Затишье, перед бурей
На следующий день Биби и в правду пришла к Скэриэлу играть. Кейлин постоянно стояла рядом, что очень не нравилось девочке, и поэтому ей тоже отвели роль в игре. Так прошло ещё пару недель. Габриэля стала постоянным гостем няньки, обе расслабились и подружились, потому что на обеих практически одинаковые обязанности.
Скэриэлу всё больше нравилось в цветнике. Он попросил альбом с красками и учился рисовать. У него хорошо получалось из-за своего упорства и попыток достичь идеала. В один день он сидел на земле около цветка, который он рисовал. Это была нежно-розовая гортензия. Лоу пытался понять, как лучше всего нарисовать лепестки, чтобы они не превращались в одну сплошную кашу. Около него было разложено пять эскизов, и он пытался понять, как проще довести до идеала.
Чья-то рука потрепала Скэриэла по волосам, и он вернулся из своих мыслей в реальность. Около него сел Киллиан. И не жалко ведь такую статную одежду пачкать в земле.
- Осваиваешь новый навык? - Бëрко смотрел на эскизы, но не трогал. От одной души, погружённой в искусства - Леона, он научился терпению и не мешать.
- Готовлю захват мира. - Серьёзно произнёс Скэр, будто сейчас собирается убить Киллиана и захватить власть в Октавии. Бёрко повернулся на него, но не нашёл у него ничего, что могло бы причинить ему вред, и свёл брови к переносице, не понимая, что это, чёрт возьми, значит? - Захватить мир моими картинами. - Рассмеялся Скэриэл, а Готье спокойно выдохнул.
- Не смей так меня пугать. - Приказал Хитклиф.
- А людей я ещё не рисовал. - Задумался Лоу. - Ложись между цветов. Я напишу первый портрет самого юного императора Октавии! - Готье не сопротивлялся. Просто лёг между цветами и вскоре задремал, настолько был уставший. Скэриэл пытался передать всю красоту Готье. А её было у него достаточно.
Лоу должен был признать - людей рисовать у него получается куда лучше, чем цветы. Или это грёбанные гортензии такие сложные и не хотят ему поддаваться? Плевать. Он нарисовал Готье.
Скэриэл знал, что никто не посмеет зайти сюда сейчас без спроса. Разве что Габриела, но она сейчас на балете. Лоу навалился на парня и стал целовать его. Нежно. В лоб, нос, щëки, скулы и, конечно же, губы. Готье проснулся с улыбкой.
- Что ты делаешь, Скэр? - Заправив парню за ухо выбившуюся прядь, спросил Хитклиф.
- Бужу спящую красавицу. Что же ещё? - Улыбнулся в ответ Лоу и прильнул к губам Готье, но на этот раз не невинно, а чувственно, горячо, с языком и сбитым дыханием, с чужой слюной в своём рту и покусыванием чужих губ. Отстранившись, он был доволен. С головы Готье корона упала на землю. Глаза были полны желания. Дыхание ещё не восстановилось, а на его губах осталась ранка.
- Ты дьявол. - Засмеялся Готье.
- Говорит мне опустившийся до похоти ангел. Между прочим, четвёртый из семи смертных грехов. - Поведал Скэриэл с видом знатока. Ему хотелось перед тем, как Готье его окончательно и бесповоротно возненавидит, запомнить вкус его губ и каждый сантиметр его тела.
- С тобой любой станет падшим ангелом. Может мне заковать тебя в своей постели? - Готье рассматривал Лоу. Он выглядел по-родному. Хитклиф готов ему всё простить.
- Может я и не против. - Закусил губу Скэриэл.
- Искуситель. Слезай с меня. Мне ещё переодеваться идти, а то я весь в земле. - Киллиан сжал рукой бедро Лоу, и тот, закатив глаза, слез с императора. Бёрко поцеловал его в лоб и ушёл.
***
Гедеон сидел над бумагами. Он отбирал предложения новых реформ и законов. А их оказалось немало. Какой, оказывается, народ деятельный. Его отвлёк шум влетевшего в комнату Люмьера. Такую наглость позволял себе только он. Уолдин тут же подошёл к нему и, крепко обняв за плечи, прошептал на ухо Гедеону:
- У нас около часа. - В этом был намёк на пошлости, но Хитклифа больше интересовало другое.
- Где мой брат? - Он зло посмотрел на Люмьера. Ещё телохранитель называется. Вечно ошивается около него, а не того, кого обязан защищать.
- Пошёл к Скэриэлу. - Улыбнулся Уолдин.
- Нечего ему возиться с этим отродьем. - Гедеон попытался встать, но Уолдин был куда сильнее Гидеона.
- Скэр - твой родной брат. - Напомнил Люмьер. Он давно об этой истине рассказал Хитклифу, но тот не принял этот факт.
- Он отродье, потому что революционер. - Пояснил парень и попытался убрать с себя родные руки.
- Он преследовал те же цели, что и мы. - Уолдин убрал руки от Хитклифа, и тот тут же кинулся к двери, но его успели схватить за руку. - Ты никуда не пойдёшь. - Люмьер подошёл к парню ближе и обнял. - Мы так мало времени вместе проводим. Ты меня разлюбил?
- Манипулятор чëртов, там мой брат с преступником, а ты тут со своей тактильностью. - Гедеон укусил Люмьера за шею, но ему это даже понравилось.
- Так и знал, не любишь... - Уткнулся в такое родное плечо Уолдин, делая вид, что грустит.
- Я под тобой стону каждую ночь по приколу что ли? - Возмутился Гедеон и запустил руку в волосы парня. Его парня. Люмьер выпрямился и подхватил Хитклифа на руки, чтобы отнести в кровать. Он не хотел сейчас пошлостей. Для этого у них есть ночь. А сейчас только ласка, объятья, поцелуи, хоть и под возмущения любимого.