Глава 16
Во время зимних каникул было решено отправить Бель домой, в Англию, где за время отсутствия девочки, родительское сердце порядком истомилось и с нетерпением ожидало встречи. Признаться честно, душа девушки, несмотря на любовь к новой школе и российской столице, была полна тоски по дому. Стоило только миссис Остин заключить дочь в крепкие объятия, как на глазах у девушки выступили слезы. За весь вечер Бель ни на секунду не отошла от матери дальше, чем на метр.
Кажется, они обе действительно нуждались в друг друге, особенно сейчас, когда Бель, спустя долгие четыре месяца пребывания в России, наконец могла ощутить себя физически рядом с родителями, чего ей так не хватало в видео-звонках и общении в социальных сетях.
– Расскажи мне о своих друзьях, милая. Какие они? – не унималась миссис Остин, сидя с дочерью на диване возле камина в гостиной.
– Они удивительные, мама. Русские дети совсем не похожи на мое прежнее окружение, – ответила Бель, заплетая косички из торчащих от пледа ниток.
– Я знаю, солнышко, – миссис Остин продолжала медленно перебирать волосы Бель.
– Москва такая большая и красивая. Люди в ней вечно куда-то бегут, и мне хочется бежать вместе с ними. Мне кажется, что человек всегда должен окружать себя людьми, которые будут успешнее него, чтобы, глядя на них, и самому становиться успешным. Мне хочется быть лучшей версией себя, когда они рядом, – улыбнулась Бель.
– Разве Лондон нравится тебе меньше? – удивилась миссис Остин.
– Я совсем не это имела в ввиду, мама, – улыбнулась Бель. – Просто у меня такое чувство, словно я должна была попасть в это место, чтобы встретиться с этими людьми. Ты понимаешь, о чем я? Что-то вроде судьбы человека. Мне кажется, я иду своей дорогой сейчас, и это делает меня такой счастливой, – мечтательно протянула Бель. – Ты веришь в судьбу?
– Я верю в то, что у каждого человека есть путь, предначертанный ему с рождения, но далеко не все люди идут этим путем, – покачала головой миссис Остин.
– Как же можно понять, что ты поступаешь правильно? – нахмурилась Бель, выпрямив спину.
– Нужно всегда слушать свое сердце. Если жизнь тебе улыбается, если тебе всегда сопутствует удача, если кажется, будто все вокруг расступается перед тобой, чтобы сделать твой путь как можно легче, значит, ты идешь верной дорогой, – пожала плечами миссис Остин.
– Но ведь часто говорят, что у человека тяжелая судьба. Не может же быть такого, чтобы кто-то прожил сказочную жизнь, никогда не зная ни горя, ни беды, – возмутилась Бель.
– Может степень боли – это тоже определенный показатель. Я мало в чем уверена, дорогая, но одно я знаю точно: твое призвание рано или поздно найдет тебя, а вот следовать ему или всю жизнь бежать от него – зависит только от твоего личного выбора.
Бель кивнула в ответ и положила голову на плечо миссис Остин.
– Я постараюсь всегда следовать своей судьбе, – сказала девушка решительно.
– Иногда лучше смерть, чем уготованная судьба, – ответила Эмилия, тяжело вздохнув. – Но я верю, что твоя судьба будет такой же светлой, как и твое сердце, – улыбнулась женщина, обнимая дочь еще крепче.
Бель хотелось расплакаться, настолько смешенные эмоции царили в ее душе. Девушка скучала по родным стенам, где каждое место рисовало в ее голове картины из прошлого, она скучала по хрипловатому голосу мистера Остина и его книгам, одиноко стоящим на полках в маленьком отцовском кабинете на втором этаже. Все это время ее сердце просилось обратно.
Эмилия поднялась с дивана и поставила перед Бель странную тяжелую коробку, хранившуюся под столом.
– Помнишь, я говорила тебе о рождественском подарке?
Бель кивнула в ответ и с любопытством достала содержимое. Внутри коробки оказалась старая, но изысканная печатная машинка.
– Она принадлежала одному аристократическому роду, и мы с Ричардом подумали, что перекупить ее будет важнее, чем приобрести совершенно новую в магазине. К тому же она хранит в себе такую историю. Все, как ты любишь: таинственные предметы девятнадцатого века и возможность писать. Я понимаю, что сейчас есть много программ, в которых ты могла бы сохранять свои мысли, да и у тебя полно разных дневников, но мы все-таки надеялись, что такой подарок придется тебе по душе.
– Это лучший подарок в моей жизни, – шепотом ответила Бель, не веря своим глазам.
Девушка держала в руках старую печатную машинку, которая принадлежала какой-то знатной семье многие годы, а теперь она служила ей.
– Спасибо вам! Огромное спасибо! – девушка обняла миссис Остин. – Знаешь, к своим шестнадцати годам я все-таки пришла к выводу, что дом – это не место, а люди, – заговорила Бель, спустя долгую паузу. – Я искренне не понимала, как можно жить в другой стране и быть несчастным. Ведь многие могут только мечтать о такой возможности. Я не знаю, есть любовь или нет. Но ведь что-то заставляет людей возвращаться назад, плакать, гуляя по улицам Нью-Йорка, и бросать то, что с таким трудом было достигнуто. Что-то тревожит людей по ночам, даже если за окном мерцают огни Эйфелевой башни, что-то вызывает в них дикую тоску, когда они звонят близким, живущим за океаном. И все эти успешные люди, как один, кричат о том, что отдали бы все на свете, если бы у них была возможность все изменить. Можно уехать куда угодно, но счастье скрыто в глубинах души, именно в тех вещах, от которых мы так бежим в юности, – выпалила девушка на одном дыхании. – Я не знаю, что будет в будущем, да и никто не знает, но я очень хочу, чтобы все, кто потерялся, вернулись домой, – закончила она со слезами на глазах.
Миссис Остин поцеловала дочь в затылок и убрала с лица Бель едва заметную слезу.
– Где бы ты не была, твой дом всегда будет у тебя в сердце, как и мы с папой, как и все, кого ты любишь, – ответила она дочери, убирая прядь непослушных волос девушки за ухо.