Глава 14.
Прошли сутки после похорон Бена. Глэйдеры потихоньку возвращались к своим обязанностям, но при этом всё ещё пребывая в заторможенном состоянии. В головах всех до одного поселилась одна навязчивая мысль: «Что будет дальше? А что, если Гриверы придут в Глэйд днём, когда Ворота открыты?»
Теперь все прекрасно понимали, на что способны Гриверы. В сердцах всех поселился страх, сковывавший ещё не окрепшие умы молодых парней и не позволяющий думать о чем-то другом. Все боялись, и боялись сильно. Это можно было проследить по их испуганным глазам и манере подпрыгивать при каждой небольшой неожиданности. Все были напряжены до предела, но хозяйственные дела не требовали отлагательств. Воющий от голода скот и засыхающие от жары культурные растения говорили о том, что пора возвращаться к работе. К слову о жаре, воздух в Глэйде нагрелся до градусов тридцати восьми по шкале Цельсия. Казалось, что с каждым днем воздух становился все более затхлым, и дышать становилось всё сложнее. Сменяя друг друга, парни бежали либо в тень, либо в небольшую своеобразную плотинку, сколоченную на скорую руку, и гордо прозванную парнями «бассейном». По неизвестным нам причинам вода в этом «бассейне» не поднималась выше двадцати градусов, может, Создатели позаботились? А быть может, просто облажались с этим компонентом в своей искусственной «экосистеме». Честно говоря, постоянным гостем этой плотины был наш мохнатый товарищ, более всех изнемогавший от жары в силу своей «волосатости». Джек на протяжении всего дня не вылезал из леса и крутился возле «бассейна». Я приносила ему еду, но он отказывался есть. Понимаю его — жарко, душно, дышать нечем — о какой, собственно, еде может вообще идти речь? Однако ближе к вечеру, к часам пяти, он всё-таки выбрался из своих «джунглей», королём которых он был прозван, и попросил еды.
— Проголодался всё-таки, да? — спросил Уинстон, подав ему кусок мяса и потрепав его по голове.
Сегодня в Лабиринт никто не ходил, да и не изъявлял своего желания отправиться в него. Не знаю, было ли ребятам больше страшно или больно туда ходить. Скорее всего, второе. Признаться, никто и не думал, что Томас и Мин Хо в ближайшее время должны вновь отправиться на поиски долгожданного выхода. Все всё понимали. Даже Галли сегодня притих, кажется, что со вчерашнего дня он и не открывал своего рта. Мне было непривычно видеть его таким спокойным и кротким, ведь обычно он то и дело кричал на своих подопечных строителей и раздавал им сильные подзатыльники. А сегодня, напротив, просто стоял и молча руководил процессом починки кухни. Да, небольшая хибарка, в которой располагалась летняя кухня, за ночь поломалась. Понятия не имею, в чем дело, ведь вчера вечером все с ней было в порядке. Быть может, залез кто и попрыгал на её крыше? Не знаю. Плиту Фрайпана вместе с газовым баллоном вынесли на улицу под дерево, туда же перетащили потрёпанный сервантной жизнью сервант. Так что кашеварил сегодня повар на улице. Он сказал, что так ему даже больше нравится и разрешил строителям особо не торопиться. Те в свою очередь приняли разрешение Фрайпана слишком близко к сердцу и работали спустя рукава, хотя понимаю, что в какой-то степени это происходило из-за жары.
Жизнь продолжала идти своим чередом до тех пор, пока не раздался оглушающий всех в округе крик. Истошный вопль ввёл всех в ступор. Я сидела на опушке леса, когда услышала этот ужасающий звук.
— Боже мой, это ещё что? — сказала я и, вскочив на ноги, бросилась бежать в Глэйд.
Моему вниманию предстала пугающая картина: прямо посередине главной поляны какой-то парень лежал и бился в конвульсиях, при этом громко крича. Вокруг него собрались парни, пытаясь помочь ему, но парень отбивался и держал себя за уши, продолжая неестественно крутиться по траве.
— УЙДИТЕ! УЙДИТЕ! — кричал он срывая голос. — ОСТАВЬТЕ МЕНЯ! НЕТ!
Клинт и Джефф подбежали к нему и вкололи в его руку успокоительное. Немного обмягкнув, молодой человек опустил свои руки, показав всем свои окровавленные уши.
— Его ужалили? — спросил возникнувший из ниоткуда Алби. — Задерите его футболку.
Нет, парень не был ужален.
— Что с ним? — спросил Вожак у медбратьев.
— Я не знаю, Алби. Похоже, что у него лопнули барабанные перепонки, — ответил Джефф.
— Но как это могло произойти? — спросил Томас, все время стоявший рядом с ними.
— Могут быть разные причины — например, сильное звуковое воздействие, или черепно-мозговая травма, посторонний объект в ухе и так далее.
— Было тихо. Я ничего не слышал. Я сегодня был рядом с ним весь день, — ответил другой парень из толпы, которого звали Конаном, — Пейн не мог получить какую-то травму так, чтобы я не заметил, понимаете? Он просто рухнул на землю, я попытался его поднять, как вдруг он схватил себя за уши и начал истошно кричать. Я не мог понять в чём дело. И не мог ему помочь.
— Конан, ты не виноват, мы выясним в чём дело, — ответил Клинт.
— А это страшно? Ну, то, что у него с ушами... Вы ему поможете?
— Конечно. Не волнуйся.
Обездвиженное тело спящего Пейна перенесли в Хомстед и уложили на одну из кроватей. На всякий случай его пристегнули к этой самой кровати.
— Как одновременно могли лопнуть две барабанные перепонки? — не понимал Ньют. — Тем более, что Конан ничего не слышал, а Пейн не травмировался.
Я не знаю, что творилось в Хомстеде, как Клинт и Джефф пытались помочь Пейну. Я не решалась зайти внутрь, поэтому просто стояла за окном, уставившись в одну точку. Спустя некоторое время из Хомстеда вышел Алби.
— Как он? — спросила я его. — Ещё не пришёл в себя?
Алби покачал головой.
— Нет, ещё нет.
— Алби, ты помнишь, что он кричал?
Вожак задумался.
— Чтобы мы его оставили и не трогали?
— А ты уверен в том, что Пейн кричал это нам? — спросила я, взглянув на собеседника.
— Хочешь сказать, что он кричал это голосам в его голове?
— Именно. Возможно, что наши «друзья» каким-то способом воздействовали на него, сначала оглушив его громким звуком, а потом пытаясь ввести в его голову какие-то слова.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Алби, пристально взглянув на меня.
— Я предполагаю, я не уверена в этом. Узнать то, что случилось мы сможем только в том случае, когда Пейн очнется. Пожалуйста, позволь мне с ним поговорить.
Алби покачал головой и скрестил руки на груди.
— Хорошо, но осторожно.
Примерно через час Пейн очнулся. Медбратья покинули комнату, позволив мне поговорить с Пейном наедине. Я тихо вошла в комнату, прикрыв за собой дверь, а потом сев на стул, что располагался рядом с кроватью, на которой лежал парень.
— Пейн? — неуверенно обратилась я к нему.
— Почему я пристегнут? Я в порядке, — ответил он совершенно спокойным, но тихим голосом.
— Ребята опасались того, что ты, очнувшись, снова начнёшь биться в конвульсиях и навредишь себе.
— Хорошо.
— Я могу у тебя узнать то, что произошло?
Парень глубоко вздохнул.
— Это случилось неожиданно. Я работал вместе с Конаном, как вдруг какой-то резкий звук из глубины моей головы оглушил меня. Я понял, что слышу этот звук один, ведь Конан был в порядке. Звук продолжался ещё некоторое время, хотя казалось, что длилось это вечность. А потом... Потом эти голоса, исходящие из моего подсознания. Я не мог от них избавиться, но они все говорили и говорили.
— Что они говорили?
Пейн пронзительно посмотрел мне в глаза и сказал то, что повергло меня в шок:
— Что мы все умрём. Они повторяли это в разных тональностях и с разными интонациями. Одну и ту же фразу. А потом, пока я не отключился, они сказали ещё одно.
— Что?
— Что это случится скоро. И нам не удастся спастись. Никому.
Что-то внутри меня сломалось и разбилось на миллионы атомов. Эти слова уничтожили меня.
— Только тебе.
Я удивлённо посмотрела на Пейна, но по выражению его лица я поняла, что он говорил совершенно серьёзно. Я прикусила губу изнутри, чтобы не закричать.
— Позволь мне освободить тебя от ремней?
— Да, конечно, — отозвался парень, а я принялась отстегивать ремни, сковывавшие его. — Спасибо.
Я поднялась и направилась к выходу.
— Выздоравливай.
Я уже собиралась покинуть комнату, как вдруг Пейн окликнул меня.
— Юна, не говори остальным о последнем, что я тебе сказал. Скажи просто о голосах в моей голове, будто я ничего не разобрал. Если скажешь им об Армагеддоне, ожидающем нас, они начнут паниковать и истерить, ты же понимаешь. А если тем более скажешь о том, что останешься лишь ты одна — они тебя возненавидят. Ты же знаешь Галли. Он настроит всех против тебя.
Я вернулась на стул.
— Почему ты так спокойно об этом говоришь? — спросила я Пейна.
Он слабо улыбнулся.
— А что мы можем сделать? Зачем тратить последние дни своей жизни на страх, отчаяние и боль?
— Ты уже смирился?
Собеседник слабо кивнул.
— Да.
Я резко вскочила на ноги.
— Пейн, а что, если это не так? А вдруг они специально, чтобы нас напугать и сделать нам больно, ты думал об этом?
— Но какой им от этого толк?
— Я не знаю, но я не могу поверить в это, — я сделала небольшую паузу. — Ты уже ненавидишь меня, да?
Парень улыбнулся.
— Я бы сейчас засмеялся, но мне нельзя этого делать. Нет, Юна, нет. Я не ненавижу тебя. Всё в порядке. Но как говорилось выше, не рассказывай парням о том, что говорили мне эти голоса, ладно?
— Ладно.
Прошло около двух часов с тех пор, как я покинула палату Пейна, и ровно столько же времени я пыталась не попадаться кому-либо на глаза. Слова Пейна крутились в моей голове, не позволяя думать о чем-то другом. Безусловно, та фраза, произнесённая им, оставила неизгладимый отпечаток на моей душе. Так не должно быть. А что, если всё, что сказал парень — правда? И нас всех действительно ждёт Армагеддон, в котором не выживет никто. Почему я говорю, что никто, хотя Пейн сказал, что я выживу? Потому что я не смогу так жить. Огромнейшее чувство вины не даст мне смириться с произошедшим. Я молюсь всем Богам, чтобы это не было правдой. Господи, пожалуйста. За что? Прошу, не нужно. Это же ужасно. Эти парни ничем этого не заслужили. Они все очень хорошие и добрые, даже Галли. Они прекрасные, восхитительные люди. Я не могу допустить этого, верно? Верно. Но что я могу сделать? Неужели ничего? Я должна просто сидеть и ждать то, что случится? Нет, нет, нет, нет. Нужно выбираться отсюда. Но как? После случившегося с Беном в ближайшее время никто не пойдёт в Лабиринт. Но выход нужно искать именно там. И поскорее. Я пойду. Я пойду искать выход, может и погибну там, не успев вернуться домой закрытия Врат, но хотя бы не буду свидетельницей того, что может произойти с парнями, ибо я просто не вынесу этого. Да, я трусиха. Да, я выбираю лёгкий путь. Это действительно так. Это правда. Я и не отрицаю этого. Но иначе я не могу. Я должна хотя бы попытаться. Ради них. Ради Ньюта.
Кажется, что кто-то меня искал. Я слышала чей-то голос, звавший меня. Не хочу попадаться им на глаза. Мне нужно побыть одной. Благо, густая листва высокого дерева, на которое я забралась, скрывает меня от чужих глаз. Не сейчас, ребята, не сейчас. Я не могу смотреть вам в глаза. Нужно всё обдумать, а именно то, как я попаду в Лабиринт. Казалось бы, что все так просто — взял и вышел. Но нет. Это простое самоубийство, потому что я не знаю его строения. Наверняка у Мин Хо есть карта. Но где она? И скорее всего, о ней знаю бегуны и Алби. Они так просто не скажут мне ничего, покрутят пальцем у виска и отправят полоть грядки. Не гоже девушкам по Лабиринтам шастать, да? Сексисты.
— Юна! — прямо под деревом послышался знакомый голос. Меня нашли.
Внизу стоял Чак и улыбался мне во все тридцать два зуба, при этом не забывая махать рукой.
— Что ты там делаешь? — спросил он. — Ньют тебя обыскался.
Я приложила палец у губам, прося его говорить потише.
— Тш, тихо.
И тут в мою голову пробралась гениальная мысль.
— Залезай сюда, Чак.
Пыхтя, охая и громко вздыхая Чак всё-таки забрался на дерево. Не знаю, как он отсюда спустится, но надеюсь, что без проблем.
— Так что ты тут делаешь? — спросил Чак, удобно усевшись на толстой ветке дерева.
— Чак, ты можешь мне помочь? — спросила я, проигнорировав его вопрос.
— Да, конечно. А чем?
— Ты знаешь, где хранится карта Лабиринта?
Чак опешил и смутился.
— А зачем она тебе?
— Так знаешь? — не отступала я.
— В Картохранилище, конечно.
— Так, прекрасно, а где оно?
Чак выставил вперёд руки.
— Погоди, погоди. Ты можешь объяснить, зачем тебе карта? Ты же не бегун. Да и я сомневаюсь, что тебе позволят им стать.
— Я хочу узнать, с чем мы имеем дело, это запрещено? — спросила я, изогнув бровь.
— Доступ к Картохранилищу имеют лишь Алби и бегуны. Другим запрещено туда соваться.
— У кого ключи?
Чак замотал головой.
— Нет, нет. Я же говорю, что другим запрещено туда идти. Нельзя, если не хочешь нахватать проблем.
— Чак, пожалуйста. У кого ключи? Прошу.
Собеседник опустил голову и усмехнулся.
— Если он узнает, что это я сказал тебе о Картохранилище, он меня убьёт.
— Кто?
— Мин Хо. Ай, чёрт.
— Так значит, что ключи у него. Прекрасно. Спасибо, Чак.
Я не стала беспокоиться о том, что Чак сдаст меня парням, ведь если выяснится, что он единственный знал о моём плане, то окажется, что он фактически являлся моим соучастником.
— Если тебя поймают, неделя в Яме тебе гарантирована. Да и мне тоже.
— Не бойся, я тебя не сдам. Если вдруг случится так, что что-то пойдёт не так, вали всё на меня, договорились?
— Договорились.
С геолокацией ключа определились. Как же теперь его достать? И где Мин Хо хранит его? Это предстоит выяснить. Спускаемся.
Когда мы с Чаком вернулись в Глэйд, солнце уже давно закатилось за стену. Огромная тень нависла над поляной, предупреждая о скором приходе матушки ночи. Парни сидели у костра и ужинали. Я понимала, что Алби, Ньют, Томас и Мин Хо начнут расспрашивать у меня то, о чем мне рассказал Пейн. Наверняка, они уже поговорили с ним и хотели бы услышать мою версию. Дело не в недоверии. Как говорится, «доверяй, но проверяй». А что я? Я скажу так, как мы с Пейном договорились. Всё ещё в глубине души надеюсь, что его слова не подтвердятся, но считаю, что с поиском выхода тянуть не стоит. Поэтому я готова сама отправиться в Лабиринт на его поиски. Я взяла свою порцию ужина, поблагодарила Фрайпана, и села на свободное бревно подальше ото всех. Но не прошло и минуты, как вокруг меня образовалась большая компания. Шесть пар глаз выжидающе смотрели на меня.
— Он сказал, что громкий звук оглушил его. А потом какие-то голоса стали что-то шептать ему на неразборчивом языке, — сказала я и принялась есть.
Было видно, что парни ожидали услышать что-то более интересное, это прослеживалось по их лицам, выражающим разочарование. Они уже слышали эту версию от Пейна, поэтому не были удивлены. К тому же, я заметила, что на шее Мин Хо висит какая-то верёвочка, конец которой теряется под его рубашкой. Я не уверена на все сто в том, что это ключ, нет. Но других вариантов у меня нет. Теперь нужно подумать о том, как же его достать. Боюсь, что на ночь он его не снимает. Как же тогда быть? Снять его с него спящего? А какие гарантии, что я его не разбужу? Никаких, чёрт возьми. Что будет, если я буду поймана с поличным? Что тогда? Опять. Опять так много вопросов, и так мало ответов. Как же бесит.