White confession

В главе используется мой вольный перевод куплета и припева песни Мью Season Of You

https://youtu.be/ZDIigZMTTNw

***

На самом деле у него уже давно есть идея подарка для Мью - нужен был только повод, а вот теперь и он подвернулся. Правда пришлось сделать выбор между ним и новым плеером вместо глючащего нынешнего, но музыку он может послушать и на телефоне, не сломается в отличие от капризной техники. А вот порадовать любимого человека, увидеть теплый свет радости в его глазах стоит всех денег этого мира.

Но раз этот Санта может быть тайным... то вдруг это его шанс сказать о том, о чем уже до крови больно молчать?

Сотни листов блокнота изведено и скомкано, чтобы затем беспорядочно валяться по углам его комнаты, свидетельствуя о том, как сложно извлекать на свет нужные слова, которые пусть уже давно на сердце вырезаны, что смогут (или нет) выразить все то, что так давно заставляет его дышать через силу, когда он видит Мью, потому что вся его сущность отзывается на присутствие этого человека.

Я знаю, что для нас Рождество - это не религиозный праздник, а лишь повод собраться с друзьями, отдохнуть, развлечься. Но если воспринимать эту дату как отсечку для чего-то нового, например, нового этапа нашей жизни, то мне бы хотелось войти в него с легким сердцем.

Ты никогда не узнаешь, кто я, поэтому сейчас я могу признаться в том, что ты для меня намного больше, чем друг или брат. Уже давно, почти с самой нашей первой встречи.

Я одно время боролся с этим, сопротивлялся, уговаривал себя, что это неправильно. Но потом подумал: что может быть неправильного в любви, пусть тайной и односторонней?

Ты - мое персональное солнце, что своим присутствием освещает мою жизнь, делает ее лучше и ярче.

У меня нет надежды на взаимность, поэтому не надо мучиться и испытывать вину, что ты не можешь ответить на мои чувства. Я уже давно свыкся с этой мыслью и с тем, что мне для счастья будет достаточно видеть, что тебе хорошо с кем-то другим, что ты любишь и любим.

Конечно, итоговый текст он малодушно распечатывает, а не пишет от руки, чтобы не было никакого шанса, что Мью узнает его почерк. Лист аккуратно складывает в коробку с коллекционной игрушкой, которую так давно хотел его старший, а затем ту оборачивает в подарочную упаковку и заклеивает, чтобы не передумать. Стикер с заветным именем появится позже, когда он положит подарок под импровизированную елку, а сейчас просто прячет в угол, чтобы не сорваться и не откатить все назад.

От страха его немного трясет, поэтому в машине, пока они едут в загородный дом Майлда, садится подальше от Мью, потому что тот сразу бы считал по напряжению скованного тела, что с ним что-то не так. А в этом случае можно сослаться на усталость после экзамена и подремать до того момента, пока его не поднимут, чтобы распределяться по комнатам и раскидывать вещи.

Фортуна сегодня на его стороне: ему по жеребьевке достаются "вип-апартаменты" в единоличное пользование, потому что остальные будут вынуждены ютиться по двое. Поэтому у него есть возможность хоть немного перевести дыхание и выйти с уже немного более спокойным лицом, чтобы помогать с приготовлением еды для вечерней пирушки. У него даже получается что-то шутить в ответ и смеяться над привычным подтруниванием приятелей, но изгнать волнение полностью не удается, как бы ни старался: актер из него так себе.

Видимо, это ловит и Мью, потому что выглядит обеспокоенным и немного расстроенным, потому что в руки Галф сегодня тоже не дается, хотя старший всячески пытается вернуть привычный скиншип.

Но не сегодня, Пи'.

Я не смогу вот так просто расслабиться в твоих руках и сделать вид, что все как обычно, потому что смертельно боюсь увидеть на твоем лице выражение брезгливости или жалости, когда ты прочитаешь записку.

Я одновременно хочу и не хочу знать, как ты на это отреагируешь.

Праздничный ужин тянется непривычно долго: это ощущение напряженного ожидания как перед экзаменом, который наверняка завалишь, так сильно изматывает, что Галфу нужен допинг - и он получает его в виде вина, которое бокал за бокалом опрокидывает в себя, чтобы заглушить тревогу. Его не смущают настороженные взгляды друзей, потому что такое поведение для него не свойственно: обычно он крайней равнодушен к алкоголю в принципе, но тут отлично прокатывает оправдание об удачно сданной сессии - по крайней мере так ему кажется.

Как он попадает в комнату?

Конечно на своих двоих, правда весьма неустойчивых, поэтому приходится опираться о лучшего друга, которого ты любишь чуть больше, чем нормально...

Но даже его пьяный сон - тревожный и прерывистый, поэтому глубокой ночью он просыпается в холодном поту от мысли, что же будет дальше. Но подарок с биркой уже выставлен под кадку с лимоном, которая по всеобщему согласию изображает рождественскую ель, поэтому ему остается только вытерпеть несколько мучительных часов до утра, когда все и завершится.

Спать из-за нервов не хочется от слова совсем, поэтому можно попробовать успокоиться в душе: теплая вода согревает и позволяет немного расслабиться, а зубная паста помогает убрать этот гадкий привкус перегара изо рта, который он сам так не любит. Но уже идя обратно в комнату, Галф ненадолго останавливается возле кучи подарков, чтобы присесть рядом на корточки и коснуться имени "Мью" на одном из них.

Может еще не поздно, можно испортить упаковку, достать записку и сделать вид, что ничего и нет: как он это делал до сих пор. Просто радоваться каждой минуте рядом с ним, тосковать в разлуке и умирать от боли при мысли, что рядом с ним будет кто-то другой. Поэтому... может это шанс прекратить эту агонию?

Чтобы не реагировать остро на каждое слово, что дает ему призрачную надежду?

Пока минутная слабость не одолела, быстро убегает в комнату, где на постели можно свернуться под бешеную тахикардию, которая не дает уснуть до самого утра и потом уже позволяет провалиться в густой туман дремы из-за недосыпа, из которого его вырывает тихий скрип двери:

- Не спишь?

Галф почти подскакивает на кровати, с ужасом глядя на того, кто в своих руках держит его судьбу, а точнее - не вскрытую коробку со своим именем. И почему-то коробку с именем Галфа тоже.

- Нет, - получается хрипло и неуверенно, но можно списать на утренний голос, который редко бывает звонким.

- Отлично! - Мью закрывает за собой дверь и усаживается рядом на кровать. - Эти алконавты еще спят, а мне показалось, что будет отличной идеей с утра открыть подарки, чтобы поднять тебе настроение. Ты в последние дни какой-то подавленный.

Галф даже не понимает, что ему в руки засунули подарок от одного из друзей, потому что все его внимание сосредоточено на том, как ловкие пальцы быстро расправляются с упаковкой, чтобы потом их обладатель восторженно выдохнул, глядя на вожделенную фигурку:

- О боже, я так давно о ней мечтал...

"Знаю" - чуть не ответил Галф, но вовремя сдержался, потому что наступает момент истины, когда Мью замечает лист.

Дышать уже сложно.

Руки отставляют подарок и разворачивают записку.

Дышать уже невозможно.

Его глаза ловят каждый микро-жест, каждое движение мышц лица, чтобы прочитать их, чтобы понять, что Мью думает о письме.

Тот явно удивлен, может даже шокирован, потому что глаза расширяются, а нижнюю губу парень прикусывает, явно пытаясь сдержать свою реакцию. А Галф не может ее понять, как бы ни пытался...

Ледяная корка начинает нарастать на сердце, чтобы защитить его от боли, что волной накатывает с каждой секундой все сильнее, потому что перед собой он не видит человека, который рад признанию. Но ему надо играть свою роль:

- Что там? Поздравление от твоего Тайного Санты?

Конечно, его голос звучит очень странно из-за сдерживаемых рыданий, но у него все еще есть отличное оправдание в виде похмелья.

- Типа того, - Мью как-то странно на него смотрит и откладывает бумагу в сторону. - Давай теперь твой откроем?

Что?

О чем он?

Галф опускает взгляд на коробку в своих руках, о которой уже успел позабыть, но ему приходится делать вид, что безумно интересно, что там.

Плеер, который ему так необходим. В любой другой ситуации он бы очень обрадовался такому, но сейчас просто пытается выдавить из себя довольную улыбку:

- Ух ты, какой щедрый у меня Санта!

Рука нащупывает какую-то бумагу сбоку: "включи меня".

О, ему записали голосовое сообщение в качестве поздравления? Скорее всего это болтливый Майлд, который вот вообще ни на секунду не затыкается.

- Ну что же ты - включай!

Ему совсем не хочется это делать, но он подчиняется настойчивой просьбе и вставляет наушники-капельки в уши, чтобы нажать "play".

Ты - теплый бриз, который проходит через меня, когда мое сердце болит.

Ты как утреннее солнце, стирающее своими лучами мое одиночество...

Невозможно не узнать этот глубокий грудной голос, который заставляет его сердце раз за разом трепетать, поэтому Галф поднимает глаза, которые сейчас плохо видят из-за накатывающих слез, потому что не понимает, что происходит. Но к его приоткрытым губам прижимается указательный палец, так и не дав задать вопрос. Мью беззвучно кивает "слушай" - и он слушает.

Ты - влажный ветер, который наполняет радостью мое сердце.

Ты как сияющая звезда во мраке ночи.

Ты - каждый сезон года, который я когда-либо ждал,

Ты - единственный в моем сердце.

В этом мире есть только слова любви, которые я повторяю тебе:

Мне так хорошо рядом с тобой, мое сердце только для тебя.

- Мью, что это...

Мысли мечутся в голове, не желая складываться в логическую картинку, потому что сейчас его лучший друг с неимоверной нежностью вытирает слезы с его лица и шепчет:

- Это - мой ответ. Я тоже.

- Что - тоже?

- Ты тоже для меня больше, чем друг или брат. Я тоже тебя люблю.

- Но откуда ты узнал...

- Что ты мне сделал подарок?

Кивает, потому что говорить уже не может.

- Потому что только ты знал, какой именно фигурки мне не хватает для коллекции, глупыш.

Галф не верит.

Скорее всего он просто еще спит, но скоро проснется, поэтому происходящее останется лишь в его воспоминаниях. Но сейчас у него есть драгоценные минуты, когда можно насладиться этой фантазией, поэтому дрожащими руками обхватывает любимое лицо, чтобы уже без повязки увидеть эту нежность в глазах, эти дрожащие губы, которых он еле касается своими, чтобы не спугнуть эту нереальную мечту.

Горячие, мягкие - все, как он представлял, и даже лучше. Потому что открываются ему навстречу, утягивая в поцелуй, чему способствуют и руки, так крепко обхватившие его за талию и прижимающие тесно к вожделенному телу. Галф задыхается от счастья и эмоций, из-за заложенного от слез носа сложно дышать, но он скорее умрет от асфиксии, чем позволит себе оторваться хоть на секунду, потому что может в любой момент проснуться.

Но Мью сам прерывает поцелуй, чтобы притянуть парня еще ближе к себе и уткнуться носом в шею в таком привычном жесте, провоцируя жалобный стон:

- Пожалуйста, только бы не проснуться сейчас...

- А кто тебе сказал, что ты сейчас спишь?

И легонько прикусывает нежную кожу шеи, заставляя вскрикнуть от незначительной боли.

Галф не просыпается.

Картинка не рассеивается.

Он на самом деле сейчас сидит в объятиях своего лучшего друга, с которым они только что целовались, до этого признавшись друг другу в любви.

- Мью... но как... как ты - такой... в такого как я...

Слова путаются в хаосе эмоций, но их прерывает поцелуй - очередной! - и такое желанное признание:

- В такого как ты - особенно. Ты - самый милый и самый прекрасный человек в моей жизни, поэтому нет такого варианта, при котором я бы в тебя не влюбился.

Радость распускается в его груди так полно и стремительно, что теперь воздуха не хватает уже от счастья взаимности, потому что можно беспрепятственно целовать, гладить и ласкать любимого человека и видеть свет обожания на его лице.

Их идиллию нарушает шум в общей комнате, который напоминает: они не одни в коттедже, поэтому приходится разъединиться на время, привести себя в порядок и выползти на свет божий, старательно делая вид, что ничего этакого не произошло за последние полчаса.

Галф всячески сдерживает дебильную улыбку, которая так и норовит растечься по лицу, стоит только бросить взгляд на парня, который сделал его самым счастливым в мире. Он почти не замечает ребят, потому что все его внимание - только на Мью, который наливает им обоим утренний чай и набирает хлеб для бутербродов.

- Ран... - голос Майлда до противного звонкий в это тихое утро.

- Чего тебе? - тому явно плохо из-за вчерашних возлияний.

- Как ты думаешь: мы еще должны делать вид, что не в курсе, или эти два идиота уже признались друг другу?

Галф поднимает испуганные глаза на друзей: о чем они?

Ран же внимательно окидывает их взглядом и выдает:

- Судя по их счастливым моськам и засосу на шее Галфа - можно уже перестать изображать, что мы верим в их нежную братскую дружбу.

- Но как... - Галф от удивления хватает воздух, не в силах что-то сказать.

- Ты серьезно сейчас? - Майлд упирается руками в бока. - Ты правда думаешь, что друзья ведут себя так, как ведете себя вы? Обнимаетесь все время, надышаться друг на друга не можете, смотрите ТАК, что мне неловко становится. Но при этом настолько тупые, что не понимаете, что это взаимно, страдаете и мучаетесь, поэтому пришлось немного смухлевать: и с игрой, и с Тайным Сантой.

Они с Мью переглядываются, на секунду зависают и затем громко смеются вместе со всеми, потому что такой подставы от друзей точно не ожидали. Но теперь можно не скрываться, да? Он двигает стул ближе к Мью, чтобы тот мог обнять, а у самого Галфа появилась возможность опереться спиной и почувствовать ту уверенность и любовь, которую дарит ему только один человек на свете.

Майлд сентиментально смахивает несуществующую слезу:

- Совет вам да любовь, дети мои, - и переводит взгляд на Рана. - А у тебя там что на личном фронте, друг? Нужна помощь?

- Ой, иди в жопу, Майлд!

- Один меня уже так послал - и что в итоге? Так что не отказывайся от своего счастья...

Они снова смеются над шутливыми пререканиями друзей, но в одном Майлд точно прав: иногда им нужна помощь "божественных" сил, чтобы стать чуть смелее и быть счастливыми. Пусть даже в этом случае купидоном выступает один болтливый товарищ.