Город и его проблемы.
— Что, если они донесут на нас? — я не удивлюсь, если Стар и Вив приползут в комнату Романа и расскажут ему обо всем, что мы делали сегодня вечером.
— Они не посмеют, они знают, как сильно я на них зла, — черт, то, как Лотти это сказала, заставило меня подумать, что в ней есть и другая сторона. Я никогда не видела, чтобы она вела себя так холодно. Какое-то время я просто смотрела на нее в шоке.
Она прерывает молчание:
— Давай! Идем! — я следую ее примеру, и вскоре мы оказываемся перед витринами магазинов.
— Вау... Я так давно не была в магазине, — говорю я, вспоминая свою свободу.
—Да, я тоже, — Лотти, как мне кажется, тоже вспоминает свое прошлое.
— Прости, но я надеюсь, ты не против, если я спрошу.. как тебя звали... до того, как Роман переименовал тебя?
Лотти на некоторое время замолчала, глубоко задумавшись. Ее глаза наполнились слезами, а улыбка погасла.
— Меня звали, — она замолчала, как будто только что вспомнила, что у нее была жизнь до всего этого, — меня звали Аннабель, — она посмотрела вниз и я заметила, как несколько слезинок упали на землю.
Я положила руку ей на спину и опустила голову ей на плечо.
— Когда я была Аннабель, — продолжила она, — моя жизнь была полна ужасных событий.. У меня отняли детство, когда мне было всего десять лет, — это объясняет, почему она иногда ведет себя как ребенок.
— Ты не обязана мне рассказывать, я пойму, если ты не захочешь говорить об этом.
— Нет, нет, я хочу поговорить об этом, я вообще-то никому не рассказывала о своем детстве. — Я кивнула, поглаживая ее по спине.
— Когда мне было десять, моя мать потеряла надо мной опеку. То есть я должна была жить со своим отцом.
Он был плохим человеком, помню, как я следила за ним и моей мамой, когда они были вместе, он бил ее и швырял из стороны в сторону. Тогда я поклялась, что никогда не позволю мужчине так обращаться со мной. Поэтому, когда я переехала к отцу, он стал вытворять со мной всякое. И через несколько недель, прожив с ним, я сбежала. Роман нашел меня возле магазина на углу и отвел в особняк. Но, очевидно, со временем я поняла, что это ничуть не лучше, чем жить с моим отцом, даже хуже. Поэтому я попыталась сбежать, но меня поймали еще до того, как я спустилась по лестнице. Его люди избили меня. А остальное уже другая история.
я даже не знаю, что на это ответить, я просто потрясена тем, как кто-то мог так ужасно обращаться с десятилетним ребенком. Вместо того, чтобы что-то сказать, я просто заключаю ее в объятия, и мы стоим так некоторое время, прежде чем на нас кричит прохожий.
— ЛЕСБИЯНКИ!! — в этот момент что-то внутри меня оборвалось, Тейлор вырвалась наружу.
— С кем, черт возьми, ты так разговариваешь? — я разворачиваюсь и подхожу к женщине лет тридцати, стоящей на другой стороне дорожки. — Ты знаешь, с кем разговариваешь? — кричу я, она отступает на шаг, а Лотти пытается притянуть меня к себе за плечи, но я отталкиваю ее руку. — Тебе лучше извиниться, когда я подойду к тебе. — я продолжаю идти, ярость переполняет меня. —Или, помоги мне Бог, я изобью тебя до полусмерти. — Женщина отступает еще дальше.
— Не двигайся, мать твою! — я подхожу к ней и хватаю за воротник рубашки. — Тебе есть что сказать в свое оправдание? — я жду, а женщина слишком потрясена, чтобы говорить. — У тебя есть пять секунд, чтобы извиниться, или я сделаю то, о чем потом пожалею.
— Мне жаль! Мне так жаль! Пожалуйста, отпусти, у меня дети! — умоляет она.
— Мне плевать на твоих детей. — я поднимаю кулак. — Тебе следовало подумать об этом, прежде чем кричать на нас, уродка.
— Я знаю! Я знаю! Простите, мисс! Отпустите меня!
— Посмотри мне в глаза. — она делает так, как я сказала "сучке", и в тот момент, когда я собираюсь со всей силы ударить ее кулаком в челюсть, Лотти хватает меня за руку.
— Прекрати, она того не стоит. — она боится, что на нее тоже могут накричать.
— Ты чертовски счастливая женщина, — я отпускаю ее, и Лотти отступает от меня.
—Си?
— Прости, Лотти...— я опускаю голову не потому, что мне стыдно за то, что я сделала, а потому, что я напугала Лотти.
— Давай вернемся, — говорит она.
Обратный путь к особняку был долгим и тихим, единственным звуком был шум проезжающих по улице машин. Лотти даже не смотрит на меня, а я не могу заставить себя заговорить.
— Кримсон...— я поднимаю взгляд и обращаю на нее свое внимание. — Что случилось? Ты могла бы просто послать ее подальше, тебе не нужно было так на нее наезжать....— она не кажется разочарованной, скорее обеспокоенной.
—Я знаю, мне жаль. Я не знаю, что произошло. Я не вела себя так уже много лет, — не буду врать, мне было абсолютно наплевать на то, что я сделала, и я рада, что сделала это. Это показало мне, что во мне еще осталось немного борьбы.
— Хорошо.
Мы вернулись в особняк, и перед тем, как залезть в окно, я успела сказать еще кое-что напоследок:
— Лотти... пожалуйста, не бойся меня. Я не хочу потерять тебя.
— Си, ты не потеряешь меня. Я просто боюсь, что ты можешь вот так сорваться на мне.
— Лотти, я обещаю, я бы никогда так не накричала на друга. Никогда. — она поднимает на меня глаза и слегка улыбается, прежде чем залезть в окно и исчезнуть в своей комнате, оставив меня стоять снаружи под дождем.
Я залезаю через окно, убедившись, что оно закрыто за мной, и возвращаюсь в свою комнату. Мир вокруг меня замедляется, а в голове пустота. Добравшись до своей комнаты, я ложусь в постель и засыпаю, боясь наступления утра.