И не уступил бы человек ангелам...

Обучение охоте на нечисть изнурительно. Только люди выдающихся физических данных подходят для этой работы. И те со временем начинали вкалывать себе кровь нечисти, и в конце концов, обращались в то, с чем боролись. Сиэль Фантомхайв никогда не отличался физической силой, выносливостью, ловкостью. Женственно красивый, утонченный вид юноши не вязался с тяжёлым трудом охотника. Но он был на четверть жнец. А Аластор был настойчивым учителем и нуждался в помощи Сиэля. День за днём Сиэля ожидала охота и тренировка. В качестве подготовки граф стрелял по предметам, которые подбрасывал в тумане Себастьян. Сиэль предлагал стрелять по самому Себастьяну, но Аластор решил, что это плохая идея. Скорость выстрелов и перезарядки оружия возрастала, и это будило азарт в Сиэле. Он с каждым днём становился лучше. А старик-охотник незаметно проникался симпатией к юноше всё больше.

Сиэль, окруженный стопками книг, рассматривал иллюстрации Аластора: нарисованные от руки чудовища с комментариями захватили внимание парня. Из окна виднелся силуэт идеального дворецкого, вычищавшего одежду графа от ошмётков тварей. Бенни-прачка глядела исподлобья на демона, сидя на лавочке. Ей нравилось, что работу переложили на него.

Сиэль не заметил, как рядом с ним возник его призрачный знакомый. Гилберт присел рядом, и у графа побежали мурашки по телу: от призраков всегда веет холодом. Гилберт робко улыбнулся. Сиэль рассматривал полупрозрачное лицо ребенка: большие изумрудные глаза, рыжие кудри, веснушки. «И этот ребёнок погиб. Подобно моему брату и многим другим детям по воле безумных оккультистов. Как мог умереть бы и я», — думал Сиэль.

— Твой брат приходит к тебе, — нарушил молчание Гилберт, — Но дух его так слаб. Будто лёгкая дымка над рекой. Мне кажется, он просит о помощи.

— Ещё чего не хватало... — раздражённо выдохнул Сиэль, — Когда Гробовщик воскресил моего брата, он не особо был рад меня видеть. Так с чего мне теперь помогать ему?

— И всё же, — вдумчиво продолжил Гилберт, — Ты хотел его спасти. Я чувствую это. Странно, но я слышу твоего брата. Его голос, как будто внутри меня...

— Внутри тебя? — заинтересовался Сиэль. Он читал о подобном в книге, — Ты слышишь его голос внутри себя?

— Да... Это очень странно. Иногда я ищу своё тело в мире живых. И каждый раз я натыкаюсь на него.

Сиэля осенило: душа Гилберта видела, как Гробовщик и агенты королевы забрали его тело. Мальчик слышит дух его брата. Гробовщик воскресил старшего близнеца Фантомхайва, но тогда ему приходилось постоянно вливать в тело брата живую кровь. Что если на этот раз Гробовщик нашёл способ сделать воскресшего полностью свободным?

Чуть ли не кубарем граф сбежал с лестницы вниз к Аластору и поделился своей догадкой.

— Возможно ли использовать тело нефилима для переселения души? — выпалил Сиэль.

Аластор нахмурился, витавший рядом призрак внука внимательно смотрел на него.

— Тела нефилимов разлагаются, как и тела обычных людей. Не думаю, что мёртвое тело Гилберта сильно лучше любого другого трупа. Разве что, если использовать органы нефилима для пересадки больному человеку... Это может оказаться полезным.

— Значит, я прав! — торжествующе воскликнул Сиэль.

Гилберт пересказал дедушке, что заметил душу брата-близнеца Сиэля.

— Мой воскресший брат был несовершенен. — рассуждал Сиэль — Ему требовались регулярные переливания крови.

— Тогда ему вполне могли пересадить селезёнку Гилберта. Возможно, что-то ещё... — сказал помрачневший Аластор. — Моего внука, вполне вероятно, распотрошили. И сшили его с телом другого мальчика.

Сиэль увидел, как задрожали жилки на висках охотника. На мгновение взгляд его потерял осознанность. Прозрачная рука Гилберта потянулась к лицу старика.

— Не плачь, дедушка, — произнёс Гилберт.

По щетинистой щеке Аластора ползла слеза. Графа поразил вид охотника: бесстрашный, грозный мужчина в этот момент был расчувствовавшимся стариком. Призрак ребенка потянулся к деду и обнял его. И хоть Аластор не ощущал прикосновения, его душа утешилась в детских объятиях. Он собрался и с тяжестью в голосе сказал:

— Кто бы мог подумать, как тесно переплетутся судьбы наших семей, белая кость.

Сиэлю стало неприятно от едкого взгляда старика. Но он выдержал и не отвёл глаза.

— Вы говорили, что расскажете, откуда у вас сыворотка, останавливающая превращение в монстра. Однако, я нашёл сам. В вырванных листах вы подробно описали процедуры кровосмешения. Кровь нефилимов напополам с кровью заражённого — из этой смеси выделили вещество, способное остановить болезнь и вылечить человека. Но для того, чтобы вылечить всех, крови нефилимов не хватало. И отряду охотников поручили убить всех, кто едва подавал признаки заражения. А после были казнены члены этого отряда. Все, кроме вас, Аластор.

— Догадался, почему? — ухмыльнулся Аластор.

— Честно говоря, я думал, вы ответите мне на этот вопрос. Но одно я могу сказать наверняка. У вас здесь есть запас крови ваших внуков. Иначе как бы вы получили сыворотку?!

Аластор поднялся со своего любимого кресла и направился вглубь дома. В полумраке Сиэль лишь слышал трескучий, старческий голос.

— Я рад, что в колледже тебя научили не только под хвост давать, но и читать, белая кость.

Послышался удар чего-то тяжелого о пол. Сиэль взял горящую лампу и пошел вслед за Аластором, Гилберт плавно двигался вслед за графом.

Под ковром в гостиной был люк в подвал. Вниз вела бетонная лестница. Граф осторожно спустился вниз. Там в ящиках со льдом стояли бутылочки с кровью. На каждой была дата и подпись, кто был донором.

— Спасибо Бенни, она прекрасно колдует лёд, — вздохнул Аластор, — Да и Келпи всегда рядом. Есть у кого взять кровь нечисти.

— Вы храните кровь своих внуков в подвале, — констатировал Сиэль.

— Видишь в этом противоречие, парень? — с желчью спросил Аластор.

— Нет, — тихо ответил Сиэль, наткнувшись взглядом на бутылочку с именем Эйлин, — Неизбежность. Нельзя бороться с монстрами и не запачкаться самому. Я хорошо это знаю.

— А я ненавижу себя за это, — с болью сказал Аластор. Сиэлю показалось, что старик всхлипнул. Граф стоял, не шевелясь, не зная, как реагировать на эмоции охотника. Затихший до того момента Гилберт вдруг разразился слезами. Он бросился к дедушке в поисках утешения, его тело задрожало. Но Аластор ничем не мог его успокоить. Недоумевающий Сиэль думал, что Гилберт рассердился на дедушку. Но нет, превозмогая всхлипы, мальчик сказал:

— Прошу, дедушка, не вини себя! Мы хотели помочь! Мы всегда хотели, чтобы наша кровь помогала людям. Я хочу, чтобы ты её использовал.

И Аластор рухнул на колени. Он не издал ни звука, но боль его была видна. Он взял снизу бутылочку и показал её всем:

— Это последняя кровь, которая была слита у Гилберта. Я украл её. Как и всё это. Когда в ордене обнаружили пропажу, на меня начали охоту. А дальше вы знаете. Внуки никогда не сопротивлялись сдаче крови, они хотели помочь людям. Им всегда говорили, что их кровь помогает нуждающимся в исцелении. Точно также думает дурачок-Рэнальд. Как можно быть таким слепцом! Всю кровь скупают богачи, желая перепродать ещё дороже или же для личного омоложения. До несчастных, поражённых болезнью нечисти, не дошла ни одна капля! И пока я тут сижу, моих внуков используют, как скот на убой. Их кровь переливают, продают, пьют...

— Вы вините себя в этом? — участливо спросил возникший из неоткуда Себастьян

— Что, уже закончил чистить мой плащ? — недовольно прошептал Сиэль.

— Вы запачкали его весьма сильно, мой лорд. Пришлось потрудиться, —с улыбкой ответил слуга.

Аластор серьёзно посмотрел на Сиэля и Себастьяна.

— Нет, — твёрдо ответил охотник на вопрос демона. — Потому что в чувстве вины нет никакого толка.

Он провел огромной ладонью по волосам призрака и улыбнулся ребенку.

— Я позволил себе раскиснуть. Эхх! Старею!

Аластор вернулся в доброе расположение духа. И Сиэль ощутил, как в нём крепнет уважение к этому старику.

— Как видишь, белая кость, запас крови не вечный. А монстры не заканчиваются. Не выберемся до того, как закончится кровь, и скоро сами станем нечистью.

— Что ни день, то новая причина поскорее убраться отсюда, — усмехнулся Сиэль.

— Думаю, пора отправить тебя в сон моих внуков. — Аластор подошёл к Сиэлю и многозначительно посмотрел на бутылочку с кровью Эйлин.

— Я готов начать, с кого вы скажете, — смутился Сиэль, чем насмешил Себастьяна. Демон хитро улыбнулся.

— Влюблённость — это безумие, парень. Может, сейчас вас друг к другу тянет, но со временем это чувство может угаснуть также внезапно, как и появилось. Я не хотел бы рисковать.

— Я обещаю вам, что не сделаю ничего, что могло бы обидеть вашу внучку — ответственно заявил Сиэль.

— Намного важнее то, что у меня нет выбора. Не изображай сентиментальность, белая кость, — несмотря на строгий тон, Сиэль почувствовал тепло в словах Аластора, — Необходимо, чтобы ты заставил моих внуков вспомнить свои силы и вытащить нас. Раз хочешь, начинай со снов Эйлин. Гилберт, пойдешь с ним. И посмотри, спят ли сейчас твои братья и сестры.

Гилберт исчез. Все поднялись наверх и занялись приготовлением портала для путешествия в сон. Келпи приготовил огромное круглое зеркало на полу. Сиэль старательно написал заклинание на поверхности стекла. Сам встал в центр, в руке он сжимал свой оберег. Гилберт вернулся спустя примерно пару часов. Семья Гласс готовилась ко сну.

— Даже если она не будет спать, ты сможешь залезть ей в голову, — подбадривал Гилберт Сиэля, — Она часто думает о тебе.

Граф постарался скрыть смущение. Ведь он тоже часто думал об Эйлин.

— Ты готов? — спросил Аластор.

Сиэль кивнул. Охотник порезал ладонь, темные капли упали на зеркало. Последнее, что видел Сиэль, это злобные глаза Себастьяна.

***

Темнота. Только темнота. Всё начинается в темноте, и ей всё заканчивается. Сиэль не чувствовал опоры под ногами, но при этом он и не падал. Привычное удушье подобралось к горлу, но граф уже знал, что это иллюзия.

— Мой господин... — раздалось вдруг в темноте.

Сиэль открыл глаза, но никакой разницы не было. Наконец, он рассмотрел тусклый свет. Сиэль помнил, что мысль обладает силой действия в потустороннем мире. Он подумал о Себастьяне и оказался рядом с ним. Демон парил, объятый тьмой, будто щупальцами. Его красные глаза светились задором.

— Я подумал, вам понадобится это, — слуга протянул Сиэлю фонарь.

Граф неохотно принял фонарь: воплощать предметы силой мысли у него всё ещё получалось скверно.

— Я пытаюсь понять, в какую сторону двигаться, ты ощущаешь душу Эйлин?

— О, да, — самодовольно сказал Себастьян, — Я учую её, хоть на краю мира. Но это ваше задание, мой господин. К тому же, я не смогу приблизиться к разуму мисс Гласс. Ведь я и демон, и дворецкий.

— Ясно, — прокряхтел Сиэль, — Значит, ты явился только передать фонарь.

— Не только, — хитро продолжил Себастьян, — предложите мисс Гласс снять оберег.

— Тогда она станет мишенью для нечисти. Плохая идея.

— Нефилимы сочетают в себе качества ангелов и демонов. Вы не задумывались, мой лорд, быть может, камень ангела подавляет их демоническую часть? Впрочем, я лишь предположил.

Себастьян выглядел чертовски уверенным в себе, и Сиэль ничего не ответил. Но запомнил его слова.

— Мне пора исчезнуть, мой лорд. Удачи вам!

Следуя своим словам, безупречный дворецкий растаял в темноте.

А Сиэль ощутил под ногами землю. Ещё мгновение, и в темноте прорисовались силуэты деревьев. Под ногами затрещал гравий. Наверху появилось ночное небо, Луна, звёзды. Сиэль огляделся и понял, куда попал.

— Это похоже на школу, — прошептал он себе под нос, — Может, Эйлин хочет показать мне что-то о своём прошлом. Или же ей снятся сны о пансионе для девочек.

Действительность была чем-то среднем между воспоминанием и фантазией. Стоило Сиэлю пройти чуть дальше, и пройденный участок таял в небытие. Некоторые места во дворе пансиона Эйлин, видимо, не помнила. И её воображение достраивало картинку размытыми образами. Сиэль решил найти образ мисс Гласс в её сне и попытаться поговорить с ней. Он беспрепятственно вошел в пансион. Здание выглядело будто торт, обкусанный непослушным ребенком: где-то в стенах были дыры, комнаты располагались хаотично, а блуждающие внутри люди обладали плохо различимыми чертами. Никто не замечал Сиэля, он бродил, как привидение. Так как во сне была ночь, граф решил пойти в дортуар, где девочки могли спать. Реальность-сон послушно подкинула ему нужный коридор, и вот он разглядел в одной из спален рыжую шевелюру и угадал, это была маленькая Эйлин. Он подошел ближе, желая понять, что это она делает. И вдруг в его сторону прилетел кинжал. Граф увернулся, в его сторону бежал гуль, а за ним неслась Эйлин. Маленькая охотница и её жертва пронеслись мимо графа, Эйлин вытаскивала из пояса кинжалы и бросала один за другим, наконец, она попала, упырь взвыл и рухнул на пол. Девочка подбежала к нему и одним ударом отсекла упырю голову. Мёртвое тело нечисти рассыпалось в прах.

— Эйлин? — позвал Сиэль.

Девочка напряглась. Сиэль позвал снова, и она посмотрела прямо на него. Сознание Эйлин заметило Сиэля.

— Что ты здесь делаешь? — спросила маленькая Эйлин, внимательно осматривая Сиэля. — Ты охотник? У тебя плащ, как у моего дедушки.

— Да. Я учусь, — ответил Сиэль.

— Однажды, я тоже стану охотницей, — гордо заявила девочка, — я отлично в этом разбираюсь!

— Я заметил, — с улыбкой сказал граф, взглянув на маленькую охотницу, — Кто это был?

— Одна из учениц, — ответила Эйлин, — Кто-то в пансионе пьёт кровь девочек, и они превращаются в гулей. Я ещё не нашла того, кто это делает. Но когда найду, я остановлю его.

— Не лучше ли сказать взрослым? Пусть охотники разберутся.

— Ну да... Конечно, — фыркнула Эйлин с сарказмом, — Дедушка сейчас охотится в другой стране, а охотники из ордена не станут нам помогать. Слишком мало смертей. Им бы только считать денежки, так мама говорит.

Маленькая Эйлин нахмурилась, она собрала горсть праха в стеклянную баночку и убрала в карман. На девочке был костюм охотника — маленький, но такой же практичный, как и у Сиэля. Граф с удивлением смотрел на девочку. «Прям, маленькая разбойница, — думал Сиэль, — Совсем не такая, как сейчас. Что же тебя так изменило, Эйлин?»

— Я иду хоронить прах. Хочешь со мной?

Озорные глаза смотрели на Сиэля приветливо. Скрытая сторона девушки, её детская ипостась привлекала Сиэля. Он вспоминал себя в этом возрасте. «Мы могли бы подружиться», — подумал Сиэль.

— Если ты не против, присоединюсь.

Эйлин активно закивала головой и позвала за собой. Девочка привела его в сад, там за кустом сирени был подкоп. Они вылезли за территорию пансиона и вышли к реке. Там росли каштаны, и под самым большим из них Эйлин устроила импровизированное кладбище.

— Не люблю копать могилы, так что сделала гирлянду.

На нижней ветке, подвешенные на разноцветные ленты, висели баночки с прахом. На каждой была этикетка с именем и двумя датами.

— Я остановлю эту тварь, — решительно сказала Эйлин. Пухлые губы ребёнка смешно надулись от серьёзности. Крупным детским почерком она подписала этикетку новой баночки, затем повесила её на яркую ленточку. Баночки легко перестукивались от дуновения ветра, и слышался мелодичный звон. Сиэль наблюдал за кропотливой работой, и сознание его увлеклось, как в детстве.

— И давно ты этим занимаешься?

— Почти год, — ответила Эйлин, — Так было не всегда. Но осенью этого года девочки стали болеть странной болезнью. Я заметила у них на шеях укусы, а потом они стали бродить по ночам. Жаль, что столько девочек уже погибло. Я должна остановить монстра быстрее, — Эйлин размазала по щекам накатившиеся слёзы, — Как тебя зовут?

— Сиэль Фантомхайв, а тебя?

— Эйлин Гласс. Я — потомственная охотница! А ты у кого учишься?

— У... одного старого охотника, — Сиэль решил не упоминать дедушку Эйлин.

— Ты молодец, вовремя начал учиться. Это ремесло требует долгой подготовки. Я начала в пять лет, а сейчас мне одиннадцать. Какой-никакой опыт! Сколько тебе сейчас?

— Тринадцать лет, — сказал Сиэль, и собственные слова его шокировали. Почему он сказал «тринадцать»? Сиэль посмотрел на своё отражение в стекле: он снова был тринадцатилетним ребенком.