human

  Я вижу ее глазами то, что мне не следует, но я не могу сдержаться от этого манящего соблазна знать то, что она чувствует, видит, слышит. Август — девушка, с которой я уже больше семнадцати лет. Ее оберегаю, зная, что она убережет меня.

У людей странное представление о нас — демонах. Все уверены, что мы злобные творения, искушенные плотью и кровью. Падшие ангелы, что последовали за Люцифером, забыв о том, что когда-то были ангелами. Ха, не смешите меня. Да, может, эта история в какой-то степени верна, но наша сущность многим отличается от того, что приходит вам на мысль, когда вы слышите зловещее «Демон» или «Дьявол». Нужно уметь разливать эти понятия, потому что Дьяволы — высшие из нашего рода, по-настоящему безжалостные и не терпящие слов об ангелах и, тем более, Боге.

Но есть такие, как я. Мы выше простых демонов, но ниже Дьяволов. Но гораздо опаснее, чем те или иные. Мы, как принято называть в людском мире, грехи людей. И я тот, кого зовут гордыней, высокомерием или тщеславием.

Я ненавижу этот день, потому что обязан явиться на то проклятое кладбище, чтобы заключить договор с Зейном. Тот самый договор, который подписывал мой отец, когда являлся ангелом своей избранной. Да, вы правильно прочитали, ангелом. Какая ирония, не так ли? Не стоит удивляться. Люцифер тоже был ангелом. Все сильнейшие моего роды были ангелами. В этом нет ничего зазорного.

Я вижу глазами Август, как она идет в свою школу рядом с этим ублюдком Диком, который так любит играть на ее чувствах. Злость сжирает меня, и я не понимаю, как может она так спокойно с ним общаться, после того, что он ей сделал, когда им было по четырнадцать.

«Мой лорд, время поджимает», — слышу в голове голос моего давнего друга Доминика и неохотно встаю с кровати, щелкаю пальцами и оказываюсь в Новом Орлеане, среди кучи памятников этим крылатым отребьям.

Со скучающим видом подхожу к столу, который так удачно устроили наши и их подчиненные, и сажусь на стул, разложив ноги на столе и скрестив их.

— А где мой ангелочек? — чуть зевнув, спрашиваю, оглядывая территорию и с победной ухмылкой вспоминая, как прирезал тут дюжину существ с нимбом над головой.

Ах, какая ирония, теперь с одним из них я заключаю чертов договор, в котором, с какого-то хрена, излиты все правила поведения той и иной расы в борьбе за сердце моей Август. Договор, после заключения которого, мы будем иметь право рассказать ей все, что ее ждет.

Это убого — ждать ангела, будучи Высокомерием. И я не собираюсь это оставить так, поэтому иду к Август, которая сейчас сидит на химии. Еще в ее ранние годы я прошептал ей на ухо, чтобы она больше времени уделяла этой науке, зная, что ей это понадобится. Одним реагентом вызвать у человека жгучую боль и невыносимую агонию. Сатана, да тут никакая магия не нужна!

Она сидит на задних партах, как я ее всегда учил, и внимательно слушает преподавателя. Никто, конечно, меня не видит. Даже она, и это расстраивает, потому что я бы хотел, чтобы она знала, что я рядом. За те семнадцать лет, что я с ней, я жутко привязался к ней. Дьявол, я в нее влюблен еще с того дня, когда она дала этому утырку Дику по яйцам. Опять же, по моему наставлению. Ей было шестнадцать.

— Мистер Донахью! — подняв руку, произносит она, заметив маленькую ошибку учителя.

Горжусь ей.

«Лорд, он пришел», — вновь посылает мне сигнал Доминик, но я не спешу покидать Август.

Она неловко поправляет волосы, восторгаясь тому, что она единственная в классе заметила эту ошибку, но думает о другом. Об этом парне, который сказал ей, что она избранная. Она помнит все до мельчайших подробностей, поэтому прокручивает эти сцены в голове снова и снова.

«Лорд, он в ярости. Он ждет Вас», — не перестает Доминик, но плевать я на это хотел.

Я ждал. Пусть и минуту, но ждал. Пусть подождет и он.

«Лорд, он схватил меч!», — кричит Дом, а я усмехаюсь.

Оказавшись на кладбище, я самодовольно заключаю руки за спиной и иду к столу, за которым сидит Зейн, сжав кулаки и сверля меня яростным взглядом.

— Я презираю тебя, — шипит, сморщив свой ангельский лобик.

Обнажив зубы в веселой улыбке, я смотрю на него, сверкнув голубизной своих человеческих глаз.

— Рад слышать, — бросаю и сажусь напротив, вновь сложив ноги на столе и ожидая, когда Доминик и Эраст начнут обряд.

Ангел и демон, которые отметили мою Август избранной и одарили ее особой магией, встают чуть позади представителей своих рас.

— Un sul* — шепчет Доминик, протянув руку вперед, в которой тут же оказывается сверток бумаги.

— Fayq* — в том же тоне произносит коллега моего слуги.

Странно, наверно, в столь ужесточенную войну наши расы не забывают о долге. Эти двое сражаются на поле боя друг против друга, но в нужные моменты объединяют свои силы, чтобы одаривать избранных. Меня это всегда восхищало.

— Лорд, вы должны подписать этот документ. Кровью, — оповещает меня мой демон.

— Меньше нытья, Дом. Я сын самого Дьявола, — напоминаю, но смотрю на ангела, что все еще сидит и смотрит на меня с презрением. — Я не подпишу, пока не узнаю все условия. Читай! — приказываю, опустив ноги и чуть приближаясь лицом к Малику.

Он раздражен. Меня это радует.

— Этот. Документ. Передавался. Много. Веков! — кричит, стукнув по столу, чем забавляя меня еще сильнее. — Ничего не изменилось!

— И все же, — совершенно спокойно отвечаю, взмахнув рукой. — Читай, Доминик.

Демон разворачивает свиток и глубоко вздыхает. Я знаю все условия договора наизусть, но не могу не наслаждаться тем, как зол мой ангелочек. Его чувства. Они с каждым днем все явнее и явнее. Он медленно приближается к паданию. Даже слишком медленно.

— Хранители не могут нарушать условия сие договора, закрепленного кровью каждого из них. За нарушение его ждет медленная и мучительная смерть.

— Неужто смерть? — наигранно удивляюсь, приложив руку к сердцу, и замечаю, как вены на висках ангела наливаются кровью.

— Да, лорд, — спокойно отвечает Доминик и продолжает зачитывать каждое условие, каждый подпункт. — Ангел и демон не умеют права наносить друг другу вред с помощью магии. Лишь физический бой считается честным. Ангел и демон не могут внушить избранной чувства любви. Выбор ее должен быть осознанным. Смерть противника не считается победой другого. Нет никого незаменимого.

— Можно наносить сопернику тяжкие повреждения, используя при этом лишь свое оружие и искусство боя, — продолжает Эраст, стоя позади ангела, что победно обнажает зубы.

— От тебя воняет высокомерием, — усмехаюсь, сверкнув глазами.

— Обязаны Хранители защищать жизнь избранной, чего бы им это не стоило, — что?

— Что? — повторяю вслух. — Такого никогда не было в договоре.

— Новое условие.

— Мои Высшие в курсе? — он кивает. — Что ж, — пожимаю плечами. — Я так и так защищал бы ее.

Я вновь прикрываю глаза, чтобы видеть то, что видит она. Моя девочка идет домой, как всегда, зажав учебники на груди и оглядываясь по сторонам. Ее осторожность радует меня. Невольно улыбка озаряет мое лицо, но я чувствую, что за ней кто-то следит. У нее всегда была мания преследования из-за меня и Зейна, но сейчас мы с ним тут.

— Чувствуешь? — спрашиваю у ангела, спрятав улыбку. — Не спеши идти к ней, — предостерегаю, продолжая наблюдать за ней. Эраст продолжает зачитывать пункты договора, раздражая меня все сильнее. Руки сжимаются в кулаки, и я с гневом перевожу взгляд на ангела, сжавшего в руках свиток. — Будет больно, — рычу, — если не прекратишь.

Заткнув ангела, продолжаю оглядывать улицу ее глазами: они пусты, что странно. Обычно в это время все выходят, чтобы хорошенько развлечься, даже я не исключение. Столько похоти в людях, но сейчас — тишина. Она идет, все время оглядываясь и вдруг ощущает чьи-то холодные руки, сжимающие ее запястье. Сердце замирает, и она зажмуривает в страхе глаза.

— Открой глаза, Август, — знакомый голос.

— Это же тот самый парень, да? — спрашиваю у ангела все еще с прикрытыми глазами.

Он молчит.

— Лиам? — удивляется девушка, открыв глаза. — Ты преследуешь меня?

Он лишь пожимает плечами, будто это самое обыденное.

— Это моя работа. Август, нам нужно уходить, они могут появиться в любую секунду, — шепчет, смотря ей в глаза свои карими глазами.

— Кто? — хмурится, оглядываясь за его спину.

«Он опасен, — пытаюсь я. — Тебе нужно бежать. Ну же, девочка моя, вспомни мой урок».

Грудь тяжело поднимается и опускается. Она не знает, что делать, но больше не смотрит в глаза парню. Сжав руку в кулак, медленно поднимает голову, чтобы встретиться с его глазами и отвлечь его, затем резко бьет его коленом в пах и бежит.

— Продолжай, Эраст, — киваю ангелу, самодовольно ухмыляясь.

— Это было грубо, — замечает Малик, постукивая по столу пальцами. — Но эффективно.

— Буду считать за комплимент, но, учитывая, что говоришь это мне ты...

Теперь я знаю, что моя Август на пути домой, поднимается по лестницам, открывает дверь и забегает домой. Я не слышу слов ангела, лишь сильное сердцебиение девушки.

«Спокойнее, — посылаю ей сигнал, но она воспринимает это лишь как внутренний голос. — Ты в безопасности. Дыши».

Она слушается. Она всегда меня слушается. Может, поэтому я ее так люблю?! Ангелам не дано это чувство. Из-за него у них медленно, по перышку, чернеют их белоснежные крылышки, эмоции обостряются. Гнев становится яростью. Путь на небо закрывается. Зато я могу наслаждаться этим, потому что ниже, чем демон, пасть уже нельзя. Это мое главное преимущество.

— Подписывайте, лорд, — выводит из мыслей Доминик, касаясь моего плеча.

— Рука, — рычу, глядя на мужчину через плечо.

Он тут же одергивает ее и отходит на шаг назад.

Взяв клинок у Доминика, я провожу им по внутренней стороне ладони, делаю неглубокий разрез. Крепко зажав рану, капаю кровью на свиток.

— Jur — шепчу, и кровь медленно собирается в точку. — Pe viata** — кровь выводит мое имя на пергаменте и моментально высыхает, становясь обычными чернилами.

Те же действия повторяет Зейн. В конце этого дебильного ритуала две стороны обязаны пожать друг другу руки. Но... Я никогда не коснусь существа с крыльями.

— Надеюсь, тебе знакомо слово чести, Хоран, — шипит Зейн, протягивая мне руку.

— Надейся, — лишь отвечаю я, испаряясь.


Ненавижу это делать: мне приходится появляться не в ее комнате, а лишь на пожарной лестнице, затем подниматься наверх, стучаться, чтобы она открыла. Сатана, знай она все, я бы мог делать это одним щелчком. Но:

Поднявшись, стучу в окно. Она открывает мне, нежно улыбаясь и стоя в одной пижаме.

— Ты давно не приходил, — произносит, обвив мою шею своими хрупкими руками.

— Разве? — удивляюсь, приобняв ее за талию. — Значит, ты скучала? И думала обо мне?

— Ох, заткнись, — выдыхает и целует в губы.

Малику до такого далеко...

Примечания:

* Un sul (от рум.: свиток)

Fayq (от рум.: явись)

В этом мире у ангелов и демонов похожие магии, но ангел при заклинании использует глаголы, а демон - существительные. Исключения: клятвы.

** Jur pe viata (от рум: клянусь жизнью)