V
Джейн
«Чего ты ожидала? Что крылья заново вырастут? Если бы ты осталась с бабушкой, то я бы сделала так, что ты бы даже не заметила их исчезновения, если бы ты не вырвалась из чар и убила меня, маленькая...» - голос Ямаубы доносился отовсюду, едкий, скрипящий, но её слова стал дополнять Даркен: «Тварь! Чудовище с крыльями, думала, если зачаровала моего сына, чтобы тот убил меня, то он не выбираться из них. Да, пожалуй, он сделал лучше, чем убил тебя, лишил тебя того, без чего твоё существование хуже смерти, я горжусь им. А ты мерз...» - как бы я не пыталась закрыть уши, этот голос был слышен, он звучал в моей голове, каждое слово, словно острие меча, вонзалось в мою плоть, но все эти слова были цветами, по сравнению с тем голосом, который я услышала и чьи слова медленно и с наслаждением терзали меня: «Мотылёк... Моя мать и твой отец умерли из-за тебя, то, что я оторвал твои крылья всего лишь частичка того, что я испытал. Я до последнего думал, что поступаю правильно, когда убивал отца, пока мои люди не показали мне, что я сделал, во всем виновата ты, чертова тварь! Если люди для тебя убийцы, то чем ты их лучше, убиваешь людей руками тех, что доверяли тебе. Я ошибся, называя тебя мотыльком, тебе больше подойдет ярлык бессердечная стервы». Я кричала, словно это могло хоть как-то заставить замолкнуть настойчивые голоса, царапала своё лицо, билась в судорогах от бездействия. «Астер! Прощу хватит! Астер, прошу!» - повторяла я снова и снова, что не помогало.
Вдруг тело перестало меня слушаться, словно их кто-то держал, не давая мне сопротивляться голосам, которых стало лишь больше. «Джейн! Луна моя, прошу перестань, очнись прошу же, девочка моя» - знакомый до боли голос звучал, всё отчётливее, но он был далеким, почти незнакомым, но манящим, словно веревка, за которую я могла ухватиться и выбраться из этого ужаса и я ухватилась. Распахнула глаза, я лежала в уютной комнате, в холодном поту, задыхаясь в слезах и жадно вдыхая воздух. Это был сон. Мама нависающая надо мной и поддерживающая мои руки, под ногтями которых виднелась не успевшая засохнуть кровь, еле сдерживала слезы, всё это время я мертвой хваткой пронзала ногтями её руки и быстро перестав это сделать и вырвавшись из её рук, сила на кровать.
– Прости, мам, я не хо... - не успела я договорить, как та меня перебила.
– Тебя выписали шесть дней назад, ты спокойно спала и я подумала пойти на кухню, как услышала твои крики, прибежав в комнату, я увидела тебя, пытающуюся поцарапать свое лицо и кричащую чье-то имя. Я так боялась за тебя - одинокая слеза скатилась по её щеке.
Я крепко обняла её, хотела закрыться от всего мира за её волосами.
– Я даже не могу представить что тебе пришлось пройти, Джейн. Мне так жаль, что я ничего не смогла сделать. Прости, прости, что была такой ужасной матерью. - я чувствовала как её слезы падали мне на шею, а после скатывались по спине и впитывались в ткань.
– Не говори так, прошу. Я все то время думала, что тебя убили. Один из мужчин тянул тебя за крылья, а после куча крови...
Я не могла продолжать, ком в горле не позволял мне. Поддавшись соблазну я уткнулась маме в плечо и зарыдала, выплёскивая всю боль, что испытала за все те дни. Мне так не хватало просто посидеть с ней, её присутствие дополняло меня, с ней я чувствовала себя в безопасности. С ней, я могла забыть о всем.
***
Я лежала всё в той же кровати, за окном виднелся солнечный диск, медленно достигающий линии горизонта, можно увидеть, как пастельные оттенки розового, оранжевого и красного плавно наслаиваются друг на друга, создавая прекрасную картину заката на вечернем полотне неба. они медленно меркнут и растворяются, будто цвета акварели в стеклянном стакане с прохладной водой. Более того, все это дополняется уютной атмосферой, созерцанием с природой. На улочках загораются фонари и в комнату со стуком заходит мама, параллельно включая свет, что слепит меня на пару мгновений, привыкнув к нему, я замечаю в её руках баночку с тёмной жидкости, на которой жирным черным цветом было написано «ЗЕЛЕНКА».
– Джейн, нужно обработать крылья. - сказала мама и подошла ко мне.
– Хорошо. - вдохнув, согласилась я.
И сев на кровать, повернулась к матери спиной, заодно замечаю, что всё это время над кроватью находилось зеркало, с деревянной оправой, смотря в которое я видела своё исхудавшие лицо, мешки под глазами, взъерошенные из-за сна волосы, коричневая пижама с вырезами для крыльев и сами крылья, что некогда были забинтованы, свободны от ткани. Крылья приобрели ужасный окровавленный вид, а кожа вокруг полосами слезает. Неприятное жжение тут же концентрируется в одной точке, и мама осторожно наливает немного зелёнки на вату, обрабатывая кожу вокруг раны, ни в коем случае не упираясь ею в самое "пекло". Мои руки все сильнее сжимают белоснежное одеяло, стоит лишь болотной жидкости задеть болезненное место.
После обработки ран, мама снова перебинтовала крылья и выключив свет покидает комнату, напоследок поцеловав меня в лоб. Она настаивала остаться рядом со мной, на что я сказала, что это не к чему. Я понимала, что она беспокоится, но сейчас я хочу остаться одна, пока вокруг меня спокойная атмосфера я могу сконцентрироваться на всём, что недавно произошло, но для начала я попытаюсь сделать вокруг себя цилиндр, который сделала, как сказала мама шесть дней назад, но при этом сделать так, чтобы растения не прорастали из земли.
***
Сев на кровать, я попыталась сконцентрироваться и представить нить, что появилась при ссоре с Ямаубой. Я закрыла веки. Звуки на улице стали слышаться отчетливее, чьи-то шаги, разговоры. Я темноте закрытых глаз стал проявляться свет, словно две полосы окрылили меня, зеленого и красного цвета, от них исходило непередаваемое тепло, открыв глаза, я все также их видела, и прикоснувшись к зелёной нити, почувствовала в себе что-то ещё, словно живое. Направив руку вниз, обвивая её стали появляться лианы и продолжать переплатить всё, в точности как в моем сознании, вокруг образовался полу-цилиндр. Я решила потянуть ещё за красную нить и огонек загорелся в моей ладони, я направила его на лианы и тот маленькими бусинами застревал между ними, создавая своеобразные светильники. Как только цилиндр закрылся, я осталась в гробовой тишине, лишь множество мыслей, проносящиеся в моей голове, её разбавляли. Я думала о том, смогу ли я создать не только лианы, но и другие растения.
Целая ночь была в моем распоряжении. Я создавала чьи-то фигуры из лиан и цветов, которые я смогла создать. На улице была глубокая ночь, ни одной души, посмотрев на время, я увидела на настенных часах время: «2:43». Я чувствовала себя истощённой, но переполненной эмоциями. Огонь в ладони медленно потух, а цветы и лианы уползли и растворились в кисти, чувство чего-то присутствия внутри меня прошло, и сама того не заметив, я уснула.
—•—