Рождение
Беременность хоть и утомительное явление, которое принесло мне немало хлопот, но я по нему буду скучать.
Пару дней назад Кендалл привез меня в клинику, где я наблюдалась всю беременность. Последняя неделя проходила под эгидой кратковременных ложных схваток, которые все больше настораживали мужа. День ото дня он уговаривался, что отвезет меня в больницу и там мне, как и ему, будет спокойнее. Я понимаю, что для него это также впервой, как и мне, и лучший способ обоих обезопасить - положить меня в больницу.
Это была специализированная клиника, где рожали почти все женщины города. Некоторые женщины рожали дома, но ни я, ни Кендалл на это не решались. Да, даже, если бы я и решилась, то Кендалл - никогда. У меня был выбор отправиться рожать за границу или остаться здесь, в Лос-Анджелесе, но время поджимало, и частые схватки лишали меня права выбора.
Сейчас я лежу в уютной и светлой палате, в окружении цветов и игрушек, а вход украшен цветными воздушными шарами разных размеров. Кендалл основательно подготовился к появлению первенца. Наверное, многие роженицы, которые прогуливались по коридору, завидовали такой украшенной палате. Но я пребывала вовсе не в радужном настроении.
Девять месяцев я носила под сердцем маленького человечка. Девять месяцев я питалась исключительно здоровой пищей, чередуя фрукты и овощи. Девять месяцев я чувствовала себя пингвином, который с трудом поднимается на ноги и ходит немного странно. Не сказать, что я была настолько полной, но мне это казалось наоборот. Вспоминая сейчас все хорошие и нехорошие моменты, я улыбаюсь. Я осматриваю палату и вижу, насколько сильно мой муж любит меня и ребенка; насколько сильно он хочет увидеть плод своего творения.
Но мой восторг, который впервые за два дня посетил меня, прерывается звуком открывающейся двери. Улыбка покидает мое лицо и пальцы автоматически становятся холодными. На пороге палаты появляется медсестра с блестящим металлическим подносом, на котором я четко вижу запечатанный шприц, ампулу с прозрачной жидкостью, ватный тампон и одна пара стерильных перчаток. Следом зашла акушер-гинеколог - Элеонор МакГринн.
- Добрый вечер, моя хорошая. Как себя чувствуешь? - женщина улыбалась, и как ни в чем не бывало, вела себя спокойно.
Я же не могла найти себе место. Миссис МакГринн взяла упаковку перчаток и, распаковав герметичный пакет, стала натягивать на тонкие пальцы, ногти на которых были сильно обрезаны.
Подойдя ко мне, Элеонор стала прощупывать живот. Я вздрогнула.
- Все хорошо, - только проговорила я сдавленным голосом.
- Милая, расслабься. Все пройдет быстро, - успокаивала меня она, забирая у медсестры уже наполненный шприц.
На моих глазах появились слезы. И в этот момент в палату заглянул Кендалл.
- Кендалл! - чуть не плача произнесла я имя любимого.
Он готов был сорваться с места, ведь видел как мне страшно. Была бы его воля, он оградил от всего, что сейчас нависало надо мной. Но именно сейчас он не мог этого сделать. Ребенок должен родиться и мы не могли этому помешать. Впервые за время беременности и ложных схваток мне было очень страшно.
После укола, который делали минут пятнадцать, ведь я все не давалась, испытывая при этом огромный стресс, я почувствовала, как внутри меня все начало нагреваться. Я замерла, а миссис МакГринн сказала:
- Увозите в родильную.
Уже через несколько часов, когда за окном было темно светила полная луна, меня вернули в палату. Ребенка еще купали, обрабатывали пуповину и пеленали, делали необходимые процедуры по его измерению, взвешиванию и прочему. И лишь потом принесли мне. Но я спала. Спала, как и мой маленький сыночек.
Утром я проснулась от шепота. Приоткрыв глаза, я увидела Кендалла. Он стоял в белом стерильном халате, накинутом на плечи, а его нос и рот защищала повязка. Я чуть улыбнулась: кажется, все хорошо, все спокойно. Вновь закрыв глаза, я вспоминаю, что прошлой ночью родила ребенка.
- Малыш, - вдруг произношу я, резко раскрыв глаза.
Кендалл оказывается еще ближе и вот, его руки касаются моих плеч.
- Да, он здесь. Он лежит рядом с тобой и не спит - ждет твоего внимания. И никак не хочет знакомиться со мной, - ухмыльнулся муж, но как скривились его губы, я не видела.
Повернув голову вправо, я вижу предмет, похожий на колыбель, а в нем мой мальчик. Приподнявшись на локтях, я заглядываю в колыбель и вижу нашего с Кендаллом сына. Он и правда не спит.
- Хорошенький. Смотри, у него мои глаза, - Кендалл широко улыбается и в уголках его глаз образуются морщинки - мужчина счастлив.
- Он прекрасен, - произношу я, и в этот момент открывается дверь, и в палату проходит медсестра.
- Миссис Шмидт, я как раз шла Вас будить. Пора кормить ребенка.
Мой муж был выпровожен в ту же секунду. Мне это показалось немного удивительным, ведь Кендалл был упертым, и врятли захотел бы уйти.
Первое кормление грудью далось нелегко. Многому пришлось научиться. Но эти моменты были прекрасны.
Прекрасно было и то, что рядом со мной и ребенком, на протяжении еще двух-трех дней были родственники и близкие друзья. Они навещали нас, приносили подарки новорожденному и окружали его теплой семейной любовью. Особенно миссис Шмидт - мама Кендалла. Женщина с ума сходила от милых задорных глазок первого внука. Кажется, она готова была стоять над его кроваткой бесконечно; оттого и сидела в палате с раннего утра и до позднего вечера. Я верила, что наш с Кендаллом малыш будет любим всеми своими родственниками. Но я тогда не думала, что эта любовь создаст столько ненужных хлопот.