Овчарка, близнецы и бешеный
Сентябрь 1835 года
Куда и к кому может привезти судьба? Ответ на этот вопрос человек никогда не сможет получить заранее. Да, он может построить планы на будущее, будучи в полной уверенности, что всё держит под контролем, но... Жизнь всё расставит так, как посчитает нужным.
Долгие годы службы во имя защиты родины выковали из рыцарей ордена Militas Dei тридцатишестилетних близнецов Ясновых убеждённый фаталистов. Их храбрости могли позавидовать многие, ибо на каждое задание они шли без лишних сомнений. Если же им кто-то говорил: "Да это задание равносильно самоубийству", - братья отвечали одно: "У судьбы может быть другое мнение."
Новое задание, на которое спешили мужчины, не казалось опасным, однако именно на нём кардинально изменилась жизнь одного человека.
В этот облачный осенний день близнецы Ясновы ехали в тёмном экипаже в имение госпожи Парусовой. Внешне эти братья были зеркальным отражением друг друга: светлые волосы, оливковая кожа, крепкое тело и серые глаза в хищном разрезе, - однако того же нельзя было сказать о поведении.
Павел Яснов, утомившись от просмотра пожелтевшей листвы, достал из внутреннего карман своего камзола акварельный рисунок, на котором был изображён сокол на ветке. Этот рисунок ему подарила дочь Ирина перед тем, как он отправился на задание. Павел был очень горд, что его пятнадцатилетняя красавица уже умела так хорошо рисовать. Единственное, о чём мужчина жалел даже в эту милую минуту - ребёнок у него один и более не будет. Неизлечимая болезнь уничтожала его тело. В глазах семьи и соратников Павел держался стоически, и никто не видел его кровавый кашель, и никто не слышал по ночам его мучительных криков, которые были эхом адской боли в груди. За оставшееся время жизни мужчина мог гордиться своим доблестным служением и прочими добродетельными поступками, но одну из главных задач выполнить он так и не смог: Павел и его брат, который не торопился заводить потомство со своей нелюбимой супругой, были последними мужчинами в роду Ясновых.
Фёдор же во время пути нашёл своим рукам творческое примирение. С помощью угольного карандаша мужчина создал несколько набросков той жуткой картины, которую он с братом видел ранее. На первом пожелтевшей листе были нарисованы четыре кибитки, выстроившиеся вокруг потухшего места для костра. На остальных же набросках были изображены лица цыган с жуткими признаками опустошения: язык наружу, большой чёрный синяк на лбу и полное отсутствие разума в глазах.
- Поверить не могу, Тео, что ты это решил запечатлеть. – брезгливо поморщился Павел.
- Я тренирую память. – отложив наброски, Фёдор наклонился к брату, - Я же, мой дорогой брат, поверить не могу, что ты за мной увязался.
- Как магистр Санкт-Петербургского штаба, я обязан подавать пример храбрости другим рыцарям.
- Не знаю, что думают другие, но я думаю, что подаёшь пример безрассудства... Поль, у меня... Да и не только у меня, но и у твоей семьи возникает чувство, что...
Павел не дал договорить брату. Взяв свою трость, мужчина слегка коснулся набалдашникам до лба Фёдора.
- Ты, конечно, мой брат, Тео, но не забывай, что я ещё и магистр штаба. – после этого аргумента Павел, дождавшись покорности от брата, опустил трость и сменил тему, - Как думаешь, сколько этих пожирателей?
- Думаешь, их несколько?
- Сомневаюсь, что один смог опустошить целый цыганский табор.
- Один пожиратель смог бы такое сделать ночью, пока все спят. – Фёдор взглянул в окошко экипажа, - Угодья Парусовой довольно обширны. Если пожиратель или пожиратели там, то найти будет затруднительно. Я не думаю, что они будут рисковать и опустошать жителей имения. Думаю, это временное убежище.
- Вот поэтому, нам нужно поспешить прежде, чем он или они снова ускользнут.
***
Княгиня Анна Парусова была одной из самых зажиточных помещиц, в чьих владениях было имение Даринка с прилегающем обширным и плодородным селом К*** на окраине губернии. Благодаря таким ресурсам, Анна Михайловна могла устраивать роскошные празднества по случаю своего дня рождения. На организацию праздника требовались не только большое количество ресурсов и денег, а также усиленный труд крепостных крестьян.
Старуха Акулина - доверенное лицо княгини среди крепостных - целое утро с грозным видом бегала по селу, отдавая каждому от имени барыни распоряжение насчёт праздника. И казалось, что от взора этой бдительной женщины ничто не могло ускользнуть. В разгар всей организационной суматохи Акулина заметила совсем юную девицу Аксинью. Белокурая девушка безуспешно попыталась прошмыгнуть мимо строгой женщины, что-то пряча в своём переднике. Акулина без лишних церемоний крепко схватила девицу за длинную косу, а затем обнаружила, что в смятом переднике крепостной скрывалось немного выпечки.
- Ах ты ж дрянь, Аксинья! - злая старуха повалила девушку на землю, - Совсем стыд потеряла! У барыни еду уже воруешь!
- Нет, Акулина, всё не так! - всхлипнула крепостная, сев на колени, - Не губи! Это мне Семён отдал.
- А с чего это он решил тебе эти плюшки отдать? - усмехнулась старшая, - Он же до чёртиков жадный пёс!
- Акулиночка, - Аксинья, встав на ноги, приблизилась к уху женщины, - Я его только что в хлеву застукала... Кажется, он опять пьяный.
Тихо выругавшись, Акулина грубо схватила девицу под руку и вместе с ней ушла в хлев. Грязный, и дурно пахнущий, дед Семён кормил овец. Его покачивающиеся ноги наводили на нехорошие подозрения.
- Ах ты ж упырь бессовестный! - этот грозный возглас старухи был, как гром для крепостного.
- Акулина, любовь всей моей жизни! - мужчина встал по стойке смирно, - Что с твоим прекрасным лицом?
- Опять за старое взялся?
- Нет, голубушка! Сегодня ни капли! Христом Богом клянусь! - Семён поцеловал свой крестик.
- Врёт поди! - тихо прошептала Аксинья, держась за дверь хлева.
- Цыц, дурная! - шикнул мужик, - Эх ты, девица бессовестная...
Акулина жестом руки велела крепостным замолчать. Затем, скептически хмыкнув, женщина подошла к Семёну. Наклонившись к шее, она попыталась учуять нарушение трезвости, однако ничего не обнаружила. И всё же подозрения никуда не делись.
- Аксинья, приведи сюда Овчарку! - спокойно приказала Акулина.
- Голубушка, зачем Овчарку... - в этот момент Семён занервничал.
- Аксинья, - повысила тон старуха, - Я сказала: приведи сюда Овчарку.
Этот грозный возглас был для девицы слов пинок под зад. Аксинья тут же убежала на поиски. Самым очевидным местом была псарня. Прибежав туда, Аксинья увидела для себя презрительную, но и вместе с тем уже такую привычную картину. Среди молодых псов, боровшихся за оставшиеся куски мяса на костях, затесалась чудная крепостная девица, которая была ненамного моложе Аксиньи. Повязка на глазах, скрывавшая слепоту, растрёпанная русая коса, грязный сарафан из-за стояния на четвереньках, - всё это вызывало жалость не только у состоятельных господ, но и у остальных крепостных. И каждый раз, когда эта девица гавкала на собак из-за куска мяса, Аксинья не могла сдержать отвращение.
- Овчарка! - наконец, поборов брезгливость, окликнула девушка.
- Уау! - резко гавкнув, Овчарка приподнялась на колени, а затем принюхавшись повернулась к девице и с удивлением добавила, - Это ты, Аксинья?
- А кто ещё? - с раздражением бросила крепостная, - Живо за мной! Акулина тебя требует!
До девушки Овчарка проползла на четвереньках. Потом Аксинья, с усталым вздохом закатив глаза, заставила её подняться на ноги. Обратный путь до хлева был очень неловким для девушки, ибо грязная сутулая девочка, свесившая руки аки щенок, всё это время её обнюхивала.
- Что это с тобой сегодня? - не выдержала, наконец, Аксинья.
- В последние два дня от тебя пахнет каким-то странным мужиком. - ответила Овчарка, продолжая шмыгать носом.
- Ах ты ж... - возмутилась девица, схватив крепостную за лямки сарафана, - Если ты, убогая, ещё раз это скажешь, я барыне пожалуюсь, и тебе язык за такие слова отрежут.
Конфликт был потушен очень быстро. Из хлева донеслось гневное: "Овчарка, где тебя носит?" Крепостные девицы ускорили шаг. Когда они прибыли на место, Акулина одарила гневным взглядом Овчарку, хоть старуха и понимала, что от этого никакого толку и не будет. И всё же, когда слепая девочка зашмыгала носом, она смогла учуять настроение женщины. Овчарка, из-за нервного напряжения, снова хотела встать на четвереньки, но злая Акулина тут же поспешила схватить крепостную за шкирку.
- Только попробуй, убогая! - затем старуха резко швырнула слепую к Семёну, - Живо проверь его!
Тихо проскулив, Овчарка встала на ноги и вплотную подошла к крепостному. Сначала слепая девочка начала обнюхивать его руки, а после начала подниматься вверх к рту. В этот момент Семёну стало настолько неловко, что он хотел крепостную отшвырнуть ногой словно щенка, но грозный взгляд Акулины не дал ему сделать этого.
- Огурцы, помидоры, хлеб... - начала Овчарка.
- Я же говорил... - Семён уже хотел было с облегчением выдохнуть.
- А ещё коньяк. - учуяла едва заметный шлейф слепая, - Французский. Сегодня утром пил.
- Ах ты ж, паразит! - закричала Акулина, - Опять из погреба стащил.
- Акулиночка, эта убогая сама не ведает, что мелет! - пытался оправдаться мужик.
- Этот коньяк стоит дороже, чем твоя, вечно пьяная, душонка! - и прежде, чем окончательно выйти из себя, старуха обратилась к слепой, - Овчарка, барыня приказала собранный урожай проверить!
Овчарка и Аксинья выходили из хлева под звуки ругани и ударов, которые наносила Акулина Семёну. Затем слепая на шатающихся двух ногах дошла до больших ящиков, в которых находились собранные овощи. Пока девочка проверяла их свежесть, крепостные, стоящие рядом, с настороженностью глядели на неё. В селе Овчарку скорее опасались, чем презирали. Виной тому было уникальное обоняние и неумение держать язык за зубами, рассказывая всем даже о самых тонких ароматов, которые слепая девочка могла учуять.
- Эх, Овчарка, твоя маманька тебя точно понесла от какой-то псины. - сказал самый юный из, стоявших рядом, крепостных за что тут же получил подзатыльник от матери.
Такие язвительные замечания слепая девочка привыкла слышать всю свою сознательную жизнь. При этом она никогда не жаловалась на свою долю.
"Бог дал мне такую судьбу, и я должна терпеть, чтобы заслужить вечную жизнь." - была уверена крепостная.
Вдруг до ушей девочки раздалось перешёптывание: "О, барин!" Овчарка, всё ещё стоя на коленях, начала принюхиваться. Это был её самый любимый запах на свете. С этой сладостью не могло сравниться ни один шоколад, ни одна выпечка в мире. Этот прекрасный аромат принадлежал девятнадцатилетнему русоволосому юноше, который держал мешок с вещами. По своему внешнему виду он больше напоминал крестьянина, чем барина из благородных кровей.
- Прошу, не надо! - смутился юноша, - Я больше не барин.
- Эх, Арсений Арсеньевич, - печально вздохнула одна из крепостных, - На кого же вы нас покидаете?
- Не надо печалится! Я же не на плаху иду. - затем Арсений обратился к Овчарке, - А у меня для тебя подарок.
Не веря своим ушам, слепая повернулась к юноше. В этот момент она смогла почувствовать прикосновение его нежной кожи на своей ладони. Краткий, но такой прекрасный миг, заставивший девичье сердце трепетать, словно птица в клетке. В руках Овчарки оказалась деревянная фигурка. Тщательно пройдясь пальцами по её изгибам, крепостная поняла, что это лебедь, которую Арсений вырезал своими руками, как и многие фигурки животных, которые он делал для неё, когда она была ещё совсем ребёнком.
- Благодарю, барин. - едва слышно произнесла слепая.
- Благословите на путь... - Арсений окрестил крепостных крестным знамением, - И простите, если вольно или невольно сделал вам худо.
Овчарка и крестьяне в ответ также окрестили юношу. Когда же слепая перестала чувствовать его сладкий запах, она поспешила к псарне. Там было у неё укромное место. Придя туда, крепостная упала на четвереньки. Собачий лай легко заглушал её печальные завывания.
***
Сорокатрёхлетняя княгиня Парусова из окна своего кабинета наблюдала за тем, как Арсений на деревянной повозке покидал её имение. Правой рукой она окрестила племянника крестным знамением, а левой прижимала к своей груди икону, которую он подарил на прощание.
- Эх, барыня! - печально вздохнула горничная, стоявшая рядом, - Арсений Арсеньевич, мог бы быть самой яркой звездой в высшем свете, а в итоге выбрал жизнь в монастыре.
- Да, мне тоже грустно от этого, - Анна Михайловна отвернулась от окна, - Но это его выбор, и я должна его принять. К тому же хорошо, когда есть в семье монах, который более усилено молится за прощение наших грехов.
Затем барыня приказала служанке подать чай, а сама села за свой рабочий стол, дабы разобрать поздравительные письма. Как и ожидалось, про день рождения помнили не только в высшем свете Санкт-Петербурга, но и родственники из дальних уголков Российской империи.
Едва горничная подала чай в кабинет, как во дворе снова раздались стук копыт. Анна Михайловна поспешила к окну. По монограмме на тёмном экипаже, женщина узнала Ясновых. Когда близнецы вышли из своей кареты, княгиня велела к горничной бежать к ним, а сама отошла к зеркалу. Пышные рукава и юбка на платье всё ещё оставались гладкими, а локоны, завитые к лицу, по-прежнему хорошо держались. Когда Парусова привела себя в порядок, в кабинет вошли братья Ясновы. Помимо тростей, мужчины также держали небольшие ящики.
- Павел Александрович, Фёдор Александрович! - радушно произнесла хозяйка имения, - Tiens, quelle suprise!* Очень приятно, что вы приняли моё приглашение, хоть я на это и не надеялась.
- Анна Михайловна, - Фёдор поцеловал руку княгине, - почему вы так были мрачно настроены?
- Ну как же? Ваша семья, пожалуй, самая загадочная в высшем свете Петербурга... Конечно, жаль, что вы только вдвоём.
- Ma Femme**, к сожалению, немного приболела.
- Comme c'est triste.*** Надеюсь, она скоро поправится. - затем Анна протянула руку Павлу, - А ваши домашние?
Павел молча стоял как вкопанный, держа равновесие с помощью своей трости. В этот момент он пытался сдерживать внутри себя боль. Фёдор тут же напрягся, готовый в любой момент кинуться к больному брату на помощь. К счастью, боль прошла быстро, и старший Яснов облегчённо выдохнул.
- Боже мой, Павел Александрович, с вами всё хорошо? - обеспокоилась княгиня.
- Je demande pardon, madame.**** - Павел поцеловал руку Парусовой, - Я просто задумался... Что касается моих домашних, моя дочь подхватила лёгкую простуду, и супруга была вынуждена остаться с ней.
- Кстати, Анна Михайловна, - в разговор снова подключился Фёдор, - Мы привезли из заграницы те редкие ароматы, о которых вы говорили на балу у Великой княгини Елены Павловны.
Близнецы поставил на стол деревянные ящики, в которых находились флаконы с редчайшими запахами. Княгиня тут же поспешила их проверить.
- Господа, ваши подарки мне очень приятны, но... Я, к сожалению, из тех людей, кто всегда ко всему настроен скептически. Также я хочу быть уверена, что вас не обманули. - затем Анна Михайловна обратилась к горничной, - Приведи сюда Овчарку!
Горничная, утвердительно кивнув, вышла из кабинета. Услышав этот приказ, Фёдор едва смог подавить в себе смех, однако от недоумённого взгляда близнеца это не спасло.
- Je demande pardon, madame.**** - поспешил извиниться младший Яснов, - Просто мне сложно поверить, что такое изысканное дело вы доверите собаке.
- Хаха, Фёдор Александрович, это же просто смешно! - затем хозяйка имения уже спокойно добавила, - Господа, эта картина может вызвать у вас отвращения, но я вас очень прошу сохранять спокойствие.
Смысл слов женщины стал понятен близнецам, когда горничная привела в кабинет Овчарку. Крепостная девица тут же зашмыгала носом. Когда она учуяла запах Ясновых, то съёжилась, тихонько проскулив. Дабы избежать большего конфуза, Парусова хлопнула по столу. Этот звуковой сигнал для слепой означал: "Иди сюда и сосредоточься!" Так крепостная и поступила. Редчайшие изысканные ароматы прошли проверку от Овчарки, чему княгиня была очень рада. Вдруг крепостная резко повернула голову в сторону близнецов.
- Барыня, - проскулила девочка, - У этих господ очень странный запах под кожей... Уау! Их кровь очень странно пахнет!
- Овчарка, что за чепуху ты мелешь? - с неловкой улыбкой произнесла барыня, а затем уже сурово добавила, - Вон пошла, пока я тебе плетей не приказала всыпать!
Горничная тут же поспешила вывести слепую из кабинета. И если Фёдор на эту фразу лишь фыркнул, то Павел с интересом проводил крепостную взглядом. Анна Михайловна тут же поспешила с извинениями, и гостьи легко их приняли. Затем близнецы попросили разрешения прогуляться по селу до начала бала.
Павел и Фёдор вышли в коридор. Попросив горничную ненадолго остаться вдвоём, братья могли спокойно поговорить.
- Эта крепостная... - Павел задумчиво прижал набалдашник трости к подбородку, - Она учуяла Серат в нашей крови. Я уж боялся, что она нас раскроет.
- Она? Поль, не мели чепуху! Она просто убогая, а такие среди крепостных душ всегда найдутся. - фыркнул Фёдор, - А вот ты, дорогой брат, меня действительно напугал! Я думал, ты в этом кабинете душу Богу отдашь!
Перед тем, как отправиться на поиски, близнецы нашли укромное место в доме. Там Павел из внутреннего кармана сюртука достал небольшую флягу с Сератом. Затем вместе с братом он немного обнажил клинок в трости. Небольшой порез об лезвие, и две капли крови упали в флягу. После нескольких глотков появилось неприятное ощущения полного напряжения мозга, а затем глаза покрылись ярко-голубой пеленой. Сконцентрировавшись близнецы достали из кармана очки с голубыми линзами и в тонкой золотой оправе. Скрыв сератскую пелену, Ясновы вышли во двор на поиски.
Близнецы надеялись, что благодаря сератской пелене и общему сознанию, которое было создано между ними, виновник или виновники опустошения цыганского табора найдутся быстро, однако мужчины переоценили и свои силы, и возможности Серата. Село, принадлежавшее княгине Парусовой, было настолько обширным, что Ясновы к вечеру смогли осмотреть только половину территории, да и крепостные жители, боявшиеся сболтнуть лишнего перед господами, не видели никого подозрительного.
"Но хотя бы на балу за долгое время сможем побывать!" - пытался мыслить оптимистично Фёдор.
***
Пока среди крепостных царил шум вокруг праздника, Аксинья смогла уличить момент и уйти к охотничьим угодьям. Крепостная поспешила к ветхой землянке, где находился её сердечный друг. Юнец цыганской наружности выглядел очень болезненно.
- Янку, я тебе поесть принесла. - Аксинья своими губами прильнула к лицу любимого, тот слабо отвечал на эти ласки, - О, Боже! Да у тебя жар!
- Аксинья, душа моя! - цыган дрожащей рукой дотронулся до косы девушки, - Умоляю, останови меня!
- О чём ты?
- Свяжи меня так, чтобы я не смог пошевелиться.
- Связать? Зачем это?
- Я тебе ясно сказал! - Янку это крикнул с такой яростью, что Аксинья в испуге попятилась назад.
Цыган при видел страха в глаза крепостной задрожал ещё сильнее.
- Прости, душа моя! - проскулил Янку, уткнувшись лицом в колени.
- Скажи, свет очей моих, что с тобой произошло?
- Я... Я совершил кое-что ужасное, и не хочу это продолжать! - немного поколебавшись, юноша дотронулся до щеки девушки, - Умоляю, свяжи меня, пока я ещё собой владею.
Непонимание ситуации сильно пугало Аксинью, но всё же она послушалась любимого. Своим передником девушка зафиксировала руки цыгана за его спиной, а обручем связала ноги вместе. Поцеловав на прощание Янку, крепостная направилась обратно в село. И стоило девушки отойти от землянки, как она услышала оттуда жуткие крики.
- Янку? - громко окликнула Аксинья, но крики продолжали доноситься.
По телу крепостной побежали мурашки. Крики любимого стали ещё более яростными. Не выдержав этого, Аксинья решила вернуться к землянке... На свою беду.
***
Вечером в имение Даринка начался праздник, на которой стекался на в своих роскошных экипажах высший свет Санкт-Петербурга. Фёдор любил балы, хоть он не так часто мог на них побывать из-за службы в ордене. В первую очередь это было связано с тем, что Яснов-младший обожал танцы. Особенно он любил кадрили, ибо во время них, а точнее во время ожидания своей очереди в танце, можно было завести интересную беседу.
- Фёдор Александрович, поверить не могу, что вы благоволите этому смутьяну Пушкину! - охала партнёрша Яснова-младшего по кадрили.
- Мадмуазель, я понимаю ваше негодование, но надо отдать ему должное, он сделал русский язык привлекательным не только для иностранцев, но и для нас самих в первую очередь. - кокетливо объяснил свою позицию Фёдор, барышня лишь рассмеялась в ответ.
Павел же расхаживал по залу, наблюдая за крепостными, которые прислуживали в тот вечер. Среди них была и Овчарка, чию одежду к праздничному вечеру привели в божеский вид. Её присутствие заинтересовало Яснова-старшего. Подойти к слепой девочке было непросто. При каждом шаге мужчина ощущал боль в ногах, поэтому крепче держался за свою трость. Учуяв Павла, Овчарке снова стало не по себе, и она едва сдержала своё гавканье, который вышел из рта тихим скулежом.
- Не бойся, я тебя не обижу. - оглядевшись по сторонам, Яснов-старший продолжил, - Лучше скажи мне, как ты тут можешь прислуживать, будучи незрячей?
- Я сразу чую, кто первые захмелеет и докладываю барыне. - дабы не упасть на четвереньки, Овчарка держалась за колонну в стене.
- А-а... Чтобы она смогла его вывести из зала прежде, чем он испортит праздник своим пьяным поведением. - догадался мужчина, - Сколько тебе лет?
- Пятнадцать, говорят.
- Давно у своей хозяйки служишь?
- Сколько себя помню. Уау!
- И ты можешь учуять любой запах... Любопытно. - затем Павел развернул Овчарку в сторону толстого генерала, - Что ты в нём можешь учуять?
- Уау!.. - зашмыгав носом, слепая произнесла, - Мыло душистое... А под ним тонкий слой крови... Женской.
Павел был впечатлён. Месяц назад у Генерала, у которого крепостная учуяла странное сочетание ароматов, в результате несчастного случая погибла жена, однако в обществе ходили слухи об убийстве.
- Хм, ты даже и такие старые ароматы можешь чувствовать... Что ж... - теперь Яснов-старший развернул слепую девицу к Фёдору, который всё ещё танцевал кадриль, - А что ты можешь почувствовать в моём брате? Кроме "странной крови", конечно же!
- Мм... Порох... Прах... Не человеческий, а... Я такого животного не знаю... Уау! - вдруг Овчарка залилась краской.
- Говори! - приказным тоном потребовал Павел.
- Много мужских ароматов... Очень много срамных мужских ароматов.
Услышав о близнеце то, о чем и так шептались в ордене, Яснов-старший драматично закатил глаза.
Эта демонстрация трюков не осталась не замеченной госпожой Парусовой. Увидев, как крепостная разговаривает с гостем, княгиня дрожащей рукой подозвала к себе Акулину.
- Что она себе позволяет? - злобно прошипела Анна Михайловна.
- Барыня, если хотите, я сама эту убогую накажу. - прошептала старуха.
- Только не перестарайся, чтобы завтра она могла работать!
Получив наказ, Акулина без лишних церемоний подошла к Овчарке и схватила за косу, а затем, извинившись перед Павлом, вывела девицу из зала. Под жалобный скулёж крепостной, старуха отвела слепую в сарай и привязала к столбу.
- Потом поблагодаришь барыню за милость. - ругалась Акулина, разрывая на спине сарафан и рубаху, - Будь моя воля, я бы тебе язык отрезала и рот зашила бы.
Приготовившись к боли, Овчарка сильнее прижалась к столбу, дрожа всем свои телом, и начала протяжно скулить. Акулина, с отвращением фыркнув, замахнулась прутом, дабы нанести первый удар, но вдруг... Где-то вдалеке послышались жуткие возгласы. Старуха тут же заподозрила неладное, поэтому решила разведать обстановку, отложив наказание на потом. Овчарка какое-то время продолжала трястись от испуга, и в этой дрожи она заметила, что её руки были не настолько крепко привязаны, как во время предыдущих наказаний. Немного усилий, и правая рука оказалась на свободе, а за ней и левая.
***
Едва закончив танец, Фёдор заметил, как его брат с болезненным видом покидал зал. Выйдя на свежий воздух, Павел начал истошно кашлять. Прижавшись к колонне и до боли сжав трость в руке, мужчина наклонился, не в силах больше сдерживать кровь из-за рта.
- Поль! - испугался Фёдор, подбежав к брату.
- Не подходи ко мне! - закричал близнец.
Яснов-младший был ошарашен от такой агрессии по отношению к себе. Когда кашель прекратился, Павел выпрямился и, достав из кармана платок, стёр кровь со своих губ.
- Мне даже смотреть на тебя противно. - тихо процедил Яснов-старший, потупив взгляд.
Однако Фёдор не успел потребовать объяснений. В селе раздались напуганные возгласы. Братья Ясновы тут же побежали на их звук. Всё село было в панике, и всё из-за одного монстра. Крепостные заливались криком при виде истинного облика Янку: глаза светились золотым цветом, а зона вокруг них была костяной с мелкими трещина. Мужики пытались его утихомирить, однако их попытки были тщетны. Бешеный, чьи руки трансформировались в костяные клинки, легко протыкал их и выпивал из них весь разум.
- Чёрт подери! - выругался Фёдор, обнажив клинок из своей трости, - Так и знал, что это бешеный!
Павел повторил действие брата, и близнецы вступили в бой против Янку. Пожиратель в состояние бешенства был одним из самых опасных противников, ибо физическая сила и скорость в этот период возрастала во много раз. У братьев Ясновых, несмотря на превосходные навыки фехтования, не получалось пробить оборону Янку, который моментально блокировал атаки своими костяными клинками. И как на зло в самый неподходящий момент Павла снова одолел приступ кровавого кашля. Яснов-старший от боли упал на колени, став беззащитной целью для бешеного.
- Ну уж нет! - закричал Фёдор, когда, заслонив собой брата, отбил клинком атаку Янку.
В данную минуту Яснов-младший мог рассчитывать лишь на свои навыки солдата. Несмотря на превосходства противника по силе, Фёдор продолжал держать оборону ради Павла. Лицо Ясного-младшего покраснело и покрылось потом от напряжения. Вскоре ноги начали подкашиваться, а руки дрожать. Казалось, поражение неминуемо, но вдруг...
Небольшой булыжник прилетел Янку в затылок. Бешеный, яростно закричав, обернулся, забыв про Фёдора. Перед пожирателем стояла Овчарка. Хоть девочка и чувствовала угрозу в селе, но из-за своей слепоты не могла полностью осознать опасность. Когда же крепостная услышала ужасающий крик бешеного, девочка заскулила и опустилась на четвереньки. Янку побежал на неё. В этот момент Павел отошёл от кашля. Быстро взяв в себя в руки, Яснов-старший на бегу отрубил голову пожирателю. Несмотря на это, тело бешенного пригвоздило девочку к земле, а голова, находившееся рядом, продолжала кричать. Поэтому Павел, не теряя времени, проткнул Янку лоб, и его голова и тело тут же превратились в прах.
- Ты цела? - Яснов-старший подбежал к Овчарке.
- Этот запах. - скулила крепостная, стряхивая с себя прах, - Аксинья им два дня пахла.
Подняв Овчарку на ноги, Павел обратил внимание на Фёдора. Близнец продолжал тяжело дышать, держась за свою трость, клинком воткнутую в землю.
***
К счастью для рыцарей ордена, гости Парусовой не услышали волнение в селе, благодаря праздничному шуму. Уже под утро Анна Михайловна была ошарашена, увидев жуткую картину в своих владения, с которой она могла поделиться с братьями Ясновы, ибо они были последними гостями, оставшиеся в Даринке.
- Так что говорят крестьяне? - спросил Фёдор, находясь вместе с братом в кабинете хозяйки.
- О, их вообще не поймёшь! - нервно молвила Парусова, - Похоже, они сильно упились в честь праздника. Настолько сильно, что одни чертей видели, другие покололи друг друга, а третье вообще ни живые и ни мёртвые. Даже от Акулины я такого не ожидала!
- Да уж, мадам, хмель страшные вещи с русскими мужиком и бабой творить может. - вторил Павел, - Славу Богу, вы и гости остались целы.
- И не говорите, Павел Александрович. - затем Анна Михайловна, чуть успокоившись, сменила тему, - Кстати, вы ведь задержались тут по какому-то делу? Я правильно поняла?
- Да, мадам. - Яснов-старший на краткий миг взглянул на близнеца, а затем продолжил, - Одна ваша крепостная... Её действительно зовут Овчарка?
- Так прозвал её мой покойный дядя из Малороссии. - барыня потупила взгляд в свой стол, - У него была одна крестьянка. Красивая, но без царя в голове. В его имение так и не поняли, от кого эта убогая понесла... В общем, уродилась эта... Моему дяде показалось забавной идеей дать слепой дочке умственно неполноценной матери имя Овчарка и воспитывать, как собаку... Двенадцать лет назад в имени дяди случился пожар. Он и эта убогая крестьянка сгорели в огне. Овчарка была одной из двухсот трёх душ, которые я получила по наследству.
- И она всегда такой была? - скептически повёл бровью Фёдор.
- Когда трёхлетняя Овчарка ко мне попала, она ходила только на четвереньках и лишь лаяла. - недовольно ответила княгиня.
- Histoire intéressante!***** - затем Павел со всей серьёзностью спросил, - Сколько вы за неё хотите?
- Что? - не смог скрыть удивление Фёдор.
- Вы хотите купить эту убогую? - рассмеялась женщина, - Vous plaisantez?******
- От чего ж, мадам. Я настроен серьёзно! - Павел подошёл к окну, - Назовите за неё любую цену, и я заплачу вам вдвойне!
***
Тёмная повозка Ясновых проезжала по дождливому лесу. Павел, вслушиваясь в капли, которые барабанили по экипажу, думал о том дней, когда болезнь уложит его в могилу. Мужчина был уверен, что этот день наступит скоро. И ему было горько от осознания того, что его род не получит продолжение. Единственное утешение в этом было то, что его единственная дочь при таких обстоятельствах станет самой завидной невестой в ордене, и за её будущее можно было не волноваться. На коленях Павла спала Овчарка, которая, шмыгая носом, шептала что-то невнятное. Наблюдая за ней с презрением, Фёдор делал с натуры девочки карандашные наброски.
- Поверить не могу, Поль, что ты это сделал. - фыркнул Яснов-младший, - У этого помещика из Малороссии вкусы были извращённые, конечно.
- Ха, забавно, Тео! - усмехнулся Павел, - Забавно это слышать от содомита.
- Она тебе подсказала. - мужчина отложил рисунки в сторону, - Знаешь, Поль, я даже знать не хочу, что именно она во мне учуяла, раз ты сделал такие выводы.
- Ты этого даже отрицать не будешь?
- А смысл мне тебе это отрицать? Это, во-первых. А во-вторых, хоть ты мне и брат и магистр штаба, но я имея право не отчитываться перед тобой о том, с кем я делю свою постель. - затем Фёдор указал набалдашником своей трости на спящую Овчарку, - А что касается её, то я лично сомневаюсь, что она сможет пройти через инициацию Сератом. А если такое всё же случиться, я с ней возиться не буду! Хоть убей! Да и ты с ней долго не провозишься... Мы оба понимаем, что тебе недолго жить осталось!
- Да, мы оба это знаем. - Яснов-старший взглянул на Овчарку, - Раз она тебе не нужна, то какие варианты ты предложишь, Тео?
- Есть один. Николай Свиридов. Он последний месяц сидит без дела.
- Думаешь, он согласится?
- Ты, как магистр Санкт-Петербургского штаба, можешь его заставить. Пусть он её после инициации и учит. Может, наконец, он уже отойдёт от траура. Всё-таки три года прошло. Пора бы уже! - Фёдор прервался на усмешку, - Хотя, что я тут расписываю? Путь эта убогая сначала инициацию пройдёт.
- Да, ты прав, Тео. - Павел повернулся к окну, на котором дождливые капли сложили хаотичный узор, - Судьба всё устроит так, как ей нужно.
Человек может построить планы на будущее будучи в полной уверенности, что всё держит под контролем, но жизнь всё расставит так, как посчитает нужным.
А пока пятнадцатилетняя Овчарка спала на коленях Павла Яснова, не подозревая о том, какие грандиозные планы на неё готовила судьба.
1*. Надо же, какой сюрприз! (фр.)
2**. Моя жена. (фр)
3***. Как печально. (фр)
4****. Я прошу прощение, мадам. (фр.)
5*****. Интересная история (фр.)
6******. Вы, наверное, шутите? (фр.)