pt. 4
Тени от рам высоких окон полосуют большую библиотеку, в которую Чонгука привели по приезде в замок. Принц ходит вдоль высоких стеллажей, бессмысленно касается кончиками пальцев старых, чуть потрёпанных и выцветших корешков книг разных цветов, наслаждается преломлением света между полками и обдумывает всё, что собирается рассказать королю. Сейчас решится всё: если Ким Намджун не согласится поддержать Чонгука в его плане и желании, что вполне может произойти, плану не сбыться. Альфе необходима помощь, так как сам он совсем не уверен в том, что задумал всё верно: опыта в политике у него всё же недостаточно для того, чтобы совершить что-то подобное в одиночку. Он лишь уверен в одном, в том, что так продолжаться не может, и ещё дольше ждать и терпеть выходки Хёнвона он не может, иначе может случиться непоправимое. И если Чонгуку не удалось спасти другие королевства, он хотя бы попытается сохранить Гримдольф — одно из самых маленьких, но так же самых важных королевств.
Да, опомнился поздно, когда все некогда мелкие дружные королевства стали одним целым, а внутри непорядки, когда остаётся лишь один Гримдольф, но ещё не поздно изменить жизнь людей в лучшую сторону. Не поздно стать свободным наконец-то. Никогда не поздно. Чонгук молодой, рвущийся вперёд, не уступающий королю Хельцвуда в своём уме и силе, и, наверное, было вопросом времени, когда в нём проснётся желание взять всё в свои руки. Королевская кровь берёт своё, в глубине души он желает получить трон, желает по возможности исправить то, что, как он считает, лежит на его совести.
Трон для него это не столько власть, сколько возможность исправить всё, в чём виноват, за что должен ответить. Две ночи, проведённые в пути, помогли разложить ему все мысли по полочкам, понять свои желания, а вид довольных своей мирной жизнью людей в Гримдольфе, мысль о том, что Хёнвон и впрямь может уничтожить древний род Кимов, их давних друзей, лишь укрепили сформировавшиеся мысли и желания, которые так давно сидели глубоко в душе мужчины. Чонгук только сейчас находит в себе силы предпринять что-то. Наверное, нужно было сделать это раньше, когда Хёнвон не был так силён, но до этого вопрос не вставал так остро, а Чонгук был слишком слаб и молод, неопытен. Теперь они находятся на грани войны с Гримдольфом, и допустить непоправимое никак нельзя.
И, что говорить, Чонгуку интересен принц Гримдольфа: есть в нём что-то привлекательное, не такое, как во всех, пусть это и звучит слишком глупо. Возможно, если бы не Тэхён, Чонгук и не стал бы сопротивляться брату открыто, но чувства, которые так неожиданно проснулись в его душе, которые он пока пресекает в себе, как может, не даёт самому себе надежды, заставляют защитить. Это вырывается из самой его глубины, и он скрывает это даже от самого себя, не смея потакать внезапным порывам души, потому что опасается, что они ещё не столь крепки, чтобы уверенно утверждать о чём-то большем, чем лёгкая симпатия и желания познакомиться ближе. Он не из тех легкомысленных альф, которые с головой бросаются в чувства. Он из тех, кто подходит к этому с осторожностью не только потому что при его положении нужно быть таковым, но ещё и потому что по натуре вдумчивый и не смеющий спешить там, где это не нужно.
Принц даже думать не хочет, что брат может сделать с королевской семьёй, в особенности с омегой, если всё же захватит королевство. Обычно Хёнвон отбирает у королей всё, чтобы им не было на что существовать, чтобы они и не смели вновь посягнуть на прежнее место, чтобы у них даже мыслей подобных в голове не рождалось, и медленно, но верно, они либо подчиняются ему, становятся прислугой, иногда придворными, либо не теряют уважения к самим себе и противятся. В последнем случае Хёнвон пресекает род, чтобы соперников, стремящихся отомстить, больше не было. А с омегами любит поразвлекаться сначала, и его совсем не интересует, что у него муж есть.
Хранить верность — не для него. Так он сказал Чонгуку, когда тот осмелился возразить образу жизни брата, когда заметил, как резко изменился некогда жизнерадостный и улыбчивый, светлый и нежный Ихёль после того, как застал своего альфу с другим. И Чон искренне не понимает Ихёля, который всё это терпит, и всегда задаётся вопросом: насколько же нужно любить, чтобы прощать измены? Насколько же отчаянно Ихёль цепляется за мужа, насколько же сильна истинность, если, как он однажды, дав себе слабину, признался в том, что ему больно от одной только мысли о том, что они окажутся не вместе. И это не только об изменах. Измены — это самое невинное из того, что делает Хёнвон.
Есть ещё кое-что, и мужчина точно знает, что Ихёль тоже в курсе, вот только почему-то не сопротивляется никогда. Неужели любовь его так сильна, неужели истинность застилает глаза? И если Ихёль Хёнвона простил, есть ли у него, у Чонгука, шанс на прощение? Он виноват во многом, но, в первую очередь, сейчас, находясь в Гримдольфе, собираясь просить помощи у Намджуна, часто думая о молодом принце, он виноват в том, что не остановил Хёнвона в его желании убить Сехуна. Он виноват и в том, что позволил ему зайти так далеко, настолько, что он чужими руками лишает людей жизни, настолько, что, Чонгук уверен, потому что видел в его глазах столько жестокости, сколько хватит на что-то столь ужасное, смог бы убить человека своими же руками.
Но не только чувства к милому омеге побуждают Чонгука к действию. Они пока слишком слабы, чтобы он решился на свержение из-за них, хотя и это тоже накладывает свой отпечаток на решение. Чон далеко не малолетний юнец, которого в дрожь бросает от одной лишь мысли об омеге. Всё дело в том, что, увидев, как счастливо живут люди в Гримдольфе, альфе стало противно от того, что происходит в его родном королевстве, некогда славившимся миром и благополучием. Противно от самого себя, ведь мог противостоять и защитить народ, если бы захотел, если бы вовремя понял, но не предпринимал ничего, а поддавался. За это время братец только набрался сил, и Чонгуку одному против него не пойти.
Однако в глубине души Чон уверен, что поступает правильно, так должно быть, но сомнения всё же прокрадываются в его душу, ведь опыта и правда мало, одних его сил недостаточно — нужен совет мудрого человека, который направит на нужный путь так, чтобы не сбиться с него. И этот мудрый человек, единственный, кому Чонгук действительно может доверять, кто точно поверит ему, по воле случая является королём Гримдольфа, отцом этого самого милого омеги, который так внезапно появился в его жизни. Это лишь случай, не более, но всё так хорошо сходится, что Чонгуку, который верит в знаки судьбы, кажется, что это правильно, что это должно случиться, и случится когда-нибудь, даже если он этого не захочет. Так должно быть.
Самое важное — не поддаться братским чувствам, не дать слабину в конце пути, ведь пусть даже он давно перестал брата братом считать, что-то внутри него холодеет от осознания, на что он идёт. Убийство родного человека, с которым вырос, стоит ли оно того, чтобы искупить совершённое ранее? Равнозначно ли оно жизням тысяч людей, которые зависят от воли королей? Чонгук знает, что хороший король, в первую очередь, думает о народе, и только потом о семье, но хочет сделать невозможное — стать тем, кто сможет думать обо всём сразу так, чтобы ущерба ни одной из сторон жизни не было. Возможно ли это? Его мечта — утопия. Сколько королей пытались её достигнуть — многие. Сколько королей этого добивались? На его памяти — ни один.
Пока всё идёт, как надо: он во дворце и скоро будет говорить с королём. Остаётся лишь убедить Его Величество в том, что намерений злых у него нет, а это довольно сложно, учитывая, что он из Хельцвуда. Их семьи раньше дружили хорошо, но за последние пару лет Хельцвуд изменился до неузнаваемости, и связи, естественно, точно так же, как после дождя появляется солнце, разорвались, и теперь Чонгук ощущает себя в Гримдольфе непривычно неуютно, словно он не бывал здесь ранее, словно он приехал с плохими вестями, словно он - враг всего, что здесь есть.
Если раньше королевство его родное было похоже на Гримдольф, то теперь их уже не сравнить ни по размерам, ни по обстановке и отношению людей к политике, жизни. В Гримдольфе люди были довольны своей жизнью, а в Хельцвуде мало кто оставался доволен, но молчали все эти годы, потому что страх перед молодым жестоким королём и желание сохранить жизнь были сильнее, чем желание высказать что-либо против и сделать что-то ради изменений. Чонгук сам боялся, а потому и молчал вечно. И кто знает, как отреагирует Намджун на его появление здесь спустя время, кто знает, поймёт ли он? Чон прекрасно понимает, чтобы король решил помочь, прошлая дружба их с его отцом не поможет, нужно доверие ему, Чонгуку, и как раз этого альфе не хватает. Кто вообще решит довериться ему, тому, кто вместе с братом шёл на все дела, кто противостоял ему лишь вечными спорами, но никак не делом?
Вместе с этими мыслями в голове вновь и вновь всплывет вопрос, которым Чон задаётся уже несколько лет: как Хёнвон мог вырасти таким? Чонгуку, который видел все хорошие стороны Хёнвона, который рос рядом с ним, больно смотреть на то, во что он превратился. Возможно, это произошло, когда из жизни ушёл папа, и воспитанием мальчиков стали заниматься только гувернантки, которые совсем не следили за тем, что читают будущие наследники, чем они увлекаются и с кем общаются. Отец после смерти мужа отчаялся и перестал уделять сыновьям столько времени, сколько нужно, да и, что говорить, королю не до воспитания детей, на нём и без того слишком много обязанностей помимо тяжести утраты. Наверное, тогда и произошли изменения в характере будущего короля. Всё это лишь распаляет чонгуковы чувства: Хёнвон отчасти не виноват в том, что стал таким, но остановить его необходимо, а сделать это можно только одним способом — лишить жизни. Изменить его характер сейчас уже невозможно, а сместить с трона без смерти нельзя — закон гласит о том, что на трон следующий наследник может вступить лишь со смертью действующего короля.
Если до этого альфа сомневался в том, что сможет отобрать у Хёнвона престол, так как братские чувства в нём были живы, то теперь, вспоминая за время ожидания то, скольким людям он принёс боль, сколько жизней отобрал, Чонгук уже почти не сомневается. Главное пронести уверенность до конца. Конечно, в глубине души остаётся что-то, что мешает ему принять это без содрогания в душе, но так же его посещают мысли о том, что продолжаться так не может, а воспоминание о смерти Сехуна, которая подстроена была хельцвудскими людьми по приказу Хёнвона, укрепляет уверенность Чонгука. Если есть лишь один способ остановить короля Хельцвуда, то Чон должен им воспользоваться. Хёнвон жесток, а Чонгука с детства учили бороться с жестокостью, и он не в том положении, чтобы выбирать — он родился с обязанностью защищать на плечах.
— Извини, что заставил ждать, — Чонгук, занятый своими мыслями и не заметивший прихода короля, резко оборачивается и узнаёт в пришедшем человеке Ким Намджуна. Король не спеша подходит к большому, из дерева сделанному столу, подразумевая, что и Чонгук должен идти за ним. Встреча довольно странная, Чонгук не знает, как себя вести, как подать так, чтобы Намджун поверил, чтобы о нём не подумали так, как думают о Хёнвоне.
Альфа подмечает, что король за то время, пока они не виделись, незаметно, но постарел: некогда смольные волосы с лёгкой проседью, когда улыбается, вокруг глаз морщинки-лучики расходятся, чего раньше не было, а в глубине тёмных очей плещется мудрость вперемешку с усталостью. Кажется, словно король насквозь видит, словно знает, зачем Чонгук пришёл к нему, и, может быть, знает даже чуть больше, чем сам принц. А вот ямочки на щеках, когда появляется улыбка, остались неизменными. Да и задор в глазах всё же сохранился, чему Чонгук удивлён — довольно трудно сохранить это, занимаясь политикой, тем более, когда враг так близко. Альфа уверен, что король об опасности знает даже больше, чем он сам, потому что Ким Намджун всегда отличался особой мудростью, проницательностью и пониманием, видя больше, чем другие.
— Не ожидал увидеть тебя, если честно, — Намджун чешет затылок и неловко улыбается, подмечая перемены, которые успели произойти за то немалое время, пока они с младшим принцем Хельцвуда не виделись. Последний раз был лет десять назад, когда они вместе с отцом приезжали с визитом, а Тэхёну не было и восьми, из-за чего его не пустили за обед, не дав даже взглянуть на гостей. Чонгук с тех пор возмужал: ростом с него, атлетической фигуре только позавидовать можно, во взгляде же читается строгость, даже закалённость, свойственная людям, пережившим немалое, как кажется Намджуну. Пусть даже эта строгость и закалённость ещё не твёрдые, с толикой неуверенности, но не без решительности и воодушевлённости, свойственным только молодым, но не таким он Чонгука помнит. Раньше весёлым мальчишкой был, игривым даже, смущался вечно — не отличить от обычного паренька — а тут вдруг перед ним стоит взрослый, уверенный в себе альфа, который так похож внешностью на своего отца, что невольно задумываешься: а не старый ли король Хельцвуда, перенёсшийся в молодость, стоит перед тобой?
— Я и сам не ожидал пару дней назад, что Хёнвон отошлёт меня сюда, — хмыкает Чонгук. Лучше бы Хёнвон не посылал его в Гримдольф: если бы он хотя бы предполагал, чем всё обернётся… Но кто же знал, что здесь произойдёт переломный момент, и альфа решит воспользоваться ситуацией, действовать?
— Значит, это Хёнвон. Так и думал. Ну и что, раз ты послан сюда, думаю, у тебя есть новости. Когда нам ждать армию и готовиться сдаваться? — усмехается король. Чонгук даже удивляется этой беззаботности, приподнимает брови в немом вопросе, но уже спустя секунду старший хмурится. Намджун не глуп, понимал всегда и понимает сейчас, что однажды это должно было произойти: все королевства вокруг уже в руках молодого короля, кроме Гримдольфа. Он так же уже давно продумал свои действия, давно уже решил, что как для блага семьи, так и для блага народа, дабы обойтись без больших потерь, правильнее будет поддаться — так можно сохранить намного больше жизней, чем на войне, которой им не выдержать. Король чувствовал: скоро что-то произойдёт, так как слишком уж тихо было в последнее время. И вот он, Чонгук перед ним, явно не просто так сюда заявившийся. — А если серьёзно, то зачем ты здесь? И зачем весь этот цирк с твоим желанием, Чонгук? Если честно, ты поставил всех, особенно Тэхёна, в неловкое положение, — упрекает его Намджун, вспоминая, каким нервным старший сын был после соревнований. Омега места себе не находил, спрашивал у Джина о том, что всё это значит, но так как ответа точного не было, становился ещё более беспокоен, а сейчас, Намджун уверен, почти на стены лезет от интереса — любопытство он взял как раз от него.
— Я не хотел доставить вашему сыну неудобств, но боялся, что иначе во дворец к вам на встречу мне не попасть, — извиняется Чонгук, в ответ на что король кивает. Принц не говорит о том, что на деле, если бы не вчерашняя встреча его с юношей, он наверняка бы даже не догадался сегодня использовать этот предлог. Всё это останется лишь между ним и Тэхёном, как они и договорились ранее, хотя, если честно, Чонгук не стал бы рассказывать этого и без договорённости. — Хёнвон хочет, чтобы я проведал обстановку в королевстве, чтобы нанести удар. Думаю, вы и сами понимаете: избежать этого было нельзя, — начинает издалека.
— Понимаю. А ты сразу так и согласился? — Намджун прищуривается, так как это явно не так. Чонгук, которого он знал, соглашаться бы сразу не стал. И с каких пор вообще Чонгук потакает желаниям старшего брата? Чонгук, которого знал Намджун, воспитан на правде и справедливости, он не мог, или Намджун просто не хочет в это верить, стать таким же, как Хёнвон. К тому же, что это за любезность — сообщать о нападении?
— Не сразу. Я не оставлял попыток отговорить его, но вы же знаете: он непреклонный, если захотел чего-то, получит любой ценой.
— Но ты согласился. Неужели на его сторону перешёл? — у Намджуна в голове не вяжется немного: Чонгук вроде и выдаёт себя, но в то же время, чего он хочет этим добиться?
— У меня не было выбора: он угрожал мне смертью, а жизнь мне дорога, — Чонгук сглатывает встающий ком в горле: всё же слышать угрозы от брата было трудно. Намджун же оценивает, насколько же тогда их некогда тёплые братские отношения изменились, раз Хёнвон угрожает смертью при невыполнении приказа? — Но сейчас не об этом. Хёнвон творит ужасные вещи. Я не могу смотреть на то, как разрушается наше королевство. Честно говоря, и до этого я задумывался, чтобы изменить всё, но мне не хватало сил собраться с духом. Хёнвон всё же мой брат, и поднимать на него руку я не хотел. Но… Ситуация изменилась.
— И что ты собираешься предпринять? — теперь всё встаёт на свои места, Намджун прекрасно понимает, о чём говорит Чон, но нужно словесное доказательство. Однако, желание его что-то поменять, уже идёт ему на пользу, как считает король. Лучше понять, когда уже поздно, чем не понять вообще.
— Свергнуть Хёнвона с вашей помощью. И с помощью вашего сына, — твёрдо произносит Чонгук.
✤✤✤
Просторная комната залита мягким вечерним светом, что льётся из открытых окон. Тэхён нервно и критично осматривает себя в большое зеркало: в светлые, чуть завитые волосы вплетены бордовые и нежно-розовые цветы, кружевная бордовая рубашка в мелкий цветочек, заправленная в длинные белые брюки, как никогда хорошо подчёркивает фигуру. Образ получился нежным и свежим, но в то же время строгим. И всё равно продолжает рассматривать себя в зеркало, чтобы найти изъяны и избавиться от них.
Омега впервые так волнуется перед тем, как пойти на бал, а всё из-за Чон Чонгука, который, оказывается, останется гостить у них на некоторое время. Подробностей Тэ ещё не знает, так как отец обещал объяснить всё лишь завтра, но сердце предательски трепещет, ведь принц до сих пор не знает толком, что произошло на состязаниях, и что означает желание Чонгука. В голове крутятся мысли, одна хуже другой, и Тэ решительно их игнорирует, пока в его комнату не врывается Пак Чимин, которого он безуспешно пытался найти в толпе на соревнованиях.
Пак Чимин — сын придворных, с которым Тэхён сдружился, ещё когда они маленькими были. И хоть видятся они со старшим редко, но переписку ведут регулярную, а когда встречаются, делятся всеми своими новостями и переживаниями. Тэхёну безумно нравится светловолосый пухлощёкий друг, потому что он всегда чувствует, когда младшему плохо и может поднять настроение, совет дать. Вот и сейчас врывается в его комнату, как нельзя кстати, когда не очень весёлые мысли уже почти заставили омегу паниковать.
— Извините, что без приветствия, но что произошло на соревнованиях? У меня сил нет уже терпеть, ужас, как узнать всё хочется! — Чимин подбегает к Тэхёну, беря чужие ладони в свои, и тот не может сдержать улыбки, наблюдая за несдержанностью друга. — Все говорят, что этот альфа, который выиграл, из Хельцвуда, это правда? И что это за желание такое странное? - Чимин недовольно хмурится.
— Правда, он из Хельцвуда — вздыхает Тэхён, выбирая, какие серьги надеть сегодня. — Если честно, мне и самому интересно, что происходит, Чимин-и.
— То есть, вы не знаете? — его глаза распахиваются, и он прикрывает рот ладонью, уже надумывая себе всяких страстей. — А что, если он попросит вас в качестве мужа под предлогом свободы для Гримдольфа?
Тэхён вздрагивает. Такую мысль он и сам допускал, но вслух произносить боялся. Что, если всё и правда обстоит так, как сказал Чимин? Вдруг он — это плата за жизнь их королевства без войны? Что, если он и правда ошибся в альфе, приняв его за хорошего человека? И ведь влюбиться по уши успел… Уже и не выбраться из омута глаз альфы, в которые Тэхён так опрометчиво бросился, не задумавшись о последствиях. Омега не сдерживается и падает на свою кровать, не зная, что думать. В голове не вяжется, что Чон решил очаровать его ради того, чтобы их королевство жило без войны. Этот образ Чонгука не шёл ни в какое сравнение с тем образом воспитанного молодого альфы, который уже успел сложиться в голове принца. Двойственность ситуации ужасно раздражает, заставляет злиться даже, потому что он не знает, когда ему представится возможность наконец-то разузнать всё получше и понять, чего хочет Чон.
— Я не знаю, Чимин-и, — вновь говорит принц другу. — На самом деле… Только не пугайся сильно, но мы уже знакомы. Я проводил его до города за день до соревнований. Я думал он хороший и… я… он мне понравился очень, — с трудом выдаёт Тэхён и видит, как глаза друга на лоб лезут, но благодарит его за то, что он молчит. — Мне даже показалось, что и он ко мне что-то почувствовал, но теперь я так уже не думаю. Мне кажется, словно всё это игра, или я что-то упускаю, — Тэ решает опустить тот момент, когда он повёл себя самым непристойным образом и скрыл, кто он на самом деле. Этого никто знать не должен, и об этом, кстати говоря, с Чонгуком тоже стоит поговорить, чтобы принц не наговорил лишнего родителям.
— Стойте… А что, если вы ему и правда понравились, и поэтому он попросил вас, как награду? Если уже виделись до этого, как вы говорите, он вполне мог успеть разглядеть в вас своего омегу и влюбиться, — предполагает пухлощёкий омега, ложась рядом с принцем и принимаясь перебирать его волосы. Тэхён думает, что было бы прекрасно, если было бы так, как сказал его друг.
— Не думаю, — угрюмо отвечает Тэхён. Первое предположение Чимина кажется правдоподобнее других. Возможно, он и правда лишь способ достижения цели, и ничего больше не значит. Но почему сердцу так больно от одной мысли об этом? И что будет, если это окажется правдой? Но отец ведь не отдаст его насильно замуж, верно? Хотя… Если от этого будет зависеть судьба их королевства, Тэхён сам согласится и на всё пойдёт. С другой стороны, как может принц Хельцвуда просто так просить Тэхёна, как приз? Их королевства не воюют, но к этому всё идёт, и что же это получается?
И тут Тэхён вспоминает, как он говорил о брате Чонгука. И, кажется, альфа того же мнения о нём, что и все остальные. Но тогда всё происходящее совсем теряет какой-либо смысл. Если Чонгуку нужен он, Тэхён, и это ради того, чтобы войны не было, однажды Гримдольф, так или иначе, всё равно перейдёт во владения либо самого Чонгука, либо его брата. Ведь, если жениться на омеге, который является наследником, право наследования переходит к альфе. И тогда Хельцвуду даже войны не нужно.
Омега стонет и закрывает лицо руками. Ещё пару дней назад он и не думал ни об альфе каком-то, ни о том, что, кажется, скоро выйдет замуж. Всё было хорошо и спокойно, но Чон Чонгук ворвался в его жизнь и, как ураган, снёс всё. Все чувства омеги с его появлением обострились, а вдыхать полюбившийся запах вина хочется, но и одновременно с этим забыть тоже хочется. И теперь этот же самый альфа, как кажется омеге, запутывает своим поведением и без того спутанный комок вопросов больше.
— Не отчаивайтесь, сегодня на балу мы можем что-нибудь узнать. Всё же, думаю, если он попросил вас в качестве приза, отходить от вас не будет. А, значит, и возможность узнать ответы на свои вопросы у вас будет, — Чимин поднимается с кровати и утягивает за собой принца, подводя того к зеркалу и поправляя цветы в светлых волосах. — Вы должны выглядеть так, чтобы он точно голову потерял и выдал всё сразу, а ещё должны быть уверены и раскованы.
— Не думаю, что это сработает, — с сомнением говорит Тэхён.
— Вот увидите, ещё как сработает. Я тоже постараюсь что-нибудь узнать, и если удастся, то передам Вам в письме завтра, — уверяет принца друг.
Спустя пару минут Чимину с трудом, но удаётся вытащить принца в освещённый предзакатным солнцем коридор.
✤✤✤
Придворные омеги как всегда прекрасно выглядят в своих нарядах: один красивее другого. Все они обсуждают соревнования, и если бы Тэхён прислушался, то услышал бы, что горячими темами были победа и желание Чонгука. Альфы уже ищут себе пару на ближайшие несколько часов веселья или берут в руки бокалы с вином, разговаривая об излюбленной и словно единственной теме на свете — политике. Высокие окна в зале открыты, поэтому свет и воздух беспрепятственно проникают в помещение, от чего кажется, что оно стало ещё больше обычного. Тэхён, прячущийся от действа у стены зала и лишь наблюдающий за всем со стороны, вдруг обнаруживает в себе желание прямо сейчас сесть за холст и нарисовать то, что видит. Воздушность и лёгкость притягивают, как бы омега ни не любил балы из-за слишком большого количества людей.
Тэхён пытается найти взглядом Чимина, который куда-то испарился почти сразу же после того, как они пришли. Найти друга не получается, поэтому Тэхён чувствует себя совсем неуютно: хотелось бы стоять в компании Чимина, так было бы легче. Его мечтания прерывает папа, который, конечно же, его находит, так как знает, где сын предпочитает прятаться от всеобщего внимания.
— Милый, ну и что же, снова отсиживаться будешь? — Джин хмурится. Тэхён никогда почти не танцевал, разве что в детстве, когда ещё не так сильно смущался, ну и с отцом, когда тот, улыбаясь, настаивал, — Чонгука не видел? — Тэхён готов плакать, потому что как родитель может говорить о нём так спокойно? Почему Тэ кажется, словно он что-то пропустил? Вся эта ситуация изрядно выводит принца из себя, так как раньше такого не случалось. Обычно он был в курсе всего, а тут вдруг всё наоборот, и это ужасно нервирует.
— Нет, а должен? — и надеется, что не увидит, так как ситуация принимает совсем непонятный омеге характер, а разбираться ему не хочется: состязания альф, путь обратно и десятки вопросов без ответов вымотали, поэтому ему бы на самом деле сейчас отдохнуть в тишине сада с книгой, а не здесь находиться.
— Он по праву победителя должен провести вечер с тобой, дорогой. Не задавай сейчас вопросов, всё завтра, хорошо?
После Джин, как и всегда, даёт сыну указания не скучать и не сидеть на месте, а брать пример с маленького Чжи, который на балах танцует до упаду вместе с другими детьми. Тэ на это лишь улыбается, как бы прося прощение за своё поведение, потому что сказать ему нечего.
Старший омега отходит, и начинается церемония приветствия, на которой по обыкновению отец и папа здоровались с гостями и желали им хорошо провести вечер. Ну и, конечно, первый танец — королевский. Тэхён не без удовольствия наблюдает за родителями, которые так легко кружатся по залу, шепча друг другу что-то на ухо и улыбаясь ярко при этом. После за ними следуют и другие уже состоявшиеся к этому времени пары, но Тэ старается не терять родителей из вида, так как ему ужасно нравится наблюдать за ними, такими счастливыми и беззаботными.
Сможет ли когда-нибудь он так же беззаботно улыбаться своему альфе? Омега фыркает на самого себя: с чего вдруг такие мысли стали посещать его? Раньше об альфах вообще не думал, а сейчас голову занимает лишь один, но ужасно красивый и статный. И как бы принцу ни хотелось выкинуть из головы Чонгука, не получается! Тэхён старается переключиться, но голову всё равно посещают вопросы, и все они связаны с альфой. С каждым вопросом Тэхён запутывался всё больше и больше, так как он и правда словно упускает что-то. Не складывалось абсолютно ничего. Казалось, словно в пазлах, которые принц безуспешно пытается собрать на протяжении всего времени после соревнований, перемешано много-много фрагментов из разных картинок.
— Может быть, и мы присоединимся к танцам? — Тэхён ощущает на своём ухе обжигающий шёпот и резко разворачивается, глядя широко раскрытыми глазами на Чонгука, который незаметно подкрался к нему сзади. Ну вот… Снова он нашёл его, как бы Тэхён ни пытался спрятаться. Если бы он не завис в собственных мыслях, ему удалось бы избежать встречи с Чонгуком.
А альфа в это время с восхищением рассматривает омегу, подмечая, что вскоре совсем сойдёт с ума: Тэхён великолепен. Рубашка, заправленная в брюки, подчёркивает хрупкую талию и довольно пышные бёдра, а цветы в волосах придают образу невинности. Аромат мёда окутывает, и Чонгук честно старается не опьянеть, но получается плохо. Кажется, то, что он старался сдерживать, всё же происходит. Влюбляется. Медленно, но верно, чувства охватывают волной. А после согласия Намджуна на его план, у Чонгука и правда есть шанс.
— Я не танцую обычно, — омега смущается и злится на себя: обещал же сам себе игнорировать принца, а лучше вообще прятаться от него. Не удалось ни то, ни другое: игнорировать не получается, так как Тэхён устоять не может перед Чонгуком, а прятаться уже поздно — он нашёл, и вряд ли уже отпустит.
— Как же, на балу, и не танцуете? Наверняка ведь умеете. Так что мешает? — Чонгук ведёт себя так, словно ничего не случилось, а Тэхён думает, что он совершенно точно упускает что-то, так как такое беззаботное поведение альфы после случившегося ему не понятно. Да и вообще, лёгкое поведение родителей пугало. Что это может значить? Почему Тэхёну кажется, будто все всё знают, и только он один остаётся в неведении?
— Вы… как вы можете так спокойно говорить после всего, что сегодня случилось? Точнее, после всего, что сделали вы, — шипит Тэхён, не выдерживая и стараясь хоть капельку быть злым. Но на Чонгука это действует совсем не так, как должно было подействовать в планах светловолосого принца. Альфа умиляется, так как сжатые кулачки этого омеги — самое милое, что он когда-либо видел. Тэхён же сам себя не понимает, он злится, но в то же время и не злится, от чего хочется сбежать. Чонгук своим появлением в жизни омеги и поступками заставляет принца вести себя так, как он никогда себя с альфами не вёл. Он ломает стену, выводит омегу из зоны комфорта и заставляет окунаться в разные чувства: от злости до смущения. Тэхён уже хочет извиниться за столь резкие слова: всё же Чонгук старше его, да и вообще-то, он гость, не говоря обо всём остальном, например о том, что Тэ обычно в таком тоне ни с кем не разговаривает. Но Чонгук опять же меняет все планы омеги:
— Если я дам вам ответы на вопросы, согласитесь на танец со мной? — хитро, хитро, Чон Чонгук. Альфа наблюдает за омегой, который мечется между «да» и «нет». И он прекрасно понимает состояние Тэхёна, ведь ему и не объяснили ещё ничего наверняка, а узнать хочется как можно скорее, и Чонгук — его единственный способ на данный момент. Но он и виновник всего, что происходит сейчас, и гнев омеги, если можно это так назвать, оправдан.
— Да, — слыша положительный ответ, альфа тянет сразу омегу за руку к центру зала, лишь бы тот не успел передумать.
Тэхён распахивает глаза, так как не был готов к такому быстрому повороту событий, но когда, после поклона, Чонгук кладёт сильную руку на его талию, забывается. Запах вина успокаивает и слегка пьянит, а чувства, которые нахлынули на него так внезапно пару дней назад, которые он старался приглушить в себе, берут своё: внутри себя омега пищит от радости, совсем как маленький, словно раньше никогда не танцевал с альфой. А ведь, так и есть. Тэхён лишь с отцом обычно танцевал, а с альфами другими никогда, поэтому сейчас стоит, смотря широко распахнутыми глазами на Чона и не зная совсем, как себя вести.
— Ваша правая рука должна лежать на моём плече, а левая в моей руке, Ваше Высочество, — подсказывает Чонгук, усмехаясь. Пока омега соображает, альфа украдкой осматривается: благо, танец ещё не начался. Замечает также удивлённые пары глаз на них, но старается не подавать виду и следить за тем, чтобы этого не заметил Тэхён, который робко кладёт одну ладонь на плечо, а вторую вкладывает в руку. Щёки омеги красные, глаза до сих пор широко распахнуты, и Чонгук, честное слово, видит перед собой ещё совсем ребёнка, что не может не умилять. А ведь так оно и есть, Тэхён ещё совсем молодой: от Намджуна Чонгук узнал, что ему всего семнадцать с половиной лет.
Альфа ещё раз осматривается, стараясь разглядеть в толпе нужного человека, но замечает лишь довольные взгляды родителей Тэхёна и выдыхает. Где чёртов Мин Юнги? Обещал же, что приедет, и теперь он нужен ему, как никогда. Чонгук старается успокоиться. Всё хорошо, если Намджун ничего не говорит. Альфа снова направляет всё своё внимание на Тэхёна. И почему он так волнуется, словно впервые с омегой будет танцевать?
Когда музыканты играют вальс, а Чонгук медленно ведёт омегу, Тэхён усердно старается не споткнуться. Когда он танцевал с отцом, ни разу ещё их танец ошибкой не испортил, но то был отец, а это альфа, который ужасно ему нравится, перед которым опозориться не хочется. Тэ даже думать о людях, внезапной пропаже Чимина и всех своих непонятках забывает, так как всё время либо голову опускал, либо смотрел прямо в глубокие омуты напротив, ощущая, как бешено отбивает ритм сердце в груди. С отцом было проще: они смеялись и легко кружились по залу, общаясь о чём-то отстранённом. С Чонгуком наоборот. Смущающе.
— Расслабьтесь, Ваше Высочество, — Чонгук усмехается, так как замечает, что Тэхён напряжён. Омега с ума сходит от горячего шёпота альфы на ухо, и спрашивает сам себя, каким образом можно расслабиться, когда сильная рука так надёжно обхватывает его талию. — Вы превосходно танцуете, получайте удовольствие и не думайте о том, как себя вести. Просто будьте собой, — и принц правда расслабляется, сдаваясь словам альфы и музыке, но вот смотреть прямо на Чонгука не решается до сих пор, лишь часто поднимая на него свои голубые глаза.
Музыка кончается, а омега даже не замечает этого. Тэхён тяжело дышит, поглядывая на довольно улыбающегося кланяющегося Чонгука, и только сейчас осознаёт, что за ними, вообще-то, наблюдали все. Принц также кланяется в ответ, смущается и, краснея, отходит подальше от центра зала, лишь бы не привлекать больше так много внимания. Хотя, если быть честным, ему очень понравилось танцевать с Чонгуком, чувствовать руку на талии и ощущать его запах вокруг себя. Но честным быть не хотелось, потому что этот самый альфа до сих пор своим поведением не давал покоя. С чего бы Чон выпрашивал танец, взамен на объяснения? Мог бы попросить о чём-нибудь другом, но попросил танец.
— Вы и правда прекрасно танцуете, Ваше Высочество, — Чонгук, оказывается, всё время шёл за ним. — Я беру свои слова обратно. Два танца — и у вас будут ответы на все вопросы, — Тэхён лишь рот открывает, не в силах что-то сказать. Это как минимум нечестно. Как бы ему и не хотелось танцевать с Чонгуком ещё, у них была некая договорённость, которую нарушать Тэ не хотел. Поддаваться омега не собирается, поэтому…
— Хорошо, я подожду до завтра, пока ситуацию не объяснит отец, — злясь, слишком резко отмечает Тэхён, после чего сам же и стыдится своего поведения, оглядываясь вокруг, лишь бы остальные не слышали. На его счастье музыка снова играет, и альфы с омегами танцуют уже третий танец, не обращая внимания на принцев. Кажется, Тэхён даже видит Чимина, танцующиего с каким-то альфой, но сейчас не до этого. Дико стыдно за свою несдержанность. — Извините, я… — Тэ не договаривает, так как Чон вдруг осторожно берёт его за руку и уводит на балкон. Дышать однозначно становится труднее, потому что теперь они снова наедине, и неизвестно, зачем принц Хельцвуда повёл омегу за собой.
— Это я должен извиняться за то, что заставил вас ждать объяснений, — произносит Чонгук, на что Тэхён, готовый к ссоре, удивлённо поднимает до этого опущенный взгляд. — Извините. Быть может, вы проведёте мне экскурсию по саду, а я за это время всё объясню? — голос Чона мягкий, он наблюдает за ничего не понимающим омегой и ему очень хочется обнять его, так как выглядит он мило. Хотя… Нет. Для того, чтобы обнять Тэхёна, причина не нужна. Но в то же время и смешно альфе, потому что причина метаний и непониманий Тэхёна — он, и такой ничего не понимающий и растрёпанный в своих чувствах омега очень даже забавляет.
— Да, конечно, — отвечает наконец Тэ, после чего идёт в сторону ступеней, которые ведут к саду, утопающему в лучах закатного солнца. Как бы и Тэхён не хотел бы злиться на альфу за то, что тот пренебрёг договорённостью, желание узнать наконец о том, что произошло, сильнее.