Цветок Махфирузе

Девушка смахнула слезу со щеки и взглянула на собеседницу.
- Неужели Аллах вновь сделает это?
- Я уж сама не поверила, как узнала.
Махфирузе сидела на диване, держа в руках книжку. Глаза бегали по строчкам, но мозг не воспринимал сюжет, поскольку пытался уловить слова Хатун, перешёптывающихся неподалёку.
- Ах, какое горе! Какое горе! - одна из них замотала головой.
- Правду говорили, поди. И впрямь Несчастная Госпожа... Не зря народ так прозвал.
- Несчастная Госпожа... - повторила девушка, утирая слёзы.

- Михриниса-хатун! - женщина, войдя в гарем, удивлённо посмотрела на них. - Чего слёзы льём? Что случилось?
- Гизем-калфа! Горе! Горе случилось! Вы уже слышали?
- Аллах, не пугай так! Рассказывай.
Надзирательница села рядом, но наложница не сказала ни слова. Эхом раздавались лишь тихие вслыпы.
- Чего же ты молчишь? Говори!
- Шехзаде Мурад... Ох, Несчастная Госпожа! - девушка громко зарыдала, а Гизем удивлённо отстранилась.
Вторая девушка обняла Хатун и заговорила.
- Сегодня утром мы ходили в баню, а там все так и кишат новостями, Гизем-калфа! Говорят младший сын Мелек Султан...
- Стоп! - женщина резко поднялась. Уперев руки в бока, она крикнула, - Шехзаде Мурад жив, а вы уже траур на душу приняли?! Хватит реветь! - надзирательница перевела взгляд на остальных девушек и замолчала. Заговорив на пол тона тише, она добавила, - Живо за работу. И чтобы я не видела больше, что вы эти грязные сплетни по дворцу собираете.
Она ещё раз оглядела переглядывающихся фавориток и вышла.

Махфирузе ещё минут 10 смотрела на недоумевающих жительниц гарема и, не выдержав, пошла за одной из них, когда та направилась к себе.
- Эй! Подожди! - девушка обернулась, когда уже коснулась ладонью ручки двери.
- Чего тебе?
- Я слышала о чём говорила Гизем-калфа.
- Я рада за тебя.
Махфирузе удивлённо подняла брови.
- Ты не скажешь, что происходит?
- Ах да! Забыла, что ты из гарема Шехзаде Мехмеда. Вы двое там сидите изолированными от общества, что даже таких новостей не знаете, - девушка противно засмеялась.
- Мне кажется, сплетни и новости это разные вещи.
- Ну раз так, то иди ищи новости или чего ты там хотела. Я тебе зачем?
- Я же уже сказала. Расскажи, что происходит и почему половина из вас плачет. Что за Несчастная Госпожа, кто это?
Она скривилась, демонстративно закатив глаза.
- Несчастной Госпожой народ Мелек Султан прозвал после того, как она старшего сына потеряла, - она хотела продолжить рассказ, но прежде спросила, - А как зовут тебя?
- Махфирузе-хатун.
Глаза девушки округлились всего на несколько секунд. После этого лицо её вновь приняло отрешённый вид.
- Ну и что дальше?
- Ничего, - фаворитка быстро зашла в комнату, захлопнув дверь прямо перед носом Махфирузе, более ничего не сказав.
- Ненормальная, - сухо сказала, она.

- О чём вы говорили? - из соседней комнаты выглянула девушка лет 15. Она была одета в плотную, закрытую одежду, а копна кучерявых волос запуталась, словно её не расчёсывали несколько дней. Сзади тянулась темнота. Окна в её покоях были закрыты, будто она только встала с постели.
- Я просто спросила о том, что случилось.
Девушка понимающе закивала. Увидев, что собеседница не намерена продолжать разговор, она сказала:
- А... Я тут имя твоё слышала. Махфирузе... Красиво.
- Спасибо.
- А я Бончук, что означает "Молитва", - она весело заулыбалась, убирая со лба прядь непослушых рыжих волос.
- Приятно познакомиться.
- Мне тоже! - она высунулась из-за двери, посмотрев по сторонам, - Хочешь я тебе расскажу о том, что тут происходит.
Хатун пожала плечами.
- Мне нечего терять. Давай.
Бончук поманила девушку пальцем, заставляя подойти ближе. Уголки её губ поползли вверх, когда Махфирузе уже почти вошла в её покои, а глаза округлились в неведомой надежде.

Из-за двери ударил затхлый, душный воздух. Девушка в сомнениях, остановилась на пороге, а Бончук продолжала тонким голосом проговаривать её имя и звать к себе. Она сделала один шаг, затем ещё, когда дышать стало тяжело.
- Махфирузе-хатун! - сильные руки схватили её за плечи и вытянули из комнаты, с грохотом закрыв двери.

Она обернулась и увидела Аяза-агу. Он, схватив её волосы, потащил вниз по лестнице.
- Ай! Больно! - девушка начала вырываться.
Евнух отпустил её, но глаза всё равно выражали ярую злость.
- Быстро разошлись по комнатам!
Хатун поразбегались, оставив их одних и тогда мужчина подошёл к Махфирузе и ударил по щеке.
- Скажи, ты в своём уме?
- За что? - удивлённо посмотрев на него, спросила девушка.
- Спрашивать ещё будешь?! Зачем ты пошла к ней?!
- Я хотела узнать, что происходит и она сказала, что расскажет мне.
- Ты глупая. Чем ты думала?! - он ткнул пальцем ей в лоб.
- Почему у неё в комнате так темно, Аяз-ага? Почему она так странно выглядела?
- Как?
- Бледная такая. Нерасчёсанная. Одета странно.
- Ого, Махфирузе-хатун! А что же тебя не смутило раньше? Делаешь, а потом думаешь?! Эта девушка больна чумой. Её изолировали ото всех, чтобы никто не заразился. Ей запрещено говорить с остальными и выходить из комнаты, а темно там потому что болезнь в темноте прогрессирует медленнее.
- Я... Я... - девушка провела ладонью по лицу, затем по одежде и волосам, - Аллах! Я говорила с ней! Я была там! Аллах! Я не знала!
- Не кричи. То, что ты сейчас руками трёшь себя, ничего не изменит.
- Почему эта девушка не в лазарете? Зачем она здесь, если она заразна?
Евнух странно усмехнулся.
- Игрушка Падишаха. Захотел, чтобы умерла у себя в покоях. Да и жизнью девушек из лазарета рисковать не хочется. Поэтому и оставили там. Просто не выпускают из комнаты.
- Жаль её. Ей же лет 15, не больше.
- Не нам её судьбой распоряжаться. Так решил Всевышний. Что ты хотела у неё узнать?
- Я слышала, как девушки говорили о Несчастной Госпоже и мне стало интересно. Я пошла за одной из них, чтобы спросить. Она ответила, что так народ Мелек Султан прозвал, но больше ничего не рассказала. Ушла после того, как узнала имя моё. Странная какая-то. А потом из соседней комнаты меня Бончук позвала.
- Ты могла заразиться. Не стоило вообще никуда уходить, - пару секунд молчания и тишину снова нарушил Аяз-ага, - 9 лет назад из-за заражения оспой умер Шехзаде Мустафа. Наследник престола и сын старший Мелек Султан. Убитая горем, она чего только не творила. Поэтому и назвали Несчастной. И вот... Сегодня лекари осмотрели Шехзаде Мурада... Оспа. Вот только дитё живо ещё, а девушки уже слёзы льют. Да будет воля Аллаха! Может судьба смилуется над бедным мальчиком.

***
- Что ты такое говоришь, Батур-ага?! - Мехмед вскочил на ноги и вплотную подошёл к лекарю, - Наш Падишах должен жить! Ты не должен сдаваться! - он схватил его за воротник и толкнул обратно в палатку. - Делай всё возможное!
- Я уже сделал, Шехзаде! Оружие врага задело жизненноважные органы Господина, я не могу спасти его.
Парень замахнулся на мужчину, ударив по щеке. Тот скривился от наступившей боли.
- Мы не можем остановить кровотечение.
Мехмед замолчал, пусто посмотрев на него. Внутри всё ещё таилась надежда на то, что отец будет жить. Сердце трепетало, крича о том, что это враньё, сон, о том, что пора просыпаться, а мозг отдавал пульсирующими волнами в затылке, когда Шехзаде зашёл в палатку. Ноги не хотели слушаться, словно тормозили, не давая ему увидеть отца.
- Мехмед... - тяжело прошептал Селим.
Лекари встали. Один из них подошёл ближе и отрицательно покачал головой.
Парень тихо сказал:
- Оставьте нас.
Султан громко закашлялся и едва смог повернуть голову к сыну. Глаза невольно закрывались, а сердце медленно стучало в груди. Дышать было тяжело. Он чувствовал, как стекает кровь из раны по смуглой коже и как напитывается ею ткань наложенной повязки.
- Так вот какова плата за эту силу... - задыхаясь, прошептал Селим.
- Ты не убил меня тогда, - Мехмед опустился рядом.
- Не иди на его зов. Это путь в один конец. Несчастливый конец, сын.
- Папа...
На уголках губ засохли капли крови. Грудь перестала вздыматься в тяжёлых вздохах Султана. Селим смотрел на него стеклянными глазами, забираясь глубоко в душу.

Мехмед судорожно вдохнул, когда ладонь торкнулась холодного лица отца, опуская веки. Парень встал и снял тюрбан.
- Умер... - в шатёр вошёл Махмуд, держа в руках флягу, разящую спиртом. Он остановился рядом и отпил. - Будешь? - Шехзаде протянул ему бутылку.
- Не хочу.
- "Не хочу", - перекривлял он, снова делая глоток. - Он бы жил, если бы не был слабаком. Нужно было сразу убить тебя.
- Ты пьян, Махмуд, а алкоголь запрещено пить. Проявил бы уважение хотя-бы к нашему отцу.
- Да плевать мне! - парень резко толкнул его, - Он ненавидел тебя, почему не убил, когда появилась такая возможность?! Он хотел, чтобы я стал Султаном! Зачем сохранил тебе жизнь?! - Махмуд замахнулся кулаком на Мехмеда, но тот схватил его за руки, пытаясь удержать.
- Успокойся! Ты будешь драться, после такого?! Пойми же, папа умер! А тебя беспокоит только трон!
Парень резко отшатнулся.
- Да... Да! Трон. Ты прав. Мне ничто не дорого так, как власть и я отдам всё, чтобы её получить.

Мехмед молча вышел из шатра, оставив пьяного брата одного.
- Шехзаде! - к нему подбежал лекарь. Он остановился рядом, нервно сжимая одежду.
- Всё, - коротко сказал парень.
Мужчина обернулся к янычарам. Они стояли, словно на иголках, ожидая новостей о состоянии здоровья их Повелителя. Паши остановились рядом с Шехзаде, тоже снимая головные уборы.

Мехмед глубоко вдохнул и попытался избавиться от душащего кома в горле. Сердце трепетало в предвкушении, а в ушах отдавала импульсами кровь.
- Воины! С глубокой скорбью и печалью, что окутала мою душу, я сообщаю вам, что наш великий Повелитель, Султан Селим Хан Хазретлери, пал на поле боя, сражаясь за наши жизни и процветание империи. Его смерть - это большая потеря для всех нас. Мы лишились не только мудрого и справедливого правителя, но и храброго воина, который всегда был готов повести своих людей в бой и был опорой для всех нас! Но мы не должны предаваться унынию! Султан Селим прожил жизнь не зря и оставил после себя могущественную империю. Наша задача - сохранить и приумножить его наследие. Я знаю, что многие из вас сомневаются в моём праве на престол. Но я клянусь вам, что буду править справедливо и мудро. Я буду заботиться о благе империи и каждого из её подданных. Я буду таким же храбрым воином, как и мой отец. Я буду вести вас в бой и одерживать новые победы. Я прошу вас, янычары, оказать мне вашу поддержку. Я прошу вас встать на мою сторону и сохранить верность империи и своему народу. Вместе мы преодолеем все трудности и выйдем из них ещё более сильными. Вместе мы победим всех наших врагов и завоюем новые земли. Вместе мы прославим имя Османской империи на весь мир! Я объявляю траур по Султану Селиму сроком на 10 дней. По его истечению мы соберемся на диван, где будет решён вопрос о престолонаследии. Да здравствует Султан Селим! Да здравствует Османская империя!
- Да здравствует Шехзаде Мехмед Хазретлери! - янычары закричали, подняв сабли к небу.

***

Филиз истошно закричала, закрыв лицо руками.
- Нет! Это неправда! Махфирузе, скажи, что мой сын жив!
Девушка стояла с письмом в руках рядом с Валиде и смотрела, как мучается мать, потерявшая ребёнка.
- Неужели это конец? - женщина подняла на неё глаза полные слёз. - Я его так люблю, моего сына... Селим! - она начала кричать его имя, словно так могла призвать мужчину. - Селим! Се... Се... - Валиде схватилась за сердце.
- Матушка! - Эсма и Танели усадили её на диван, растегнув высокий воротник. Женщина, задыхаясь, медленно закрывала глаза.
- Чего же вы стоите все?! Позовите лекаря! Кто-нибудь!

Нурай едва держалась на ногах. Она наблюдала, как лекарь осматривает Валиде, словно окаменелая. Слёзы непроизвольно текли по щекам, оставляя мокрые следы. Она упала на колени, сложив руки на груди и зарыдала. Мелек сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем всхлыпнуть и сорваться с места, убегая из покоев. Алика уткнулась носом в плечо кузины, причитая о случившемся горе, а Рабиа гладила по спине подругу, в немой поддержке. Турхан пошатнулась, схватившись за плечо Фарьи. Голову сдавило, а грудь словно резали изнутри острыми саблями.

Султан умер, теперь словно умирал и весь дворец.
***
- Махфируз всегда даровал могущество и власть... - Мелек демонстративно вытерла несуществующую слезу, стоя напротив трона. Перед ней по обе стороны в ровные ряды выстроились паши, огорчённые смертью Падишаха, - Силу и величие, за которые нужно платить, но Аллах распорядился, чтобы наш Повелитель потерял жизнь так рано, и это пошатнуло наше положение на фронте и в глазах европейских стран. Мы не можем лить слёзы, пока янычары отдают свои жизни за нас и наших детей, паши. Поэтому я, Мелек Султан - законная жена Султана Селима І Хана Хазретлери и его верный помощник в решении государственных дел, должна объявить о воле покойного касательно престолонаследия.
Один из мужчин недоуменно произнёс:
- Не рано ли? Траур по нашему Падишаху только начался. Необходимо подождать хотя-бы несколько дней.
Действия Мелек требовали многих лет подготовки и быстроты выполнения. У неё не было этих пары дней, чтобы ждать. Она и так потеряла слишком много времени и сейчас ухватилась за последний шанс.
- Империя находится в уязвимом положении. Все мы знаем о войне с Сербией. Пока армия переживает утрату, упадает духом, мы должны поддержать их и помочь одержать победу над неверными, а сделать это без Султана невозможно, - сказал второй, метнув хитрый взгляд на Султаншу. Та незаметно кивнула, одобряя его действия.
- Возможно, Вы правы, Гувен-паша, но почему бы нам не остановить войну? Мы слишком слабы и заключить мирный договор - лучшее решение на данный момент. Особенно, если это сделает новый Султан. Кто знает, вдруг Сербия станет нашим союзником в войнах против других государств? Их армия довольно сильна и лучше будет заручиться их поддержкой, а не устраивать войну, рискуя потерять всё.
- Я ведь не собираюсь принимать поспешных решений, Серхат-паша. Я лишь хочу сообщить Вам о воле нашего Падишаха.
Мужчина, сдавшись, кивнул.

Женщина взяла в руки свиток с печатью Султана и зачитала содержимое.
- Мои годы подходят к концу, а душу окутывает магия Демонического Цветка, поэтому я должен изложить свою волю касательно престолонаследия, пока я, Падишах Османской империи - Султан Селим І Хан, нахожусть в здравом уме. - её голос дрогнул, когда она опустила руку и не нащупала в кармане поддельной печати, - По воле Всевышнего, заявляю, что после смерти желаю, чтобы трон унаследовал мой младший сын - Шехзаде Мурад. Он собрал в себе качества действительно мудрого человека и, уверен, это сделает его достойным преемником и успешным Султаном в будущем. В связи с его неопытностью и невозможностью править... - сердце приятно сжалось. Столько лет и к назначеной цели осталось пройти всего пару шагов, - Я назначаю его мать Мелек Султан на должность Регента Османской империи. Прошу присягнуть на верность новому Султану и поставить на ноги Османское государство. Прошу помочь моему сыну набраться мудрости и обезопасить его правление, пока он не достигнет совершеннолетия. Прошу поддержать морально и физически семью и народ, что так долго хранили верность мне и, надеюсь, сохранят её при правлении моего преемника. Отныне правление империи принадлежит Султану Мураду Хану Хазретлери и Регенту Валиде Неше Мелек Султан Хазретлери. Такова моя воля. Да сбережёт вас Аллах.

Мелек сжала губы, пытаясь сдержать счастливую улыбку, пробивающую на слёзы. Грудь щемило, словно не она ещё вчера писала это письмо. Годы не прошли даром. Она крепко ухватилась за возможность исполнить свою мечту. Женщина глубоко вдохнула. Теперь и воздух ощущался по другому, будто с души упал груз, волочившийся всю её жизнь. Она взялась за свои волосы, сдерживая истерический смех.
- Госпожа, Вам плохо? - спросил Гувен-паша. В его глазах и голосе не было ни капли удивления и это отлично его от остальных.
- Этого не может быть... - начал второй мужчина.
- Султан хотел видеть на троне после себя одного из своих старших сыновей!
- Падишах поменял своё мнение, ха-ха-ха! Видимо понял, что старшие сыновья не достойны занять трон. - она вскинула голову, шёпотом произнеся, - О Аллах, спасибо.
Власть - всё, чем дорожила Султанша и теперь она была в её руках. Главное убедить в этом остальных.

***
- Нет! - Нурай схватила скатерть со стола и резко потянула в сторону. Всё, что стояло на ней с грохотом полетело на пол. - Враньё! Клевета! Я убью её! - она громко закричала, хватая всё, что попадалось под руку. Женщина заметалась по комнате, ища то, что ещё можно растрощить. Она схватила стул, но в этот момент её прервал Серхат-паша.
- Госпожа, я прошу, успокойтесь! Мы справимся.
- Нет! Оставь меня в покое! Уходи!
- Я не оставлю Вас, - твёрдо ответил он.
Она подошла к нему вплотную, готовясь что-то сказать, но передумала и снова начала нарезать круги по комнате.
- Он не мог так поступить! Селим хотел, чтобы трон занял кто-то из моих сыновей, Серхат. Я не могу поверить в то, что он отдал трон этому больному и мелкому гадёнышу и его ненормальной матери.
- Вот именно, Госпожа! Мураду всего 8, он не в состоянии править. А теперь ещё, когда мы знаем о его болезни, это сыграет нам на руку. Я уверен, что ему осталось не больше месяца.
- Мелек за этот месяц сживёт со свету и меня, и моих детей, и тебя, Серхат! Нужно что-то делать прямо сейчас. Я думаю, она подделала письмо, но печать... Нужно узнать, откуда она взяла её.
- Печать хранилась у Сулеймана-паши, - начал говорить мужчина.
- Алика, - быстро выпалила женщина, - Убью!
- Стойте! Не нужно. Так мы ничего не добьёмся, Госпожа.
- Смерть Сулеймана была им только на руку, Серхат. Мы помогли им в этом! Сделали половину работы за Мелек! Они взяли печать у него, когда он умер.
- Но ведь сейчас печать на месте.
- Пока все носили траур было не до того, куда пропала печать. Никто даже не заметил этого, а она успела отлить точно такую же. Аллах!
- Нам известно точно, что воля Султана была не такой, Госпожа. Теперь нужно это доказать и мы придумаем, как это сделать. Я обязательно помогу Вам.
***

Девочка, тяжело дыша, бежала по коридору. Она оглянулась и засмеялась.
- Хюмашах Султан! Госпожа! - за ней быстро шла кормилица, но она и не подумала останавливаться.

Она вприпрыжку направилась дальше, а женщина, сдаваясь, уже просто побрела следом, не пытаясь догнать неугомонного ребёнка.

Хюмашах улыбалась, витая в своих мыслях, но неожиданно нога наступила на что-то твёрдое. Обувь спасла от возможной боли, но, перецепившись, она была вынуждена остановиться. Глаза зацепились за небольшой блестящий предмет, что валялся под ногами. Госпожа наклонилась и подняла его. Покрутив в маленький пальцах золотую печать отца, девочка пожала плечами и сунула её в карман.

***
Алика крутила в руках перо, озадаченно вздыхая. Ожидая очередного потока вдохновения, она выводила аккуратные узоры на листке.
- Почему я всегда с такой лёгкостью писала письма брату, а сейчас даже не знаю, как подвести плавно к нужной теме?
- Потому что рассказывать об интригах во дворце легче, чем объявить о смерти собственного отца, - выпалила Рабиа, садясь на соседний стул, - Извини.
Немного понаблюдав за кузиной, она сказала:
- Слушай, может лучше пока не писать Мустафе? Дядю ведь ещё не похоронили.
- Рабиа, брат должен знать о том, что отца не стало. Это по его вине он сейчас чёрт знает где.
- Ты хочешь, чтобы Мустафа приехал? Знаешь же, что ему лучше этого не делать.
- Он уже больше 9 лет сидит в той маленькой деревушке и в лицо не видел никого кроме меня, хотя по праву должен унаследовать трон. Отец забыл о его существовании, как только сослал и лишь я беспокоилась о нём и навещала.
- Твоя мать посадит на трон Мурада. Разве не всё равно, кто из твоих братьев будет править? - спросила Рабиа.
- Глупый вопрос. Мурад болен. Кто станет Султаном после его кончины?
- Мехмед, - пожав плечами, ответила девушка.
- Вот именно! И это плохо. Нам нужно избавиться от него.
- Я не понимаю тебя, Алика. Ты ещё вчера говорила мне, что любишь Мехмеда, а теперь хочешь убить его.
- Почему же сразу убить? Можно лишить его и Махмуда права на престол и тогда я буду вынуждена объявить о том, что Мустафа жив. Он вернётся и станет Султаном.
- И всё же? Это ничего не меняет. Весьма странно... Я уже не знаю, ты любишь его или ненавидишь.
- Слышала о таком: от любви до ненависти один шаг? Это сильные чувства и они связаны между собой. Моё сердце пылает, а душа рвётся к нему, но разум туманится, не давая распознать нужную дорогу, - Султанша тоскливо улыбнулась, - Люблю. Очень... Но я не могу смотреть, как он развлекается с другими наложницами. Я избавилась от ребёнка Айлин и, знала бы ты, как меня утешало её горе и то, как он отвернулся от неё после этого. А теперь появилась эта... Как её там зовут? А впрочем неважно. Либо я буду с ним, либо никто. В таком случае, раз он уже столько лет не обращает на меня внимание, а устранить всех наложниц невозможно... Нужно убрать его! - она торжественно хлопнула в ладоши, - Тогда Мехмед не достанется никому. Ревность штука такая, сложная, - девушка замолчала, а потом резко выпалила, - Всё таки ты права. Да-да, убить. Лишить права на престол - мало. Это не даст мне гарантий, что он будет моим.
- Алика, но Мустафа здесь причём?
- Ну сама посуди. Мурад скоро умрёт, Махмуд отбитый - ему нельзя управлять страной, Мехмеда я убью из-за того, что ревную, и остаётся только один Шехзаде - Мустафа. Он должен быть заранее готов к тому, что скоро займёт трон.
Рабиа удивлённо взялась за голову.
- О Аллах! Алика! Что же ты такое говоришь?! Мустафа хранит Махфи...
- Тс-с-с! - перебила её Султанша. - Не вздумай произносить его имя вслух! - она обернулась, будто ожидала, что в дверях кто-то будет стоять и подслушивать.
- О нём говорит весь город, ты о чём?
- Просто не нужно. Никто не должен знать, что мой брат связан с ним. Всё должны думать, что Махфируз это лишь легенда, созданная чтобы пугать детей на ночь, а не настоящий цветок, - прошептала она. - Махфируз сводит с ума старшего Шехзаде и отец это прекрасно знал, поэтому решил сослать Мустафу, чтобы сберечь империю. Хотел, чтобы один платил собой за успех второго, да только не учёл тот факт, что можно сохранить разум моего брата и заставить действовать цветок на Мехмеда. Я 9 лет изучала книги про него и теперь знаю, как это сделать, - она улыбнулась, в надежде, что подруга поддержит её затею.
- Ты знаешь, что я не стану отговаривать тебя и всегда буду только "за", но эта идея просто безумна. Если ты действительно уверена, что это не приведёт к краху, то я помогу тебе, чем смогу. Просто помни, что ревность не должна управлять тобой, сестра.
Девушка на некоторое время задумалась, а после неуверенно произнесла:
- Я дам ему последний шанс. Это определит наши дальнейшие действия. Но Мустафу я обязана предупредить. Сегодня после заката я уеду из дворца к нему и постараюсь вернуться как можно быстрее.

***
- Я же приеду, сестра? - парень в надежде посмотрел на Алику. Сейчас перед ней сидел не тот 13-летний мальчишка, которого сослал отец, заставляя отдуваться за проблемы других. Это был высокий и статный светловолосый юноша с глубокими голубыми глазами, который заставил бы влюбиться в себя абсолютно любую девушку.
- Я привезу тебя в Эдирне, но поселю не во дворце, а где-то неподалёку. Сначала нужно хорошо подготовиться. Если ты сразу появишься при дворе, то тебя узнают и это очень плохо скажется на наших планах, братец, - девушка потрепала его по плечу, улыбнувшись.

Рядом с ним она казалась ещё меньше и изящнее, словно разница в возрасте была намного больше, чем 2 года.
- Неужели Аллах наконец-то даст мне возможность увидеть дом, Алика? Я уже начал терять надежду.
- Не вздумай! Помнишь, 9 лет назад отец подстроил твою гибель? Тогда все были убиты горем, брат, и только я верила в то, что ты жив. Бедного мальчика, которого положили в гроб вместо тебя, заразили оспой специально, я уверена. Он не был виноват, но правда - он был очень похож на тебя. Боюсь, я тоже поверила бы, что тебя больше нету, если бы не была так привязана к тебе, - парень в ответ на её слова широко улыбнулся и крепко обнял её.
- Я всегда знал, что увижу тебя. Если ты уже тогда, среди всех этих ран и рубцов, смогла разглядеть, что это был не я, то сейчас ты стала ещё сильнее и я могу на тебя положиться.
- Спасибо, Мустафа.
- Ты очень изменилась, - вдруг сказал он, - Я помню тебя маленькой девочкой, а сейчас передо мной сидит взрослая Госпожа у которой уже есть свой ребёнок и муж, - Шехзаде вспомнил о письме, которое получил около недели назад и добавил, - Соболезную насчёт Сулеймана-паши, сестра.
- На всё воля Аллаха. Ты же знаешь, что я не любила его. Наш брак держался лишь на взаимоуважении друг к другу и маленькой Хуриджихан.
- Как же я хочу увидеть свою племянницу, может судьба предоставит мне такую возможность когда-нибудь. Кто знает? - Мустафа коснулся волос девушки, - Я не перестану говорить о том, какая ты теперь красивая, сестра. Уверен, во всей империи краше не сыщешь. Да что империи! Во всём мире!
- Спасибо, Мустафа, - щёки взялись румянцем, когда она снова заулыбалась, - Поверить не могу, что навещала тебя последний раз 3 года назад. Время так быстро летит!
- И не поспоришь... Скажи, а когда мы отправимся в Эдирне?
- Я приказала собрать все твои вещи и когда служанки закончат, то сразу поедем. Нам нельзя терять времени. Тебя отвезут в небольшой домик на выезде из города и предоставят слуг, еду, одежду. Вобщем-то всё, что тебе будет нужно. Я приказала своим людям, чтобы они следили за твоей безопасностью. Главное, не выходи никуда. Тебя не должны видеть. Если что-нибудь понадобится, то сообщи мне, хорошо?
- Да, Алика. Скажи лучше мне вот что, когда я увижу Мелек Султан? Я столько лет узнавал о ней только из твоих писем.
- Прости, Мустафа, не время. Когда будет можно я обязательно расскажу матери о том, что ты жив и ты увидишься с ней. Я познакомлю тебя с Хуриджихан, Фахрие и Мурадом. А Осман и Омер? Ты помнишь их?
- Смутно. Они были очень маленькими, когда мы виделись последний раз, - Шехзаде пожал плечами.
- Да... Осману сейчас 10, а Омеру 12. Фахрие, Хуриджихан и Хюмашах родились уже после твоего отъезда, а Фарья и вовсе беременна. Совсем скоро родит ребёнка от Хюсейна-паши. Шехзаде Мурад оспой болен, а ты ведь никогда и не видел его. Да поможет ему Аллах, может вы и успеете познакомиться.
- Безумно хочу повидаться с братьями и сёстрами, тётушками и мамой. Эх, поскорее бы, - он мечтательно закатил глаза.

***
Служанки отворили дверь в покои Мелек и туда медленным шагом зашёл мужчина.
- Госпожа, - он поклонился.
- Здравствуй, Гувен-паша. Скажи, к коронации всё готово? Мы должны успеть посадить на трон Шехзаде Мурада до того, как Мехмед и Махмуд вернутся из Белграда.
Он промолчал, поднимая тёмный взгляд на Султаншу. Она удивлённо вскинула брови, наблюдая за картиной.

Он глубоко вдохнул, намереваясь что-то сказать, но вышло лишь отрицательно замотать головой.
- Это конец. У нас ничего не вышло Госпожа, - тихо прошептал он.
Мелек встала и подошла ближе.
- Что ты сказал? - она постаралась сделать серьёзное выражение лица, а внутри отрицать все получившиеся грустные сценарии.
- Шехзаде Мурад отошёл в мир иной, Госпожа. Соболезную, - он опустил глаза, словно пытался сбежать от яростного взгляда Мелек. Она будто съедала заживо, требуя лишь результата, а в случае поражения поднималась с колен и начинала всё с самого начала. Так было, когда умер Мустафа. Это была последняя попытка.
- Я дала себе слово, что никогда не стану повторять своих ошибок и теперь теряю последнего сына по той же причине?
На её лице проскочило подобие горечи, но это не помешало ей резко схватиться за шею мужчины.
- Скажи, что ты врёшь, Гувен-паша! Это неправда! Мой сын жив! Мы не могли провалиться снова!
Она оттолкнула его в сторону и выбежала из покоев, направляясь к Шехзаде.

Рядом с дверью толпились лекари.
- Госпожа! Вам нельзя туда! - послышался голос мужчины за спиной.
Мелек почти добежала, когда сзади её схватили сильные руки в попытке оттащить назад. Она пыталась вырваться, чтобы посмотреть на сына последний раз.

Дверь открылась и всё, что она успела разглядеть за силуэтами покидающих комнату лекарей, это белое покрывало, ложащееся поверх изуродованного детского тела.

Мелек закричала настолько громко, что охрипла. Закашлявшись, она попыталась остановить бесконечный поток слёз, разъедающий душу изнутри так же быстро, как и оспа уничтожила её единственного сына. Она повернулась, уткнувшись лицом в плечо паши, что так долго и верно служил ей. Его взгляд был устремлён на мальчика и, казалось, излучал не меньшее горе.
- Мурад... - едва прошептала женщина.

***
- Госпожа, - в покои вошла служанка с подносом. Мелек лежала на кровати, заливая слезами подушку. - Вы не ели уже несколько дней. Всё лежите, да плачете. Нужно умыться, переодеться и поесть, - она подошла и сунула тарелку женщине, обдавая паром её лицо.
- Пошла вон отсюда.
- Мелек Султан... - девушка хотела возразить, но женщина махнула рукой, выворачивая содержимое тарелки прямо на служанку.
- Я сказала - пошла вон отсюда!
Она снова заплакала. Кожу жгло из-за постоянного потока слёз, голову сдавило, грудь стала такой тяжёлой, что дышать было невозможно, а в ушах шумело. "Ты никогда не станешь счастливой!" - произносил голос в её голове, повторяя одно и то же.
***
4 июня 1444 года
***
В тот день Мелек выглядела точно также. Она лежала в своей кровати и оплакивала Мустафу. Дверь открылась и за спиной послышались медленные шаги.
- Ты заплатила за всё, что сделала, - тихо сказал женский голос.
- Зачем ты пришла? Пройтись по больному? - женщина плотно стиснула зубы, чтобы не зарыдать прямо при Нурай.
- Я предупреждала тебя. Ты никогда не станешь счастливой. Отныне лишь смерть будет ходить за тобой по пятам, Мелек.
Султанша словно перестала дышать, сдерживая плач, но воздух в груди заканчивался и изо рта вырвался глухой всхлып.
- Уходи! - зарычала женщина, подрываясь с кровати.
- Я уйду, - Нурай подняла руки и закивала, - А смерть - нет.
***
23 июня 1453 года
***
Она сжалась, словно внутри ломались кости, а кожу медленно сдирали. Мелек глухо закричала в подушку. Недолго думая, она встала и подошла к шкатулкам с драгоценностями. Она вытянула несколько ножей и вышла из комнаты.

Грязная ночнушка волочилась по полу. Лохматые волосы лезли в заспанное лицо. Руки сжимали кинжалы. Она едва переставляла ноги, перецепаясь на каждом шагу, будто за эти 3 дня разучилась ходить.

Она открыла дверь гарема, где сидела и разговаривала с наложницами Нурай.
- Мелек? - она окинула её удивлённым взглядом, когда та подошла ближе. Женщина улыбнулась, - Садись. Как ты?
В руке Султанши блеснул нож. Нурай напряглась, задавая вопрос:
- Что ты собираешься сделать?

Госпожа не ответила. Она лишь замахнулась и отпустила рукоять, заставляя оружие полететь прямо в другую женщину. Нурай закричала, когда нож пролетел в нескольких сантиметрах от её головы.
- Ты не в себе!
- Это ты во всём виновата! Ты ведьма! Ты прокляла меня! Ты лишила меня счастья! ‐ Мелек кинулась на женщину, повалив её на пол. Наложницы засуетились. Кто-то выбежал из гарема, кто-то закричал, а кто-то пытался достучаться до нападавшей.
- Ты сама виновата во всём! Я ничего не сделала.
- Ты убила Мурада и Мустафу! - Нурай из последних сил держала Мелек, но руки начинали гореть, заставляя ослабить хватку. Спустя время в помещение прибежали евнухи и калфы, но Госпожа и не думала останавливаться. Она подняла руки, освобождаясь от кандалов пальцев второй Султанши, а затем так быстро, что не успел среагировать никто, опустила их снова. Нож прорвал ткань синего платья и вонзился прямо в Нурай. Она обхватила рукоятку, поверх рук Мелек и стиснула зубы от боли. Захлёбываясь кровью, она прошептала:
- Ты ведь тоже убила моего первого сына.
Стража уже схватила безумную женщину за плечи, когда она вытащила нож и ещё несколько раз ударила им Госпожу.
- Ты погубила их, а я погубила тебя! - заверещала она, пытаясь вырваться.
***
11 сентября 1430 года
***
Девушка лет 15 сидела под деревом и разглядывала облака, летящие в небе. Тёмно-каштановые волосы разлетались под слабым напором тёплого ветра, а зелёные глаза отблёскивали в свете солнца. Вокруг было тихо, лишь птицы пели над головой и было слышно крики в одном из домиков на маленьком греческом острове. Она грустно поджала губы и подошла ближе.

Властный женский голос прокричал:
- Сколько я буду повторять тебе? Никогда не жди от них добра! Любой, кто сейчас кажется верным другом, предаст тебя в будущем, знай это! Ведись дальше, идиотка, ты ещё вспомнишь мои слова! Таким, как ты, никогда не добиться власти и вершин!
- Мама, она не сделает этого! - в слезах ответила ещё одна девушка.
- Молчать! Я устала смотреть на такое ничтожное существо и повторять одно и то же! Говорила, чтобы сидела дома, а ты снова идёшь к ней!
- Мама, не кричи, пожалуйста! - до ушей донёсся шлепок и короткий вскрик.
- Вали отсюда, пока больше не отхватила!
Дверь открылась и из дома вышла девушка на несколько лет старше. Синие глаза были полны слёз, щёки пылали огнём, а светлые волосы растрепались.

- Здравствуй, Мария, - поздоровалась первая.
- Я опоздала на встречу, - коротко ответила вторая.
Девушка не ответила, а лишь указала на дорогу, предлагая пройтись.
- Маш, скажи, почему твоя мать так ненавидит меня? Что я сделала? Может я провинилась перед ней? - наконец, произнесла она.
- Нора, ты знаешь, что она испытывает неприязнь ко всем без исключения. Она не доверяет людям и теперь хочет чтобы я тоже стала такой.
- Какой?
- Жестокой, чёрствой, гнилой, замкнутой, алчной, - начала перечислять Мария, сжимая кулаки и хмуря брови.
- Я уверена, на то есть причины, почему она такая.
- Даже если её предали, то она должна понимать, что не всё люди такие, Элеонора! Не все способны бросить или сделать какую-то пакость. Она пытается сделать из меня лучшую версия себя! Я не могу так жить. Я хочу сбежать, - она заплакала и легла на плечо подруги.
- Не расстраивайся, Мария. Я всегда буду рядом с тобой и поддерживать во что бы то ни стало, - она погладила её по волосам, - Но сбежать из дома это не выход, понимаешь? Кому ты сделаешь этим лучше? Куда ты пойдёшь?
- Тогда умереть.
- Ну что ты такое говоришь?! Запомни - если ты убьёшься, то сделаешь только хуже. Я тебя люблю. Ты хочешь меня бросить? - она заулыбалась, - Просто знай, что нельзя показывать свою слабость. Нельзя бежать от проблем таким способом. Наоборот, нужно смело выступать против них и идти напролом, чтобы добиться цели.
- Я только тебе и нужна, Элеонора. А на меня из-за матери уже всё село косо смотрит. Я боюсь, что однажды всё, что она мне говорила, окажется правдой, понимаешь? У меня кроме тебя никого нет, - Мария подняла голову и посмотрела в глаза подруге, - Умоляю, не бросай меня!
- Я и не думала! - она показала запястье, вокруг которого была обвита почерневшая верёвка с нанизанными на неё ракушками, - Вместе и навсегда, помнишь?
Мария потянулась точно к такому же браслету на её руке. Вытирая слёзы и усмехаясь, она ответила:
- Помню.

Девушки крепко обнялись, но вдруг они услышали, как кто-то начал кричать:
- Османы! Бегите!!!
Подруги переглянулись и в панике кинулись к своим домам, но было уже поздно. Деревянные здания быстро охватил огонь, а янычары заполнили маленькое село. Грубые руки обхватили талию Элеоноры и оторвали от земли, закидывая на плечо. Она заверещала и начала стучать кулаками по спине мужчины.
- Отпусти! Мама! Помоги! Пусти меня! Мария! - она смогла найти лишь свою подругу. Та кинулась бежать на помощь, но второй янычар схватил большое полено и кинул прямо в девушку. Затем он скрутил её и тоже потащил к берегу. Элеонора пыталась его ударить и даже укусить, но военному всё было нипочём, а после он кинул её на землю, словно мешок з зерном. Камни больно впились в кожу, но ещё хуже стало, когда вокруг тела начали завязывать крепкую верёвку. Мужчина затянул её настолько сильно, что было тяжело вдохнуть. Бессознательную Марию второй мужчина понёс прямо на корабль, стоявший неподалёку.

Вот сейчас село было сожжено дотла и усыпано трупами пожилых и взрослых людей, а дети и подростки сидели связанные в трюме корабля, а уже через 2 месяца перед ними открылись ворота османского дворца.