и пытался успокоиться. Я сосредоточился на тишине и вот - первая зацепка. Шуршание шагов. Не торопясь, вразвалочку, почти не поднимая ног в мою сторону идёт... Примерно человек десять. Я вжался в стену и задержал дыхание. Почему я такой тупой?! На что я надеюсь?! Они же прекрасно видели, куда я шёл и где спрятался!!! Почему я не вышел на улицу и не убежал куда подальше?! Но тут произошло чудо.

  Я слышу как шаг останавливаются около поворота в мой спасательный коридорчик вместе с моим сердцем. Проходит доля секунды и я слышу:

- У тебя сегодня три пары, а не две, - спокойный, хоть и непривычно серьёзный голос Стаса раздаётся далеко от меня - у расписания. Парни отходят от поворота и уже находятся около главоря своей шайки. В ответ на это я слышу какое-то тихое "угу" и всё. Снова тишина. Сегодня его парни такие серьёзные и... Не агрессивные? Не то, чтобы они были ленивые, нет. Сейчас своими серьезными лицами они могут нагнать страх на любого, а не только на нас с Вадиком. Обычно банда Стасика - это сборище гопников, которые больше похожи на клоунов, поэтом их мало кто боялся, не считая тех, кого они постоянно метелили. 

  Почувствовав, что с исчезновением шагов около меня и с появление тихих разговоров у расписания ушёл и мой страх я шумно выдохнул и скатился по стеночке так, что мои ноги упёрлись в соседнюю стенку. "Им не до меня" - было у меня в голове - "Может потом.. Но точно не сейчас". Я не боялся выдать своего присутствия или типо того, но вот выходить туда я не собирался - не надо наглеть, иначе можно и спровоцировать этих шакалов.

  Когда они через минут десять совсем ушли, я вышел из своего укрытия. Домой идти не было нужды, так же, как и идти в аудиторию. Стас, видимо, куда-то пошёл, но это меня не волновало. Я прошёл мимо автомата с кофе и завернул в уборную. 

  Набрав полные ладони холодной воды я выплеснул их себе на лицо. Это помогло мне освежиться и начать думать трезво.  Не знаю, что случилось со Стасиком, но он сегодня не в настроении меня лупасить. Может, это из-за Элен? Они же типо поругались, а он же, как выяснилось, тот ещё заботливый братец и теперь всё его внимание, а значит и внимание банды, прилеплено к драгоценной сестричке? А к этому можно привыкнуть. Я посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся, взъерошив мокрую челку.

- Надо Вадику расска...

- Ты совсем страх потерял?! - тут, как это обычно теперь бывает, откуда не возьмись и совершенно неожиданно появляется Элен. - Ты полоумный? Или забыл, что мой брат на тебя зуб точит? Его шайку видел?! Они там все с ума сходят, дай только на тебе оторваться, а ты так просто по академии гуляешь! - она снова была зла и кричала на меня. Я же был в шоке. Что она делает в мужском туалете?!

- Я думал, что Стас на тебя отвлёкся и забыл про меня..- начал я оправдываться, пока девушка метала молнии глазами. Какая же она красивая, когда злиться.

- Значит так, слушай меня очень внимательно, -начала она тихим голосом. - говорю один раз. Мой брат вместе со своими дружками готовит облаву на тебя и твоего друга. Что именно они собираются делать - и ежу понятно, поэтому вам им на глаза лучше вообще не попадаться. То что было сейчас - это так, затишье перед бурей, чтобы ты немножко расслабился, второй раз того уже не будет. - строго сказала Элен и сделал паузу, чтобы я в полной мере осознал, в каком я дерьме, -  Сейчас ты берешь вот это, - быстро и четко проговаривала девушка, давая мне ключ. Она положила мне его на ладонь и сжала мою руку в кулак. Я поднял на неё глаза. - Это от третьей крыши. Знаешь где это?

- Да. - быстро ответил я. Ставки высоки и на кону моя жизнь. Тупану сейчас - лишусь почки в ближайшее время. 

- Сейчас мой брат на втором этаже около главного зала, мы там будем ещё где-то час - придут мои однокурсницы. За это время тебе нужно покинуть академию. Только не через вход - там в двух метрах его дружки. Ни за что не иди в общежитие, -  последнее предложение она проговорила слишком чётко смотря прямо мне в глаза. Она держала меня за руку и я чувствовал, что она как-будто отдает мне свои силы, потому что именно сейчас я чувствовал себя нереально мужественным.

  Повисло молчание, но оно было как-будто так надо. Мы стояли и никто не произносил ни слова. 

- Элен... - сказал я. Что я хотел спросить? А может сказать? Мне так много нужно сказать тебе! Как я люблю тебя! Как я благодарен тебе! Как ты вообще? Ты всё ещё переживаешь из-за Стаса? Тебе больно? Почему ты помогаешь мне? Из-за него, да? А может ты не хочешь, чтобы он меня бил, потому что я твой друг? Что прячет такая глубокая синева твоих глаз, скажи мне.

- Я пойду. - перебила она меня и, отпустив мою руку, развернулась, - Выходи через минуты три и главное, не забудь про...- она глазами показала мне на ключ и, когда я уже открыл рот, чтобы попрощаться с ней, она приложила палец к губам и ушла.

  Я стоял как полный кретин. Мне казалось, что сейчас я упустил отличную возможность признаться девушке в своих чувствах в мужском туалете питерской академии, пока её брат источает невероятную ненависть ко мне. 

  Я разжал кулак и посмотрел на ключ. Кроме ключа там была небольшая записочка и я чуть не разревелся. Я посмотрел на неё и там была цифра 4 и слово "беги". Четыре? Что это могло значить? Может, это номер аудитории, где сейчас они? Или может это количество парней около входа? Может, это время? Типо в четыре часа вечера они будут около общежития. Ладно, не важно, потом разберусь.

   Я выхожу из туалета и иду в сторону третьей лестницы. Слышу, как где-то параллельно кто-то бежит. Я остановился и стал прислушиваться. Это было совсем недалеко - практически через стенку, но немного выше, примерно на пол метра. Вдруг, в порядке бреда, я начал думать. Третья лестница это прямо, ещё два-три метра и я смогу подняться, а вот четвёртая почти в другом крыле, до неё как до Китая.  Я делаю шаг и тут же останавливаюсь. Какое-то неприятное чувство идёт из глубины сердца, которое заставляет меня насторожиться. "Всё в порядке, они на втором, я на первом.... Третья лестница как раз с первого сразу на крышу выведет," - я пытался успокоить себя, но безуспешно.
 
   Вдруг, издалека, прямо перед собой, я стал слышать звуки. Это были не шаги, ни разговоры, а просто звуки. Звуки дыхания, шуршание одежды и шелест губ. По одному такому звуку я мог понять, где человек, что он делает и в каком он настроении. Я слышал, как кто-то огромными вдохами поглощает воздух, как какой-то парень просто чертит линии на чистом полу своими кроссовками с рынка за двадцать кусков, которые на самом деле двух-то не стоят, я слышал, как звенит небольшая цепь-браслет на тяжелом запястье и даже как нестриженые ногти чешут бровь.
 
  Рядом была стенка, завернув за которую я смог бы оказаться на просторной площадке третьей лестницы. Я прильнул к стене и выглянул. Там была компания Стасика - человек семь-десять, но все очень преданные "вожаку".  Моё сердце начало биться сильнее. Рефлексы сработали быстрее, чем мозг. Я со звонким толчком оттолкнулся от стены и побежал, скользя кроссовками по паркету и издавая противный свист назад. 

   Я услышал, как всполошились парни и как они начали кричать что-то мне в след. Не очень громко - тише, чем обычно - от этого становилось страшно. Я пробежал пару метров и завернул на ступеньки. Около десяти мелких ступенек вели на, так сказать, второй этаж, а вот уже по бокам были лестницы на реальный второй этаж, хотя он больше походил на третий - в холле очень высокие потолки. Спустя пару минут, нескольких прыжков через ступеньки и подскальзований на мраморном полу моё тело пришло в привычный ритм и я  уже не издавал звуков.

   Я бегу и чувствую, как лёгкие сжимаются и как холодеют мои конечности. В глазах темнеет, голова кружиться, но я не открываю рот - дыхание должно быть ровным, нельзя его сбивать. Я бежал, хотя, я в этом не очень уверен. Я просто думал, знал, надеялся, что бегу: ног я не чувствовал, пола или касаний о твёрдую поверхность тем более. Стены, пол, потолок перестали существовать и я только ощущал потоки воздуха, которые били моё лицо и кололи глаза. Я и так чуть не плачу, так ещё и этот проклятый мороз. Кажется, если бы мне в лицо кинули осколки стекла, то я, наверное, и тогда не закрыл бы глаз и не остановился. 

   Я не знал, сколько метров преодолел, но вот уже впереди площадка на четвёртую лестницу. Мои силы кончались, а вот парни Стасика не отставали. Наверное они подслушали наш разговор с Элен и караулили меня около лестницы, а девушка подозревала об этом. Но раз они сейчас бегут за мной, то где Элен? Она должна была пойти к Стасу, к актовому залу, но все они сейчас в паре метров от меня. Может она сейчас стоит там одна? Или Стас послал своих "подружек" отвлечь сестру, пока он будет расправляться со мной? Где же мой ангел?

   Вот и лестница. На площадке был небольшой ремонт, но его разглядывать времени не было. Перепрыгивая через полупустые мешки цемента и разваленные груды кирпичей я достигал лестницы. Сильно оттолкнувшись я подпрыгнул и схватился где-то за третью перекладину. Лестница немного шаталась и ходила ходуном - после ремонта стен её ещё не успели как следует закрепить. Я подтянулся на руках и стал быстро перебирать ногами, поднимаясь наверх. Ладони были мокрыми и я старался сильнее сжать перекладину, поэтому ключ от крыши больно впивался в руку. 

- Эй ты! - парни уже подошли по ближе, кто-то уже преодолел весь строительный мусор и был почти у лестницы. Я почувствовал, как тряхнуло лестницу, когда один парень хотел на неё забраться, но не стал рисковать - она не надёжная и вряд ли выдержит хотя бы мой вес. От этого понимания мне стало страшно и я уже забыл про шайку стервятников внизу и быстрее карабкался. Я остановился, когда они начали трясти лестницу и вцепился в неё изо всех сил.

  Тут я резко отпустил руки и чуть не потерял сознание, но быстро пришёл в себя - глухой удар сломанного кирпича по ребрам заставил меня вспомнить про то, кто на самом деле такой Стасик. Мне было очень больно, но кричать я не стал. Я сильно сжал руки и стал глотать клубы воздуха. Эффект разбитых линз дал о себе знать и мои глаза, которые были как в тумане, стали ещё и мокрыми. Меня начинало тошнить. Я не мог шевелить ногами. Я, если честно, ждал более сильной боли, которая заставит меня закричать и отпустить руки, но её не было.  В глаза потемнело и появились звездочки.

   Неужели я уже настолько отбит, что мои органы лишились нервных окончаний? Моя паника закончилась даже не успев начаться.  Я просто был скован страхом, чтобы почувствовать боль. В моём сознании вновь и вновь проходил момент мягкого удара камня о кости и даже такой плавной судороги, но боль... 

   Я раскрыл глаза и стал быстрее подниматься. Мои ладони скользили по перекладинам, ноги тоже. Я быстро глянул в низ. Высота меня уже не пугала, но вот кровь немного напрягла. Ключ. Он оставил глубокую царапину и теперь моя кровавая метка стоит почти на каждой перекладине. Я уже не сильно удивился, что не почувствовал.  Главное, что хоть ключ все ещё со мной, ну или уже внутри моей ладони. Парни всё ещё были внизу  и думали, как бы достать меня. Я не думал об этом, потому что руки начали неметь. Я рванул руку - но она не отпускала перекладину. Спазм? До люка остались две ступеньки, но я не могу подняться выше из-за того, что я непроизвольно вцепился в перекладину.

   Резко сверху на меня подул холодный ветерок и я поднял голову. Человек, который открыл люк, смотрел на меня и его длинные волосы, которые развевал ветер, липли к лицу. Это была девушка.

- Давай! -тихо крикнула она и протянула мне руку, чтобы вытащить меня. Я протянул более менее здоровую руку ей навстречу и она - неожиданно для меня - с силой потянула вверх. Моё тело словно по её желанию стало само подтягиваться к ней, даже рука оторвалась от перекладины и ключ со звоном упал на пол. Это была Элен. Я понял это ещё не увидев её лица. Я понял это, потому что только её голоса моё тело слушается вернее, чем даже самого меня.

    Парни вряд ли поняли, что произошло. Я быстро залез на крышу и захлопнул люк. На улице началась метель и сильный ветер нес крупные снежные хлопья куда-то вдаль. Я стоял на коленях, руками прижимая люк. Слёзы, как и кровь, сами капали на небольшой слой снега, который налетел за считаные секунды.

- Всё хорошо? - ласково спросила девушка. Элен приблизилась ко мне и положила руку мне на спину, немного поглаживая.

- Д..да..- меня начинало трясти от холода. Понемногу я стал понимать, то произошло и волнение накрывало меня с новой силой. 

   Куртка нисколько не спасала от пронизывающего ветра и я начал трястись. Я перестал плакать, но руку от люка не отодрал - рану жгло, а значит кровь всё ещё идет. Я не хочу пугать Элен своими ранами. К тому же возможно из-за холода кровь остановиться. Рука начала синеть. 

   Я услышал тихое шуршание слева - там сидела Элен. Немного проанализировав звук, я понял, что она расстёгивает куртку. Испугавшись, что она может заболеть, я повернул голову, чтобы сказать ей об этом, но как только я повернулся, она накинула мне на шею свой очень тёплый шарф и стала обматывать его.  Я так сильно удивился и даже раскрыл рот. Я смотрел на её спокойное лицо. Когда мы встретились взглядом, она ласково улыбнулась мне.

- Видимо, ты и вправду в норме, - она отстранилась и села прямо на снег. Она выглядела великолепно.

   Она сидела, немного согнув ноги, в расстегнутой куртке и с распушенными волосами. Через тёмный капрон я разглядел немного посиневшую замерзшую кожу. Её бордовый свитер заполонили снежинки. Она улыбалась и мне стало тепло. Её волосы развивались по ветру, смешиваясь с белыми хлопьями. Мои глаза бегали по ней: я смотрел то на посиневшие коленки, то на румяные щечки, то на побледневшую кожу ладоней.

  Я выдохнул и поднялся на ноги. Сделав глубокий вдох, я принял твердое, мужское решение внутри себя.

- Ты можешь замерзнуть, сидя так,- решительно сказал я и спокойно посмотрел на неё.

- Кто бы говорил,- хихикнула она в ответ и посмотрела мне прямо в глаза. Казалось, что я знаю её уже несколько лет.  Почему она излучает такое тепло? Такая веселая и беззаботная... Никогда не думал, что именно такой будет моя смерть.

   Я сел около неё и стал смотреть вдаль. Через пургу мы могли рассмотреть призрачные образы заснеженных домом и огни светофоров и окон. Мы просидели так пару минут и Элен прижалась ко мне. Я вздрогнул, но не повернул голову.

- Так будет теплее,-  она обняла мою руку и положила голову мне на плечо.

- Н..нет..        Это не принесет много смысла...- я смог это вымолвить и, проклиная себя за эти безумные действия, словно в дешевой мелодраме, я снял с себя хилую парку и накинул на нас обоих. Она не сильно помогала от холода, но так мы хотя бы не промокнем.

- Да, ты прав..- тихим, даже немного сонным голосом произнесла Элен и поднырнула под мою руку. Она обхватила меня обоими руками, как плюшевую игрушку, поджала ноги к груди и теперь я будто обнимал её.  - Тепло..- Конечно тепло, я же сейчас сгорю от стыда и смущения!

  Куртка начинала немного сползать и таким образом открывала моё плечо. Элен была меньше ростом, поэтому парка полностью закрывала её маленькую фигурку. Метель и снегопад помогли мне успокоиться и отвлечься, но девушка не давала мне расслабиться.

- Тебе не холодно? - спросила она. Я не успел даже ответить, как она просто взяла и села ко мне на колени. Просто взяла и села ко мне на колени! Взяла! И села! Ко мне! Мать вашу! На! Колени! Я чуть не потерял сознание, - Теперь мы сможем греться телами друг друга и куртка не будет с тебя сползать, - Она руками поправила на мне парку и немного закуталась в неё сама, как в плед. Из-за этого она плотнее прижалась ко мне и даже через кофту дяди Кости я чувствовал её дыхание.

- Э..Элен..-  Я так не могу! - Может мы найдем другой способ согреться? - Я старался говорить спокойно и даже серьёзно, но мой голос дрожал от волнения, а сам я трясся от холода. Да, благодаря девушке мне стало очень тепло - как бы двусмысленно это не звучало - но всё-таки руки всё ещё мерзли.

- Я тебя смущаю? - честно спросила девушка глядя мне в глаза. Я залился краской и сразу же отвел взгляд. Думаю, отвечать было не обязательно.

 - Разве что немного...- Много! Очень много! Ты очень сильно много крепко меня смущаешь!

-Прошу, не переживай по этому поводу, просто забудь, что я девушка. Представь, что я просто обогреватель, - спокойно сказала Элен.

- Думаю это будет легко...- Лжец! Нисколечки это не легко! Это чертовски трудно! Представить, что вместо моей любимой девушки ко мне прижимается просто кусок тёплого металла  - это задача не для моей скудной фантазии, - Но всё-таки, зачем так.. близко?

- Просто... Я не знаю даже. Захотелось, - после небольшой паузы она продолжила, - Все считают меня такой правильной, что аж тошнит... Меня никогда не видели вместе с мальчиком - они считают, что раз я дочь благородного француза, то теперь я не имею права на обычные вещи, такие как флирт, общение с парнями или пошлости. Конечно, я не занимаюсь таким, но... Меня бесит, что когда разговор заходит о парнях, меня как будто... остерегаются? Я ведь могу позволить себе такие обычные вещи, как объятия и прочее? - больше самой себе задавала вопрос Элен.

   Видимо у неё был такой комплекс. Ей запрещали общаться с противоположным полом и теперь она бросается из крайности в крайность, чтобы доказать самой себе, что она не такая, какой её представляют родители. Стереотип правильной не так то просто сломать. Теперь понятно, почему такая милая девушка носит коженки, футболки с рок группами и тусуется с таким парнем, как я.

- Ты не должна что-то доказывать кому-то, тем более  таким способом. Не надо переступать через себя ради общества. Поверь, я живу здесь давно ещё ни разу не встречал человека, достойного того, чтобы я ради него поменялся. Это глупо. Тем более, если ты хочешь делать какие-то вещи, которые кажутся тебе адекватными, но тебе их запрещали - делай! Но грань тоже нужно видеть...- Я плавно намекнул, что залезать под куртку к парню, которого знаешь два дня это признак развязности, а не свободы.

- Думаю ты прав...- посмеялась она. - Но я не думаю, что это перебор...

- Это необходимость...- заметил я, занося руку за голову.

- Это прихоть, - ответила она. Я почувствовал, как она развернулась лицом ко мне и её ножки обвили моё хилое тело прямо под курткой. Я напрягся. - Прости, просто мне очень хотелось, такое попробовать..- начала говорить она, глядя мне в глаза.  - Я хочу почувствовать себя взрослой... А рядом с тобой я ощущаю такую свободу. Ты реально крутой! Ты не зависишь от мнения общества, тебе не указывают как жить...

- Но я не лучший пример для подражания, -на моих губах появился нервный смешок.- К чему ты клонишь?

- Ты клёвый..- тихо говорила она. - Мне хорошо рядом с тобой, спокойно... Не то что рядом с моим братом или отчимом... Я хочу проводить с тобой время. Гулять, болтать и творить разные бредовые, но веселые вещи... Я хочу быть тебе друг...

  Я не дал ей договорить. Я смотрел на неё и мои глаза словно затуманились. Что-то очень горячее и жгучее проснулось в моем сердце. Я ещё ни разу не ощущал такого. Я жадно глотал каждое её слово, каждый жест, каждое движение глаз. А тепло всё усиливалось. В итоге, я не знаю как и откуда у меня появилось столько смелости, но я обхватил её лицо своими разбитыми ладонями, притянул к себе и поцеловал.

   Я не умел целоваться и никогда этого не делал, но в этот момент я просто понял, что никак по-другому, кроме как через соприкосновение губ я не смогу передать ей все те чувства, которые теснились у меня в груди все эти два дня. 

  Черт, этой девушке потребовалось ровно два дня, чтобы свести меня с ума. Я был готов бредить ей.

   Я целовал её нежно, насколько только мог, насколько был способен. Я думал только о ней в этот момент и, когда я почувствовал её ладонь поверх своей, я вовсе потерялся во времени.

   Прошло совсем немного времени и мы отстранились друг от друга. Я смотрел в её закрытые глаза, держа ладонями её лицо. Мой взгляд медленно и хаотично блуждал от слегка приоткрытых красных, почти бардовых от холода губ к еле дергующимся ресницам. Когда она медленно открыла глаза я смог вымолвить лишь одно слово:

- Прости, - почти беззвучно сказал я и немного помотал головой.

   Я не знал, как девушка отреагирует на мой поцелуй, но я боялся, что она не захочет больше со мной общаться. Элен была как нежный цветок, который перенесли из мягкого климата в суровый Питер. Вдруг я поступил слишком резко? Обидел ли я её своим порывом чувств? Ожидала ли она подобного? Все эти вопросы вертелись у меня в голове, пока её голубые глаза смотрели мне прямо в душу. Внутри меня, на месте пустоты и эйфории стал образовываться страх. Это был новый страх, ещё сильнее и ужаснее того, который вызывал во мне Стасик.

- Что? - глухим голосом спросила девушка.

- Прости, я не должен был... Я не.. Я...- я начал судорожно подбирать слова, но не мог сказать ничего путного. Я не хотел? Вранье. Мне жаль? Ложь. - Прости...

- За..за что? - она смотрела на меня как на придурка, хотя именно так я себя и ощущал.

      Я не мог смотреть на неё, поэтому отвернулся.

     Она только открыла рот, чтобы ответить, как раздались звуки Прованса. Элен быстро и судорожно искала телефон и, когда нашла, нырнула под куртку и ответила на звонок.

       Я понимаю, что девушка сделала это, чтобы ей не мешала разговаривать метель, но я просто чуть не умер от смущения! Я выкинул руки за спину и вскинул голову. Холодные снежинки падали на моё горячее лицо. Вдруг одна упала мне на левую щеку и я немного дернулся. Старая рана от открытия малюска. Я и вовсе забыл о ней.

- Прости, но мне надо бежать. - Элен быстро поднялась и направилась к люку. - Мы встретимся позже. - Она откинула крышку и аккуратно ускользнула по лестнице. Я услышал её приземление и как она ушла. 

  "Встретимся позже" - это давало надежду, но ещё и говорило о том, что эта тема не закрыта. Теперь мы не сможем общаться как раньше и просто забыть об этом поцелуе. "Встретимся позже". А мы ведь встретимся. Встретимся и всё обсудим... К сожалению...

    Я не мог себе позволить долго сидеть на крыше, ведь где-то там, буквально в соседнем домишке в не очень чистой, хотя мы там убирались, комнатушке, словно жена декабриста, меня ждет Вадик. Вспомнив об этом балбесе я не мог не улыбнуться. Интересно, сколько раз я уже так пропадал, а он всё это время меня ждал дома? Наверное много. И что мне нравилось больше всего - он меня не пилит. Нет, конечно, когда я прихожу после долгого отсутствия начинается: "Где ты был?" и "Почему так долго?", но после моего молчания парень прекращает расспросы и продолжает просто мирно существовать в этой вселенной. И не надо делать меня виноватого, потому что бывают дни, когда и Вадя надолго пропадает. В такие моменты я места себе не нахожу: каждый раз кажется, будто Стасик его уже убил и бедный холодный труп моего друга валяется под одним из наших мостов.

   Вздрогнув от мрачных мыслей я всё-таки поднялся и направился вслед за девушкой. Оказавшись на лестнице, я закрыл люк. Пока он был открыт на пол успели налететь несколько снежинок, которые теперь были некой лужей. Я стал спускаться. Сначала ноги, потом руки. Из-за такой "гармошки" мой бок начинал сильно болеть. Наверняка там большая гематома.

   Я спустился с лестницы и пошёл вниз. На первом этаже никого не было и это не могло не радовать.  Немного постояв и посомневавшись я пошёл к черному входу. Что в коридоре нет никого это несомненно хорошо, но вот вряд ли после такой неудачной охоты Стас решит убрать от главного входа своих парней. 

   Я быстро и, что главное, безопасно покинул здание академии и пошёл домой окольными путями. Питерский ветер бил в лицо, снежинки кружили карусели, а сугробы и грязь продолжали делать свою работу - то есть портить мне жизнь. Но и это не могло стереть с моего лица дебильную улыбку, ведь я только что поцеловал девушку,  не просто девушку, а  Элен. 

   Я решил немного прогуляться и обдумать сложившуюся ситуацию. Элен была девушкой моей мечты, но сказать, что я хочу с ней отношений... Для меня это было бы слишком рискованно. Я не хочу обременять её статусом "девушка ничтожества", да и захочет она быть со мной? Она сказала, что я клёвый, но... Так ли это? Впервые мне кто-то сказал, что я клёвый или свободный. Я не уверен, что она права, точнее, я был уверен, что скоро она в этом разочаруется. Я не свободный - я ненужный. Клёвый? Да ещё тот последний трус! Как она могла этого не заметить? Я же вечно прячусь и бегаю от её брата. Черт, Стасик!

- Он меня убьет...

  А ведь точно. Что сделает со мной горе-братец после того, когда узнает, что его "игрушка" осмелилась поцеловать его драгоценную сестренку? Он будет в ярости, а значим, если я замерзну насмерть где-нибудь в сугробе и ещё два-три дня буду тихо умирать от голода -  это будет неплохой вариант.  

   Пройдя по холодным питерским улицам я всё-таки оказался около своей, уже такой родненькой, общаги. Я зашел внутрь и испачкал вымытый кафельный пол грязными сугробами, которые прицепились к моим кроссовкам ещё около академии. Вахтёрша проводила меня презрительным, осуждающим взглядом, но ничего не сказала. Хотя, я почти уверен, что если бы она начала на меня кричать, её бедная челюсть тоже оказалась бы на полу. 

  Я усмехнулся своим мыслям и стал подниматься вверх. Лестница стала настоящим испытанием, потому что мои больные колени тряслись от холода и боли. Кости ныли, стонали, но я поднимался.

- Ну и где ты шлялся? - привычный вопрос, как я и ожидал, "валит меня с ног". Как только я открыл дверь, мне в нос ударил такой родимый запах быстро заваримой лапши. Боль коленей стерла всю улыбку и я просто прошелся вперед, немного трясясь. 

   Вадик больше не сказал ни слова, а только подтолкнул ко мне вторую порцию лапшички. Я благодарственно кивнул и сел за стол. Горячий пар обжог лицо. Быстро наполнив свой желудок я стянул куртку и завалился на кровать, где уже лежал Вадик. 

- Ну и вонища! - он выдернул нашу подушку из-под моей головы и закрыл лицо. Я понял, что эта "вонища" - "шикарный", "сногсшибательный" одеколон дяди Кости "типо-за много-много-денег". По его рассказам девушки сходили с ума от этого аромата, но вот видимо на Вадю он имел противоположный эффект. 

  Я, покидаемый силами, стал стягивать с себя эту кофту. Я просто лежал лицом вниз, шевелились только руки. Нечаянно я стащил ещё и футболку, обнажая свою тощую спину.

- Воу, Евгений, вы решили затмить этот смрад, соблазнив меня? Извинения приняты, - Вадя оттащил от лица подушку. Он положил её почти рядом со мной и повернулся на бок. Места было мало, поэтому он был почти впритык. 

- Да пошел ты! - я кинул в него эту пахучую бомбу и мы вместе посмеялись. Почему-то такие "двусмысленные" шутки у Вади проскакивали часто. Я даже не заметил, как это произошло. Наверное первый раз он выкинул что-то такое, когда мы пришли в аудиторию в академии, прошли мимо моих однокурсниц и они начали шептаться. Вдруг до моего слуха донеслись не очень приятные слова в адрес нас с Вадей. Я немного смутился, но парень это заметил...

- Да, мы голубки, что теперь? - он развернул меня к девушкам и закинул свою руку мне на плечо. Я чуть не сгорел от стыда, но потом я смеялся как сумасшедший. Теперь именно таким "интересным" способом шуток Вадя борется с моей зависимостью. А  я очень зависим. Зависим от мнения общества. Я очень не уверен в себе. Я боялся общества, его мнения. Сразу, как меня начинали критиковать, я замыкался в себе. Внешне я ничего не проявлял, но в душе я клялся сам себе, что больше никогда не буду этим заниматься. 

   Вадя другой. Ему без разницы на мнение людей и я это понял, когда он осенью ходил в шортах и кедах...

   Я проснулся от морозного холодка. Я еле разлепил глаза и увидел потолок. Во сне я перевернулся на спину и Вадя укрыл мою обноженку одеялком. Рядом мычал этот парниша, стараясь уснуть. Видимо, он опять не выспался. 

- Долбаный транзистр...- причем тут транзистор я не знаю. Потом прошло молчание, Вадя перестал возиться и улегся, но не уснул.

- Вадь, я с девчонкой поцеловался...- сказал я снова, находясь в состоянии эйфории. Я коснулся пальцами своих губ. Такое ощущение, что я и сейчас чувствовал тепло и запах Элен.

- Ну и как? - равнодушно спросил парень.

- Не знаю...

- С языком?

- Нет! 

- Тогда не считается...-  Вадя быстро свалил с кровати и умело увернулся от подушки, которую я в него швырнул. 

  Я ещё немного полежал на кровати, закутавшись в одеяло. Сбоку слышалось шуршание одежды. Вадя собирался куда-то. 

- Сколько ты уже не был дома? - я развернулся и посмотрел на парня. Тот скинул с себя  свою зачуханую толстовку и одел другую - которая, кстати, очень знакомая... Черт, да это моя толстовка!

- Где-то два-три месяца, может больше,- спокойно сказал парень, разминаясь после тяжелого сна.

- И где ты спал всё это время? 

  Вадя глянул на меня а-ля "ты идиот или притворяешься?", после произнес:

- Для парня, с которым я проводил холодные питерские вечера, вы очень медлительны, Евгений,- спокойным голосом в нос сказал парень и хмыкнул, направляясь к выходу.

- Иди к черту! 

- Только после тебя, любовь моя! - крикнул он мне уже из коридора. Он оставил дверь открытую и теперь весь этаж мог наблюдать тело питерского ничтожества. Какого черта этот уродец вышел через дверь? Окно открыто! Ну да ладно, пусть делает, что хочет, его жизнь.

  Меня уже не бесили эти его приколы, только весели. Я встал с кровати и стал ходить по комнате в поисках чистой футболки. Ото пнув от себя ком из моих вчерашних вещей я взял свои промокшие кроссы и уложил их на батарею. 

  Я разогнулся и почувствовал резкую боль в ребрах. Я скривился. Я не могу даже дотронуться до моей раны, потому что будет ещё больнее. А хотя, что я могу сделать с огромным синяком на весь бок? Я услышал шепот.

- Твою..- я заметил, как мои очень любопытные однокурсницы стали останавливать возле моей комнаты. Я быстро закрыл дверь. 

  Хорошо, что в комнате нет зеркала - хоть не вижу всё это ублюдство, которое ощущаю. Разбитое лицо, руки, огромный синяк на ребрах, несколько мелких ссадин от перекатов по кафелю и ноющие кости. Голова раскалывалась из-за начинающейся метели и ужасный запах по всей комнате не давал мне и вдоха сделать нормально, не сморщившись как чернослив. 

   Я ощущал сквозняк открытыми местами кожи. Ветер поднимался и стал заносить в мою комнату снежинки и минусовую температуру. Как можно быстрее я сгрёб все грязные вещи в один большой ком, который запихал во второй мой рюкзак.  Рюкзак я решил пока вывесить за окно. Да, это тупо и он может намокнуть вместе с вещами, но так у меня в комнате хотя бы не будет вонять - а это весомый аргумент. 

   Прицепив свой старый рюкзак за выпирающий гвоздь снаружи, я закрыл окно. Через пару минут началась метель. Я забил на вещи и на тот ор, который мог устроить Вадя за мою выходку, и принял решение остаться дома. 

   Я так и не нашел нормальную футболку и остался в полуобнаженном виде. Было холодно. В моей комнатушке не было ничего, в том числе и отопления. Точнее оно было - его единственная функция это поддерживать в комнате температуру +17. Хотя может и меньше, мне это не известно, ведь термометра здесь тоже нет. В итоге я опять замерз, покрылся мурашками. Чтобы хоть как-то спасти себя от этого ледникового периода, я решил закутаться в одеялко. 

  Кинув на кровать своё худощавое тельце, я глазами начал искать свой первый рюкзак. 

-Чёрт...- я вспомнил, что оставил своего верного друга... Я даже не помню где именно оставил свой рюкзак. Я закатил глаза и стал думать над бренностью бытия. Так вот, Стасик. Я всего лишь на секунду представил, что он может со мной сделать, если узнает о поцелуе... Хотя, если вспомнить, какой он был злой перед тем, как я свалил на крышу, кажется, мне пора заказывать место на кладбище. 

   Это реально было что-то с чем-то, потому что таким злым и серьёзным одновременно я его никогда не видел. Мне было страшно, да и сейчас  я не чувствую себя через чур спокойным. Моё тело все ещё дрожит от пережитого ужаса и холода. Хотя, наверное, в моём положении было бы неплохо сходить в больницу. Я сморщился от мысли, что мне нужно выйти на улицу, закутался получше и решил остаться на кровати. 

   Я так сильно ушел в свои мысли, что в итоге заснул и очнулся только  спустя несколько часов. Буря всё ещё не прекращалась. Почувствовав, как мой желудок начинает переваривать ту слабую кость, которая называется позвоночник, я решился выйти в это чудное, забытое Богом место, которое можно сравнить лишь с дремучем лесом. Так вот, когда я пришел в кухню, там почти никого не было, кроме затхлого запаха чего-то типо съедобного и небольшого ощущения холодка. 

   Я недолго проторчал в этом помещении, так как своей еды у меня не было, а чужой я не нашёл. К тому же там было так же грязно, как и у меня в комнате, разве только больше мебели и больше пыли Лампочка даже не зажглась, а через маленькие окна проникало столько мало света, что было тяжело что-то разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки. Приглядевшись, я понял причину темноты: перед окном было вывешено чьё-то свежее постельное бельё, которое сохло на бельевой веревке.  Пока я отвлекся поисками от чувства голода нужно скорее ложиться спать, чтобы оно не проснулось вновь. 

- Женя? - я стал идти по тихому коридору, который отлично бы подошел под съемочную площадку какого-нибудь ужастика, как меня окликнул чей-то слабый и тонкий голосок, а потом послышался сильный кашель. Я обернулся. Это была одна из моих однокурсниц -  видел её пару раз на парах. - Ты чего не в академии?

   Она была в большой пижаме, с растрепанными волосами, бледным цветом лица и очень красным носом. Было легко сделать вывод, что она болеет. Я сделал пару шагов ей на встречу в полной тишине. Только я открыл рот, чтобы ей ответить, как она перебила:

- Может зайдёшь? - девушка схватила меня за руку и я почувствовал сильный жар Мне стало почти горячо. Не дожидаясь ответа она потянула меня в комнату.

   Света тут так же было мало, но он отражался от темно-бардовых штор и комната приобретала багровый оттенок. Вещей здесь было больше и они выглядели новее, что придавало помещению живости: новый письменный стол из светлого дерева, такой же большой шкаф с одеждой с открытой дверцей - там я, кстати, заметил несколько пачек таблеток на одной из полок - около стола прямо перед окнами стояло три мольберта, на полу валялись баночки с акриловыми красками,а  с другой стороны, у стенки, стояла двухъярусная кровать. 

   Стоит сказать, что здесь было неимоверно жарко. Я чувствовал, как потеют мои ладони и как я начинаю ощущать свои отморозившиеся конечности. 

- Садись,- она толкнула меня на ближайший стул и, пока я осматривал просторную комнату, поставила на стол две кружки чая. Я стал вертеть кружку в руках. Там были какие-то рисунки, картинки с котятами и что-то написано. Чай тоже был очень горячим. - Ко мне так давно никто не заходил, а соседка к родителям срочно уехала.Я тут от скуки помираю,- начала щебетать та, периодически прерываясь на кашель.- Ну и как ты?

   Она вылупила на меня свои огромные невыспавшиеся глаза. Мне стало жутко неудобно и, чтобы как-то успокоится, я стал пить чай. Обжегся. 

- Да нормально...

- А почему ты не в академии? - снова кашель. Интересно, сильно она болеет? - Приболел?

- Типо того,- я занес руку за голову и почесал затылок. Я не пошёл, потому что не захотел, но, думаю, моё избитое тело можно назвать болезнью.

- А то с тобой случилось? - она оглядела меня и тут я вспомнил, что без футболки. Чёрт! 

- Да так, упал... С лестницы... На кирпичи... Потом ещё об батарею руками стукнулся...- Начал сочинять я, прибывая в глубочайшем смущении. Но, видимо, она не учуяла подвоха и спокойно, по наивному, продолжила меня расспрашивать.

- Бедняжка... Больно наверное? - она тыкнула прямо в центр моего синяка на ребрах и я согнулся. А это вот реально было очень больно. - Ой! 

- Больно...- я выпрямился и откинулся на спинку стула. Ну вот, я снова хочу есть. Я откинул голову и стал смотреть на шторы.

- Может печенья? - она встала с кровати и прошлась до шкафа. Порывшись, она достала вазочку домашних печенюшек. Они выглядели весьма сносно, поэтому я стал уплетать их за обе щеки. Девушка поняла, что прощена и стала мне рассказывать что-то про то, как ей плохо, как она устала болеть, про попугая Яшку и ещё какой-то бред. Я делал вид, что мне очень интересно, запивая все чаем.

-Сашка меня ещё ждет дома...- протянула она, глядя на лампу.

- Сашка? Подружка твоя? - чай закончился, а я наелся. Хотя, тут её осталось несколько печенек... Думаю, она не против.

- Нет, мой парень,-нежно сказала девушка и улыбнулась.

- Ну, круто же...- я потянулся к печеньке. 

- Да.. Он меня сильно-сильно любит, даже хотел приехать ко мне в Питер, но не смог,- выдохнула она, а потом резко так на меня обернулась,- А у тебя есть девушка? - от неожиданного взгляда я сильно сжал руку и у меня в руке остались только крошки. Обидно.

- Девушка? Нет...- замялся я, отряхивая руку. Я посмотрел на ниточку, болтающуюся на запястье и вспомнил Элен. - Есть одна девушка... Но вряд ли у меня что-то с ней склеиться, - Печеньки творят чудеса - я стал сытым, расслабился и был готов излить душу кому угодно. Тем более, почему бы не высказаться? Всё равно для неё это ничего не значит, а мне, может, легче станет, душу перестанет терзать.

- Почему это? Ты ей не нравишься? - начала искренне волноваться девушка.

- Да нет, вроде нравлюсь... Она сказала, что я клевый,- усмехнулся я. Да об этом даже подумать смешно, что я и Элен вместе. 

- Почему тогда ты не предложишь ей встречаться? - она придвинулась ближе, но я уже не обращал на это никакого внимания.

- Скажем так, я не очень нравлюсь.. её семье,- Интересно, если бы не Стас, я бы предложил Элен встречаться?

-  Да какая разница! Если вы нравитесь друг другу, при чем тут её семья! Пусть сама принимает решения! А вдруг это любовь? Эти чувства должны проявиться и тогда вы вместе преодолеете любые преграды! - начала кричать она, забыв о кашле и температуре.

- Всё не так просто...

- А мне кажется, что это ты просто все усложняешь, потому что не хочешь ответственности! - она стукнула по столу.

  Ответственности? А она Элен то нужна? Что с ней станет, когда к ней приклеиться звание "девушка изгоя"? У неё и так проблемы с семьей, давайте я ей ещё начну жизнь портит! И, ладно я, но как Элен будет терпеть отношение Стаса ко мне? Как она переживет, что её любимый брат станет избивать меня ещё больше? Я не хочу чтобы она перестала с ним общаться, ругалась или что-то подобное, потому что для неё это будет сложно. Я не хочу, чтобы она страдала. Тем более, если все это будет из-за меня.

- Так, Надя? - я поднялся с места и посмотрел на девушку.

- Лера,- хмыкнула она.

- Прости... Лера, мне пора, спасибо за чай,- я быстро стал уходить из комнаты.

- Я что, что-то не так сказала? - крикнула она в след, но я уже закрыл дверь и окунулся в более холодную атмосферу.

   "Нет, просто ты очень мало знаешь..."- я быстро дошел до своей комнаты и упал на кровать. Я слишком устал, чтобы думать. Это все навалилось на меня слишком резко. Я хочу спать. Мне нужен отдых.

    Вадя спокойно шел после тяжелой работёнки. Обычно парень ходит по кабакам, ресторанчики и еще к кое-какие старым работодателям, которые его знают и хорошо платят за физический труд. В этот раз ему повезло и он сразу нашел работу - в первом же кабаке. Там был привоз продуктов, которые нужно было разгрузить, и, как на зло, а Ваде на счастье, один из грузчиков заболел. Вообще за разгрузку продуктов заплатили неплохо - хватит на пару дней. 

     Пока парень гулял, началась метель. Вадя как раз почти подошел к академии. Быстро забежав в здание, он стал стряхивать снег с головы и побежал дальше по ступенькам выше. 

     Он хотел посмотреть расписание, чтобы узнать, какая сейчас пара у его друга, но там было слишком много народу и парень решил довериться интуиции. Он стал бродить по коридорам и искать нужную аудиторию. Был перерыв и студенты свободно ходили по академии, не замечая Вадю. 

- Да где же этот неудачник,- прошипел парень, когда, заглянув в очередной кабинет, остался с носом, - Не дай Бог в общаге дрыхнет. 

   В итоге он решил всё же спуститься к расписанию. Пейзаж. Ну ладно, пейзаж так пейзаж. Парень быстро вспомнил, где находился нужный кабинет и пошел в ту сторону. Вадя успел прямо к звонку: быстро прошмыгнул в аудиторию прямо под носом преподавателя. Не привлекая излишнего внимания знакомых студентов Вадя прошел до последней парт и его постигло вселенское разочарование. Жени не было. 

Тогда Вадя посидел на паре еще какое-то время, отдохнул и решил всё же свалить.

- Можно выйти? - он поднял руку, чтобы на него обратили внимание. 

- Молодой человек, имейте совесть! Это очень важный предмет! Если он вам не интересен, то не отвлекайте других, - занудная тетка в старых очках ещё долго ему что-то говорила, но он её уже не слышал.

   Поняв, что это подстава и что ему придется отсидеть всю пару парень сильно разочаровался в жизни. хотя, ему не привыкать - и не из таких передряг выбирался. хотя, если так посудить, то это не самое худшее место, куда занесла его судьба: тепло, много трезвых людей, нет Стаса поблизости и удушающего запаха алкоголя.

    Вообще, Вадя не любитель выпить, даже совсем нет. По воспоминаниям парня его отец вечно был пьян. В алкогольном опьянении он не раз мог поднять на сына руку, обругать далеко не ласковыми словами, отобрать деньги или выгнать ночевать на улицу. Не самые приятные воспоминания. Но, не смотря на это, когда Вадик впервые попробовал пиво ему стало легче. 

    Вадику тогда еле-еле тринадцать было, но он уже работал и подумывал о горькой идее бросить школу. После тяжелого дня разгрузки он решил немного отдохнуть в том же баре, где и работал. Домой идти не хотелось на улице слякотная осень, а в баре тепло и даже немного уютно. Он сел за какой-то дальний столик. Ему принесли самый обычный простой обед за счет заведения, так как почти все работники знали о его горькой судьбе и решили пожалеть мальчика. Не очень вкусно, но сытно. Парень потом всё равно остался посидеть ещё и его уже никто не трогал - ни бармен, ни улыбчивая официантка, которая пыталась его разговорить. На улице стало темнеть и Вадя понял, что пора домой. Только он поднялся с места, как к нему обратились его "коллеги". 

   Такие же работнички, как он, только постарше. Казалось, ничто не мешало этим людям устроиться на обычную хорошую работу, только вот они что-то не сильно горели желанием. После трудового дня они тоже решили остаться в баре - отдохнуть и расслабиться за бокалом пива. Один, второй, третий, а там уже и счет прошел. В итоге мужчины засиделись допоздна и были в далеко не трезвом состоянии.

   Когда они окликнули парня, тот аж поморщился от мерзости. Стало ясно, что эти недо-грузчики не могут нормально ужиться в офисе из-за страстной любви к алкоголю. Не смотря на всё презрение к данной ситуации Вадя всё же подошел к ним. Слово, другое и вот ему предлагают бокальчик. Его аж передернуло. Он не согласился. Мужчины посчитали это за оскорбление и стлаи настойчиво предлагать несовершеннолетнему выпивку. Час был уже поздний, клиентов почти не было, а сотрудники давно уже не обращали на них внимания. В итоге парня заставили выпить. Он сделал пол глотка и тут же организм выдал рвотный позыв. Вадя переборол себя. Если не выпьет, могут и ударить, а этого ему не надо - уже и Стаса хватает. 

   Горький вкус хмельного напитка неприятно заполнял полость рта и горла. Хотелось выплюнуть. Ещё глоток. Всего один бокал, всего один и он уйдет домой. Ещё один глоток. Уже терпимо. Ещё. Вкус казался не таким уж противным, а прохлада даже освежала. Поймав себя на этой мысли, что Вадя уже привыкает, он как можно быстрее допил бокал, поставил его на стол и быстро свалил из бара. Его пугали эти мысли. Он не хотел быть, как его отец. 

   Первые шаги из бара он делал быстро и уверенно, но потом хмель ударил в голову, его тело ослабло и разум стал медленно его покидать. Постепенно ему становилось хоошо и в итоге парень не заметил, как уснул на лице, даже не дойдя до дома.

   С тех пор, чувства легкости и забвения, которые нес с собой алкоголь не покидали голову Вади, как и судорожная мысль "Может попробовать ещё разок?". Он попробовал, через неделю. Потом ещё раз, потом ещё... Незаметно алкоголь стал присутствовать в его жизни, но и страх стать как отец не отпускал его. Сколько бы Вадя не пил, он никогда не уходил в запой. Однажды он пропил с Женей три дня и корил себя за это несколько месяцев. Взрослея, он стал понимать роль алкоголя в жизни человека и, как бы это ни было больно, стал понимать своего отца. 

  Углубившись в воспоминания и рассуждения о своей семье парень стал думать и даже не заметил, как пара закончилась.  Он проснулся от громкого хлопка двери, когда нудная тетка последняя покинула аудиторию. Вадя встрепенулся.

  "Ну ладно, пойду в общагу. Ну Женя, ты у меня получишь, сукин сын" - с этими мыслями он стал покидать кабинет. Метель стала утихать, студенты расходится и парень мог спокойно уйти из академии. По привычке оглядываясь он заметил, что в коридорах стало как-то пустовато. 

- Странно, а где весь народ? - Вадя, немного обеспокоившись этим вопросом, вышел в основной зал и почти дошел до расписания, как услышал в противоположной стороне шепот и недобрый смех. Его это напрягло. Догадаться, что там собрались хулиганы было не сложно и парень головой понимал, что ему нужно проваливать пока его не заметили, но вот нутро говорило об обратном. В итоге парень застрял на внутреннем перепутье. 

  Тут со стороны лестницы послышались быстрые и мелкие шаги. Вадя напрягся, но, прислушавшись, понял, что это стук каблуков о пол и остался на месте. Девушек он ещё не боится. По крайней мере пока...

   Он всё ещё стоял на месте, как мимо него прошла Элен.  Девушка торопливо шла в эпицентр шума, неся в руках какой-то неопознанный объект, похожий на сумку.

  Вадя оглянулся, она тоже и в итоге оба застыли. Элен узнала в нём друга Жени, а Вадя... Вадя просто всё ещё думал - уходить ему или нет. 

- Привет,- тихо произнесла девушка. "У неё и вправду красивый голос" - Вадя вспоминал рассказы Жени. Парень много болтал об девушке и бывало, даже во сне произносил её имя. - Ты в общежитие?

-Да, - он повернулся к ней и смог внимательнее её осмотреть. "Ничего так..." - Вадя взглянул на красивые черты лица, быстро скользнул взглядом по фигуре и сделал вывод, что девушка была хороша. Она была в теплом пальто и сапожках на каблуке шпильке. 

- Можешь..- Она хотела что-то передать ему, и уже протянула руку, как тут из той самой "шумной" стороны появился парень. Вадя напрягся, сгорбился и уже был готов в любой миг выбежать на улицу, но почему-то никак не мог этого сделать - странное чувство в груди мешало ему. Это был "Зайчик". 

- Элен. Твой брат ждёт...- парень обратился к девушке, но, медленно переведя взгляд на Вадю, на его лице расцветала ухмылка, а речь становилась медленнее. - Хах, и ты здесь, красавчик?

  Он стал подходить к парню, Вадя попятился, но Элен подошла ближе и вытянутой рукой стала ему преградой.

- Я не собираюсь тебя бить, просто хочу что-то показать,- Зайчик прошел мимо девушки, даже не обратив внимания на неё, зато быстро подошел к Ваде и, схватив его за шкирку, потащил к толпе.

  "Надо же было бежать, пока была возможность" -отчаянно подумал Вадя. Он даже не сопротивлялся. А зачем? Заяц - второй по силе в компашке сразу после Стаса, значит ему всё равно не выбраться. Прибывая в таких мрачных мыслях и рассчитывая сколько примерно синяков он сегодня получит Вадя "доехал" до нужного места. 

  Толпа быстро расступилась, радостно что-то выкрикивая, видимо предвкушая большое веселье. Вадю вышвырнули в центр полукруга. Он медленно стал поднимать голову, но никто не подходил к нему. Он огляделся. Парни стояли почти в метре от него. Даже Стас, довольно улыбаясь, стоял дальше всех. Вадя наткнулся на Элен - та тоже ничего не понимала и смотрела на бедолагу. Вдруг, резко её взгляд переметнулся от парня на то, что было за ним и её глаза в удивлении расширились. Парень обернулся и тоже застыл, с широко раскрытыми глазами.

  Прямо за ним была почти пустая доска почета, на которой раньше висели лучшие работы учеников всей академии. Сейчас там было пусто, все рисунки были грубо сдернуты. Зато, в самом центре был прикреплен раскрытый скетч бук Жени. Вадя был в холодном поту и медленно, не веря своим глазам, подошел ближе. Он был раскрыт в том месте, где Женя рисовал портрет Элен. Тонкие линии карандаша не испортились, а вот странички в некоторых местах были волнистые, так как намокли от снега. Четкие прорисованные контуры, игра теней. Было видно, что он много времени потратил на это.

- Я и не знал, что кто-то из мусора запал на мою сестру,- нахально сказал Стас, после чего его парни заржали. Вадя не мог в это поверить. Перед глазами стали проплывать воспоминания того, как кропотливо Женя трудился над каждой черточкой, сидя на скучных парах, его счастливое лицо, когда он говорил о девушке, как горели его глаза и как его улыбка переполнялась счастьем, стоит кому-то произнести слово "Элен". Сейчас все смеялись над этим.

- Можешь избить меня хоть тысячу раз, но не семей трогать репутацию моего друга! - Вадик яростно сдернул скетч бук с доски и порвав этим пару страниц.

    Стас среагировал мгновенно, прижав парня к этой самой доске, держа за грудки кофты и приподнимая. 

- Да ты вообще страх потерял...-  настроение хулигана быстро сменилось и вот, он уже переполнен злобой от того, что кто-то мешает игре. Его игре, где правила устанавливал он.

- Я все сказал, что хотел, - так же дерзко заявил Вадик, смотря в глаза собственному страху. - Хочешь ударить меня? Так бей. Тебя никогда и ничто не останавливало,- Стам скрипел зубами, а его руки сжимались сильнее. - А причины тебе не нужны.

     Вадя оттолкнул от себя парня и оба стали похожи на диких зверей, которые могли накинутся друг на друга в любой удобный момент. Элен стало страшно. Другие парни тоже не знали что делать.

   Казалось, что драки уже не избежать, но тут появляется препод и разгоняет всю толпу, угрожая директором.

- Чёрт... - когда парни Стаса стали расходиться, Вадя тоже развернулся, чтобы уйти. Он быстро поднял с пола его скетч бук и рванул к выходу. Досада переполняла его сердце. Было больно и обидно видеть, как эти уроды надсмехались над первой любовью его друга. Да, это рисунки, но это выражение его чувств. Что он плохого сделал? Чем он заслужил всё это? Чем они заслужили эти издевательства?

- Подожди! - Вадя оглянулся и увидел перепуганную девушку. - Прости, мне очень жаль... Я... я не знала о случившемся... Я только догадывалась, и, вот, - она протянула старый потрепанный портфель Жени. - Я нашла его дома, наверное он его забыл, когда в последний раз был у меня.

   Вадя протянул руку и забрал рюкзак. Злость на удивление быстро прошла и на душе осталась только скорбь.

- Мне правда жаль...- прошептала девушка, когда парень почти ушел. Его никто не ждал у дверей академии, никто не поджидал у общаги. Он знал, что главной целью было опозорить Женю, надсмехаясь над его чувствами. Что ж, у них вышло.

   Вадя шел и уже не обращал внимание ни на что. Его не волновала ни метель, ни парни Стаса - для него теперь существовала только обида и этот злосчастный скетч бук с рисунками. 

- Он даже мне их не показывал...- прошипел Вадя, заходя в общежитие. Он быстро поднялся по лестнице, прошел по коридору и остановился у самой двери. Ему было тяжело.

  Не хотелось заходить туда, ведь там был Женя. Женя, который ничего не знает о случившимся, который всё это время спал, не думая ни о чем и который просто влюблен в Элен. Наивный и простой. Глупый и жалкий. 

   Переборов себя Вадя всё же заходит в комнату.

- О, уж пришёл...- Женя не сразу перевернулся на другой бок, чтобы посмотреть на гостя. - Чего такой расстроенный? От Стаса не убежал? - усмехнулся Женя, поднимаясь из-под одеяла и принимая сидячее положение.

"Лучше бы не убежал..." - подумал Вадя и молча протянул мне скетч бук. Я даже не сразу понял, что это. Просто машинально взял, а осознал только тогда, когда стал его листать. 

- Откуда он у тебя? - меня удивила эта выходка, ведь Вадя никогда раньше не брал мои вещи, тем более скетч бук. Я поднял на него глаза и увидел, как Вадя кинул мой портфель в угол комнаты. Мой первый рюкзак. Я понял, что что-то случилось, когда Вадя, ни поднимая головы и не говоря ни слова прошелся до кровати и просто сел на пол возле неё. - Эй! Брат, что случилось? - я не на шутку испугался и вскочил с кровати. Вадя никогда раньше так себя не вел. 

- Прости,- сказал он мне и резко поднялся.

- Ты куда? -я перехватил его за рукав толстовки. - За что прости? Что произошло?

  Вадя ничего не отвечал и я уже хотел накричать на него, как дверь открылась и на пороге появилась Элен. 

- Она всё расскажет,- Вадя выдернул свою руку из моей и вышел, закрывая за девушкой дверь. Мы остались в комнате одни. От неожиданности и смущения я покраснел до кончиков ушей.

- Привет...- неожиданно тихо и неестественно скромно сказала Элен.

- П..привет! - я наоборот, сильно нервничал и в итоге почти закричал. Девушку это не смутило,- Прости, я что-то... Немного не в себе... Просто сегодня я...

- Ты был сегодня в академии? Нет ведь? - Элен быстро меня прервала и взгляд её голубых глаз показался мне очень серьёзным. Я напрягся.

- Нет, я не ходил,- мне стало неловко и я не знал что делать.

   Повисло дурацкое молчание и я никак не мог собраться с мыслям. Только сейчас я заметил её грустное лицо, даже немного виноватое. Что она должна мне рассказать?

- Тогда...- начала Элен, но почему-то замялась,- Жень, мне надо кое-что сказать... Мне правда жаль, я... Чёрт,- она путалась в словах и казалось, что вот-вот заплачет.

   Да что, черт возьми, случилось с этими двумя?! О чем мне надо знать?! Почему она извиняется? Что за псих снизошел на Вадю?

   Я сделал пару шагов и обнял девушку. Мне это надоело. Надоели эти недомолвки, какие-то секреты, да мне всё вообще надоело! Достало прятаться, вечно бегать, скрываться, уничтожать свои чувства. Я устал. Может, я и не хочу ответственности, может я просто боюсь Стаса, но пока я просто хочу обнять Элен, просто быть рядом с ней. Я просто хочу жить.

   Я никогда раньше не задумывался, как важно просто хотеть жить, и жить как хочется.

   Элен ничего не сказала, а только прижалась ко мне и стала плакать. Я уже ничего не спрашивал. Если ей тяжело, пусть поплачет. Всё равно она мне расскажет всё, что мне нужно знать, а пока пусть.

- Всё хорошо,- я не знал, как её успокоить и стал гладить по голове, волосам, спине, так, как когда-то в детстве моя мама успокаивала меня. В первые дни питерской жизни мне не хватало её прикосновений, но сейчас этого не хватает Элен, а значит, я должен ей это дать. 

  Девушка проплакала ещё минут пять, а потом, тихо всхлипывая, стала успокаиваться.

- Что произошло? - спросил я почти шепотом. Она лишь обняла меня в ответ и уткнулась мне в плечо. Я почувствовал боль, так как её руки проскользнули прямо по моим синякам и ссадинам, но я уже ничего не сказал. Я ждал, когда она начнет говорить, но Элен молчала. Мы простояли минут десять, может меньше. Я уже не ждал, когда она начнет говорить, я просто тоже обнял её по-крепче и уткнулся в её макушку. Она такая маленькая. И миленькая. Ещё вкусно пахнет цветами. Кажется, я поплыл.

- Я тебя люблю,- тихо произнесла она. 

- Я тоже...- Боже, я самый счастливый человек на свете. Пожалуйста, пусть этот момент будет вечен.

   Она подняла голову и поцеловала меня в губы.  Это было банально, но я удивился. Через мгновение я уже стал отвечать на её поцелуй. Мне хотелось быть с ней. Это единственное, о чем я думал. 

   Её руки скользнули по шее и притягивали меня к ней. Я сжал её сильнее, не давая шанса улизнуть. Она на секунду отстранилась, смотря мне прямо в глаза. Между нами были считанные миллиметры. 

- Жень... Я должна тебе рассказать, - прошептала она. Я ничего не слышал кроме её голоса. Я жадно глотал каждое её слово. 

   Она замолчала, собираясь силами, а я снова ждал. Элен молчала, отводила глаза и вот, она уже хотела отойти от меня. Что за мысли крутятся в голове у этой девушки?

- Же..еннь? - заикаясь спросила Элен и немного покраснела. Когда она хотела отойти я только сильнее прижал её тело к себе. Нет. Я не хочу, чтобы она уходила. Глаза начали заплывать от всех этих чувств, но рассудок остался.

- Элен, что происходит? - мой голос вновь обрел небывалую мужественность, но я справился с удивлением и стал говорить немного мягче,- Почему ты пришла? Почему ты плачешь? Сначала признаешься в любви, целуешь, а сейчас хочешь убежать?

- Всё становиться слишком сложным, я боюсь, что это...- она опустила взгляд но я немного ослабил хватку и всё равно мог видеть её прекрасные глаза.

-Это? - я усмехнулся. Мне стало даже немного обидно,- "Это" - наши чувства? - Я не уверен, что Элен чувствует что-то ко мне, но по крайней мере именно сейчас она показала, что у неё что-то ко мне есть. 

- Ситуация в целом,- она взволнованно подняла на меня глаза. - Мой брат совсем с катушек слетел. Он нашел твой рюкзак пока я спала и забрал твой скетчбук. Стас вывесил его на доску...- с каждым словом её голос становился тише, а темнота в моих глазах становилась больше. 

   Стас видел мои рисунки? Портреты Элен? Мой рюкзак у него дома? Черт, где мой гроб?

- Эти рисунки видела вся академия...- продолжала Элен. - Прости, я не знала, что он задумал, я вообще не знала, что Стас забрал твой блокнот. Я и подумать не могла, что он будет так тебя высмеивать перед всеми...

- Стой, что ты сказала? - Мои конечности стали медленно леденеть, но тут её слова вывели меня из транса.

- Я не думала, что... - начала заново говорить девушка.

- Элен, твой брат всю мою жизнь в Питере, все три года всё что и делает, это всячески унижает меня. Избивать и высмеивать - это его хобби. Он опозорил меня перед академией?  Ты из-за этого плакала? Черт, милая, забей на это. Мой "статус" в академии и так граничит с плинтусом. Куда важнее, что Стасик нашел мой рюкзак у себя дома и что именно он видел мои рисунки. Это сейчас меня волнует. Точнее то, что он может со мной сделать...- я нервно выдохнул и отвернулся. На последних словах меня начал окутывать страх.

- То есть страх перед моим братом для тебя важнее, чем мнение академии? - спокойно спросила Элен.

   Я путался в собственных мыслях, мне становилось плохо только от одной мысли, что может сделать со мной Стасик, если узнает о том, что я был с Элен. Я начинал переживать, боятся, нервничать. Что мне делать? Где спрятаться? Где сейчас Стасик? Сколько у меня времени? Все эти вопросы начинали роем летать в моей голове и я стал забывать о том, что сейчас рядом со мной стоит девушка моей мечты.

- Эй, Жень...- Элен положила руку мне на щеку и повернула мою голову обратно к ней. - Не пугай меня... Стаса здесь нет, -  посмотрел в её голубые глаза. Такие красивые и обеспокоенные. В мгновение ока я почувствовал себя виноватым за то, что этот ангелочек волнуется из-за меня. 

- Зато здесь есть ты,- на этих словах я сам её поцеловал. Не знаю как. Просто. 

   Она приблизилась ко мне и ответила на поцелуй. Мои руки крепче обхватили её талию, а она обняла меня за шею, всё, как и минуту назад. Я снова счастлив.  Тут она резко стала отстраняться.

- Стой,- она сделала пол шага от меня и я не стал её удерживать.

-Что?

- Ты что, назвал меня "милая"? - Элен так сильно удивилась и покраснела, что я сам не знаю почему начал улыбаться.

- Да, а что тут такого? - это было через чур милое зрелище,- Я же люблю тебя.

- Не говори это так просто! - Элен смутилась ещё больше и закрыла лицо руками. Кто бы мог подумать, что эта строгая девушка, которая при первой нашей встрече заткнула целую банду хулиганов сейчас будет так мило смущаться от простых слов?

- Ладно,- я тихо смеялся и отпустил девушку. Черт, а я ведь все ещё без футболки. Надо бы одеться...  

   Я подошел к стулу и нашел там мою серую толстовку. А может Вадину. А может мою. Я сел на кровать и стал её натягивать.

- Что ты делаешь? - Элен отошла от смущения и теперь смотрела на меня.

- Ну... Одеваюсь? - предположил я, когда уже расправлял одежду на своём теле. Низ кофты опять стал закатываться по самое горло. 

- Зачем? - как-то странно спросила девушка.

-  Что прости? - я поднял на неё глаза, когда она была уже около меня.

   Её лицо было покрыто легким румянцем, а сама девушка как-то неуверенно мялась, как-будто нервничала. 

- Скажи это ещё раз,- тихо попросила Элен. Она стояла прямо передо мной так, что оказалась меду моих ног. Её руки легли на мои плечи

- Что? Что.. Я люблю тебя? - я повторил это немного тише и тогда она наклонилась и поцеловала меня. Еле коснулась моих губ, а затем так же быстро оторвалась, - Я люблю тебя, - сказал я ещё раз и Элен поцеловала его уже по-французски. От этого парень вообще поплыл,- Я хочу тебя,- после этих слов девушка навалилась на него и оба упали на кровать.

    Вадик был в не себя от злости и разочарования. Так больно и обидно ему ещё никогда не было. А ещё это ужасное чувство вины, которое съедало изнутри. Перед глазами всё ещё мелькали картинки того, как Стас и его шакалы смеются, а на доске висит скетчбук. Стоит моргнуть и теперь перед глазами обеспокоенное лицо Жени. Вадя остановился.

   Сказала ему Элен? А может она соврала? А как Женя отреагировал? Наверняка не показал ей никаких эмоций, а вот вечером, когда будет один, забьется в угол и будет плакать. Это страшно. Его можно понять, потому что именно в такие моменты понимаешь, как это страшно быть игрушкой Стаса. Это тяжело. Мучительно. Ужасно. Почему они вообще всё это терпят? Почему они всё ещё стискивают зубы во время ударов? Прячутся и бегают от него и его компании? Да, они слабее, но и что? Даш отпор хотя бы два раза, оттолкнешь, ударишь, не убежишь, посмотришь в глаза, уже станет лучше. Стас уже увидит стержень и ему станет неинтересно. Смысл играть с игрушкой, которая не играет по твоим правилам? Ему это не нужно. 

   Вадик остановился. Вокруг были люди. Все куда-то спешили, шли по своим делам и никому было неинтересно, почему этот странный на первый взгляд паренёк остановился по середине улицы. Никогда и никому не было интересно, почему. Ваде самому было неинтересно, почему он должен бежать, прятаться, боятся. Метель не прекращалась и его капюшон медленно наполнялся снегом. Сколько раз они с Женей бежали по этим улицам? Сколько раз оборачивались назад? Сколько вокруг было людей? И никому не было до них дела. Всем было плевать на двух замученных подростков. И сейчас тоже. 

- Всё люди - эгоисты? -проговорил Вадя. Его начинало трясти. Не понятно от чего, просто от понятия того, что всем на него плевать... Так же, как и ему плевать на своего отца.

  Вдруг, что-то кольнуло в сердце. Появились воспоминания о том, ка они жили раньше, ещё дружной, крепкой семьёй. Как днем за ним в садик приходила мама и они шли домой почти через весь город, как она покупала мороженное, а потом, как маленький Вадим помогал готовить ужин. Вечером приходил папа, целовал маму в щёку, а потом они все вместе садились ужинать за один большой стол. Как давно это было? Лет десять назад? Славное было время. Зато потом жизнь пошла под откос. Мама уехала, папа спился, Вадю стал избивать Стасик. Чёрт, а что сейчас с отцом?  Парень напряг извилины. В последний раз Вадя заходил к нему месяца три назад, а может и больше. Он весь в работе и в бегах и у него совершенно нет времени проверять отца, как он сидит дома. А уже стало темнеть... Который час? Около пяти вечера...

   Вадя стал бродить по улицам, шарясь в своих мыслях. Он думал обо всём: о Женьке, о Стасике, о своём отце и даже о том, какой он сын. Если честно, под конец своих размышлений ему даже стало немного стыдно, ведь какой-никакой это был его родной отец, который хоть как-то воспитывал его. Да, он спился, но ведь от него ушла любовь всей его жизни. Вон, посмотрите на Женьку, что будет с ним, если Элен исчезнет, не дай Бог? Вряд ли он возьмется за ум и станет воспитывать своего маленького сына. Ну и не сопьётся конечно - дядя Костя не позволит, да и денег то уж таких нет. Скорее из-за денег. Эх, а с отцом-то что делать? Вернуться к нему, чтобы он снова стал отбирать деньги, избивал и выгонял спать на улицу? Не вариант... Хотя, Вадик же уже взрослый парень, может и отпор дать. Нет, избивать отца никто не собирается, но так, чисто в качестве самообороны.  Да и в принципе это может даже на пользу пойти. Не будет пить недельку-другую, а там уж гляди и месяц, а потом вообще человеком станет. Заживут вместе, отец на работу пойдёт, Вадя в институт сможет через годик поступить. А что, не плохой движ намечается. 

- Главное первый месяц продержаться, а там уж...

- Вадим? - Вадик резко поднял голову и увидел, как из окна его квартиры на первом этаже на него смотрит...

- М...м...Мама...? - еле произнес тот. 

- Боже, Вадюша, иди скорее домой, пока не простыл. Кто ещё в такую метель гуляет? А если заболеешь? Чего стоишь? Быстро домой, я сказала! - говорила она, сидя на подоконнике и закрывая настежь открытое окно.

- А..Ага... Сейчас...- Вадим, не веря своим ушам и глазам как ошалелый забежал в подъезд. Ничего не ощущая он проскочил через лестницу и уже стоял перед дверью своей квартиры, не решаясь зайти. "Неужели она и вправду там?" - думал парень. 

  Он не мог поверить, что за этой дверью его мама. Что она здесь. Вадя плохо помнил то время, когда его семья была целой, но он отлично помнил те вечера, когда лежа на маминых коленках и слушал сказку или как пахли мамины духи, когда она его обнимала. Вадя даже помнил, какие у неё были длинные волосы: она часто завивала их в крупные кудри и они доставали только до плеча.

   Он никак не мог решится зайти. По спине лился холодный пот, а сам Вадик волновался на не шутку. Он боялся, что всё это сон, что ему просто привиделось и что если он сейчас дернет за ручку, то ничего не произойдёт. 

- Это не может быть правдой...- шептал парень, дрожа всем телом. Он не видел её почти десять лет, но это ведь его мама, так ведь? Она так поменялась... Но и он тоже... Что она скажет, когда увидит его спустя столько времени? Боже, коленки трясутся, как-будто встретил бухого Стасика. 

  Вадик развернулся и облокотился спиной на дверь. Сердце бешено бьётся и не может остановится. Так страшно, всё тело дрожит, в глазах темнеет. А что, если всё это неправда? Не лучше ли сейчас уйти и забыть об этом? Чем дольше Вадя тут стоит, тем больше ему кажется, что всё это сон. Нет, лучше уйти. Он дернулся, но тут же остановился перед дверью. Он не может. Это дурацкое чувства, жалкая надежда не будет давать ему покоя. Лучше уж сейчас проверить и окончательно разочароваться, чем мучатся этим чувством.

  Вадик зажмурился и дернул за ручку. Дверь поддалась и со скрипом открылась. Как только парень сделал шаг, в нос ударил запах жаренной картошки. Это заставило его открыть глаза и Вадя чуть не заплакал - перед ним стоял желтый чемодан. "М..мама...Она здесь... Она дома.." - вот о чем он думал.

- Вадь, ну и чего стоишь на пороге? Идем скорее, ужин стынет. И дверь закрой, - из кухни показалась женщина средних лет, очень похожая на Вадю: у неё была смуглая кожа и яркие глаза, каштановые волосы были убраны в аккуратную прическу. На ней была белая блузка и темно-коричневая длинная юбка карандаш. 

- Мама..? - парень заплакал. Слёзы потекли ручьём. 

- Ну, родной мой, не плачь, всё хорошо,- женщина быстро подошла к нему и обняла покрепче. Она гладила его по его коротко остриженной голове и целовала в макушку. 

- Мама! Откуда ты здесь?! Как?! Почему ты исчезла?! Мам, где ты была?! Я так переживал!- начал кричать Вадик, немного отойдя от неё.

- Тише-тише: отца разбудишь. Идём, я всё тебе расскажу, - она повела парня на кухню шепотом приговаривая:"Мальчик мой, ты так вырос, мой родной..."

  Они зашли на кухню и парень сел на стул. Мама подошла к плите и сняла с огня сковородку и поставила её перед ним. В сковородке была золотистая, поджаренная картошка с луком, но у Вади не было аппетита, хотя он не ел весь день.

- Будешь чай или молоко? - хлопотала женщина, скидывая фартук.

- Мам... Что случилось..- тихо спросил Вадим. Ему одновременно было и хорошо, но почему-то ещё и чертовски ужасно.

- Вадюша...- женщина опустилась напротив сына. Её лицо выражало глубочайшую усталость, не смотря на её бодрые действия. - Ты уже взрослый... тебе уже восемнадцать..

- Мне семнадцать, мам, - ему так нравилось называть её мамой, что он почти забыл её имя.

- Семнадцать? Ах, да... Прости... - она закрыла руками лицо, но потом начала рассказывать,- Надеюсь, ты сможешь меня понять и простить...

   Когда Вадим только пошёл в первый класс, а его отец ещё работал в офисе, Анита - мать Вадика - была домохозяйкой и занималась только домашними заботами.  Готовка, стирка, уборка, занятия с сыном - всем этим занималась именно она. Утром сготовив завтрак и отправив мужа на работу, Анита собирала сонного Вадика в школу и начинала привычные дела. В тот день, когда всё пошло на перекосяк, всё шло свои чередом: Павел опять проспал и впопыхах собирался на работу, пока в соседней комнате его жена пыталась привести в чувства ещё спящего сына. Он, не хотя, но поднялся с кровати, позавтракал и пошёл в школу, оставив тетрадь с домашним заданием на столе. 

   Анита хлопотала по дому, сбегала в магазин, забрала сына со школы, наругала его за забытую домашку и стала готовить ужин, попутно следя, чтобы Вадик сидел в своей комнате и кропотливо занимался. Вечером, когда Вадя пошёл пить чай после тяжелой умственной работы, а мама стала клеить новую подделку с работы пришел папа. Тут-то и начались беды их дружной и крепкой семьи.

   Отец, попав под сокращение, стал безработным. Семья осталась почти без денег, но с желанием завести второго ребёнка. Пришлось отложить сие мероприятие до лучших времен. Мама вышла на прежнюю работу, зарабатывала мало, но регулярно. Отец ходил по разным собеседованиям, но каждый раз оставался ни с чем - слишком узкая специализация. Дошло до того, что Павел решил пойти переучиваться, но то, что на учебу нужны дополнительные средства, которые могли свести в пропасть и так нестабильно зарабатывающую семью повергли его в глубочайшую депрессию. От безделья и беспомощности отец начал выпивать по пятницам - вроде ничего страшного, умеренный алкоголизм, как и у большинства россиян, жить можно. Мать повысили, появились регулярные, уже более менее крупные деньги.  

  Вадя пошёл во второй класс уже с четким пониманием, что главная в семье мама. Она зарабатывала деньги, содержала хозяйство и занималась с сыном, а папа... Папа стал уже просто для дополнения картины. Мужчина, спустя год скитаний на биржах труда, уже утратил всё желание где-либо работать или переучиваться. Он вообще за этот год многое поменял в своей жизни и перспектива лежать на диване и жить на деньги жены уже не казалась ему такой ужасной и жалкой.

  Постепенно стал всплывать вопрос о втором ребёнке и следовательно перспектива того, чтобы папа стал домохозяйкой, а мама вышла на полный рабочий день. Возможно, так бы всё и сложилось, если бы не страшная новость - Анита не могла забеременеть. Это стало крахом. Оба родителя прошли обследование и оказалось, что всё дело в отце. Мечты о втором ребёнке стали гаснуть, как и желание супругов продолжать совместную жизнь. Стали появляться частые ссоры, желание разойтись, ругань и измены. 

- За тот год многое произошло...- тяжело произнесла Анита,- Ты, я надеюсь, не знал об этом. Мы с папой старались сохранить брак, отгородить тебя от всего этого, копались друг в друге по тихому, но у нас не вышло. В один вечер мы просто решили, что будет лучше, если всё оставить всё как есть, а точнее бросить всё на этом моменте. Я собрала вещи и уехала в Москву с коллегой с телеканала, где я работала. Мне пообещали золотые горы, счастливую жизнь и такую желаемую семью... Нет, я не собиралась разводиться с твоим отцом, просто... Я не знаю, что произошло в тот день. Просто было обидно за такое обращение и я изменила... - горько усмехнулась она.- Это было один раз. Прости, я знаю, тебе не приятно это слышать, но...

- Всё нормально,- спокойно произнес Вадик.- Мам, я уже взрослый и прекрасно тебя понимаю. Можешь не оправдываться, просто расскажи что случилось и почему ты вернулась,- Вадик даже не стал смотреть ей в глаза. Да, тяжело, да, больно и обидно, но в конце-то концов его мама просто хотела быть счастливой, да и он сам сейчас разве не просто сбегал от своего отца? 

- Мы приехали в Москву, стали жить вместе. Сначала мне говорили что это из-за недостатка квартир, тяжело найти жильё в столице и всё такое. Я верила. Проходило время, я стала забывать твоего отца, но не могла забыть о тебе. Это не оправдание, но я правда плакала ночью. Меня сделали телеведущей, платили хорошо, уважали. Однажды, когда мы отмечали открытие новой программы я перебрала на корпоративе и переспала с моим коллегой,- она выждала паузу, смотря на Вадика. Он только сильнее сжал зубы и кулаки, чтобы сдержать эмоции и, не моргая, стал слушать дальше. - Через пару дней меня начало тошнить и я пошла к врачу. Выяснилось, что я беременна. 

   Вадик резко поднялся и вышел из кухни. Анита не стала его останавливать.  

  Он вышел в коридор, походил кругами, стараясь переварить полученную информацию. Сердце болезненно сжималось от мысли, что права о его семье именно такая. Его трясло от злости, как-будто это ему изменили десять лет назад. Вадя пошёл в ванную и стал умываться холодной водой, чтобы хоть как-то справиться с эмоциями. Вадя постоял немного, облокотившись на раковину, переварил всё сказанное прежде и вернулся на кухню. Когда он пришел, перед ним за столом все так же сидела мама, только вот не было уже сковородки, а стоял стакан с виски.

- Я думаю, не будет ничего страшного, если...- Анита даже не успела договорить, как Вадя схватился за стакан. Он уже хотел опрокинуть его содержимое внутрь, как что-то остановило его. "Если сейчас выпью, то потом буду как отец. Буду справляться с трудностями только с бухлом" - подумал парень и поставил стакан на стол. Постояв ещё минуту, он сел на место.

- Дальше,- сказал он.

- Вадь, ты уверен, что хочешь...- начала мама, но Вадя стукнул кулаком по столу.

- Мам, всё нормально, - как можно спокойнее сказал парень и выдохнул,- Я готов, говори.

- Это была девочка, - медленно продолжила Анита, - Я проносила её восемь месяцем. Я переживала, но она оказалась здоровым ребёнком. Через неделю врачи разрешили ехать домой. Я не знала куда ехать. Вернуться в квартиру я не могла - было самой противно, а вернуться в Питер - ещё хуже. В итоге я почти сразу сняла свою собственную квартиру буквально на последние деньки, маленькую, в плохом районе, но свою. С коллегой я почти не виделась - он сам всё прекрасно понял, но, не смотря на наши с ним личные неприязни, он виделся с моей Алиночкой и даже помогал материально. Сказать честно, если бы не он, я бы не прожила в Москве. Так же он помог мне восстановиться на работе и продвинуться по карьере. Повторюсь, отношения дальше деловых у нас не заходили. Мы были хорошими друзьями, но не более, - Анита остановилась и облегчено выдохнула. Казалось самая сложная часть истории позади. - Через пару лет всё пошло отлично - дочь росла, работа была, что еще надо? 

- И тут ты вспомнила про болото... - завершил мысль Вадик.

- Почему про болото, просто про Питер, - хохотнула Анита, но быстро сконфузилась. - Дорогой, пойми, я правда не хотела тебя бросать, но я не могла по другому. Твой отец был так зол на меня, что у меня не осталось выхода... А потом, спустя годы, я понадеялась, что все обиды забыты. На канале стали появляться новые лица, Алина закончила садик и я решила, почему бы не попробывать всё заново?- Анита даже просияла улыбкой. Видимо в её голове это и вправду была светлая мысль, а не злая шутка.

- А если бы не получилось? - сказал Вадик, - Если отец тебя не примет? Да и нужен ли он тебе такой? Почему ты должна оставаться тут? Тут у тебя ничего нет, ничто не держит, а в Москве работа, карьера, дочь... - с грустью сказал Вадик. - Не надо было тебе приезжать..

- Здесь меня кое-что да держи, - Анита пересела к нему поближе. - Это любовь всей моей жизни, моя семья. Какой бы ни был твой отец, как бы ты ко мне не относился, но я вас люблю. Да, я была слабой дурочкой, когда бросила вас на произвол судьбы, но я никогда о вас не забывала. Если ты захочешь - я уйду. Но я вернусь. Через десять лет, пятнадцать, двадцать. Я приду и снова буду просить второй шанс, который потеряла тогда, - она обняла его крепко крепко и на душе стало так тепло. Вадя забыл всю злость и обиду и просто заплакал, как ребёнок.

   Питерская жизнь никогда не была легкой, хотя, может это только для нас с Вадиком. Этот город стал для меня местом боли, унижений, разочарования. Я не мог устать от жизни, уйти в депрессию или страдать творческим кризисом. Для меня всё это - болезни счастливых людей. Когда у тебя всё хорошо у тебя нет иммунитета на неприятности, поэтому самая маленькая обида может сломать тебя, что уже говорить о больших проблемах. То ли дело мы... У нас всё всегда плохо, поэтому когда становиться хуже мы даже не замечаем этого - просто живем дальше. 

   Это только моя философия, но для меня хорошие события - проблемы. Из-за них я могу заболеть. Точнее, если выразиться понятнее, я начинаю расслабляться. Одно хорошее событие в моей жизни и всё - для меня оно становиться надеждой. Надеждой на лучшую жизнь, на что-то хорошее, надежда, что всё измениться. А ведь нет, не измениться. Эти мечты делают меня невероятно счастливым, дают легкость и эйфорию. Вот, всё это закончиться, мы спасемся от Стасика, переедем куда-нибудь, все синяки заживут и всё будет отлично. Это похоже на счастливый сон. Короткий миг счастья. Это как наркотик - сначала радость, счастье, легкость, а что потом? А потом боль. Ты просыпаешься и резко переносишься из мира теплых мечт в холодную жестокую реальность. Это как-будто упасть с небес на землю. И чем выше ты успел "взлететь", тем больнее и жестче будет удар. Поэтому я  не люблю счастье, оно делает меня ещё слабее и ещё беззащитнее. Оправиться от мечт и избавиться от навязчивой идеи, что "всё хорошо и будет лучше" ужасно сложно. Но Стасик всегда выручал в такие моменты. Он может очень хорошо и доступно объяснить, что лучше не будет, а будет только хуже.

  Быть счастливым в Питере - опасно, и это мы с Вадей давно уяснили. Чем ты радостнее, тем беззащитнее. Ты становишься легкой добычей. Когда человек счастлив, он беззаботен, а значит невнимателен, а это может очень и очень плохо обернуться, особенно если ты игрушка главоря банды. Но самая ужасная шутка в другом. Ты всё равно счастлив. Какой дурак откажется от счастья? Да и как от него отказаться? Человек просто не замечает, что вот, в какой-то миг он стал счастливым и на его лице появляется улыбка. 

   Так и я не смог или не успел - а впрочем уже не важно - отказаться от своего счастья. И я не жалею, по крайней мере пока. Сейчас, когда я лежу на кровати в своей старой, затхлой комнате, пока за окном бушует метель, а рядом со мной сопит девушка моей мечты, то какие проблемы могут для меня существовать? Именно сейчас для меня центром вселенной является Элен. 

  Я аккуратно повернул голову, чтобы рассмотреть её миленькое личико. Я до сих пор не до конца осознаю, что произошло между нами, но я был счастлив. Я и сейчас счастлив. 

- Надеюсь, я умру с этим понимаем.

  Она лежала на моей руке и я смог поднять прядь её каштановых волос. Теперь я не боялся прикасаться к ним: я знал, что они не тают.  В моем сознании что-то перевернулось и я перестал думать о ней, как о чем-то недосягаемом. Это расстроило какую-то часть моей души, но при этом, я стал счастливее, ведь теперь это была мечта, которая стала реальностью. Единственная надежда, которая ожила.

  Если раньше мне казалось, что Элен - ангел, спустившийся с небес, что мне никогда в жизни и не при каких обстоятельствах не быть с ней не то, чтобы в отношениях, а просто находиться рядом, то сейчас мы стали ближе. Она держала меня за руку, открыто говорила о себе, придавала мне сил и плакала в моем присутствии. А сейчас... Я точно осознал, что она - такой же человек как и я. Да, может я слабее и ничтожнее, может, во мне человеческого гораздо меньше, чем в ней ангельского, но я точно понял, что она - моя реальность. Здесь и сейчас, рядом со мной, она греет меня своим телом и я понимаю, что это не сон. Это что-то лучше. 

   Меня слепил свет уличных фонарей и неестественно яркая луна. Мне не хотелось спать. Хотелось просто смотреть на неё, наблюдать за тем, как дёргаются её ресницы и гадать, что ей сниться? Мне было тепло и в кои-то веки уютно. Я не боялся, я расслабился. Боже, я чувствую это тепло и комфорт. Я чертовски счастлив. 

   Я оторвал взгляд и посмотрел на улицу. Глубокая ночь нависла над Питером. Теперь, его тёмные улицы соответствовали содержанию. Холодные и пустые. Хорошо, что я сейчас дома. Дома с Элен...

  Я не заметил, как в потоке мыслей я стал теряться  в собственном сознании и уснул.

  Это была самая долгая ночь в моей жизни, я спал как убитый и ни о чем не волновался.

  Я проснулся сам. Открываю глаза и вдруг понимаю, что лежу, обнимая мою девушку. Мои руки лежали на её талии, её волосы были раскиданы по подушке. Я глубоко вдохнул запах её духов и сильнее прижал её к себе. Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось.

- Ж..Жень,- спросони говорила Элен. Видимо от моих действий она проснулась.

- Да, милая? - так же тихо и как можно ласковее произнёс я. Меня почему-то позабавила её реакция, ведь девушка как-будто застыла и, я клянусь, я видел, как она покраснела.

- Пора вставать,- она уже хотела поднять с кровати, но мои объятья не дали ей такого шанса,- Же-ень,- устало протянула Элен.

- Посмотри на меня,- что с моим голосом? Почему он такой... да просто такой?! Я никогда не разговаривал так тихо и вкрадчиво, да и никогда мои слова не разносились по всей комнате. 

   Несмотря на мою просьбу, девушка всё-таки не повернулась.

- Жень, я, - она хотела что-то сказать, но не тут-то было.

- Здорова молодежь! - в комнату ворвался неописуемо счастливый Вадик. Он, несмотря на погоду не самую тёплую, был лишь в одной толстовке, которая не славилась своими теплыми качествами, но было и ещё чему удивиться - у него в руках был торт. У меня не было времени думать украл он его или купил.

- Вадик блин, свали! - я кинул в него подушку, но Вадик умело от неё увернулся.

- Упс... Прошу прощения...- с этими словами и дурацким смехом он покинул комнату.

- Он всегда такой веселый? - усмехнувшись спросила девушка. Слава Богу, что она не смутилась и не разозлилась.

- Нет, только по праздникам,- устало ответил я, понимая всю курьёзность ситуации.

- А, я забыл сказать, что...- эта надоедливая морда опять появилась в комнате.

- Изиди! - у меня больше нечего было в него кидать, кроме гневного взгляда, но Вадик и сам всё понял и быстро скрылся в коридоре, а Элен звонко рассмеялась.

   Прошло минут пятнадцать, мы были одеты и уже все втроем сидели в комнате. Элен сидела на кровати, собирая свои волосы, Вадик сидел на перекошенном стуле, а я просто стоял у стены. Мне расхотелось надевать футболку и я стоял с голым торсом и, что не могло не  порадовать, как только взгляд Элен доходил до меня она краснела и отводила взгляд.

- Вот значит как...- после того, как парень выслушал моё мнение по поводу Стасика и этого злосчастного скетчбука, он спокойно выдохнул и поведал нам свою историю про воссоединение семьи. Я не знал, как на это реагировать, но Вадик был похоже счастлив, а значит - всё хорошо, - Я рад за тебя и твою семью.

- Это так здорово, - сказала Элен и мы оба обернулись. Тут я запереживал, что она расстроиться из-за своей семьи, но на её лице сияла улыбка, -  Поздравляю! - она подскочила и крепко обняла парня. Я слегка напрягся. 

- Спасибо,- смеясь, отвечал Вадик, когда Элен немного отошла, - Только, я смотрю, не у меня одного всё прекрасно,- протянул этот засранец и хитро на меня посмотрел.

  "Даже не думай..." - сказал про себя я.

- Когда свадьба? - нагло спросил Вадя, чем ввел в глубочайшее смущение и меня, и Элен. 

- Вааадь, - протянул я, протирая лицо рукой. Стыдно же! Тебе! Должно быть! Мелкий ты ублюдок...

- А что? Если это дело было, то пора и в ЗАГС! Чур я свидетель со стороны жениха! - не унимался гаденыш, - Организацию банкета и проведение мероприятия я беру на себя, но с тебя оклад! Я понимаю, что мы друзья и всё такое, поэтому сделаю скидку. Так вот, всё начнется в семь утра, когда под окном общаги будет стоять оркестр! Там как раз яма - сойдет за оркестровую... 

- Хватит, - сказал я, сдерживаясь от смеха и красный от смущения, - А если ничего не было? - старался как можно спокойнее сказать я и спасти положение.

- Ага, заливай мне тут, герой-любовник, - нахально сказал Вадик и стянул со стула какую-то тряпку, - Прикройся, развратник! - он швырнул её в меня. Элен всё-таки засмеялась. Интересно, её рассмешило то, что Вадик кинул в меня тряпку или то, что он назвал меня "развратником"?

- И всё-таки, как твоя мама? - перевела тему Элен, когда достаточно насмеялась. У неё замечательный смех. 

- Всё хорошо и... У меня оказывается есть сестрёнка! - радостно крикнул Вадя и вскинул руки.

- Да ладно?! - удивился я, натягивая старую футболку.

- Ага, сам в шоке. Зовут Алина, ей семь лет, - начал рассказывать Вадик, - Мама сказала, что когда отец на работу устроиться - на этом моменте она злобно потирала руки, так что я уверен, что скоро устроиться: это же моя мама - она привезёт к нам Алину. Она будет жить в моей комнате.

- А ты где? - продолжала Элен, а я почувствовал странный запах...

- Ну, скорее всего в общаге...- загадочно произнес Вадя.

- В смысле? - Элен придвинулась немного ближе.

- В этом году я собираюсь сдать повторно вступительные экзамены в институт, в который хотел поступить ещё много лет назад. Это будет сложно, надо будет много готовиться, но мама сказала, что у неё есть знакомая девочка из этого института - моя ровесница - и что она со мной позанимается... - довольно сказал Вадик, а я поперхнулся воздухом. Этот тупица куда-то поступал? Он будет заниматься?! С девчонкой?!!

- Ого! Вот это новости! Уверен, что получиться? - интересовалась девушка, а я понял, что это за запах...

- Ну не в этом, так в следующем, - пожал плечами...

- Вадик, блин! Мы же этой футболкой пол мыли! - закричал я и стал стягивать одежду. Ребята засмеялись, - А ну иди сюда, скотина! 

- Мальчики, только не деритесь, - говорила Элен, пока я стащил Вадика на пол и мы начали шуточную драку.

- Только не по лицу: оно у меня красивое! - вскричал Вадя, а потом добавил,- Будь со мной нежен! Я люблю ласку!

- Иди ты к черту! - Я услышал громкий смех Элен. 

- Извини, дорогуша, но этот мальчик уже занят, - сказала девушка, пригрозив пальчиком Ваде. Настала минута молчания, после чего Вадя сказал:

- Она у тебя с юморком, - сказал он больше мне, чем ей.

- Ага, я заметил ,- поперхнулся я. От неожиданности мы даже драку остановили.

- А у вас точно всё серьёзно? - я посмотрел на Вадика убийственным взглядом, но это не остановило эту чертову машину юмора. - А что? Вдруг девочка не занята...

- Ну всё, нарвался! - после этого мы снова начали драться, а  Элен ещё долго смеялась.

  Я никогда бы не подумал, что со мной могло произойти что-то столь счастливое, тем более в Питере. Меня настолько поглотила эта атмосфера счастья и радости, что я стал забывать, кто я, какой ничтожный и как проходили мои будни ещё три дня назад. Мне казалось, что впереди будет только хорошее. Как же я ошибался...

   Последующие дни были как не из моей жизни. Я пару дней вообще не выходил из дома: в академии все считали, что я приболел и мне даже дали отгул - спасибо этой доставучей Наде или как там её. Так вот, я сидел в комнате, ел только то, что принесет мне Элен и иногда выходил на улицу, чтобы погулять с ней. Когда она заходила, то мы долго ещё любовались друг другом и целовались. Что уж сказать - влюблённые.  Вадик совсем зачастил и стал появляться очень редко и, как удивительно, в самые неподходящие моменты.

   По его коротким рассказам можно было понять только то, что в его семье всё налаживается. Отец с матерью стали жить поживать, батя вскоре нашел хорошую работу - как и предсказывала мама Вадика - и всё говорило о том, что скоро в доме будет жить ещё один член семьи - первоклассница Алина. А что касаемо той девочки из института, то про неё Вадик и вовсе кажется забыл, даже словом не обмолвился. Хотя, кто знает, может она просто страшненькая.

   Да и вообще, он хоть и стал счастливее, но вот его замученный вид всё оставался таким же замученным и уставшим. Вадя не бросил подработки, а, кажется, стал только больше там работать - видимо, чтобы реже тревожить меня и Элен. Нет, меня конечно радовал тот факт, что Вадя даёт нам больше времени побыть вместе и так загоняется из-за моих отношений - ну как мне кажется, но я уже начал скучать по его дебильному юморку и дурацкой ухмылочке. Хотя как я могу жаловаться, ведь вечера с Элен были безупречные...

   Мы гуляли по ночному Питеру, смотрели на звезды, лазали по крышам и даже пили вино.  Такие свидания длились около недели и вот что было однажды.

- Ты больше не смущаешься, когда я так делаю? - спросила Элен, когда мы оказались на крыше питерской многоэтажки и она залезла ко мне под куртку.

- Нисколько, - я только усмехнулся и обнял её. Все эти дни я был похож то ли на пьяного, то ли на безумца, но этот мир устроен так, что по-другому мы ни как.

- Жаль, а я любила смотреть на твоё покрасневшее личико,- сказала она и посмотрела мне в глаза.

- Теперь моя очередь, - ответил я и поцеловал её в губы. Мы просидели так пару мгновений, после чего она немного рассмеялась.

- Жень, ты решил смутить меня поцелуем? - смеясь, говорила она.

- Я люблю тебя, - без лишних слов ответил я и увидел, как её прелестное личико стало покрываться румянцем, - Я не смогу жить без тебя. 

- Жень, - она снова протянула моё имя и обняла меня крепко-крепко.

- Давай вместе уедем в Париж? - сказал я, гладя её по голове.

- Давай, - улыбнувшись, ответила она, и мы продолжили любоваться звездами. Ну как мы - она, а я любовался моим ангелом, чьи крылья стали уже так прозрачны, что их нельзя было увидеть при свете луны.

   Такие разговоры были для нас частые и каждый из них в моем сердце. 

   Но самое удивительное для меня сейчас, так это то, что я ни разу не слышал об Стасике, от Элен и даже от Вадика. Этот гопник вместе со всей своей компанией как-будто бы вымер. Меня напрягала эта тишина вокруг его банды, но расспрашивать кого-то я не стал - не хотел портить такой сладкий момент. Но, как оказалось спустя время, это только для меня Стасик перестал существовать.

   Из-за того, что я вовсе не появлялся в академии, а следовательно Стасик лишился одной своей игрушки, Вадику приходилось ой как несладко. Банда этого гопника поджидала его везде, поэтому часто Ваде приходилось ночевать где-нибудь на крыше или в каком-нибудь подвале и он не мог явиться домой, чтобы гопники не узнали его адрес. 

- Снова у друга был? - спросила Анита, когда хлопнула входная дверь.

- Да, - тихо и хрипло ответил Вадик, стараясь не вдаваться в подробности. Он не хотел волновать свою маму и старался скрыть все признаки усталости и изможденности, хотя это плохо выходило даже у такого актёрского талантища, как Вадик: помятое лицо, избитое тело, невыспавшиеся глаза и прочие признаки угнетения сами говорили за себя.

- Твой друг случайно не на вокзале живет? - усмехнулась мама, стягивая с уставшего сына порванную куртку, - Опять всю ночь не спали?

- Нет, мама, не на вокзале, а в общежитии. Да, прости, - виновато опустил голову Вадик и стал протирать лицо руками. Ужасно хотелось спать.

- Эх, молодость молодостью, но себя тоже надо беречь! -  Анита стукнула сына по лбу, а потом по-доброму улыбнулась, - И что тебе дома не спиться... - После этих слов она стала идти в зал с курткой в руках, приговаривая "Опять зашивать..."

- Просто не привычно, - Вадим зашёл вслед за матерью и, не глядя, забрал куртку,- Сам зашью, не беспокойся.

   Вадим упал в кресло напротив мамы и, не смотря, на неё стал осматривать куртку. Анита сидела рядом и её материнское сердце сжалось от боли. Она понимала, что десять лет разлуки не могли просто пройти мимо или исчезнуть за пару дней, но та отрешенность, с которой Вадик заходит в эту квартиру, та холодность, с которой он говорил с отцом, всё это заставляло чувствовать свою вину. Она хотела, чтобы это место стало для него домом, родным и уютным, чтобы он мог делиться с ней своими проблемами и переживаниями, чтобы Вадик просто принял её как мать, но...

- Ты у меня уже такой взрослый, - смахнула слезу Анита. Столько лет... Сколько же она упустила? Сколько потеряла, находясь там, в Москве, а не рядом с сыном?

- Всё в порядке?  - Вадик поднял глаза на маму, которая как завороженная смотрела на него с грустной улыбкой. 

- Да, - она кивнула и быстро поднялась с места, - Надо закончить ужин, пока отец не пришел, - после этих слов она скрылась за дверями кухни.

   Вадик снова уставился на дырку в куртке. То, что происходило с его домом поражало. Как быстро это место стало таким уютным? Неужели простая уборка и запах еды сотворили с этой квартирой такое чудо? Раньше, эти комнаты были похожи на студию съемки фильма ужаса: пустынные, заброшенные, с кучей пыли, а сейчас? Здесь свежо, чисто и - в это трудно поверить - уютно. Сложно смириться с этим, но Вадику даже нравилось здесь находиться. Он чувствовал покой и какую-то эйфорию, все эти быстрые обновления старой квартиры напоминали ему о тех временах, когда его семья была счастлива. Потому что она и сейчас счастлива? Отец рад возвращению жены, в которой он души не чает. Мама чуть ли не порхает по дому, занимаясь хозяйскими делами. А он? Он счастлив? Вадик резко вспомнил, как рассказывал Жене о том, что происходит. Он поздравил его, как и Элен.  Значит эти перемены - это хорошо, а значит он должен радоваться? По идее он и был рад воссоединению семьи, но была только одна неувязочка, и эту неувязочку звали исчадие ада.

   Возможно Вадик и смог бы жить нормальной жизнью вместе со своей новой, пополнившейся семьёй. Он бы смог приходить каждую ночь домой, помогать отцу, сидеть с сестрёнкой, заниматься и поступить в университет, проводить все праздники дома и наслаждаться самыми обычными бытовыми вещами. Но вот перестать быть "жертвой", "игрушкой" Вадик не мог, очень хотел, но это было не в его силах.

   Даже в самых счастливых снах, которые у него редко случались, парень всё равно не мог представить свою жизнь без этого хулигана, ведь его издёвки прочно вошли в его жизнь, так же, как и сам Вадик стал практически стал частью будней Стасика и его компашки.

  Вадик не помнил, как это всё началось, может из-за этого и не знает, как всё закончить. Ему было больно и обидно, что какой-то гопник мешает ему жить счастливо, просто принять то, что его жизнь налаживается было сложно и, казалось, что всё это скоротечно и быстро закончиться.

  Вадик сжал куртку в руках. Хотелось просто взять всё и прекратить. Одним резким движением. Как перерубить канат. Но как можно забрать свою душу у дьявола? Да и при этом безвозвратно. Медленно злость окутывала его разум и заставляла забыть обо всём, кроме Стаса и жажды мести. Мести? Вадик ещё никогда и никому не мстил, но сейчас было за что. За унижения, за избиения, за столько лет издевательства. Но он сможет? 

  Вадик медленно и отчаянно выдохнул. Это вряд ли. Парень слишком слабый, слишком ущемленный - об этом Стас позаботился. 

- Я чертов слабак,- Вадик медленно встал с места, натянул так и не зашитую куртку и пошёл к выходу.

  Ему казалось, что он не достоин этой квартиры, этого уюта, этого семейного тепла, раз уж не может за него бороться. Зачем начинать драку, если знаешь, что проиграешь? Вот и Вадик так решил. У него тупо нет той силы, той воли, с которой он мог бы одолеть Стаса.

- Сынок, опять уходишь? - из кухни выглянула мама. Она озабочено посмотрела на сына.

- Да, прогуляюсь немного, - грустно и устало сказал  парень. Он был разбит своим душевным и физическим состоянием.

- Вадь, я не для того возвращалась в Питер, чтобы видеть своего сына пару часов в сутки, - Анита строго посмотрела на него и в мгновение ока парень понял всю ту боль, через которую прошла его мать.  Он как-будто на собственной шкуре пережил все те страдания и его осенило. 

  Анита тоже была заложницей обстоятельств, но она смогла вырваться, смогла всё преодолеть, выдержала и вернулась. Ради него, ради отца. Вадику резко стало стыдно, что он такой слабак у такой сильной мамы.

- Вадь, я всё понимаю но...- начала Анита.

- Нет, мам, - перебил её Вадик, - Прости, но мне нужно идти. Я должен кое-что сделать,- с этими слова он быстро и решительно вышел из подъезда. Сегодня его день, день, когда всё закончиться.

   Он шёл по улицам Питера, как-будто это был совершенно другой город. Будто не было никогда тех унижений, издевательств, той пролитой крови, всего того, что он пережил, живя в здесь. Нет, Питер оставался тем же, просто Вадик был уже другой.

   В нём зародилось что-то новое, загорелся светлый огонёк, который пылает в его душе, заставляет идти дальше, думать о будущем, менять настоящее.

Он упрямо шёл вперёд, зная, что скоро найдёт их. В первые жизни не они ищут его, а он ищет их. Эта смелость и резкое ощущение силы непривычно бурлило внутри, разнося жгучее тепло по всему телу.

  В какой-то миг парню стало плевать на свои силы, на силу Сатаса - просто появилась вера в чудо. Что вот, это то, что происходит здесь и сейчас произойдет как в сказке. Добро победит зло. Да, так и будет. Вадик шел, улыбаясь как не в себя и от этого от него шарахались люди - редко увидишь такую картину. Но медленно улыбка стала сползать лица, а глаза приобретали оттенок металла.

   Как говориться, кто ищет - тот всегда найдёт. Долго плутая по дворам Питера и уже перегорая, наш дорогой друг наконец находит своего желанного аппонента. 

  Как всегда, сломно мама неотлучная от своих щенков, Стасик выл в окружении своих парней. Их было немного - их было семь. "Необязательно было даже считать" - подумал парень, уверенно подходя к толпе. Что он скажет? Как поступит? Что сделает? Какое прмет решение? А главное - струсит ли? Он не знал ответа ни на один вопрос. Вадк шёл будто не своими ногами. Его походка была твёрдая, глаза наполнены жестокостью, а кулаки сжаты до  хруста.

   Вадик вдохнул поглубже и сделал шаг вперед. Перед смертью не надышишься, так ведь? Тогда зачем пытаться.

- Эй, вы,- сказал парень своим привычнымголосом, но потом, чтобы добавить немного жесткости ситуации, выкрикнул, - Уроды!

    Это подействовало как нельзя лучше. С тихим возмущением гопники, один за другим, стали поворачиваться в сторонупарня. Все семеро сначало внимательно оглядели его, потом осознали, что не ослышались и дружно заржали. Только после длительного хохота парней само его величество Стасик негадующий повернул свою наглую, недовольную морду с сигаретой в зубах.

- Опа-на, касатик, чего разорался? -казалось, что его тон очень спокоен.

    Слова вылитали ровно, походка была легка, даже дум из его ноздрей выходил"миролюбиво", но, если посмотреть в его глаза, то можно было увидеть, как никатин заполнял его зрачки, и как беок становился серым туманом, а в капилярах наливалась кровь.

   "Вот черт..." - подумал Вадик, медленно сглатывая и уже начиная трястись. В это время улыбка Стаса медленно переходила в звериный оскал. Его не обмануть - он чует страх, а за тим движением губ скрыветься ео настоящий характер, от которого все демоны в аду выли от ужаса. Вадик закрыл глаза, чтобы оторваться от дурманящего тумана, медлено сделал вдох и в его легкие попало некое количество никатина из дыма, который пускал сущий эльявол во плоти. Отступать поздно, бежать бессмысленно. Вадик стал прокручивать у себя в голове все жестокие моменты, которые причинил ему Стас. Он вспомнил всю ту боль, всю ту кровь и весь снег. Эти воспоминания будоражили кровь и подогревали злость.

- Есть закур...? - знаменитый вопрос - предвестник боли, но Вадик как-будто остановил приближающуюся бурю.

- Нет, - твердо сказал Вадим, заглядывая в самую пучину тех глаз, которые вгоняли его в ужас каждую ночь.

- Ты чё?! - Стасик уже хотел схватить его за воротник, а его парни стали медленно приближаться, неторопливой, якобы всё контролирующей походкой. Но Вадя всё прекрасно понимал: он перехватил обе руки, сильно сжав запястья.

-Ничё, - в такой же манере, ничуть не робея сказал парень.

   Около минуты они стояли, смотря друг другу в глаза. Вадик буквально каждой клеточкой своего тела чувствовал все электрические импульсы, которые были между ними. Кулаки Стаса сжимались, Вадя не отставал, стискивая его запястья. Парень скрипел зубами, страшно рыча, превращаясь в зверя, учащалось его дыхание, ускорялся пульс. Вадика начинал откутывать страх и пот, сердце бешено колотилось, а рот пересох. Уже сложно было играть в эти "гляделки", держа взгляд строго и не погружаясь в кромешную тьму.

- Слушай сюда, додик, - прошипел Стасик прямо ему в лицо, - Я переломаю все твои пальцы, а перед этим выбью тебе все зубы, а потом медленно буду ломать по ребру, сгибая каждую косточку и наслаждаясь глухим треском, и, когда все нервные окончания отомрут я заставлю их ожить твоим криком. Ты будешь орать от боли. А знаешь почему? Я ещё не решил. Либо выколю твои глаза, либо сломаю позвоночник. Ну и на последок  зарою тебя в ближайшую помойку.

- Ну попробуй, - Вадик выслушал все эти слова без единой и эмоции, и сам удивился своему спокойствию. Сколько раз его уже избивали? Сколько угражали? Он не боиться побоев, его невозможно испугать болью, потому что он практически всегда чувствует её присутствие в своей жизни, так что для него эти слова?

- Где ж ты...- сщурился Стасик, ища глазами в зрачках того парня, которого он шугал уже несколько лет, ту маленькую искру, которая заставила его ожить,- Слышь, ты че с собой сделал? Или уже совсем инстинкт самосохранения потерял?

- Да. Решил его тебе подарить, - после этих слов Вадик сжимает кулаки и со всего размаху бьет Стаса. Удар получился кривой, от этого очень болезненный ещё и для Вади, но он был, сам удар, и это факт. В этот миг, когда парень костяшками почувствовал жгучие, содранные ранки, вместе с этим он ощутил необычайную легкость и свободу, бдто он этим движение скинул с себя цепи.

   Парни всполошились и уже хотели окружить взбунтовавшегося Вадю, но Стасик, который стал неторопясь выпрямляться, словно тень с движение солнца, выставил руку за спину, как бы останавливая свою банду и приказывая им стоять на месте.

- Я сам, - грубо сказал главарь, - что я, с этим придурком не справлюсь...

   Вадик уже ничего не ответил,  а только сильнее сжал кулаки и встал в какое-то подобие стойки. Стас повторил его действия, и, не прошло и секунды, как хулиган набросился на свою жертву, как дикий зверь, упираясь и сжимая его плечи, рыча и скрипя зубами. Вадя чуть не упал, но смог удержаться удержаться на ногах и так же схватил противника, пытаясь оттолкнуть его. Но Стас не сдавался: пока Вадя вцепился в его плечи, ещё не разобрав правил игры, в которую Стасик играет годами, которую он практически сам и выдумал и воплотил, законы которой диктует он лично, гопник перехватил его за воротник одной рукой, а свободной стал бить, не давая парню возможности увернуться. Руки Вадика стали ослабевать и парень постепенно скатился до привычной роли с привычными рефлексами - защищаться, закрывая руками лицо. Стасик снова схватил его за плечи и стал бить его коленом под дых. Два резких удара и парню уже сложно дышать - он задыхается. Воздух резко покидает легкие, так же резко заполняет их, и всё это в бешенном ритме, с которым невозможно совладать. Вадик опускается на колени.

- Я же... говорил...- с отдышкой произносит Стас, смотря на Вадю сверху вниз. Затем, он опустился на корточки, схватив Вадю за волосы и поднял его избитое лицо, - Запомни своё место. Оно у моих ног.

   Вадик лишь медленно закрыл глаза. Чёрт, все вот так закончится? Вот так? Его свобода, которая была так близко, чей вкус он уже он уже успел попробывать, таким жалким способом утекает из его рук так же, как из его глаз  слезы, а через руки кровь.

- Ты - только жалкое подобие человека, созданное для того, чтобы меня веселить, - говорил Стас, зажигая новую сигарету, которая немного отсырела в кармане, - У тебя нет гордости, нет стержня, нет ничего... Ты ничтожество без будующего и всегда им будешь.

   Почему эти слова так задевают? Почему так больно их слышать? Они режут в самое сердце. Тем временем парень растегнул куртку и достал из-за пазухи помятый конверт.

- На, пёс, - он кинул конверт перед Вадиком, - передай своем дружку. Считай это приветом от Э...- но он не успел договорить.

   Вадик, из последних сил собрал всё своё мужество, собрал все свои силы и схватил волявшуюся в сугробе бутылку, которую он приметил ещё когда пришёл. Он резко поднялся с колен, не обращая внимания на резкую боль в животе, размахнулся и ударил Стаса по голове. Стекло треснуло и осколками разлетелось вокруг.

   Парень стоял на ногах, тресся, харкал кровью, но смог ударить, ответить, а это главное.

- Это у тебя ничего нет! Нет совести! Нет сердца! Нет жизни! Ты просто кусок бесчувственного дерьма! - Тяжело дыша,  произнес Вадик, медленно опускаясь на колени. Боль усиливалась, в глазах темнело, силы кончались, как и желание сопротивляться. Нет, он не сдастся. Но это уже не в его силах...

   Он упал на снег, лицом вниз. Рука сама попала на помятый конверт пачкая его кровью. Вадик перестал чувствовать все и ощущал, что вот вот потеряет сознание. Кровь, текущую по венам; сердце, которое стучит все тише; свет, меркнущий в глазах. Только треск в ушах постепенно усиливался, непонятный противный звон... 

    Вадик знал и ощущал на неосязаемом уровне, как приближаются шакалы; как слетаются на палдаль стервтники. Он не видел, только еле слышал, но и то больше чувствовал. "А он вернул мне его, мой инстинкт самосохранения..."- подумал Вадик, легкие которого начили медленно останавливаться и уже с трудом поднимали его грудную клетку. Он уже решил, что будет, то будет - сейчас потеряет сознание и всё, дело с концом. Но вдруг что-то режет слух.

- Вадь! - слабые, костлявые рученки хватают его за плечи и переворачивают на спину. Вадик инстинктивно хватает письмо и куски мокрого снега, сжимая руки, желая ухватиться за реальность.

 Резко раскрывает глаза.

- Женя? - хрипло произнес он, отхаркивая кровь, которая отвратительно течет из губ. 

- О, хоть дышишь, - тяжело, но слабо улыбаясь сказал Женя, но Вадик начинает кашлять,- А я говорил - сходи в больничку. Эх, никогда меня не слушаешь, - усмехнулся он, но его быстро оттащили, завалили и стали бить.

- Вот всегда с ним проблемы... - прохрипел Вадя. Теперь выбора нет - придется подняться и вытаскивать его из передряги, - Идиот.

   Тяжело, больно, но он поднялся. И всё ради Женечки.

- Э, ублюдки, - Вади схватился за ребро, схаркнул кровь, - Я так-то ещё жив. Или я вам уже не интересен, кабели? - усмехнулся Вадя, шатаясь на месте. Как у него ещё есть силы ёрничать.

- Это мой мальчик! - крикнул Женя, пока два парня за плечи прижали его к земле и уже изрядно побили.

- Я спасу тебя, золото моё! - Вадик подбежал к этому скопищу, оттолкнул парней, которые даже не стали сопротивляться - были в глубоком шоке. Вадик хотел быстро поднять парня и убежать, протянул ему руку, но то ли Женя был слишком тяжелый, то ли он был слишком слабый, но в итоге парень упал на Женю. 

- Это твой план? - уточнил Женя, -  Я, конечно, тебе, беспорно, доверяю, но...

- Да, это часть моего стратегического плана... - прохрипел Вадя, - Я решил посоветоваться.

- Вот как. На счет чего? - хмыкнул Женя.

- Бежим? - пытался подняться Вадим, но руки были слишком слабые.

- Конечно! - Женя с силой толкнул его, что он аж приподнялся, а потом вовсе встал на ноги.

- Ничего себе, - удивился Вадя. А Женя ногами смог отбиться от одного парня, который хотел его ударить.

   Женя быстренько поднялся. 

- Чувствуешь? - спросил Вадя, смотря на своего друга.

   Женя оглядел себя. Я понял о чем он говорил. Вадя сказал мне о приливе адреналина. Это был настоящий кайф. Когда адреналин разгоняет кровь, когда ты перестаешь чувствовать боль, а чувствуешь только опасность. Опасность, от которой нужно бежать, если не умеешь бить.

  Мы за считанные мгновения, чтобы не тереть всю эту энергию, развернулись и побежали. Неважно куда, неважно зачем. Главное бежать. Всегда. Ветер бил в лицо, земля не чувствовалась под ватными ногами и мы почти не различали куда бежим из-за туманности в глазах. Вот где свобода. В ветре, в слезах, в невесомости. В тех потоках воздуха, которые превращают твои руки в крылья, в том потоке жизни, который заставляет чувствовать себя ничтожно маленькой пушинкой, в той слабости в ногах. 

  Куда бежать? Зачем?  Это не имело ровно никакого значения. Мы были словно безумцы, сбежавшие из сумашедшего дома - избитые, еле дышащие, мы бежали с дебильными улыбками на лицах, восхищаясь лишь той невесомой радостью свободы, которую никому не понять, кроме нас.  Но, как бы мы не хотели, мы не могли бежать вечно. 

- И куда теперь? - благодаря сноровке и небольшому эффекту неожиданности, мы смогли обогнать гопников и те сильно отстали. Вадя остановился и чуть не упал: когда он пошатнулся, я успел его подпереть своим худощавым плечом и поставить на ноги.

  Я оглядывался в поисках хоть какого-нибудь спасения. Любой переулок, любой подъезд, любая яма или незаметная щель - я был бы рад всему, лишь бы Вадя раньше времени коньки не отбросил. Я поднял голову: перед нами был многоэтажный дом. Он был к нам как бы ребром, боковой стороной без окон, но с кое-чем прекрасным.

-Видел, когда-нибудь, лестницу в небеса? - прошептал я хриплым голосом.

- Нет...- забеспокоился Вадик.

- Сейчас увидишь...- Я подталкнул его к стене. Стали слышны крики приближающихся гопников, - Быро.

- Жек.. Это не совсем... как бы... рационально... - Да, перед нами была пожарная лестница, и мы оба знали, что это рулетка. Либо я, либо он. 

- Не разглагольствуй тут мне, быро лезь! - прикрикнул я.

- Интересно как?! - крикнул в ответ Вадя, держась за больные ребра и сгибаясь пополам от быстрого бега. Лестница начиналась только на уровне второго этажа. Придеться выкручиваться.

- Жень, сейчас не самое подходящее время, но если что, я согласен, - усмехнулся Вадя, когда я встал на одно колено.

- Это не предлоение, придурок, - я взял руки в замок, подставляя подножку, - Лезь давай!

  Он хотел ещё поприрекаться, но выкрики приблежающейся банды, которая была уже в соседнем дворе, заставили его отложить притензии. 

  Вадя встал на мои руки, пересилил себя, и подпрыгнул, достигнув лестницы. Он зацеплся рукой за первую ступеньку и, ругаясь чуть ли не матом, стал подтягиваться. Банда всё приближалась, а я мотал башкой, смотря то в их сторону, то на друга.

- Давай! - крикнул мне парень. Я увидел, что он висит ступеньке на третьей. 

- Идиот! Позли давай! - кричал я на него и стал подталкивать его ноги вверх. 

- Я тебя не кину, - ответил Вадик. Честно говоря, меня это тронуло до глубины души.

   Я хотел уже начать на него кричать, мол не геройствуй, но этот болдес стал дёргаться, словно его оса ужалила и лестница скрипнула.

- Что за..? - я стал внимательно осматривать пожарку и заметил крепления. Лестница выдвижная. Я и обрадовался, и испугался. Крепления были очень ржавыми и непрочными, и я боялся, что Вадя может пострадать. Крики приближались.

   Раздался протяжный скрип, настолько противный, что я зажмурился и закрыл уши, а уже через секунду передо мной был Вадя, который все ещё держался за перекладины.

- Что ты там говорил про лестницу в небеса? - прохрипел он, и я увидел, как струйка крови стекает по его лбу из недавно открывшейся ранки. 

- Перенапрягся, придурок... - сказал я прямо вслух.

- Что? - переспросил Вадя, но я так и не ответил.

- Валим, "что-что"...- я и Вадик стали быстро, на сколько это возможно, карабкаться наверх. И, кстати говоря, мы каким-то чудом, успели в последний момент. 

   Парни Стасика стояли уже у самой лестницы в тот момент, когда мы преодалели этажа три. Выброс адреналина в кровь делает нереальные вещи: два полу инвалида забрались по ржавой лестница на такую высотень и не разбились, хотя нет, тут поправочка, пока ещё не разбились. Так вот, сказать, что на их лицах было разочарование - ничего не сказать. Это был настоящий спектор эмоций. 

  Я насчитал этажей девять, пока не недостиг конца лестницы. Пришлось подняться ещё на пару перекладин, чтобы расчисть руками сугробы на крыше.

- Аккуратнее! - прикрикнул мне Вадик, когда ему за шиворот прилетел шматок снега.

- Извиняюсь,- посмеялся я в ответ. Чёрт, как же всё болит. 

   Я на четвереньках вполз на более менее очищенное пространство и стал затягивать тута и Вадю. Этот инвалид и вовсе перестал шевелиться, когда я схватил его заруку и наполовину затащил на крышу.

- Не боишься грохнуться? - я недоверчиво смотрел на его свисающие ноги и очень крепко вцепился в рукав куртки.

- Так если грохнусь, то вместе с тобой, а раз так, то ничего не страшно, - после этих слов я и вовсе заткнулся. Уже не было сил разговаривать. 

   Каким-то внеочередным чудом нам удалось забраться и спастись. Мы сидели, пытаясь согреться, и ничего не говори. Было бы больше сил, мы бы начали шутить, смеяться над Стасом и обзывать друг друга, как это обычно бывает, но сейчас... Мы реально чуть не сдохли. 

   Когда я увидел, как Стас снова бьёт Вадика, у меня душа упала в пятки, что было странно, ведь я наблюдал эту картину почти каждый день. Но здесь было что-то не то, и я это сразу почуствовал. Сердцем понял, что не выгребет он, не убежит, не скроется. И пришлось вмешаться.

   Именно в тот момент, когда от принятого мной решения у меня стали подкашиваться ноги, я услышал вооброжаемый хруст. Это ломалось правило "каждый сам за себя". Именно тогда, кода я сделал первый шаг к хищнику, когда забыл про собственную ничтножность, когда мной уже ничего не двигало, я понял, что мне дорого по-настоящему и что хоть раз в жизни можно рискнуть всем, даже собственной жизнью, ради чего-то, или кого-то... Даже если этот "раз в жизни" случается каждый день.

  Я усмехнулся собственным мыслям и этот болбес заметил мою улыбку.

- А я то уж думал, что отлежусь, отдохну пока меня бьют...- говорил Вадя. Видимо отдышавшись и придя хоть в какую-то норму, - Нет же, припёрся, герой-любовник.

- Ага, все же знают, как хорошо отдыхать без сознания, - намекая на возможную скорую кончину сказал я. Сейчас бы в общажку, в теплую кроватку с горячим чаем и  Элен...- А почему герой-любовник?

- А как же по другому тебя назвать? Меня спас, сердце моё уркал, лавелас, да ещё и бедную девочку закадрил, - продолжал на полном серьёзе Вадя, даже не стараясь скрыть улыбку.

- Да пошёл ты, - я бы посмеялся, но ребра дико горели, поэтому я смог лишь улыбнуться.

   Питерская зима продолжала владычествовать над своим любимым городом. Снег парил, наполняя сугробы, ледышки замерзали, а мы коченели. Но слезать нельзя. Мало ли, Стас со своей бандой ещё внизу. Да и как мы слезем-то...

- А в больничку всё же надо сгонять, - сказал я поучительно.

- Ага, но теперь только с тобой, - посмеялся в ответ Вадя. 

- Тебе мама не говорила, что спорить со старшими нельзя? - намекая на то, что я старше этого придурка на два месяца, сказал я.

- Мама мне десять лет ничего не говрила, - усмехнулся, а потом как-то погруснел парень. Зря я это начал... - Кстати, - как-будто что-то резко вспомнил Вадя.

- Что? - я взглянул на него, а этот придурок начал стягивать куртку,- Э! Совсем офонарел!!!

- Да погодь, - Вадик  достаёт из кармана пачку сигарет. В этот момент я офонарел от жизни. 

- С...Ч... Эй!!!- крикнул я в панике. Я был так напуган, что аж на месте подскачил.

- Да не сцы, они легкие, я не в затяг...- Усмехнулся парень и стал бить по карманам - видимо в поисках зажигалки, - Будешь? - Он протянул мне открытую пачку.

- Н..нет, - дрожа от холода и недоумения произнес я и сел обратно. 

- Ага, значит бухать со мной ты за одну компанию, а вот курить нет? - смеялся парень. Он понимал, что я немного напуган и старался перевести всё в шутку, смягчить ситуацию, чтобы я быстрее с этим свыкся.

- Типо того, - я осторожно смотрел на Вадика. Он сижел с сигаретой во рту. Он пошарил по карманам и достал зажигалку. Долго не мог поджеч помятую и потрёпоную сигарету, но когда поджег, я аж вздрогнул от того, как легко и просто он втягивает воздух через неё, а потом выдыхает дым. Горький дым.

   Я как-будто уже не знал этого человека, эту его сторону. Он сидел спокойно, обнимая одной рукой свои колени, а другой держа сигарету. Он смотрел на то на неё, то на дым, с тем невиданным спокойствием, с которым мой Вадик был несовместим. Он делал всё медленно, наслаждаясь каждым вздохом. Всем своим видом парень показывал мне, что это нестрашно, что всё нормально и он жив, просто от этого уже никуда не дется. Так отчаянно он делал последние затяжки. Так же, как это когда-то делал дядя Костя, когда приходил уставший после работы и стоял на балконе, смотря в темнату Питера.  

   Я не мог не морщиться и кашлять, хотя сильно себя сдерживал. Не то, чтобы этот запах был настолько мне противен, просто  он напоминал мне о том, как курит Стасик. Этот монстр, чудовище, урод. Всё, что связано с этим ублюдком я отвергал, ненавидел и всего этого я боялся. Курение было неотъемлимой часть его имиджа.

- Я не привык... - почти по слагам сказал я с кислой миной. Почему внутри всё так болезненно сжимается? Будто я снова попал в ту первую ночь в Питере. Будто сново всё, что было во мне светлого и хорошего становиться черным и мрачным. Будто я умираю.  

  Чёрт, почему так больно-то? Больнее, чем побои Стасика! Ничего же не произошло, совсем ничего... Только, болит то, чего раньше не было, или было когда-то давно, но исчезло. Кажется, у меня болит душа.

- Привыкнешь, - как-то неестественно твердо и грубо сказал Вадик. Ему, видимо не лучше, раз он даже шутить перестал, - Мы ко всему привыкаем. К хорошему, плохому - без разницы. Мы привыкаем терять, бояться, прятаться, пить, курить и этому списку нет конца. Мы настолько уже привыкли, что не различаем хорошего и плохого. Так почему бы не привыкнуть к чему-то, что помогает справляться  струдностями? - он повертел в руках сигарету.

- А...- а хотя какой уже смысл? Зачем спрашивать "когда", "зачем" и "почему"? Это всё уже неважно. Вадик курит - это факт. Это то, с чем я могу только смириться, нравиться мне это или нет. 

   Просто смириться... Плевать на моё мнение, плевать на мои слова,  плевать даже на меня! Кто человек без мнения? Просто существо. Просто существо без стержня, без характера. Ничтожество. 

  Вот и я - всего лишь ничтожество. А ведь Стасик сразу это понял! Он знал меня, видел насквозь всю мою чщедушную натуру. У меня не было страха, но он заставил меня бояться, задавил, уничтожил. 

   Я хотел стать художником, а стал питерским ничтожеством, очередной игрушкой Стасика, сломанной и больной.

  Вадик сидел молча и не трогал меня. У него были свои мысли, свои огорчения и разочарования. Нам нечем гордиться. Он шарился по карманам куртки, складывая полупустую пачку то в один карман, то в другой. Тихо что-то говорил, потом тяжело вздыхал и замолкал. Вдруг он затих настолько, что я даже встрепенулся от откужающей меня тишины. Он сидел с конвертом в руках.

- Что это? - я не сразу заметил эту бумажку, но, кажется, Вадик давно её достал из куртки, так как она прилично намокла от снега.

- Сам не знаю, - он смотрел на этот листок как-то зло, даже с презрением, будто вспоминал что-то ужасное, затем гнев спал и осталась усталось. Я мог прочитать слова в его глазах: "ничтожество", "слабость", "плен".

- Я, наверное, уже спускаться буду, - я начал подниматься со своего места - думаю, мне стоит оставить его одного, наедине со своими мыслями. 

   Я тихо встал, надеясь, что, когда Вадик остынет, он сможет подняться и не замерзнет досмерти. И ещё вернётся из своих мрачных дум и станет привычным Вадиком. Я прошел мимо него, тогда он остановил мен рукой.

- На, выкини по пути, - он протянул мне листок полусырой бумажки, доставая ещё одну сигарету.

- Зачем? - я протянул руку и задал тупой вопрос. И так ясно, что его бесит эта вещь, что он хочет от неё избавиься и уничтожить, что она напоминает ему что-то ужасное, но... У меня в голове появилась шальная мысль. Вдруг это что-то важное? Письмо его матери или перввый конверт с деньгами с подработки? Да, это уасные и тяжелые воспоминания, но они тем и ценны, что вот, всё прошло. Не знаю, но я сердцем чувствовал, что нельзя это выкидывать.

- Тогда я его сожгу, - он всунул мне в протянутую руку свою сигарету и снова достал зажигалку. Вадик перехватил письмо, держа его за кончик и стал чиркать зажигалкой. Подул ветер, и я почувствовал запах бензина. Когда маленький огонёк всё-таки появился и начал немного ополять бумагу, я не выдержал и выхватил письмо из его рук, прихватив заодно и зажигалку - ало ли что этот дурень спалит.

- Дай сюда, - я быстро потушил немного подпаленный уголок конверта и стал идти к выходу с крыши, причитая, - Ещё ведь себя подожжешь, пиратехник грёбанный.

   Даже сквозь питерскую митель я слышал его смешок. Я еле смог открыть эту дверь, ведущую на чердак. Оставив проход открытым для своего подбитого товарища, я спустился в подъезд.

- Желел бы потом ведь, - эти слова разнеслись по лестнице, когда я спускаясь, смотрел на злощасный конверт. Я держал его в руках, переворачивал всячески и пытался понять - откуда? Но ответа не было. 

  Я вышел на улицу и, морщась от холода, спрятал письмо в карман. Хочу домой.  Я не сильно осозновал где именно нахожусь, но надеялся, что не очень далеко от дома.

   Когда я вышел со двора того дома, переодически оглядываясь на крышу, то увидел знакомый дом. Элен. В окнах её квартиры не горел свет - оно и понятно, день всё-таки, ещё светло. У меня была дурацкая мысль зайти к ней - я даже подошёл к подъезду, чтобы позвонить - но потом подумал, что если там Стасик? После этого эта замечательная на первый взгляд идея исчезла и я, дрожа от холода, поплелся в общагу. Я решил пройти через парк, чтобы срезать дорогу и выйти как раз к заднему двору общежития. 

   Ветел был неслабый и меня чуть ли не сносило с дороги. Я сопротивлялся как мог и медленно коченел. Без шапки и шарфа было холодно, да и кутка была тонюсенькая. Я жмурился и стискивал кулаки в команах. Я почувствовал, как мнется бумага и что-то ещё. Я аккуратно вытащил руку и увидел сигарету. Ту самую, которую всунул мне Вадик, когда собирался сжечь письмо. Ладно, пусть валяется, потом выкину.

   Я дошёл до общаги. Еле поднимая несгибающиеся от холода ноги, я поднялся к себе.

- Ну наконец-то, - я с силой толкнул дверь и ввалился в комнату. Я мечтал о хоть каком-то тепле, которое дарило мне тонкое одеяло на старой кровати,  мечтал о сбитой и неудобной подушке, которая в моей голове представлялась самым мягким облаком в мире, мечтал о таких желанных семнадцати градусах. Но меня ждало разочарование.

   Когда дверь поддалась моему напору и я упал на холодный пол, я почувствовал холод, будто я на улице.

- Что за... - Я поднялся на локтях и потерял дар речи. Окно, оно было открыто. Ну ладно с этими старыми ставнями, но что меня напугало больше всего - это снег. Снег! В моей комнате! Это сугробы! - Ну конечно... Отдохну я...

   Кряхтя и причитая, стараясь не плакать от своего положения и боли, я стал сгребать снег руками и выкидывать его в распахнутое окно. Спустя пару минут я снова окоченел, но впридачу к этому, мои руки отмерзли. Они были даже не красные - фиолетово-синие. Вскоре снег стал для меня не холодной и замерзшей водой, а настоящим огнем, который стильно жжег руки ледяным пламенем.  

   Чтобы хоть немного начать чувствовать мои страшно длинные пальцы, я спрятал руки под одеяло и скорчился от боли. Было ужасно двигать руками, а если к этому прибавить ещё и полное отморожение и побои, то появляется вопрос: какого черта я ещё жив?!

    Спустя минут десять руки начали отогреваться и я почувствовал, как по ним течет кровь. И мне стало ещё больнее. Я решил забить на остатки сугробов и полностью залесть под одеяло, чтобы согреться. 

   Я стал засыпать, не чувствуя головную боль и, свернувшись колачиком, смог уйти от всего пережитого ужаса в себя и свои сны. С тех пор, как я начал встречаться с Элис, мне стали сниться сны, причем очень даже приятные. В них уже не было Стаса, монстров и ужаса. В них была она. Но сегодня что-то пошло не так.

   Мне стала представлятья наша последняя прогулка: мы шли вместе, держась за руки и много болтали. Она отпустила мою руку, чтобы сделать снежок. Потом она запустила его в меня, когда я отвернулся, и начала смеяться. Этот смех таким ярким теплом отразился во мне, что сердце чуть не остановилось. Я обернулся, начал в шутку ругаться. Она всё ещё улыбалась, подошла ко мне и поцеовала. Хоть этого и не было в реальности, но касание губ были давольно ощутимы. Потом мы, как это и было, упали в снег - она специально подкосила ноги и потянула меня за собой. Я тонул в сугробе, её объятьях и боли. 

   Резко всё будто переменилось: я стал чувствовать только холод. Уже не было рядом Элен - она испарилась. Меня окружал лишь снег, противный, жеский и холодный снег. Он забивался в куртку, окутывал меня всего, а я будто глубже и глубже оказывался в нем. Меня топили в снегу. Я чувствовал давление сверху, как меня заталкивают, как бьют. Мне было очень больно, я не мог открыть глаз или закричать. Я ёжился как мог, пока не почувствовал тепло на руках. Только я подумал, что вот она, моя спасительница, держит меня за руки и сейчас выдернет из этого ужаса, как  я открыл глаза и увидел кровь. По моим худым и практиески синим пальцам текла алая, горячая кровь, которая быстро остывала. Я открыл рот, чтобы закричать, но снег быстро заполнил его и я начал задыхаться.

  В холодном поту я открываю свои глаза и не верю проиходящему. Я подскакиваю на месте. Сердце бешено бьется, а меня всего трясет. Я гшироко раскрыл глаза и ачал глотать ртом воздух. Медленно оглядываясь, к о мне начал возвращаться разум и осознание всего. Я взялся рукой за горло, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Меня ничто не душило, ничто не мешало душать. но я почувствовал какую-то сырость. Я отнял руку и увидел кровь. 

   Я испугался, что всё ещё сплю, но, когда помотал головой, то увидел на полу подтаявщий кусок снега, который был немного окраплен. Я поднялся и протянул к нему руки. Меня что-то укололо. Когда я разгреб его, то увидел осколок. Только сейчас до меня дошло, что окна не были раскрыты: что-то или кто-то разбило оконные ставни и стёкла рассыпались по полу, потом их запорошило снегом. На сколько же я был бессилен, что не заметил осколков?

   Я аккуратно поднялся, осматривая комнату. Кровь была почти на каждом сугробе или луже. Я подошел ближе к окну и внимательно посмотрел на ставни. И вправду: в рамах ещё оставались какие-то осколки стекла, которые раньше были хоть какой-то преградой на пути метели в мой дом. Я скинул с подоконника оставшийся снег и поморщился. Теперь на нем остались следы крови. Но это меня не остановило и я всё равно сел на этот подоконник. Я посмотрел вниз. 

   Увидив крышу черного входа, ко мне в голову нагрянули воспоминания о том, как я лежал там, пока вокруг ходила банда Стасика. Я огляделся ещё раз и понял, что мой маршрут с тех пор не забыт: были следы. Хоть питерская вьюга и пыталась скрыть признаки незаконного проникновения, но есть то, что я замечу: где-то гвозь погнут в другую сторону, где-то вмятина осталась, а где-то не хватает какого-нибудь кирпичика или досочки. Мда.... Либо Вадя, либо...

  Хотя тут думать не нужно. Как я ни пытался отогнать от себя плохие мысли, но всё было очевидно: ко мне в комнату пытался или всё же проникнул Стас. Вадя зачастил ко нме, да и что греха таить - я сам в последнее время больше ошиваюсь либо у Элен, либо у дяди Кости. Ночи стали настолько холоными, что в этой угрюмой комнатушке они становились ещё и невыносимыми, зато под тёплым одеялом с любимой девушкой они преобретали невероятный хорактер. Ну а когда дома был Стасик мне ничего не оставалось, как идти к дяде Косте и проситься переконтоваться, так как после нескольких теплых и уютных ночей в отаплеемой хатке мне было уже некомфортно здесь. Я стал неженкой. Хотя, говоря это сейчас и смотря на мои руки, сложно в это поверить. Почти на этих же основаниях сюда перестал приходить и Вадя - меня нет, дома тепло, так зачем приходить в холодную и сырую комнату в общаге, если у тебя и так есть место, где тебя ждут и любят?

   Вот и я думаю, что я здесь забыл, когда где-то там меня ждет моя Э... 

   Я вздрогнул. Резко меня обдало током от воспоминаний сна. Снова стало страшно, что я могу её потерять. Но нет, она со мной, всегда со мной. Она меня любит и не исчезнет, а сон - просто кошмар. От этих мыслей стало теплее на душе и я спрыгнул с подоконника. Что-то хрустнуло в кармане. Я пошарился и достал письмо.  То самое, которое Вадя хотел сжечь.

   Я провел пальцем по опаленному уголку. Такой жесткий и немного коричневый. Что в нём такого, от чего этот прень хотел избавиться. Просто помятый конверт...

   Я упал на кровать, вытянув перед собой руки с письмом. Конечно, он хотел сжечь не его, а содержимое. Но так не избавиться от воспоминаний или обид. Нельза просто сжечь и забыть. Или он не хотел о чём-то узнать? Может, в нём то, о чем парень не желает знать? Тогда ему придётся находиться в неведении, а что ещё хуже - окутывать себя собственным обманом. Нет уж, лучше горькая правда, чем сладкая ложь, так ведь? 

   Я повертел письмо в руках, не решаясь открыть Не хочу быть свидтетелем чужих тайн или секретов. Но оно ему не нужно, он хотел его выкинуть. Так что плохого будет в том, что я просто возьму и прочту его? Может там что-то важное!

  Опасаясь, что у меня в голове возникнут новые сомнения, которые не дадут мне открыть этот злосчастный конверт, я рыквом вскрыл его и достал листок слоденный втрое. О черт, какой красивый подчерк...

   "Mon ami милый Женя

   Я пишу тебе первый и последний раз. Мне жаль, что так скоро нам пришлось расстаться... Месяц, который мы провели вместе, будет для меня вечным напоминанием о тебе. Месяц... Так мало было дано, чтобы насладиться сладкими мгновениями любви. Всего один месяц и тебя нет рядом. Мне так жаль...
    Почему мы живем не в сказке, у которой хороший конец? Почему мне приходиться писать тебе эти строки и прощаться так глупо, так нелепо и бессердечно? Я хочу быть с тобой, вдыхать запах твоих волос, наслаждаться каждым прикосновением, держать тебя за руки, ощущать теплоту твоего тела, считать все слезы, которые пролила твоя израненая душа, быть рядом в самые тяжелые моменты. Никогда незабуду тот день, когда мои пальцы утопали в твоих рыжих кудряшках, когда твои руки сжимали мои ладони, когда ты прижался ко мне так сильно, что я не могла дышать... И я, я не хотела дышать: ты был моим воздухом и останешься им навсегда...
   Я улетаю в Париж, в свою золотую клетку - таков финал моей истории. Прости, что тебе придеться испытывать ту боль от нашей разлуки, прости за всё то, что я не сказала, хотя должна была сказать тебе ещё давно... Прости и прими мою благодарность. Любящее сердце всегда благодарит того, кто зажег в нем огонь той непогасимой страсти и в то же время нежности, так знай же, что ты мой огонь. Огонь, который из маленькой искры надежды разжег пламя искренних чувств, воскресив их из пепла, давно угасщих надежд.
Прости, что прощаюсь с тобой, прости, что так мало могу тебе сказать.
   Прости, что покидаю тебя так скоро, но увы именно такой конец у моей драммы и видимо он никогда не будет иным.
   Ты навсегда останеньшся воспоминанием моей резвой юности, именно с тобой будут связаны все мои чувства любви и никогда уже я не смогу полюбить так же. Прости и прощай...

Grosses bises"

   Я держал этот чертов листок дрожащими руками. 

  Я держал его и думал только об одном: почему я не дал Вадику его сжечь? Зачем я забрал его? Зачем я читал это? Зачем мне переносить все эти ужасные чувства?!

   Я еле дышал, вдыхая воздух через рот, и чувствовал, как в широко открытых глаза набираются слёзы. Я тихо всхлипнул и на листок упали несколько капель. Я не мог смотреть на это проклятое письмо. 

   Сжимая руки в кулаки, я смял этот поганый лист и зажмурился.

- Это неправда! Это ложь! - кричал я, пока из глаз текли слезы. Всё внутри сжималось. Я не чувствовал себя. Во мне одновременно слились и разочарование, и обида, и жалость к самому себе. Я не чувствовал окружения - я слышал лишь стук сердца и всхлипы. Протяжный вой вырвался из груди и всё моё нутро содрагнулось. Меня брала дрожь, будто от озноба, а в глазах темнело. Меня уже не волновали ни мои раны, ни мои синяки, ни снег в комнате - меня волновало лишь собственное отчаянье. 

   Я скрючился и начал задыхаться - колени придавили грудную клетку. Я сполз с кровати и упал на пол, прямо на осколки. У меня не было слов - только непрекращающиеся всхлипы и вопли. Я плакал как ребёнок .Нет, хуже: я плакал как брошенный и преданный влюбленный идиот. 

 Я уже не мог соображать о том, что было в письме и от кого. У меня была истерика и она вполне оправдана - любовь всей моей жизни, моё солнце, мой ангел оставила меня. 

   Я катался по полу, я плакал и кричал, я изнывал от боли, но ничто не могло передать моих чувств. Меня трясло, открылись раны и пошла кровь. Когда я в очередной раз наткнулся на осколок и тот скользнул по щеке, оставляя небольшую царапину, я смог остановиться. Я замер, лишь иногда тихонько вздрагивая и моргая, рестницами выталкивая слезы из глаз. 

   А слёзы все текли. Они узкими ручейками бегали по моим щекам, попадая на открытые раны, щипая кожу, раздражая лицо и пытались закатиться за воротник. Но меня это уже не волновало. Я уставился, словно псих в своей палате, куда-то в пыльный, заметенный снегом угол и прокручивал в голове лишь одно имя. "Элен..."

  Вся эта комната была состоянием моей души - брошенной, холодной и одинокой. Мне хотелось убиться, исчезнуть, изничтожиться. Лишь только физическая боль отвлекала меня от душевной. Я сравнивал побои Стасика и её слова, но не мог поймать себя на какой-то четкой мысли. Мне было плохо. Я уже не был уверен, что переживу эту ночь. 

   Но я должен. Не знаю как, но я просто обязан выжить сейчас. Я не могу позволить утухнуть этому огню внутри. Я не могу позволить этой искорке исчезнуть, так и не раздув пламя. Я не могу оборвать эту тонкую нить, которая соединяет меня с ней... 

   Если это она придала мне столько сил, если она смогла заставить меня поверить в себя, то заем уходить именно так? 

   На улице было холодно. Моросящий, противный ветер блуждал по улицам Питера, так и норовя ударить в лицо и залесть под куртку, чтобы обдать своим леденящим дыханием отрытые участки кожи. Вадя морщился, ведь теплый радужный свитер теперь казался лишь тонкой тканью, которая легко пропускает через себя все невзгоды погоды. Зато создавалась иллюзия, что Вадя позвботился о себе - хотя и в это уже слабо вериться.

  Он не помнил о том, как спустился с крыши - все было как в тумане. Зато он отчетливо помнит все мысли, которые роем носились у него в голове, не давая успокоиться. Он много думал, закуривая одну сигарету за другой. ММногие мысли пронеслись у него в разуме: о Стасе, о Жене, о семье. Последнее его заботило больше всего. 

  Все изменения, которые произошли в последнее время страшно радовали его, хотя к этому было сложно привыкнуть. Семья восстановилась - разве не это ли мечта всей его жизни? Была когда-то... Иногда, холодными вечерами, ночуя на холодном полу общаги или где-нибудь под мостом, Вадя смотрел в небо и думал "А что, если..." и на этом моменте поток мыслей уносил его далеко. Он мечтал о многом, в такие вечера и ночи, в том числе и о маме. Чтобы она вернулась? Чтобы жизнь стала преждней? Наверное да, такая и была его мечта. И вот, она осуществилась. Но, что дальше? Дальше - больше.

   Человек не может жить без мечты: желание сердца или жадность и эгоизм? Не известно, что именно движет людьми, но этот закон имеет место быть. Исполняется одно - ты уже хочешь другое, ещё больше, красочнее, лучше. Но толькоэто "лучше" не всегда досягаемо, и за радужной обложкой нередко встречается разочарование. Вот так и Вадя попался в эту ловушку. После приезда матери, он, может не осознанно, может подсознательно, но начал местать о... чем-то большем. Не сразу, конечно: нужно было время привыкнуть к первому чуду. Но после, когда это стало для него обычным, он завел новую мечту: мечту о свободе. Избавиться от Стасика - вот его мечта, которая была лучше и красочнее преждней. По сравнению с этой, та мечта была так проста и легка. Но это была лишь недосягаемая мечта.

  Иллюзии, которые он сам себе построил, играя со своим воображением стали для него самой больной вещью. Кто может обмануть тебя лучше, чем ты сам? Он заигрался и в итоге жестоко поплатился за это. Надежда о свободе, вера в будующее, мнимые силы, которе появились в нём так быстро испорились.

  Странно, а ведь он никогда не думал о своём будующем. Что теперь будет? "Дать отпор" - крутилось у него в голове час назад, придавая уверенности в себе, а что сейчас? Эх, бедный Вадя, как ты мог забыть самое первое, самое жестокое правило питерских жертв? Дашь отпор - получишь отдачу. Ничего в этом мире не происходит без последствий, но иногда они ужасные и не такие, как мы себе представляем. Что теперь с тобой будет? Теперь он от него не отстанет. Стасик станет не просто ночным кошмаром - чудовищем, которое всегда будет напоминать о "своём месте". 

- "..у его ног", - тихо пробормотал Вадя, жмурясь от ветра. Казалось, что выхода нет и всё что ему осталось - это терпеть его нападки, которые теперь станут ещё сильнее и ещё больнее, от которых теперь никогда не избавиться.  Вадя представил, как Стасик со своей компашкой придут на его похороны, сорвут крышку гроба, а сам гроб перевернут с дикими криками "Танцуй, ничтожество, танцуй!". Будут пинать его бранный труп, заставляя шевелиться. Вадя поморщился. Ужас. 

- Прошу прощения, - задумавшись, парень не заметил, как столкнулся плечом с одной милой девушкой.  Он быстро развернулся к ней, попросить прощения, и смотрел ей в глаза.

- Ничего страшного, - они смотрели друг на друга всего несколько мгновений, потом её позвали и она ушла. 

  Вадя смотрел ей в след. "Почему она не отвернулась?"- подумал Вадя. Он, конечно, не супер красавчик с обложки девчачьего журнала, но и не урод, но только, учитывая его избитое лицо, было странно, что эта девушка с короткой стрижкой смотрела на него так долго и без омерзения. 

  Как только парень подумал о своем лице, оно всё зачесалось. Всегда так бывает, когда на лице есть открытые раны и в них попадает пот, снег или что-то ещё. На улице становиться холоднее и уже нужно куда-то прийти, но куда? Домой , расстроить отца и мать своим внешним видом? Или в общагу к...

  Он был не готов видеть Женю, точнее. уверял себя, что тот его видеть не хочет. Больше всего в жизни Вадя боялся разочаровать дорогих себе людей - этот страх приследует его с детства. Расстроить родителей, сестру или Женю. Вадя думал, что Женя разочаровался в нем, когда тот закурил. Он не хотел... Не хотел курить , не при нём... Честно... Просто так вышло, нельзя было по-другому... Было так ужастно и больно, было просто чертовски тяжело, а дым... Он мог всё унести и Вадя сдался. Взял сигарету и поджег, тихо кашляя от резкого запаха. Да, было тяжело, но...

- Ему тоже было плохо, - Вадя остановился посреди улицы и стянул с головы капюшон. На душе было чертовски, будто он нашкодевший ребёнок, которому стыдно признаться в проступке. Неприятное чувуство грызло изнутри. Может, всё-таки стоит с ним поговорить? Это же лучше, чем прятаться, так?

  Не долго думая он решился пойти в общагу. Будет что будет. 

  Кое-как он доплелся до общаги. Проскочив мимо вахтерши, Вадя стал подниматься на нуный этаж. Медленно, с усилием переступая каждую ступеньку, он оттягивал момент встречи. Как это будет? Что ему сказать? Что сделает Женя? Всё это крутилось у него в голове и настолько давило на парня, что тот уже начал репетировать свой приход, перебирая самые дебильные шутки и самые виноватые взгляды. 

- Простит ли... А должен? - Вадик не заметил, как уже поднялся и по привычке уставшие, замерзшие ноги принесли его к нужной комнате.

  Он застыл в нерешительности. Он думал о том кудрявом парне, о его взгляде. Сколько боли было в его глазах. Как будто он говорил ему "не надо, пожалуйста". е говорил даже - умолял. Казалось бы, одна закуренная сигарета и пару лишних слов, но что они способны сделать с израненной душой безнадежного подростка. 

- Ах, чёрт...- Вадик поднёс кулак, чтобы постучаться, но тут же застыл. С каких пор он стучиться, предже чем зайти? Он прислонилс к косяку двери. 

- Не могу...- бормотал парень. Это было сложно. Казалось, что кроме Жени нет у него больше никого ближе и роднее, что никто в этом мире не понимал его лучше, что никто не мог так поддержать и утешить. И вот, когда ему нужно то самое утешение, даже скорее прощение, он застыл, а всё из-за того, что обидел этого человека. Из-за того, что не хватило мужества и сил вовремя остановиться, а сейчас сделать ещё один шаг. Шаг, который мог бы всё решить, убрать неловкость и боль, дать прощение и поддержку, но... Который не произойдет.

- Прости, Жекос... - Вадик сглотнул и уже хотел уйти, как дверь сама распахнулась. Уже толком не соображая, парень сделал шаг в комнату. Остарожно, боясь спугнуть момент. Вадик щурился от света в окне после темного коридора, но когда смог открыть глаза, то еле заметная улыбка радости сошла с его лица - комната была пуста. 

   А холодный, леденящий душу морозный ветер всё ещё бушевал на улицах Питера, срывая куртку и залезая в самые глубины опусташенного сердца. Но Женю это нисколько не останавливало. Казалось, что он забыл про всё на свете: про свои раны, про своё избитое тело, про ужасный холод, про Вадю и его курение. Он забыл про всё, кроме одного - Элен.

   В доволь понаслождавшись своим отчаиньем, парень может в последний раз в жизни решился на мужской поступок. Он решил найти её. В Петербурге лишь один международный аэропорт, он за чертой города, до него не один десяток иллометров, но если постараться, если поднапрячься, то он сможет. Нет, он не может просто отпустить её.

   Преодалевая ветер, который сносил хлипкое тело, Женя добрался до нужного дома. Он зашёл в подъезд и стал долбиться в дверь своего дяди. 

- Да кому пришло в голову...- уже начинал ругаться дядя Костя, открывая дверь с противным звуком, но парень не дал ему договорить.

- Дай мне ключи от машины, - строго заявил он. Нет, Женя не умеет водить, у него нет никаких прав - тем более водительских - и он не сумасшедший. Хотя, последнее возможно не полностью правда. Когда в его никчемной, потерявшей весь смысл жизни появилась Элен, которая буквально вдохнула в него желание жить и наслаждаться миром, появилась уверенность и смелость, мужество и желание защищать то, что стало ему дорого. А сейчас нет ничего дороже Элен, и поэтому Женя готов даже на отчаянные поступки.

- Малец, ты пьяный? Какие ключи? - стоял на своём дядя Костя. Он смотрел на красное, обветреное лицо парня, на его дрожашие губы, на влажные глаза и никак не мог понять - сколько тот выпил, чтобы дойти до такого состояния?

- Нет времени объяснять! - сорвался на крик Женя, дрожа всем телом от волнения и адреналина. Он ещё не до конца осозновал, на что собирается пойти.

- Хорошо-хорошо, - как с маленьким ребёнком разговаривает дядя Костя, дастовая телефон из карманов домашних штанов, -Если тебе срочно куда-то надо, то я вызову тебе такси, договор? - даже немного лениво мужчина набрал номер службы и приложил трубку к уху, - Машину ему подавай...- причитал тот, пока шли гудки. Они стояли в подъезде, с открытой дверью и взъерошенный Женя всем телом чувствовал тепло, исходившее из квартиры дяди. Но ему не хотелось тепла, разве что только её тепла. Невзира на собачий холод, больное тело, на недоверие, он хотел найти её. 

- Всё, машина скоро подъедет, - сказал дядя Костя. Он хотел ещё что-то сообщить парню, но тот пулей вылетел из подъезда. Он слишком взволнован, чтобы ждать.

   Простоял он немного - минуты три от силы, но это подействовало на него неслабо. Ему не нравилось это бездействие. Адреналин иощущение каждой потеряной минуты не могли позволить ему просто стоять на месте. Ему надо было бежать, стремиться куда-то туда, делать хоть что-то, чтобы приблизиться к моменту встречи с ней.

  Но наконец-то такси подъехало. Женя без лишних слов запрыгнул в машину.

 - Куда едем? - спросил несвежий водитель затхлой четырки, выезжая со двора.

- Аэропорт Пулково, - как можно быстрее выпалил парень. 

   Он ехал в нервном напряжении. Сердце бешенно билось и, каждый удар отдавался в макушке парня. Он озобоченно смотрел по сторонам, в окна, на водителя, внутренне негодовал из-за пробок, перебирал пальцы и не мог спокойно сидеть. Женя не мог отвлечься и подумать о чем-то, все его мысли занимала лишь одна девушка, нов от парадокс - что он будет делать, когда приедет? Что скажет при их встрече? Будет ли прощаться или наоборот, уговаривать остаться здесь, с ним в Питере. О чем будет просить, о чем говорить или что делать - он не знал ровным счетом ничего.

   "Первым делом обниму её, - думал парень, представляя, как нежне руки обвивают его шею в ответ, а к его телу прислоняется теплое тело любимой, - крепко, и никуда неотпущу. Хоть в Париж, хоть к Сатсу - плевать. Я сделаю всё, чтобы она навсегда осталась со мной". На меньшее он явно был не согласен.

    Время всё шло, минуты бежали, а расстояние постепенно сокраш-щалось. Женя уже меньше нервничал, но его всё так же заботило медленное передвижение такси, но он был слишком занят своими переживаниями и грёзами о свокой встрече, что не выразился по этому поводу. 

  К сожалению идли к счастью, но время не может застыть на месте и вот - он уже приехал. 

- Аэропорт Пулково - только и успел сказать водитель, перед тем, как парень вылетел из машины. Он не разбирал куда и зачем идет. Сердцебиение ускорилось, ноги стали ватными, дыхание участилось, а в мыслях всё громче стало проноситься её имя. Будто в каком-то бреду, с туманом на глазах парень зашёл в аэропорт. 

   "Табло... Где оно... Она ещё должна быть здесь, должна... Она не могла улететь..." - метался парень, избегая столкновений с случайными пассажирами. Женя наткнулся на черное табло, где красными буквами в одной из строчек было написано: 

"Санкт-Петербург — Хельсинки

18:45-19:35

Хельсинки — Париж

09:25-11:30"

   Судорожно он начал рыться в карманах, но не мог найти телефона. Он оставил его дома, иначе давно бы получил сообщение от дяди Кости, что такси уже оплачени с его карты. Тогда Женя начал искать часы, показывающие местное время. Когда он их нашел, ему захотелось плакать, но цифры были неумолимы - 19:03. Самолет с единственным рейсом в Париж уже давно был в полете. Парень прям там упал на колени и стошно закричал. 

- Этого не может быть! - он снова начал плакать и кричать, так громко, чтобы даже она его услышала. Но Элен здесь уже не было.

  Пассажиры, которые готовились к вылету, боязненно обходили его стороной, оборачивались и сильно пугались. А Женя валялся на полу, сжимая зубы до скрипа, а а кулаки до хруста. 

- Молодой человек, с вами всё хорошо? - к нему подошёл один из сотрудников аэропорта и потрепал за плёча. Парень ничего не овтетил, а только всхлипывал. Он не пониал, что происходит вокруг, да и его это сейчас мало волновало. Он молился, чтобы всё это было неправдой, чтобы всё это, что происходит сейчас оказалось сном. 

  Подошёл второй сотрудник и они уже вдвоем подняли парнишу. Женя был словно тряпичная кукла. Они отвели его в какое-то помещение подальше от основного зала, чтобы не пугать других граждан. А парень никак не мог успокоиться. Точнее силы давно поканули его, а  вот остатки слез продолжали литься из его глаз.  Врач, находившийся в аэропорту, осмотрел его. Некоторые раны ему заклеили пластырем, но он даже ничего не сказал в ответ.

- Парень, ты в норме? - в очередной раз спрашивал его один и тот же сотрудник, который первым подошёл к нему. Женя уже стал приходить в себя.

- Д..да...- тихо ответил он, чем удивил персонал, - Простите, но... Я... Я пойду домой... - он медленно поднялся с койки и стал идти к двери, - Где тут выход?

- Я покажу, - подорвался тот первый, - Ты хоть дойдешь до дома? 

- Да... Там такси... - Женю проводили до выхода и даже заказали ему новую машину, так как той уже не было. Кроме того сотрудники позвонили на номер дяде Косте, который им дал Женя. Мужчина сильно ругался на подростка, говорил что тот сильно пьян и не в адеквате, попросил отправить его домой и сказал адрес.

   Женя ехал обратно полностью опусташённый. Он не знал, что ему делать теперь. Жизнь, которая раньше имела хоть какой-то сероватый оттенок, сейчас вовсе утратила все краски. Не было цвета ил вкуса, ничего не было, кроме горькой печали и жалких воспоминаий, которые, как нож, впивались в его сердце, раздирая старые раны.

   Машина остановилась где-то на мосту - была большая пробка.Таксист слушал радио и переодически материл других водителей. Женя невольно откинулся и стал смотреть в окно, на небо. Сил уже нихватало даже на то, чтобы открыть веки. Ослабшее тело обмякло в теплой машине и стало размякать. Снова заныли страные раны, снова заболели кровотеки и снова напомнили о Жениной роли в этом спектакле. После минуты прибвания в потемках своего разума, парень почувствовал легкое дуновение из щели. Он еле разлепил глаза и тут же подскачил.

- Остановитесь! - закричал Женя. Водитель проехал пару метров, свернул к обочине и остановился. Женя, как полоумный, вышел из машины и всё смотел на небо. Там пролетал самолет. 

   Возможно, это как раз тот самый самолет, в котором сейчас сидит Элен и который привезет её в Париж. От этой мысли больно стиснуло сердце и перехватило дыхание.

 - Она уже не вернётся, обреченно сказал парень и опустил голову. Глкпо было морочить себя мечтами о её возвращении или очередной встрече. Глупо,  и чертовски больно. 

- Сейчас перекурим и поедем...- говорил таксист в трубку кому-то. Видимо дядя Костя решил выйти на связь и узнать, где его недоплемяш пропал. 

- Перекурим...- прошептал Женя и достал из кармана злосчастную сигарету, которую ему дал Вадя на крыше. Он вспомнил его слова, то, как легко становиться от затяжки, как это помогает забыться. Не умело, дрожащими руками он поднес сигарету ко рту. Все одну, все один раз. От одной ничего не будет...

   Он нашарил зажигалку, которую так же отобрал у того же Вади и неумело, прикрывая ладонью огонь, который больно кусал его за кожу, поджег помятую и немного промокшую сигарету. Первая затяжка в его жизни. 

  Женя резко вдохнул и проивный, невыносимо горький дым заполнил его рот, гортань, затем легкие. Он резко вынул сигарету и закашлял. Противно, ужасно невкусно, но так хорошо... Вдруг до него донесся диалог из какой-то радиопередачи, которая израла в машине.

"-... И что ты понял?
- Я понял, что нельзя верить в судьбу. Судьба это что-то отдаленное, непрактичное, что ты не понимаешь... Знаешь, надо верить во что-то большее, чем в какую-то там судьбу. Верь в глобальное, надежное, верь в то, что сможет спасти тебя в трудную минуту и собрать разбитое сердце. Теперь я буду верить во что-то такое.
- И во что ты теперь веришь?
- Я верю в любовь.
- Но любовь принесла тебе столько боли, как ты можешь верить в неё?
- Боль мне приносит каждый прожитый день, а любовь принесла мне счастье, ту незримую лёгкость и спокойствие, которые я ждал с тех пор, как приехал..."

   Он не стал слушать дальше, он стал медленно делать одну затяжку за другой. Вдыхать и выдыхать тот пртивный воздух, который с каждым мгновением расслаблял его. Он увидел дымок, который идет от сигареты.

   Любовь...

"И даже в дыме сигарет, я вижу твой прекрасный силуэт".