Сломленный феникс [18+]

Дэниель

Рождение жизни приносит с собой радость и счастье. Осознание того, что ты подарил миру ещё одну жизнь — тем более с человеком, с которым хочешь прожить всю свою оставшуюся жизнь — пробуждает в тебе глубокие, неизведанные чувства. Это словно иной мир... Ты не можешь это объяснить, но, глядя на это маленькое чудо и на свою женщину, начинаешь осознавать, что они истинный смысл своего существования.

Именно так Мауро смотрел на Анну, которая держала в руках их сына. Как только мы узнали, что она в больнице, не теряя ни минуты полетели на Сицилию. Весь полет Изабелла волновалась, мама еле могла успокоить ее, как бы не старалась, но обеспокоенность покинула ее лишь тогда, когда она увидела Анну с малышом в руках.

Анна выглядела слабой, но счастливой. Я больше не мог находиться в палате, да и ей нужен был отдых. Поэтому поцеловав ее в лоб, конечно же поймав убийственный взгляд ее мужа, решаю уйти.
— Поздравляю еще раз — глажу я малыша по маленькой головке — Черт, он точная копия своего отца — усмехаюсь я тихо
— А что ты ожидал? Что он будет похож на тебя, Мерли? — появляется он из ни откуда словно дьявол.
— Мауро это вполне возможно, наш сын был бы похож на ангела с голубыми глазами — в глазах Анны отражается неземная любовь, она смотрит на своего сына иным взглядом.
— Я сделаю вид, будто этих слов не было, порочная принцесса — цедит он.

Я знал что она тут, она была здесь как только мы вошли в палату. Стояла в углу, словно желала слиться со стеной. Когда же мама хотела поздороваться с ней, Эсме замерла. Но тем не менее нашла в себе силы улыбнуться, но эта улыбка не доходила до ее глаз. Эсме была так же прекрасна, когда мы были женаты. Когда была моей...

Она не нашла мужества чтобы взглянуть на меня, а я дырявил ее взглядом, пока был там. Ее огненные волосы были собраны в неряшливый пучок, и несколько тонких прядей падали на лицо, хотя она их убирала. Она была в белой футболке и в серых домашних штанах, но как всегда прекрасна. Она словно стала еще прекрасней, или это все от того что я не видел ее больше месяца.

Выйдя из клиники, я сел на скамью, которая находилась недалеко и закурил. Сделав пару затяжек, наблюдал как дым растворяется в ночном небе.

И как по волшебству, створки дверей открылись и оттуда вышла она. Ее глаза бегали по парковке, выискивая кого-то. Но видимо она не нашла того, кого искала. Обняв себя руками, видимо ей стало прохладно, Эсме повернулась чтобы вновь зайти обратно, но тут наши взгляды встретились. Единственным движением вокруг нас было облако дыма, которое я выпустил. Мне не хотелось шевелиться, я боялся что она испугается и сбежит, как трусиха, как сделала это раз.

Но Эсме увидела меня и направилась в мою сторону. Она присела на скамью, на небольшом расстоянии от меня. Мы молчали — возможно это длилось несколько минут, я так же затягивал сигарету, это стало привычкой недавно, говорят успокаивает. Сняв кожаную куртку, накинул на ее плечи, она незаметно вздрогнула, но не стала возражать.

— Как давно ты куришь? — поворачивает она голову в мою сторону и чуть хмурит брови. Я тушу сигарету и бросаю ее в урну.
— Совсем недавно.
— Хм...
— Говорят успокаивает — моя рука покоится на спинке скамьи совсем рядом с ее плечом. И я борюсь с желанием чтобы не прикоснуться к ней, хотя бы через ткань.
— И как?
Ни хрена.
— Думаю они правы.
— Понятно...Как твоя рука? — указывает она на черный фиксатор, который я скоро сниму.
— Как видишь, я живучая тварь.

Мы общаемся словно два незнакомца, словно между нами никогда ничего не было, словно она та самая сучка Эсме, которая помогла мне сбежать и все и на этом закончилось. На этом конец блять.

— Ты вновь блондин.
Я лишь киваю.
— Может не будешь вести себя как трусиха и скажешь почему искала меня? — это было грубо, но я не выдержал.
— Я... не...мне просто стало душно там в палате и я...решила выйти на свежий воздух. Ты просто оказался тоже тут...

Ну да конечно.

— Ладно, я рада что с тобой все в порядке, думаю мне пора — быстро встает она, но я следую ее примеру.
— Почему ты не пришла ни разу ко мне? Тебе было плевать выживу я или нет? Ты как трусиха просто слиняла и попросила своего ублюдка брата подделать документы о разводе, я знаю все — говорю я ей в спину, она не шевелится, и я подхожу ближе. Запах ее кожи дурманит мой разум, и я просто хочу притянуть ее в свои объятия, но я этого не делаю. — Я черт возьми жду твоего ответа — беру ее за локоть и поворачиваю к себе, наши носы почти касаются друг друга, но мы не двигаемся.
— Дэн, милый твой телефон звонил... — прерывает нас мама и резко останавливается — Простите если я...
— Все в порядке мам — опускаю я локоть Эсме, и чувствую под своей ладонью неровности, она быстро убирает руку, пряча ее за курткой.
— Он звонил уже несколько раз — протягивает она мне мой телефон и он вновь начинает звонить
— Да Карлотта — отвечаю я на звонок не отрывая взгляда от Эсме, она зло смотрит на меня, но как только с моих уст срывается женское имя, мимика Эсме меняется. Подбородок поднимается, а плечи распрямляются, она словно готова к бою. Я делаю вид будто не замечаю этого и отворачиваюсь от нее. В такой ситуации если бы это был обычный звонок, не от какой-либо женщины, завершив вызов, я бы ее не нашел, но сейчас я уверен, что она никуда не уйдет пока я не отключу вызов. Мой затылок горит от пристального взгляда, который буравит меня. И как последнему извращенцу мне это нравится. Эсме ревнует. — И что ты можешь предложить мне? Я сейчас не в Милане — вновь поворачиваюсь и в этот раз вижу, как ее идеальные скулы напряжены, но я замечаю не только это, так же след от ожога, этого ублюдка, который она как думает изуродовал ее, но ни капли черт возьми. Эсме прекрасна со своими шрамами, ей не надо прятать их под татуировками. Рубцы на шее стали почти частью ее, или возможно я их уже так вижу.

Я в курсе что иду по тонкому льду, даже по очень хрупкому, который не выдержал бы и половины моего веса, но азарт поджигает меня. — Это очень щедрое предложение, думаю мы сможем обговорить — отключаю я вызов не удосужившись услышать ее ответа, он мне и не нужен.
— Невежливо бросать, особенно когда разговариваешь с женщиной — ее голос вибрирует, и я почти знаю от чего.
— Предоставь это мне, мне лучше знать что для нее вежливо, а что нет.
— К-конечно, это твое дело и твоя жизнь. Можешь делать с ней что хочешь, я просто...
— А собираюсь я сделать многое — перебиваю я ее, кивая паковщику, чтобы он подогнал машину. Она прекрасно знает, что брошенная мной фраза, имеет как минимум два значения. Одно которое ей не понравится чуть больше другого.
— Синьор — паковщик открывает передо мной дверь машины со стороны водителя и я благодарю его, немалыми чаевыми.
— Сделаешь одолжение пожалуйста, скажи моей маме что я возвращаюсь в Милан чартерным рейсом — говорю я это и сажусь в машину.
— Что-то случилось? — наклонившись спрашивает она через открытое окно — Человек с которым ты разговаривал...я в том плане, если твоя мама спросит... — сжимает она дверцу машины через открытое окно.
— Ей не обязательно знать, того человека, просто скажи что мне срочно нужно было вернуться в Милан.
Губы Эсме сжимаются в тонкую линию, но она сдерживает себя.
— Конечно.
Я улыбаюсь ей как последний джентльмен, который нормально принял развод, на который он не был согласен и даю газу. Пусть думает, что так и должно было быть, пусть думает, что я не боролся, не засыпал под воротами особняка Ринальди, как только вышел из больницы. Пусть думает, что я не искал с ней встречи, и не прятался у них в саду лишь бы украдкой взглянуть на нее. Пусть всего этого она не будет знать. Но сегодня вечером Эсме подарила мне надежду, надежду на то чтобы я продолжал бороться, но, если она думает, что это будет как в прошлый раз, я поспешу ее удивить. В этот раз мы будем играть по моим правилам.