human

Проходит много недель с момента той странной и кровавой бойни, где Дьявол безжалостно лишает крыльев Архангела, сделав из нее беспомощный сосуд без души и магии. Фактически, он совершил то же, что она с ним много веков назад.

Август боится возвращаться домой, потому что теперь она точно знает, что там ее ждет неминуемая смерть. Орландо будет мстить за то, что она пыталась сделать.

Найл не появляется перед ней все это время. Он никак не может смириться с тем, что потерял самое верное и дорогое ему существо. Август пусть и его сердце, но Жиневьев ­– душа. Ни без того, ни без другого жизнь ему немила. Он не появляется в аду все это время, не навещает Август, что все еще потихоньку оправляется после своей неудачной попытки закрыть врата. Найл игнорирует призывы Отца. Ему все теперь чуждо.

– Я подвел тебя, – все время повторяет про себя, обращаясь к покойной мамбе.

Он приказывает как-то своему новому слуге забальзамировать мертвое тело змеи. Демон не желает видеть то, как оно разлагается, и совсем не хочет закапывать ее. Но и оставить на месте ее смерти он ее не может, поэтому просит Вакаме забальзамировать Жиневьев и поместить ее тело на ее любимую красную подушку, где она проводила большую часть дня. Положить ее туда, чтобы у него всегда было чувство, что она все еще с ним.

– И еще кое-что, – грубо окликает низшего Гордыня. – Отец не должен знать, что мы перенесли мои апартаменты на Землю.

– Как скажите, сэр, – покорно кивает, сложив руки вперед себя.

– И найди мне Влада. Ее сына. Нового Хранителя моей души.

– Привести его сюда?

– Нет, – отрезает. – Смотри за тем, чтобы он никогда не нашел дорогу ко мне.

Ему больше нечему радоваться. Влюбленный демон, потерявший все, что он имел. Все, что приносило ему радость: силу, расположение Отца, доверие и любовь Август... Жиневьев. Лишение последнего разбило его. Он не должен был позволять ей это делать. А она так яро хотела его защитить, хотела спасти его. Знала, чего это стоит, но смело шла вперед, на битву с сильнейшим. Успела его укусить, но ее яд его не убьет. Да, он будет сильно болен, даже лишен большей части своей силы, но с веками поправится.

С веками и тысячами съеденных душ...

Август прячется в каком-то старом, почти развалившемся доме, который располагается значительно далеко от Орлеана. Ее с каждым днем начинает раздражать все это безделье, а Зейн не разрешает ей элементарно практиковать магию. Кричит, что это опасно и что так ее найдут и убьет в мгновение ока. Ее всегда злят эти слова, но она понимает всю опасность, поэтому, пусть и не покорно, но соглашается с ним.

– Что я натворила? – тихо спрашивает девушка, пристроившись у костра, что разжег Зейн на крыльце дома. – Я не должна была так злить Орландо.

– Все нормально, Август, – берет ее за руки, пытаясь успокоить, но сам не верит в свои слова. Его все еще изумляет то, как Орландо смог голыми руками оторвать крылья самой Архангелу. Увиденное вводит его в ужас. – Ты справишься.

– Лиам, – сдерживает слезы, поджав губы. – Он не заслужил этого. Он не заслужил. Он просто хотел мне помочь. Он... Найл... он просто вырвал у него из груди сердце, Зейн, – девушка буквально срывается на истерику, а ангел, видя состояние девушки, крепко обнимает ее, прижав к себе. – Я видела, как оно бьется у него в руке.

– Тише-тише, ты сильнее этого.

– Я слаба. Я не смогла уберечь его, – плачет, уткнувшись в грудь Малика. – Ты же ангел, – вдруг воодушевляется девушка, вспомнив слова Найла.

Зейн в недоумении хмурит лоб и с вопросом смотрит на Август, чтобы та продолжала ход своих мыслей:

– Ты видишь души людей, так? – кивает. – Найл говорил правду? Он любил меня?

– Как сестру, – отвечает с горечью, но девушке совсем не грустно.

Она лишь слегка улыбается, удовлетворенная его ответом. Потому что... да, она рада этому ответу. Если бы оказалось все иначе, она бы чувствовала сильный укол вины, потому что не чувствовала того же к нему. А сейчас, когда она знает, что она была для него как сестра, она безгранично рада. У нее к нему были точно такие же чувства. Он был как старший брат, который выручит в любой ситуации.

– Он в лучшем мире, – пытается приободрить девушку.

– Нет лучшего мира.


Найл и Август. Оба потеряны и разбиты. Оба лишились близких им существ. Оба не могут решиться встретиться друг с другом. Оба влюблена. Оба злы друг на друга.

Если бы она не строила из себя не весь что, если бы она не стала пытаться закрыть врата, она бы не разозлила Отца. Жиневьев была бы жива. Так и считает Найл. И никак не может простить ее за Высокомерие. За то, что она поддалась его же пороку. За то, что переоценила себя, чуть не лишив и себя жизни.

А Август никак не может забыть все смерти, что принес Найл. Все видит сердце в его руке – бьющееся сердце мага. Но всегда вспоминает его слова, которые привели ее в чувство, и винит себя во всех бедах. Себя и его. Злится на себя, потому что, вопреки всему, что случилось, все еще чувствует огонь в груди, когда думает о том самом милом и прекрасном блондинистом пареньке, который подсел к ней, чтобы просто почитать вместе книгу; который приходил к ней почти каждую ночь, залезал в окно, чтобы просто пожелать ей спокойной ночи; который убивал всех, кто был причиной ее слез.

Она злится на себя за то, что смеет любить этого монстра.

Союз, что несет смерти. Союз, заключенный в аду. Союз, который страстно ненавидит друг друга и терпко любит.

Сейчас Найл стоит у окна в ее комнате, куда и перебрался, и наблюдает за тем, как адские псы переворачивают весь город в поисках избранной. Слышит зов Отца, но настойчиво игнорирует его. А позади демона стоит и ждет новых указаний его новый слуга – Вакаме.

– Ты сделал то, что я тебе сказал? – сухо спрашивает, продолжая наблюдать за тем, как один за другим рушатся здания.

– Да, мой лорд...

– Никогда не называй меня «мой лорд»! – зло рычит, обернувшись на низшего.

Это напоминает ему о Жиневьев.

Но, как бы он не был зол, магию против существа не применяет – слишком опасно. Магия – яркий маяк, который мигом приведет Орландо прямиком к нему.

– Прошу меня простить, сэр, – пугливо отступает на шаг назад, опустив голову еще ниже.

– Где он? – вновь разворачивается к окну и прислушивается к крикам погибающих ангелов, их зверьков.

Силы демонов, с лишением сил Архангела, значительно увеличились. Теперь они буквально крушат мир. И сейчас, когда его раса одерживает победу, он не может полностью получить удовольствие от криков отчаяния и боли, что всегда грели ему его холодное сердце. Потому что он так зол на Август. Почему она была столь беспечна? Почему она возомнила, что сможет сделать то, что хотела? Что она хотела этим доказать?

– В Африке. Как и должно было быть, – отвечает Вакаме.

– Хорошо.

Найл продолжает все смотреть в окно, но уже совсем ничего не видит. Он полностью погружен в себя. Сегодня ее восемнадцатый день рождение. Сегодня последний день этой Великой войны. Сегодня, возможно, Найл вернется в ад, где будет подвержен пылающему гневу Отца. Его это не волнует, ведь, что такое физическая боль в сравнении с дырой в груди?

Найл был одним из Величайших демонов. Никогда не был полностью серьезным. Все для него было лишь большой игрой, от которой он всегда получал уйму удовольствия и веселья. Он всегда смеялся в лицо опасности и смерти. Он не боялся вставать перед сильнейшими ангелами без оружия, всегда все переводил в шутку. Наслаждался своей жизнью. Всегда получал то, чего он хочет.

Куда все это делось? Сейчас у него в апартаментах вся стена увешана мечами на случай, если нагрянет враждебная раса, а все потому, что он не может убивать магией. Так его найдет Отец, что намного хуже простой смерти в бою. Сейчас он не может смеяться всему, потому что, помимо ангелов, что наступают ему на пятки, он – враг номер один и в своем мире. Сейчас он потерял все, что имел, все, что доставляло ему удовольствие. А последнее, что он мечтает иметь, презирает и ненавидит его за все, что он для нее сделал.

Война не место для Гордыни. На войне все про нее забывают.

– Сегодня ее восемнадцатилетние, – произносит Хоран.

– Жиневьев? – с недоумением спрашивает Вакаме.

– Август, придурок.

– Простите, сэр, – вновь извиняется.

Это уже входит в привычку.

– Моей Жиневьев значительно больше восемнадцати лет. Она старше тебя и всего твоего рода, – злится, когда ему напоминают о ней.

– Простите, сэр, – повторяет Вакаме.

– Сегодня она должна сделать выбор. Ровно в 19:37 на кладбище Нового Орлеана соберутся воины двух сильнейших рас во главе Архангела и Дьявола. Ни один из рас не посмеет ее коснуться, потому что в ней живет маленькая Гордыня, которая сменит меня в тронном зале...

– Простите? Сменит Вас? – невольно прерывает демона.

– Чувствую я, что не переживу эту битву... – грустно произносит, затем продолжает: – Она выберет сторону ангела, потому что ненавидит меня всем сердцем, и запрет меня и моего Отца в аду, где он будет вымещать на мне всю свою злобу.

– Но ведь Дьяволы только могут иметь детей-демонов, – недоумевает Вакаме, а Найл улыбается, потому что смог изобрести заклинание, с которым зачал свое чадо в чреве девственницы.

Заклинание, которое прировняло его к Дьяволу.

– Вы любите ее, не так ли? – спрашивает Вакаме опасный вопрос. Молчит, но это молчание многое говорит: – Может, Вам стоит встретиться с ней до этого момента? Попрощаться?

– Не нужно открывать эту тему, если не хочешь лишиться языка, – сурово отвечает Гордыня, но после несколько долгих секунд молчания тяжело вздыхает и все же произносит это вслух: –Больше, чем можно вообще представить.

– Мы не ангелы, сэр, – тихо произносит, пытаясь утешить своего хозяина. – Нам не чужды чувства, – его так сильно волнует нынешнее состояние Найла, что он осмеливается надавать на его же порок: – Что с Вами происходит? Только взгляните на себя. Неужели любовь сотворила это с Вами? Увидела бы Вас Ваша любимая Жиневьев – ужаснулась бы. Даже Ваш собственный Отец не узнает Вас, – нервно сглотнув, прикрывает глаза, жутко страшась его реакции, но все же, собрав всю свою уверенность, решается закончить: – Я Вас не узнаю, – делает громкий акцент на первом слове. Он хочет, чтобы Найл вновь стал тем, кем он был всегда: – Где та Гордыня, услышав имя которой весь мир содрогается от ужаса? Где та Гордыня, которая покорила первого падшего?

Эти слова заставляют Найла глубоко задуматься. Действительно, что с ним произошло? Куда делать его уверенность? После того, как умерла Жиневьев, словно часть души покинула его. Несмотря на то, что змея имела потомство.

– Не стоит недооценивать меня, – скзовь зубы шипит блондин на отражение Вакаме в стекле окна. – Можно и пожалеть, – зло выводит.

Немного подумав, он все же тянется аккуратно к магии, чтобы узнать, где Август.

Гордыня не тот демон, который сдается.

Увидев ее спящей в затхлом доме, слегка хмурит лоб в недоумении и тут же оказывается около нее:

– Что ты тут делаешь? – спрашивает его ангел, который все это время стоял у двери и хранил ее сон.

Используй Найл чуть больше магии, он бы увидел и Зейна. Но риск в его случаи не оправдался бы. Сейчас он то существо, на которого охотятся буквально все: как ангелы, так и демоны или же та же избранная. А Гордыня полностью даже не осознает, что из этого более смертоносно.

– То же самое могу спросить у тебя, – лишь бросает Хоран, не отрывая взгляда от девушка.

– Она не хочет видеть, – грубо оповещает ангел. – После того, что ты натворил, не уверен, что она вообще с тобой заговорит.

Найл в этом тоже не особо уверен, но он Гордыня. И ему нужно заставить себя вспомнить об этом.

– А я не уверен, что, после еще одного сказанного тобой слова, ты останешься таким же живым, как сейчас.

– Мы оба знаем, что ты меня не убьешь, – выпрямившись, опускает скрещенные все это время руки с груди и уверенно смотрит на спину блондина, что все еще не собирается оборачиваться на ангела. – Она еще не знает, но если я ей скажу...

– Не посмеешь, – гневно шипит, сжав руки в кулаки.

– Зачем ты это сделал? Зачет ты позволил ему это сделать?

Найл молчит, потому что не может сам признать, что не Дьявол сотворил с ней это, а он. Зейн видит, что демон становится слегка напряженным. Это немного смущает его. Подойдя ближе, он начинает осознавать весь масштаб трагедии:

– О, не-ет, – взывает слишком громко.

Август просыпается и судорожно начинает оглядываться по сторонам, решив, что крик Зейна это сигал тревоги, но видит Найла. Она в шоке смотрит долго на него, не находя ни единого подходящего слова. Он осмелился вот так вот просто взять и появиться? После всего, что он сделал? Какая наглость, думает девушка. В голове тысяча мыслей, полных ненависти, призрения, горечи, боли и обиды, но все, что она у нее получается сказать:

– ТЫ?

Найл лишь расплывается в самодовольной ухмылке с целью скрыть свои вдруг нагрянувшие чувство вины, тоски, скорби, потерянности. Обреченности.

За всей этой картиной очень долгое время наблюдают две маленькие девочки. Они лишь кажутся маленькими. Их возраст намного превышает возраст всего света. Малышки Любовь и Ненависть, которые так любят играть чувствами других существ. Фиби и Дейзи – девочки, способные поработить весь чертов мир. Девочки, которым просто скучно. Девочки, в руках которых мы всего лишь куклы:

– Ничья? – разочарованно спрашивает Фиби.

– Не может все так закончиться. Она ведь любит его, ты разве не видишь? – не сдается, с надеждой глядя на свою сестру.

– Вижу, – тихо признает, с легкой улыбкой наблюдая за тем, как сейчас эти двое ссорятся. – Но ты не может не брать во внимание эту глубокую ненависть в ее сердце.

– Он так беспечно следует за ней. Пытается уберечь от всего мира. А она...

– Она умная девушка, Дейзи, – грубо перебивает сестру. – Она видит в нем монстра, несмотря на то, что любит его. Эта сказка никогда не закончится хэппи-эндом, ты это знаешь.

– А что, если я им помогу?

– Как?

– У меня есть маленькая идея. Поможешь? – смотрит игриво на Фиби.

– У меня есть выбор? – Дейзи лишь шире улыбается и качает головой: – Вот почему все так? Почему тебе нужно обязательно испортить весь сюжет и соединить два совершенно разных сердца: одно – полное любви и сострадания. Другое – тьмы и зла?

– Он не злой, Фиби, ты же знаешь, – Дейзи так привязалась к своим новым игрушкам, что теперь всегда защищает Найла, и совершенно неважно, что он сделал, потому что сделал он это ради любви.

– Девушку можно завоевать и без лишения головы или же сердца.

– Опять ссорятся, – прослушав свою сестру, оборачивается на демона и избранную, что стоят посреди затхлого и заброшенного дома и высказывают друг другу свои глубокие обиды:

– Ты невыносим! – кричит на голубоглазого девушка. – Найл, ты монстр, понимаешь? Что он тебе сделал? Что тебе сделали те люди, которых ты убивал?

– Что сделал конкретно этот маг-недоучка? – задается вопросом. – Давай подумаем вместе, – демонстративно прикладывает палец к подбородку и строит задумчивый вид: – Первое, он убил одного из моих верных слуг:

– Тебе никогда не было до них дела! – быстро отвечает Август. – Ты хоть что-то сделал, когда узнал, что Грант не пережил тьму красного цветка? Хоть что-нибудь?

– Второе, – загибает палец, и громко проговаривает, показывая девушке, что ее слова ничего не значат: – он мне не нравится.

– А, ну да, супер аргумент. Давай еще всю Землю спалим лишь потому, что тебе не нравятся люди, – все срывается на него, уже не выдерживая всех этих детских, придуманных оправданий Найла.

– Можно, – беспечно кидает, пожав плечами. – И третье, он лип к тебе.

– ОН НЕ ЛИП КО МНЕ!

Блондин молча пожимает плечами, не собираясь больше говорить об этом мерзком маге. Он не жалеет, что он его убил.

– А дети, с которыми я училась в школе, которые ходили со мной в садик? Что ты скажешь на их повод? – более тихо спрашивает девушка, уже закипая.

Найл лишь делает уверенный шаг к ней и без единой доли сожаления или вины выводит:

– Все они были причиной твоих слез.

Девушка не выдерживает его близости, его глупых оправданий. Она так злиться на него. Отойдя в сторону, хватается за голову, сдерживая слезы. Не может его простить. Не может.

– Ты, Найл, – оборачивается, уже не скрывая слез. – Ты – самая большая причина моих слез, – садится устало на скрипучую кровать с грязным, рваным матрасом и прикрывает глаза, вытирая слезы.

Угораздило же влюбиться в демона.

Девушка громко всхлипывает, прикрыв мокрое от слез лицо руками. Плачет. Найл было пытается сделать шаг к ней, чтобы успокоить ее – попытаться. Но его грубо одергивается Зейн за руку, решительно настроенный на то, чтобы не подпускать Гордыню к ней больше никогда.

– Тебе лучше уйти, Найл, – сильно сжимает локоть Найла, а Хоран все никак не может понять, с чего это вдруг ангел так осмелел?!

– Серьезно? – все время переводит взгляд с лица Малика на руку, молча приказывая отпустить его.

Но ангел уверенно сжимает руку блондину, потому что зол на него не меньше Август.

– Ой, да прекрати, – лишь выдает и резким движением руки откидывает брюнета на пол. Стоя над ним, озадаченно смотрит на него, пытаясь понять, с чего? – Я сильнее тебя, мальчик.

– Найл, прекрати, – просит Август, видя надвигающуюся драку. – Прошу тебя, – встает с места, а Найл не слушает – наклоняется к ангелу, что тихонько тянется к своему мечу.

Взглянув на девушку, прикладывает указательный палец к губам и игриво ухмыляется, вновь обернув свое внимание к ангелу, что выставил храбро свое оружие против демона.

Найла это так смешит. Отойдя, он позволяет ангелу встать. Решает дать ему фору, чтобы вдоволь насладиться битвой против брюнета, которого всегда мечтал прикончить.

– Кишка тонка, – поджав губы, выдает с наигранным сожалением.

Резким движением Зейн наносит удар, но Найл ловко отходит в сторону, так, что единственное, что режет его оружие – воздух.

– У-ух, – смеется Хоран. Он хочет смеяться. Он не хочет выглядеть таким же разбитым, как и его сердце. – Попробуй еще раз.

Ты – самая большая причина моих слез, Найл, – эти слова никак не могут дать ему покоя.

Зейн все машет мечом, но Найл так ловко и так легко отбивается – просто обходит в сторону или же перепрыгивает. Словно сейчас он борется не с Великим командиром королевского волчьего легиона, а с рядовым, у которого даже имени – лишь число.

– Зейн, прошу тебя, не опускайся до его уровня, – вдруг произносит девушка, так и не достучавшись до Хорана.

Услышав это, демон слегка расстраивается. Его эти слова даже злят. Опуститься? Серьезно? Сказать при Гордыне такое? Она издевается? Да Малику сто лет расти до него, уверен Хоран.

Вдруг остановившись на месте, он сурово смотрит на ангела, что стоит в боевой стойке. Затем на мгновение оглядывается на Август:

– Вот сейчас, свет мой, ты виновата, – лишь проговаривает, затем, направив магию на ангела, сжимает медленно руки.

Ангел кричит в агонии.

– Найл! – пугливо выдает Август. – Прошу, перестань, – голос трясется.

– Знаешь, что я сейчас делаю, свет мой? – глаза пылают огнем, а за спиной появляются пара острых, жестких крыльев. – Я ломаю по одному ему кости. Начиная с ног, а теперь плавно перехожу к бедренной части, тазу, – совершенно спокойно ведет беседу с девушкой, наслаждаясь ее глубоким сожалением. Она пытается извиниться за сказанное, но он не слышит ее, потому что сейчас он слышит лишь оглушительные крики падшего ангела. – Когда я дойду до черепа, свет мой, этот жгучий брюнет оставит тебя, – победно ухмыляется. – Ой, уже, – наигранно грустно поджимает губы и опускает руки.

Тело Зейна с грохотом падает. Бездвижное, вязкое. Он лежит на грязном деревянном полу, словно подтаявшая восковая фигура с раздавленным черепом. Август даже смотреть на него может. Пытается, но не может. Слишком ужасно то, что с ним случилось. Стоит ей только обернуться, в попытке посмотреть на тело – видит вытекшие глаза и распекающуюся кровь, перемешанную с мозгами и кусками черепа. Плачет, прикрыв рот.

– Вау, – вздыхает Найл. – Весело было, согласись.

– Что он сделал? – в изумлении спрашивает Дейзи.

– Все еще не злой? – безразлично выдает Фиби.

– Ты не понимаешь! – кричит на сестру. – Он нарушил договор!

– Тебя сейчас только это волнует?

– ДА! – нервно оборачивается вновь на Хорана, что в одно мгновение падает на колени, почувствовал острую боль в груди.

Что же делать? Он же умрет.

– Успокойся ты, – лишь кидает Фиби.

Найл резко вскрикивает. Его ужасно пугают резкие боли в груди.

– Август, – пугливо зовет девушку. – Август, что ты сделала? – думает, что это дело рук девушки, но избранная не может его слышать.

Она настолько поглощена горем за Зейна, что не слышит ничего.

Парень кричит. Боль в груди быстро растет и начинает касаться головы, крыльев, всего тела. Он кричит, зовет на помощь девушку. Она не слышит. Ничего не слышит. Большое горе, чувство вины за все смерти, что принес этот блондин, все плохое и хорошее, что с ней когда-либо случалось – все это вызвало сильный порыв магии.

Ровно в 19:37, когда две расы собрались на кладбище, чтобы узнать выбор девушки, она сидит у тела ее ангела-хранителя, значительно далеко от места, где должна быть. Не слышит ничего и никого. Просто делает тот выбор, который должна делать.

Она не любит ангела, как должна бы любить. Она не простит демона, как бы не страдало ее сердце по него.

Она выбирает себя. Она выбирает людей.

Ангел мертв. Демон мучается от ужасной агонии, кричит. Никто его не слышит.

Девушка сейчас сильна. И когда-то обжигающая ее магия теперь отдает приятным холодом. Весь мир в момент охватывает свет, который вновь прячем весь сверхъестественный мир от людских глаз.

– Ничья? – вновь спрашивает Фиби.

– Я должна ему помочь, – не сдается Дейзи.

– А я уберу весь мусор, – быстро кидает и уходит Фиби.

Оказавшись у демона, Дейзи не появляется перед ним в теле. Лишь шепчет ему на ухо:

– Нарушение договора на крови дарит тебе медленную и неминуемую смерть. Для демона нет смерти мучительнее и медленнее человеческой жизни.

– Не-ет, – кричит Найл. – Прошу тебя.

– Я даю тебе второй шанс, Найл, – касается легко его щеки. – Используй его правильно.


Что случилось потом? Никто не знает. Август внезапно просыпается у себя в кровати, где ее обнимает за талию полностью одетый Найл. Он спит рядом с ней, но не под одеялом – поверх него.

Увидев это, шокировано отходит в сторону и просто падает с кровати:

– Ты чего? – сонно выдает блондин, протерев глаза.

– Что ты тут делаешь? – кричит на парня.

– Август, – раздается с первого этажа голос ее отца.

– Папа? – в изумлении ее глаза расширяются.

Она, быстро поднявшись на ноги, бежит на первый этаж и просто кидается в объятия к Ричарду.

– Почему я все помню? – тихо задается вопросом Найл, когда в комнате появляется маленькая Дейзи.

– Это и есть мой тебе подарок, Найл. За нарушение договора тебе светила смерть. Я подарила тебе жизнь. Человеческую жизнь, наполненную любовью, – садится рядом с парнем и, взяв его руку, прикладывает ее к его груди. – Слышишь? Оно бьется. Так же, как и сердце мага билось в твоей руке. Так же, как билось сердце Ричарда, когда он испустил последний вздох жизни.

– Лучше бы я просто умер, чем жил человеком.

– Она и так слишком многих потеряла, не кажется?

– Она знает, что я сделал?

– Знает. Но теперь, когда я вернула на некоторое время ее отца, думает, что это всего лишь плохой сон, – отвечает.

– На время? – удивляется Найл.

– Я успела заключить маленькую сделку с Билли. Он согласен на то, чтобы вернуть ту душу, что ты отпустил, в тело мужчины, пока не родится твой сын.

– Ох, Дьявол, – вспоминает, тяжело вздохнув и прикрыв рот рукой..

С человеческой душой он поддается обычным людским эмоциям.

– Он заперт. Так же, как и ангельская раса. Твоя девушка очень сильная. Береги ее, – нежно улыбается блондину.

– Спасибо тебе, – искренне благодарит Найл и, привстав, обнимает крепко девочка, а она смеется:

– Все слышали? Гордыня сказала «Спасибо».

– Я больше не Гордыня, – с крохотной долей тоски отвечает. – Я – человек.

– И ты должен гордиться этим. Удачи, – щелкает пальцами и исчезает.

Найл долго лежит на кровати и все думает о том, что он натворил на все это время – за всю войну. Столько смертей. Столько боли он принес. Встав, уже решает спуститься к ее семье, но Август сама врывается в комнату, полностью счастливая за то, что вновь увидела своего отца – воодушевленная. Подбегает к Найлу и резко обнимает его за шею, крепко прижав его к себе:

– Не поверишь, какой глупый сон мне приснился, – почти плачет от облегчения.

Обняв ее в ответ, Найл нежно ей улыбается:

– Я поверю всему, что ты скажешь, свет мой, – отстраняется и глубоко смотрит ей в глаза. Ему никогда не было так хорошо за все века, что он прожил демоном. – Дьявол, как же сильно я тебя люблю, – девушка улыбается ему, но вместо ответных слов просто целует в губы.

Это ведь всего лишь сон?  

От автора:

Долгожданная последняя глава с банальным, но жутко счастливым концом, пусть Август и немного обманута. Закончу историю тем, что ровно через шесть недель, поздно ночью набегут шесть смертных грехов, чтобы забрать своего нового брата. Август этого не заметит, а на утро погибнет Ричард от сердечного приступа.

Я не стала этого писать. Зачем портить такой умилительный конец?!

Очень надеюсь, что вы насладились этой историей так же, как насладилась ею я. Я потратила на нее уйму времени, сил, нервов и ни капли не жалею об этом.

Безумно люблю, всегда ваша мустанг хх